Эту историю нужно начинать рассказывать издалека. Припомнить все мелкие детали и ставшие со временем несущественными некоторые исторические загогулины. В разгар и чехарде событий любой пустяк воспринимается, по-другому, несёт в себе пророческий отпечаток... Не сразу и сообразишь, в какой момент стоит притормозить, постоять в задумчивость, а где можно и ускориться, отмахнуться от наносного мусора и отвлекающей житейской шелухи.
Каждый город, деревня, вообще, любая точка, где живут люди, имеет в своей истории значимые события, которые откладывают на её облик неизгладимый отпечаток, переворачивают размеренный ритм её быта, стирают одну страницу истории и тут же пишут другую. Эти события меняют само мироощущение обитателей и случайных очевидцев, переформатируют их сознание. Вчера они были одними людьми, а сегодня воспринимают себя совсем по-другому, что-то в них переключилось, внутреннее "радио" стало принимать несколько иные "частоты".
Так получилось, что и мне "повезло" прикоснуться к одному такому эпохальному в жизни нашей деревни событию. В силу особенностей её географического положения, не могу категорично утверждать, что принял в случившемся катаклизме самое непосредственное участие, скорее - в качестве удалённого свидетеля. И мои потери были только моральными...
То, что нечто подобное рано или поздно должно было произойти, в деревне знали... Не хотели верить, всячески отгоняли подобные мысли, но подсознательно чувствовали, быть беде. Непонятно, каким образом это осознание приходит к человеческому сообществу, но факт остаётся фактом - никто сильно не удивился, когда это произошло... Хотя наша деревня тихая, как и большинство других, из тех, где ничто и никогда не происходит. Но врождённая память нашего человека на генетическом уровне всегда делает его готовым к любым катаклизмам и неприятностям, откуда бы они, ни исходили. Так случилось и в тот раз...
Деревня наша располагается в той самой глубинке, которая неожиданно начинается в паре сотен километров от столицы нашей Родины. Не та заМКАДовская, что под боком, а немного подальше. Самая настоящая, исконная, без эпитетов и дополнительных пояснений. Та, о которой говорят просто и без придыхания - обычная русская деревня с неплохой возможностью добраться до неё наземным транспортом. Та, которая развалилась во всю свою немалую длину на самом северном "побережье" могучего сухопутного "моря" русского чернозёма. Развалилась привольно на холмах и в оврагах в окружении полей с бескрайним лесом по всему горизонту. Лежит себе полёживает - никому не мешает, и её стараются не дёргать по пустякам... Почти рай земной...
В те благословенные для кого-то колхозные годы, когда наша деревня имела вполне конкретное и очень даже осязаемое значение для народного хозяйства Советского Союза, в шаговой, по сельским меркам, доступности от неё работал самый настоящий крахмальный завод областного значения. Назовём его наследием войны. Во время большой Войны враг был остановлен совсем недалеко от нас, где-то под Тулой, но многое, что успели вывезти с Украины, оставили нам и оно не пострадало. Как и этот завод... Исправно он кормил всю округу многие годы, одно время даже гремел на всю область с ближайшими соседями, как передовой в социалистическом соревновании. Пока он ставил рекорды и прославлял область, вокруг него разросся целый мини-городок со своей инфраструктурой. Постоянно здесь жили только сторожа, но вся, скажем так, деловая и общественная жизнь всей округи, всего трудового крестьянства переместилась сюда.
Этот завод разместили, чтобы никому из колхозов-претендентов не было обидно, что столь жирный "перевыполнитель" плана достался другому, фактически в лесу на нейтральной территории. От нашей деревни, например, до него было километра два в горку через пшеничное (межевали при посадках с кукурузой и викой) поле. Получилось, что он оказался, таким образом, равноудалённым ото всех и никому, кроме области, не подчинялся. Наша стандартная ситуация - желающих попользоваться его продукцией - куда ни плюнь, а реально следящих за его бесперебойной работой - утомишься бегать с фонарями. В советской централизованной действительности такой кривой способ взаимодействия хозяйствующих субъектов худо-бедно работал. Я это время застал только в последний год работы этого завода и не могу утверждать, насколько всё было хорошо или плохо. Могу сказать одно, в тот единственный день, когда я с дедом попал в этот лабиринт непонятных конструкций и приспособлений, он работал, как новенький. Было на, что посмотреть...
