Компаньонки - часть 1

КОМПАНЬОНКИ

Книга вторая из серии «МРАКОБЕСКИ»


Часть 1


Глава 1


    Осенний день выдался хмурым, и сумерки, казалось, в одно мгновение накрыли город. Зажглись фонари, но их мягкий свет не мог развеять тоскливое настроение, которое с самого утра нагнетал нудно моросящий холодный дождик. Хотелось тепла и веселья.
 
    Но тщетно завсегдатаи ресторана осаждали запертые двери. Невозмутимый швейцар только молча покачивал головой и выразительно указывал на прикрепленную к двери табличку: «Просим извинить. Сегодня ресторан арендован организацией».

    По всему чувствовалось, что вечеринка в самом разгаре. Словно поддразнивая напрасно толпящихся у входа, взрывы смеха, перезвон бокалов, звуки оркестра проникали и на улицу. В зале же было так шумно, что даже сидящие за одним столом иногда объяснялись жестами.

    После очередного тоста – теперь уже за нынешнее руководство ветеринарного института – ведущий вечера объявил танцевальный перерыв.

    Улучив момент, две бывшие сокурсницы выскользнули из зала и уединились в укромном уголке просторного вестибюля. Здесь, за толстой кадкой с огромной пальмой, они удобно устроились в креслах и облегченно вздохнули.

    - Ну, наконец-то, – сказала одна из них, худощавая, поразительно похожая на ворона длинным крючковатым носом и иссиня-черными волосами, собранными сзади в строгий узел. – Еле высидела. И жарко, и шумно. Я чуть не оглохла.

    - Зато шикарно, – возразила другая, пухлая кудрявая блондинка с лукавыми ямочками на щеках и игривым взглядом. – Не то, что прошлый банкет в нашей институтской столовке. Такое меню, сервировка, официанты, оркестр! Уж можно расшибиться, ведь раз в пять лет встречаемся.

    - А чаще все равно не получится. Трудно собрать всех. Особенно из сел. Такая уж профессия. Ветеринар – он не всегда может вырваться.

    - Да брось ты, Люсь, это не про нас с тобой, – засмеялась блондинка, махнув рукой в тяжелых перстнях.

    - Не скажи. Это тебе повезло с самого начала, ты сразу на рынок попала. А я успела и в деревне поработать. Ох, не забуду то время. Так трудно было. Особенно мучило, что позвать могли в любой момент, хоть днем, хоть ночью. Больное животное или отёл – неважно, врач нужен срочно. Село огромное, а дороги… Нашлепалась тогда по грязи.

    - Сочувствую, конечно, но, может, как раз это и помогает тебе сейчас в твоем деле. Я, например, не представляю, как можно открыть ветеринарную аптеку, совсем не разбираясь в ветеринарии. А ты еще и практик. У тебя ведь такой опыт! Это ж прямая дорога к процветанию! Как, кстати, у тебя дела? Как там твоя аптека? Держишься еще?

    - Держусь, Валь. Да и не «аптека», а «аптеки». У меня их уже три. Теперь хочу и здесь открыть. Правда, пока все на уровне переговоров.

    - Молодец ты, Люська! Такая упорная! Умеешь своего добиваться. Я это давно заметила, еще когда вместе учились. А насчет того что мне повезло… Да наверное… Это ты у нас среди лучших была, а я-то училась так себе. Погулять любила. Просто удача, что на последнем курсе замуж выскочила за этого бабника. Это ведь он меня на клеймо пристроил. Черт гулящий. Хоть какую-то выгоду от него поимела. До сих пор на этом рынке работаю. Так что повезло тогда не только мне, а еще и деревенской скотине – ни одну не успела загубить, – из-за пальмы раздался приглушенный смех.

    - Не контачишь с ним?

    - Ну как же! К дочери-то приходит. И на дни рожденья, и так бывает. У нас сейчас нормальные отношения, хорошие даже. А что? Какие у меня теперь могут быть к нему претензии? Я ж после развода еще два раза замужем побывала.

    - Ого! Я и не знала. Чего ж молчала?

    - Наверное, похвастаться было нечем. Да что это мы все обо мне? Ты лучше про себя расскажи, все-таки пять лет не виделись. Что нового? Кроме аптек, конечно. В личной жизни как, все по-прежнему? Все так же одна или появился кто?

    - Да как сказать, Валь? Вроде бы и появился, но я все еще одна.

    - Это что же, такой нерешительный?

    - Нет, дело не в нем. Замуж-то как раз он меня зовет. Даже настаивает. Но что-то сомневаюсь я.

    - Видали ее? Да сейчас с мужиками и так напряженка, а она еще сомневается! Хотя… А что с ним не так? Бабник? Женат? Пьет?

    - Да нет, нормальный мужик. Холостой, непьющий. Спортсмен он. Да и моложе меня.

    - Ну, ты даешь! Где ж ты такого оторвала?

    - Он тренер у моего сына.

    - А-а, значит, знакомство не случайное. Люсь, а, может, он просто не нравится тебе? Так ведь тоже бывает. Ну, вот, противный, и все тут!

