Памяти моего деда Андрея Филипповича
Мне хочется о нём написать, не потому что он мой дед,
а потому, что такие достойные люди как он и подобные ему не могли навсегда исчезнуть из нашей памяти и из памяти будущих поколений. Написано со слов тех, кто был с ним рядом и хорошо его знал. Это его жена Варвара Петровна, дети, а их было пятеро и просто знакомые сельчане, которые его знали. Я никогда его не видел и мало, что знал о нём. И только по рассказам бабушки Варвары Петровны, отца, дядей, тётей, знакомых и архивным документам, у меня стали вырисовываться кое - какие понятия, каким он был при жизни.
Из пятерых детей в настоящее время, живут и здравствуют только две мои тёти: Тамара Андреевна и Нина Андреевна, соответственно 1932 и 1938 годов рождения. Одна живёт в селе Гуторово Кромского района Орловской области, а другая в городе Старый Оскол Белгородской области. Когда началась война, тёте Тамаре было тогда уже девять лет. Она до сих пор помнит все эти ужасы, которые творили фашисты в селе. И обо всём, о этом она рассказывала нам. А у нас даже не было ни одной памятной фотографии нашего деда Андрея Филипповича, чтобы можно было хотя бы представить, как он выглядел. И только спустя годы к шестидесятилетию образования Никольской партийной организации, когда в селе устанавливали памятник создателю Советского государства Владимиру Ильичу Ленину, многим сельчанам, в том числе и нам, как родственникам, вручали памятные сувениры. Это был «брелок книжечка», в которой были фотографии основных создателей Никольской партийной ячейки. В этой книжечке я и увидел впервые своего деда и всех руководителей партийной организации. Этот «брелок - книжечку» я храню сорок с лишним лет. И до сих пор она хранится у меня как семейная реликвия. Мой дед родился в 1898 году в селе Никольское. Работал на должности секретаря с/совета. В этом селе жили и его предки. Там же он встретил свою вторую половинку, мою бабушку Варвару Петровну. Она была старше его всего на один год. Родилась 8 марта 1897 года. У них было пятеро детей: три мальчика: дядя Миша, мой отец Роман Андреевич и дядя Юра, и две девочки: тётя Тамара и тётя Нина. Тяжёлые годы пришлось им пережить. Революция, гражданская война, устройство новой жизни, финская война. Революцию Андрей Филиппович принял охотно. Вступил в коммунистическую партию большевиков. Он был коммунистом – активистом, они проводили разъяснительные работы среди населения, среди молодёжи. Распространяли листовки, газеты. Он был участником в создании первой партийной ячейки, которая была оформлена 22 мая 1917 года. Это была первая сельская партийная организация на Орловщине. Её председателем был избран единогласно Григорий Яковлевич Цунин, а секретарём И. И. Королькова. Организатором первой партийной ячейки был тоже наш земляк Иван Никитович Чинёнов, член военного бюро Московского комитета РСДРП. Он периодически приезжал в своё село. Собирались они в укромном месте, вечерами и до поздней ночи, где он разъяснял землякам села Никольское, серьёзность программы большевицкой партии. В 1917 году был создан военно-революционный комитет. В состав комитета вошли семь коммунистов. Руководил комитетом большевик Михаил Арсеньевич Лёвичев с 1880 года рождения, председатель с/совета колхоза Пролетарский.