И до завода это место не пустовало. Стояла здесь барская усадьба со всеми своими пристройками и парками, где резвились барчуки. Место козырное, сухое и до московского тракта недалеко. Вершина могучего холма, с которого видны все просторы имения. Вроде, как на отшибе, а всё под рукой, удобно, тихо и вольготно. Сожгли её ещё в 1905 году в порыве классовой ненависти. Конечно, сначала всё, что можно вынесли, разграбили... Прабабка маленькой тогда была, рассказывала со слезами... Вспоминали потом господ добрым словом... Никто не смог придумать причину, достойную поджога, пьяные все были, завелись с пол-оборота... Господа успели убежать, красивый дом пропал, классовая ненависть осталась. Как обычно...
Кроме крахмала, он успешно бодяжил комбикорма для скотины, разворовываемые местными колхозниками просто на "ура". Картофельный крахмал был нужен государству и местные от него воротили нос, а за мешок комбикорма дрались из последних сил. Что и говорить, при колхозе это предприятие цвело и пахло... Кругом лес, грибы, ты - главный, что ещё нужно? Вонища, правда, от "комплектующих" была просто сногсшибательная... Но к ней быстро привыкаешь... Жизнь тут била ключом и народу всегда было, как на ярмарке в торговый день. Вереница подвод из соседних колхозов за комбикормом с самого утра выстраивалась у ворот.
С приходом "перестройки" всё изменилось до неузнаваемости... Незаметно, незаметно и пришёл упадок... Проснулись утром - упадок на дворе хозяйничает... Нельзя сказать, что при Советах народ в деревне жировал, но было хотя бы весело. Теперь и веселиться нечему. Да, и нечем - даже самогонка временно куда-то спряталась. Горбачёва испугалась, наверное. Народ не сразу сообразил, что приключилась беда несусветная. Вроде, не избалованные, но очень быстро почувствовали, что шутки кончились... Даже при Сталине с Хрущёвым работа была. К голоду наши люди привычные, но без работы голодать совсем тяжко...
Сначала перестали приезжать машины с картошкой, потом исчезли вереницы подвод у ворот, затем, как по команде, пропали куда-то сами ворота... Кому они понадобились? Некоторое время завод держался на подножном комбикорме. Это универсальное средство, необходимое всегда в любом хозяйстве, где держат скотину. А скотину старались держать до последнего - без неё всякому крестьянину совсем кирдык. Молодые заводчане побежали в города, пожилые - совсем в другую сторону. Что смогли, разворовали, выдрали исправные механизмы, растащили на металлолом агрегаты, разобрали стены по кирпичику. Даже стёкла аккуратно вынули вместе с рамами. И опустел завод...
Теперь тут хозяйничают зайцы на заросшем конвейере, а в директорском кабинете на самой верхотуре административного корпуса поселились коршуны. Ну, и кабаны заходят в качестве проверяющих инспекций... Все корпуса, стоявшие ближе к полю, обрели вполне сталинградский вид. Не иначе, как от стыда скрылись они в непролазной чаще, мгновенно разросшегося леса. Он с превеликой радостью захватил, прежде недоступные угодья, которые самоотверженно защищали люди. Теперь людей нет, только ребятишки прибегают поиграть на развалинах, и редкие грибники нет - нет, но забредают в руины в поисках подосиновиков. Теперь это место славится своими подосиновиками. Больше греметь-то на всю область нечем...