    - Да не сказала бы. Только будто не пускает меня что-то. Вот здесь, – прижала кулачки к груди Люся.

    Валя внимательно посмотрела на нее и авторитетно заявила:

    - В тебе говорит внутренний голос. А ему надо доверять. Вот что, Люсь:  я тебе советую этого жениха проверить.

    - Это как? – насторожилась Люся. – Зачем?

    - Ну, может у него на уме что-то не то, а ты и знать не знаешь. Но чувствуешь. Интуиция твоя. Понимаешь?

    - Да как же это я смогу? – усмехнулась Люся.

    - Ну-у… – замялась Валя. – Вообще-то есть такая возможность. Только обещай, что это между нами. Даже если ты не решишься.

    - Угу, – с готовностью кивнула Люся, и Валя придвинула кресло поближе к ней.

    - Тут у нас одна фирма работает. Считается брачным агентством. Себя не рекламируют. И вообще, агентство странное. Обслуживают только дам. Невест, значит. Но женихов не ищут, а проверяют.

    - Это как?

    - Ну, например, обращается к ним невеста и просит проверить своего жениха – действительно ли он ее любит или ему что-то надо от этого брака, расчет какой-то скрытый есть. А, может, в характере у жениха изъян имеется, но он его пока скрывает, чтобы цели своей добиться. Или, может, тайно женат, или аферист какой, мошенник. Или, вообще, мерзавец.

    - Так они детективы, что ли?

    - Ну, вроде того.

    - За деньги?

    - Конечно! Что им, делать больше нечего?

    - Ой, Валь, сейчас столько всяких развелось, и с каждым годом все больше. Небось, сами они аферисты.

    - Да нет, они… Ладно, так и быть, признаюсь тебе: я к ним уже обращалась.
    
    - Ты? Да брось! Нет, правда, что ли? А тебе-то зачем?

    - Сама не думала, но вот довелось. Встретила тут одного и, как дура, по уши влюбилась. Повелась, правда, не сразу, но он так ухаживал! Симпатичный, интеллигентный, молодой. На целых десять лет моложе. Одевался шикарно. И подарки…  Недорогие, но каждую встречу: цветы, конфеты, билеты в театр.  Одних книг сколько надарил. Дамские романы. Запоем читала. И я растаяла, как рафинад в кипятке. А когда сказал, что жениться на мне хочет, даже голова закружилась. Но марку держала, на шею сразу не кинулась. Только пообещала подумать. А через пару дней восторг мой улегся: вспомнила все свои неудачные браки, и, вот как у тебя, что-то внутри воспротивилось. Ну, думаю, раз такое чувство появилось… Тяну и тяну с ответом, делаю вид, что всерьез его предложение не воспринимаю. А он, как назло, стал напирать, занервничал так заметно. Тут уж я не на шутку задумалась, до головной боли. Нет, правда, так башка разболелась, что сразу все не мило стало. Пришлось к врачу обратиться.  Пошла к нашему, на рынке. Мы с ней в очень хороших отношениях, можно сказать, приятельских. Замечательная женщина! И врач опытный. У головной боли, говорит, наверняка причина есть. Я не стала скрывать, все ей рассказала. Вот она мне это агентство и посоветовала.

    - Тоже обращалась, что ли?

    - Нет, ее дочь иногда в этом агентстве подрабатывает, помогает им. Она дружит с одной из тех, из агентства. Учились вместе в юридическом техникуме.

    - А что значит «с одной из тех»? Там что, одни женщины работают?

    - Ну да. Сама подумай, зачем там мужики? У них такая работа – женихов проверять, а ведь свой своего не выдаст. Нет, мужикам такие дела доверять нельзя.

    - Ну и что, Валь, ты согласилась?

    - Да еще как! Интересно так стало. И, веришь, голова сразу прошла, сама собой. Вот как будто выключили. Ну, отвели меня к ним…

    - Подожди, как это «отвели»?

    - А они так работают, кого зря с улицы не принимают, только по рекомендации.

    - Боятся, что ли?

    - Вряд ли. Наверное, просто умные такие. Работа ведь денег стоит. И немалых. А кинуть сейчас могут кого угодно, даже детективов. Ну, это я так думаю. Но они себя подстраховывают: определенную сумму надо проплатить вперед, и только тогда они начнут работать по твоему делу.

    - Подозрительно, Валь. Вот соберут с нескольких клиентов деньги и свалят. А, может, это и не агентство вовсе, а так… Сколотилась кучка баб, и решили они подзаработать таким вот образом. Сидят-то в подполье, себя не афишируют.

    - Люсь, да ты, оказывается, осторожнее меня. Ну, понятное дело, бизнесменша. Но я тоже кое-что соображаю. Документы у них проверила.

    - Неужели показали?

    - Да, представь себе. Все в порядке, зарегистрированы официально. Не обиделись, наоборот, сказали, что приятно иметь дело с умным человеком.

    - Ну, и что дальше?