Партийная организация вела упорную борьбу с эсерами, с бандами Силаева. В связи с этим и был создан красногвардейский отряд численностью двести человек. Командовал отрядом председатель военно-революционного комитета, Михаил Арсеньевич Лёвичев. 15 августа 1918 года была создана коммуна «Третий Интернационал». Председателем коммуны «Третий Интернационал» был избран С. К. Илюхин. Но когда прошли эти тяжёлые времена: отгремели грозные будни, прошли мучительные годы, закончились войны, твёрже становился на ноги советский строй, повсюду стали создаваться колхозы. Люди стали работать на своей родной земле, строить дома, разводить скот. Наступила трудовая и мирная жизнь крестьян села Никольское. Люди стали постепенно подниматься с колен. Стали твёрже стоять ногами на своей родной земле. Вроде бы стало всё постепенно налаживаться. Но недолго продлилась эта мирная, счастливая жизнь сельчан. Вновь над родиной нависла серьёзная угроза. В 1941 году 22 июня, в 3 часа 15 минут на нашу Родину напала фашистская Германия. Тяжёлое время выпало и для крестьян села. Несколько престарелых коммунистов, в том числе и больного Григория Яковлевича Цунина сельчане эвакуировали из села. А остальные коммунисты и комсомольцы, в том числе и мой дед Андрей Филиппович решением райкома были оставлены в селе для борьбы с врагом. Первым секретарём комсомольской ячейки тогда был избран С. А. Чесноков. А организатором первой комсомольской ячейки был также наш земляк, впоследствии Генерал Армии, Герой Советского Союза Алексей Семёнович Жадов. Настоящая фамилия Жидов, но по просьбе, Иосифа Виссарионовича Сталина в годы Великой Отечественной войны, фамилия его была изменена. Когда он вошёл в кабинет И. В. Сталина и стал докладывать, что прибыл по его указанию, называя при этом свою фамилию. «Как Ваша фамилия», - вдруг произнёс И. В. Сталин, - «Выйдите и подумайте, как можно изменить Вашу фамилию». Но тут встал кто-то из членов Политбюро и обращаясь к Иосифу Виссарионовичу Сталину, доложил, что надо поменять гласную «и» на гласную «а». И вот теперь после его смерти установлен ему памятник на станции Змиёвка Свердловского района, где чётко написано - Генерал Армии, Герой Советского Союза, Алексей Семёнович Жадов.
Коммунисты и комсомольцы вырезали телефонную связь, работали с населением, доносили до людей радостные вести, которые проходили на фронтах. О том, что Красная армия в декабре 1941 года перешла в наступление под Москвой и погнала врага в обратном направлении от наших священных границ. Не нравилось это фашистам и тогда оккупанты в 1942 году стали зверствовать. Начались аресты, первым был арестован коммунист Василий Яковлевич Лисов, с 1919 года рождения. бывший председатель сельского Совета. Его увезли в поселок Кромы Орловской области, издевались, пытали, морили голодом, но так и ничего не добились. Он не выдал своих товарищей, коммунистов села. И когда фашисты это поняли, они его повесили на окраине Кром и запретили людям снимать и приближаться к нему. Он долго висел и стал уже разлагаться, на землю падали фрагменты его тела. Когда начались повальные аресты всех неугодных им людей, моего деда предупредили товарищи, чтобы он немедленно ушёл из села. Его фамилию фашисты уже взяли на заметку. За ним стали охотиться. Видимо кто-то успел уже доложить оккупантам, возомнившим себя хозяевами земли Русской, кто он и к какой принадлежит партии. Дед прятался, скрывался в лесах, где только мог, чтобы не попасть в руки фашистам. На своей родной земле, которую он любил, где знакома каждая тропинка, каждый кустик, каждое дерево. Где пахал, сажал, косил. Где исходил всё вдоль и поперёк. Дышал чистейшим родным воздухом и грелся под ласковыми солнечными лучами, он стал как будто бы чужим. И он решается пробраться в свой дом, попрощаться с близкими, взять, что - ни будь из одежды, из продуктов и уйти к своим. Ранние осенние, вечерние сумерки уже плотно нависли над селом. Пройдя огородами, по задворкам, прячась за высоким бурьяном Андрей Филиппович пробрался к своему дому, если можно это назвать домом. Обыкновенная избушка, крытая соломой с покосившимся крыльцом. Но это было его родное жилище. Где жили его самые дорогие жена и дети. Таких домов до войны было большинство. Не было у людей такой возможности, чтобы строить добротные дома. То революция, то войны, народ не успевал даже опомниться от всего этого. В доме едва заметно пробивался свет сквозь зашторенную занавеску. Кругом было очень тихо, подозрительно тихо, даже не лаяли собаки в селе. Возможно фашисты их тоже уничтожили, они очень не любили собак. Андрей Филиппович пробрался на крыльцо и тихонько постучал. Послышалось, как скрипнула внутренняя дверь, кто-то вышел в сенцы.
