Ветреные и беззаботные порхающие создания без постоянного места жительства, бабочки перелетали с цветка на цветок, танцевали на лесных полянках новомодные танцы, дружбы особой не с кем не водили, кормились, чем Во-о-о Ще-е-е пошлёт, запасов не делали, а зимой «на халяву» просились в тёплый муравейник.
Одеваться любили ярко, пестро, порой даже с вызовом:
- Посмотри, как я отличаюсь от тебя блёклого!
Пчёлы называли этаких «стилягами» и находили, что те ведут неправильный, антиобщественный образ жизни.
Нет, были, конечно же, бабочки-работяги, вкалывавшие, в основном, на поприще огородничества, фруктоводства и шелкопрядства.
Но основной бабочковый контингент, считавший себя интеллектуальной элитой и творческой богемой, не трудился вообще или подрабатывал балетными подтанцовками в шоу-бизнесе и случайными заработками.
Бабочки отличались друг от друга: дневные и ночные.
Здесь всё просто: тот, кто, как и положено, отдыхал ночью, считался дневным, а кто шлялся до утра по кабакам да танцулькам - ночным. Поскольку под луною было прохладно, особым шиком у сумеречных бабочек и молей считалось поверх сильно декольтированного бального платья накинуть боа или пушистую шубу.
Любимым времяпровождением этих полусветских бездельниц были посиделки в ресторане или в баре. Причём некоторые сами составляли себе любимое блюдо: в течение нескольких часов они старательно смешивали цветочную пыльцу с мёдом, заливали «Лимомёд-шампань» и затем с удовольствием сосали этот коктейль.
У бабочек был ошеломляющий аппетит, некоторые из них могли выпить столько этого напитка, что его вес превышал их собственный.
Родителями бабочки были никакими: оставляли яйцо, где случится. Вылупившаяся гусеничка была предоставлена самой себе, не получая никакого воспитания в раннем детстве, затем окукливание заменяло бабочке среднее образование - и вот свежеиспеченный тунеядец вытанцовывался на белый свет!
To be continued...