Для поступления в институт нужно было работать по специальности – такое было правило: медики к медикам, педики к педикам, а я в шахту.
Дважды «пролетев» при поступлении в медицинский я понял, что этот путь для меня закрыт, этот институт для меня закрыт и медиком я не стану.
Педагогический меня не привлекал, значит и в педики я не сгожусь – меня призывали великие дела, но оказался в горном институте.
Финансовая несостоятельность была одной из двух причин того, что я решил учиться на общетехническом факультете филиала горного института - того, что открылся в городе.
Можно было жить дома и учиться в городе, а к мечте меня приближало то, что на факультете было электротехническое отделение и была надежда на перевод в другой институт, связанный с работами над мозгом – такая была мечта.
Приняли меня на работу подземным электрослесарем второго разряда несмотря на то, что за два года работы на стройке я уже успел получить третий разряд.
Зарплата была 100 рублей, а с премиальными могла дойти до 110.
Против 70 рублей на стройке я крепко становился на ноги, да и не столько я, сколько семья, потому что деньги отдавал домой.
Прошёл я медкомиссию и пошёл работать в шахту.
Первые 10 дней нужно было проходить «техминимум», где платили 4 рубля в день.
Потом оказалось, что это была ставка подземного электрослесаря второго разряда без подземных «накруток».
Юрка Юркевич и Коля Варламов были старше меня, разведены, платили алименты и были приняты на более высокие разряды.
Через 5 дней разговоров о технике безопасности, нас повели в раздевалку, где мы подобрали себе по размеру сапоги и «брезентуху» - брезентовые куртку и штаны, байковые портянки, каску и повели в ламповую, где дали номерок (мой был 1143), который нужно было повесить вместо аккумулятора с лампочкой, чтобы знали, что человек под землёй.
Выдали также красный самоспасатель, который был запаян оловянной лентой с кольцом, скрепляющей две половинки.
В нём был бинт в непромокаемой обёртке, зачем-то зажим для носа и маска-фильтр, которой хватало на 40 минут – считалось, что за это время можно выбраться из загазованной зоны.
При подходе к откаточному штреку, через который нас повели вниз, двое, почувствовав запах который нёсся оттуда, сразу же отказались спускаться, а на следующий день более половины группы на занятия не пришли.
Оставшихся, кроме нас - троих электрослесарей, спросили знают ли они что такое «карандаш» и, отозвавшимся вручили лом, кирку и лопату – они ушли работать кто в штрек, а кто в забой.
Те, кто отозвался на знание о том, что такое «чертёж», получили брезентовую лямку, чтобы набросив её петлёй на три бревна, тащить от скважины, куда их сбрасывали с поверхности в забой, либо проходчикам.
Там эти брёвна использовали для создания кровли, чтобы не было обрушений.
Первой нашей задачей стало запустить в действие «белого слона» - маленький электровозик на аккумуляторах, который должен был заменить множество работников.
Коля и Юрка – два электронщика смогли запустить эту «железу», но нужно было доставить эти пару тонн из электроцеха до такелажников, которые бы спустили электровозик до готовых уже рельс, по которым в шахте вручную катали вагонетки.
А вокруг осень, дожди и грязь и электровозик на своих железных колёсах просто утонет.
Опытный бригадир такелажников предложил выкатить электровозик на толстый железный лист, привязав его к грузовику и притащить к наклонному вентиляционному штреку.
Там, поставить его на рельсы вагончиков-«каруц», которым подымали и спускали людей и, используя лебёдку спустить вниз.
Рельсы были стандартными и подходили, электровозик работал, но грузовик, который тащил железный лист, забуксовал грязи, и мы взялись его подталкивать.
Все нашли место по сторонам, а я – «умник», нашёл много места у широкого заднего борта и перед приподнятым концом железного листа, привязанного к краям грузовика.
Счастье моё, что многоопытный такелажник заметил это и прогнал меня.
Первым рывком грузовика железный лист обрубил бы мне ноги, а затем, лежащего, просто бы освежевал.
Повезло мне – видимо к тому моменту не исполнил я свою задачу в этом мире!
Удача!