«Кто там?», - вдруг он услышал знакомый голос, который он не спутал бы ни с какими другими голосами, даже через несколько лет разлуки.
«Варвара, открывай, это я», - чуть слышно прошептал Андрей Филиппович.
Он вошёл в знакомое ему помещение и почувствовал такой родной запах чего-то очень дорогого. Он ощутил уют родного очага. На печном приступке стояла керосиновая семилинейная лампа, едва освещая помещение, выхватывая прятавшие тени из дальних углов дома. Вся семья была в сборе. Кроме своих в доме был посторонний парень Валентин Трусов. Он жил в этом же селе, недалеко, по соседству. Когда Андрей Филиппович вошёл в помещение, он тут же незаметно юркнул в сенцы и убежал, как будто бы домой. Все поняли сначала, что он ушёл, чтобы не мешать общению близких людей. За ним даже когда он уходил, забыли закрыть на засов дверь. То ли на радостях, то ли просто потеряли бдительность. Почувствовав какую-то тревогу в груди, Андрей Филиппович, сразу же не мешкая, засунул оружие в печной дымоход. «Собака не видит и не брешет», - подумал он. Подальше от посторонних глаз. Бабушка Варвара Петровна принесла из чулана алюминиевую чашку с холодцом, сваренным из кроличьих голов, поставила её на стол, подала ломоть хлеба и положила оловянную ложку. А сама стала собирать одежду для мужа. Как он её просил, так, как мешкать было нельзя. Ему надо как можно быстрее покинуть свой дом. Андрей Филиппович успел только сунуть в рот первую ложку холодца. Как вдруг в помещение ворвались немцы. Офицер и двое немецких солдат с автоматами. Когда он увидел фашистов он тут же встал из - за стола. Он даже не смог проглотить единственную ложку холодца, которую сунул в рот. Видимо от этой неожиданной встречи с немцами, его охватили какие-то странные чувства. Он выплюнул холодец в руку и бросил под стол. Фашисты подошли ближе. «Что, не ожидали такой быстрой встречи», - проговорил офицер на ломаном русском языке. Андрей Филиппович промолчал, а что он мог сказать, если он действительно не ожидал, что всё так быстро закончится. «Как же так, я такой опытный и взрослый человек, проживший такую нелёгкую жизнь, так глупо попался», - думал он. В голове мгновенно промелькнули годы прошедшей жизни. Он очень сильно переживал за семью, за детей. Один из фашистов шарил по углам, видимо что-то искал.
«Оружие. Документы. Немедленно сдайте», - продолжал немецкий офицер. Андрей Филиппович мотнул головой, давая понять, что ничего нет.
«Коммунист?», - продолжал офицер задавать вопросы. «Да. Коммунист», - последовал прямой и уверенный ответ. Немецкий солдат ударил автоматом его в шею. Он рухнул на пол. Двое немецких солдат подхватили его под руки и потащили на улицу. Варвара Петровна вместе со своими детьми выбежали следом. Один из фашистов дал предупредительную, автоматную очередь в их сторону. Опомнившись от шока, Варвара Петровна поняла, что делает не то. Надо как можно дальше сейчас от них держаться. Надо спасать детей. И она тут же вместе с детьми возвращается в дом. В первую очередь она достала оружие из печной трубы, завернула его в какую-то ненужную ветошь, обмотала всё это верёвочным жгутом, чтобы не поржавело, и спустилась в подвал. Вместе с детьми она оттащила деревянный закром, в котором хранили картошку для зимы, выкопали прямоугольную яму, полуметровой глубины и опустили в неё оружие. Затем всё это снова засыпали землёй, тщательно, утрамбовали и установили закром на своё место. После всего этого бабушка перевела дух, вздохнула глубоко, с облегчением. Сейчас, спустя годы, я понимаю, как ей тогда было тяжело. Ей тогда уже было 44 года. Она очень боялась, что фашисты вернутся снова и начнут производить обыск. И не дай Бог найдут оружие, тогда конец всем, она это очень чётко понимала. И только после того, как немного успокоившись, она стала осознавать, что её мужа выдал фашистам Валентин Трусов. Не успел он уйти от них, как тут же в скорости ворвались немцы. Он видимо