Но не всё заросло крапивой, не всё быльём поросло... Народ разбежался, а некоторые дела рук его остались на месте в тревожном ожидании. Среди таких оставшихся следов былого присутствия цивилизации были и самые настоящие "мины замедленного действия". И это не просто, какие-то "технологические отверстия" в дикорастущей траве, равномерно и в изобилии разбросанные по обширной площади бывшего завода или время от времени падающие под действием силы ветра некоторые сохранившиеся стены кирпичных корпусов. Мы - дети, облюбовавшие эту "игровую площадку", научились определять такие ловушки после того, как несколько раз под нами проваливались ступеньки металлических лестниц, вываливались скобы, а сами лестницы обрушивались на глазах всем пролётом... Немного внимательности, осторожности при движении и многие неприятности легко обходились. Не они - главная опасность и даже не хищники, обжившие эту зону. Были затаившиеся угрозы, приобретшие за время упадка вполне глобальный характер, выходящий за рамки местечковой важности.
За всей суматохой повального разграбления завода и панического исхода из некогда места обетованного люди забыли о такой "мелочи", как искусственная запруда при заводе. Дамбу, отделяющую водохранилище от нашей деревни, навалили высоченную, серьёзную. И следили за её состоянием со всей тщательностью, без шуток. В Советском Союзе были и повыше, и длиннее... Но в масштабах района этот призаводской пруд смотрелся неплохо. Для нас он был, как Химкинское водохранилище для Москвы. Заметное явление...
В технологической цепочке завода этот пруд был важным элементом. Воды требовалось много, и поступать она должна без перебоев... Место выбрали удачное и живописное, а главное - рядышком. В качестве вместилища нашли глубочайший и широкий овраг с непременным ручьём, который и перегородили. Всё обустроили должным образом, даже водоотвод предусмотрели. Со всеми инженерными страховками, со всей советской тяжеловесностью и даже некоторой избыточностью. Кроме того, пруд был заселён карасями, которые не только расплодились во множестве, но и на местном комбикорме вырастали размером с лопату. Формально пруд принадлежал какому-то "крахмальному" ведомству, но никому и в голову не приходило перекрывать доступ любому, желающему посидеть с удочкой или поплавать после трудового дня.
Всё окрестное (из соседних районов тоже были делегаты) трудовое крестьянство быстро полюбило пруд. Настолько, что и года не проходило, чтобы кто-нибудь в нём не утоп. Но колхозники воспринимали эти эпизоды, скорее, как своеобразную плату за пользование раем и многочисленные попытки нырять с "тарзанки" в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения не прекращали.
Итак, завод растащили, но пруд вместе с плотиной не утащишь, как бы велико, ни было желание у злоумышленника. Но, что не под силу человеку, даже такому пытливому и настойчивому, как наш человек, вполне реализуемо для матушки-природы. Известно, что всё на свете стремится к равновесию, нет вечных выдающихся деталей на поверхности нашей планеты. Каждая гора со временем обязательно станет холмом, а потом и равниной. Как бы ни буйствовали вулканы, чтобы не вы вытворяли тектонические плиты, все их "художества" будут стёрты, просто сметены, неутомимой работой воды и ветра за миллионы лет.
В нашем случае такого запаса времени не потребовалось... Потребовалось всего-то несколько лет после ухода с завода последнего человека, чтобы дамба начала разрушаться. Незаметно, без лишнего шума и внешних проявлений вода делала свою работу. Лес мешал ветру помогать своей "напарнице", но и она в одиночку прекрасно справилась... Подбросить землицы-то в отвал, выдернуть ненужный куст из бетонной стены, заменить прогнившую доску некому... Основание плотины подмывалось, сама стена разрушалась гигантским давлением, перепады температур у нас за год значительные... Одним словом, природа брала своё и не мытьём, так катаньем, но "гора" дамбы должна была стать "равниной" и она ею стала...