и приходил к ребятам каждый день, ни как друг или сосед. А приходил по указанию фашистов. Высматривал, выслеживал, выслушивал, выжидал, когда появится дед, чтобы срочно сообщить немцам. То ли его подкупили фашисты, то ли сам так легко продался и при этом предал свою Родину, село, земляков. Знает об этом только он один. Когда Советские войска освободили село от фашистских варваров, семья предателей тоже покинула село, видимо понимая, что придётся за всё отвечать. По доносу предателя, тогда очень много достойных людей было арестовано фашистами и не только села Никольское, но и приближённых к селу посёлков, хуторов и деревень. Пять человек были повешены, 52 человека расстреляны. Четырнадцатого мая 1942 года, в Никольском были расстреляны 14 человек, вывели их фашисты за село и расстреляли. Они были закапаны со связанными руками, босыми ногами, без одежды и без гробов. Все кого схватили фашисты, были замучены, и расстреляны, вернулся только один. Непонятно, как он вырвался из когтистых лап фашистов. Может быть, сам кого-то предал, может быть, чем-то откупился. Но это только лишь догадки сельчан. Доказательств никаких не было. А сам он об этом никогда не говорил и не вспоминал. Спустя годы, уже после войны, мой отец Роман Андреевич спросил его, видел ли он, как погиб отец. Он сказал, когда немцы его подтащили к стенке и дали ему последнее слово, он ничего не сказал и был уничтожен. Через несколько дней после того, как фашисты увезли деда, бабушка засобиралась в город, чтобы узнать дальнейшую судьбу мужа и если удастся кое - что передать. Первая их встреча состоялась, фашисты разрешили поговорить с Андреем Филипповичем и передать передачу. А через неделю, когда бабушка снова поехала, чтобы увидеть своего мужа и друга, с которым прошли самые лучшие годы жизни. В немецкой комендатуре ей ответили, что такой фамилии нет, выбыл. От всего этого услышанного у бабушки подкосились ноги, она с трудом вышла на улицу. К ней подошёл незнакомый мужчина с бородой, пообщавшись с ним, она поняла, что он человек верующий. Он ей и объяснил, что двумя днями раньше были замучены многие коммунисты и казнены. В том же списке был и Ваш муж. С ними была ещё женщина коммунист Прасковья Петровна Чинёнова заместитель председателя с/совета, с 1903 года рождения. Она так же была замучена и расстреляна. Они геройски отдали свои жизни, не назвав ни одной фамилии своих товарищей, коммунистов, чего добивались фашисты. Так же отдали свои жизни их товарищи, с которыми им пришлось разделить весь ужас унижений и издевательств. За годы оккупации села Никольское, Свердловского района, Орловской области, немецким комендантом, лейтенантом Римбергом, было расстреляно и угнано в Германию на каторжные работы более 610 человек.
Так и закончилась жизнь Андрея Филипповича, моего деда, участника первой партийной ячейки села Никольское Свердловского района Орловской области, участника Финской войны. Он так и не узнает никогда, сколько дней продолжалась эта ужасная война, и когда наступил тот долгожданный победный день, ради которого они отдавали силы, здоровье и жизни. Я часто задумываюсь, как такой добродушный, спокойный, не скандальный человек, по рассказам моих родственников, не отличавший хорошим здоровьем, потому что носил ещё с Финской войны пулю в груди, так легко и смело принял такую страшную и лютую смерть. Видимо нам многим, живущим в другое время и уже в другом веке, опухшем от сытой еды, не понять. А так бы хотелось, чтобы быть достойными своих предков. И так же любить Родину, как любили её они. Может они, и наблюдают за нами оттуда, с высоты, как мы здесь на земле суетимся, живём. Как стараемся набить по туже свои карманы ,не обращая никакого внимания на живущих рядом бедных людей, престарелых стариков и больных детишек.. Как чтим всё то, что они нам подарили, ценой своей жизни. Чтобы мы жили лучше и достойнее их. Кто знает, хотелось бы верить, что это так.