Никто из людей не видел этого грандиозного события. Весна выдалась сырой, лето тоже началось с сильных дождей... Спустить воду было некому. Дамба не выдержала напора воды и разрушилась ближе к рассвету... Пруд "убежал" вместе со всеми своими карасями и ненайденными утопленниками по оврагу в сторону нашей деревни... Солнце ещё за горизонтом, люди мирно спят, а лавина воды уже устремилась под уклон и несётся со страшной скоростью. Ситуация катастрофы из сорок первого года, только в миниатюре... Два километра пути поток воды контролировал овраг, не позволяя ему растечься на отдалении от домов. Выход смертоносной массы грязной жижи на простор состоялся за несколько сотен метров от огородов. Последствия наводнения немного смягчились широким перерывом между хозяйствами в этом месте и пострадали "только" чуть больше десятка наделов. Все посадки, вся живность, всё, что можно было смыть потоком, смыто и унесено в ночь... Смытого урожая на значительном куске бывшего колхозного поля за огородами никто уже и не учитывал. Самое интересное, с кого спросить-то за катастрофу местного значения?! И нашлись тормоза, чтобы замялось дело! У воды таких тормозов не нашлось...
Можно только представить себе чувства человека, неожиданно, среди ночи погружающегося со своей кроватью в толщу воды... Словно ночной кошмар, выбравшийся в наш мир со всем своим неистовством и по-настоящему забирающий твою жизнь и выбора не предоставляющий... Электрического света нет - только плеск воды со всех сторон. И воды с каждой секундой становится всё больше и больше... Стены изб трещат, коровы ревут, мусор со всего двора у тебя во рту... И через несколько минут наступает тишина... И не все эту тишину услышали. Были жертвы...
При условии, что вся масса воды почти в полном объёме, благодаря оврагу, была доставлена непосредственно к деревне, понимаешь весь трагизм положения несчастных. Эта часть деревни располагается в низине... И сравнение с Венецией тут совсем неуместно. История умалчивает, проезжал ли кто-то в этот момент по дороге, днём оживлённой. Трасса и направление потока пересекались в этой точке под прямым углом. Вот бы ночной автомобилист удивился напоследок... Фантасмагорический кошмар...
Мне было мало лет, когда утром, сквозь сон я узнал о трагедии. Поразился, удивился, конечно, но пропустил мимо ушей, по большому счёту. Долго у нас соседи судачили, охали и ахали. Все прекрасно знали друг друга, с рождения жили вместе. Я, приезжающий на летние каникулы, немного в стороне, а для местных всё оценивается по-другому. Это было на другом конце деревни, далековато... Было желание скататься на велосипеде, посмотреть, вроде, даже собрался, но... не сложилось. А потом и забылось.
Вспомнил я об этом, когда мы возвращались через полтора месяца в Москву и проезжали через это место. Чёткая полоса приглаженной поверхности, дома, внешне целые, стоят без деревьев и заборов. Едешь среди условного леса... хоп... полоса... хоп... опять лес.
Только через несколько лет мы с ребятами прошли этим трагическим маршрутом. Лишь старожилы и знающие люди могли бы сказать, что когда-то тут блестело широкое водное зеркало, купались дети, рыбу ловили... Двигались от места, где раньше был пруд, а теперь привыкал к своему новому воплощению неузнаваемо заросший овраг, до равнины по другую сторону от дороги. В этой низине и растеклась оставшаяся вода. От плотины вообще ничего не осталось. Только недобрая память о некогда земном рае...
Удивительно, как быстро человеческая память забывает своих вчерашних "героев"! Не прошло и пяти лет с того момента, как запруда утекла, а о ней и вспоминать-то перестали. Вроде, сами всю жизнь тут купались и рыбу ловили... Всё! Был завод, гремел своими рекордами, пользу, какую-то приносил... Закрылся завод, а потом и в лес "ушёл". Партизаном стать не получилось - просто зарос и постепенно догнивает... Была вода - да вся сплыла! Что вспоминать? Не вернёшь, а душу теребить, тоже смысла большого нет... И без запруды - забот полон рот.