    - Согласилась я на все их условия и теперь нисколько не жалею.

    - Какие условия? Валь, ты мне с самого начала расскажи. Вот пришла ты к ним…

    - Меня к ним привела эта девочка, дочка нашей врачихи. Под офис они снимают квартиру в обычном жилом доме. Встретили меня три дамы, молодые. Сели мы за стол. Я извинилась и попросила показать документы. Просмотрела их и рассказала о своей проблеме. Сначала коротко, в общих чертах. Они согласились помочь, но объяснили, что начнут работать, когда я проплачу страховую сумму. Так они предоплату называют. Срок исполнения неопределенный, потому что не все зависит только от них. Но работают до победного конца: либо жених поганец, либо чист, как ясный сокол. А  в конце делают перерасчет. Так у них и в договоре записано.

    - А что за перерасчет?

    - Да у них там такая бухгалтерия! Они по своим записям учитывают каждый час работы по делу, а потом по тарифу определяют заработок. Еще подшивают к своим отчетам все чеки, квитанции, счета, если будут. Много чего. Учитываются даже проездные билеты. Потом все складывают и считают. Если будет перерасход, то по договору ты обязана доплатить к страховой сумме, но если нет, то остаток от нее они не возвращают. Согласишься с этим, значит, подписывай договор, проплачивай и приходи на опросную беседу.

    - А зачем тогда страховая сумма? Можно сразу в конце все и рассчитать.

    - Люсь, ну ты сама посуди. Мало ли что? Вот вдруг ты захочешь все остановить. Допустим, тебе и так все откроется: или сама догадаешься о чем-то, или жених где-то проколется. А то и сам в чем-то признается. Или же он вообще внезапно передумает жениться. Может, поссоритесь вы. А они уже начали работать. Так вот, если ты скажешь, что передумала, что тебе это уже не надо, откажешься от их услуг по своей инициативе, то они страховую сумму тоже не возвращают, у них и это в договоре записано. Может, потому они и называют ее страховой, а не предоплатой.

    - Да, лихо. Придумано здорово.

    - Вот! А ты – «аферисты, мошенники». Они там все с юридическим образованием. Мне это дочка нашей врачихи говорила. И, знаешь, Люсь, я тоже думала про эту предоплату. Не потому, что жадная такая, а просто размышляла об их работе. Ведь в записях тоже не все учтешь. Например, они обдумывают, как все лучше, быстрее и вернее сделать. Встречаются со своими заказчицами, созваниваются с ними, когда потребуется. А ведь все это тоже и время, и деньги.  Может, они это время на себя или на ребенка потратили бы, а не с нами возились. Да и чеки не на все возьмешь. На такси, допустим, проехать придется, из-за срочности. А кто там тебе квитанцию будет выписывать? За дуру посчитают. И таких мелочей можно целую кучу надумать. На хорошенькую сумму наберется. Да и за офис надо платить, и коммуналку, и телефонные разговоры оплачивать. Даже чай и кофе для клиентов. Смейся, смейся, а я привыкла расходы учитывать.

    - Да-а, – покачала головой Люся. – Ну и что в результате? Помогли тебе?
    - Еще как! Дорого, конечно, но я не жалею, довольна. До сих пор их по-хорошему вспоминаю. Добросовестные и, по всему видно, дело свое знают. Я им даже премию накатила.

    - Премию? А что это такое?

    - Ну, такая неучтенная благодарность от меня. Страховая-то сумма на счет проплачивается, доплата тоже. Нет, можно и на руки, но все равно, тоже подотчетная: через кассовую книгу проводят, а потом с учтенки налоги платят. А премия – это моя добровольная благодарность, вроде как подарок от меня, чтобы себе оставили.

    - Ну, ты даешь! А во сколько тебе учтенная обошлась?

    Валя прошептала что-то Люсе на ухо, и глаза у той округлились.

    - Ого! – выдохнула она.

    - Это еще не ого. Если бы ты знала, сколько они мне сохранили! Все, что нажито непосильным трудом на этом рынке, могло вмиг улететь. Я как узнала это, меня даже жаром обдало. А что ты улыбаешься? Ну, да, может, кому-то и покажется, что на этом клейме работа – не бей лежачего, только там своих тонкостей полно. Мне вот потом очень долго эти туши по ночам снились. Не сны, а просто триллеры какие-то. А уж каких картинок в лаборатории насмотрелась! И так, и в микроскоп. Да и от запахов сколько лет мутило, пока ко всему этому привыкла. А мясо вообще есть не могла. Жутко вспоминать.

    - Ты не обижайся, Валь, это я так, это у меня нервное. А с женихом что? Расскажешь? Не секрет?
    -  Секрет-то у него был. От меня. Проверили женишка по всем статьям. Предоставили мне все материалы и даже возможность кое в чем убедиться самой. Не буду в подробностях рассказывать, как и что, но если коротко, малец оказался игроком. Заядлым азартным игроком. Мне все врал и притворялся порядочным, а у самого ни работы, ни имущества, ни жилья. Все продул! Мало того, наделал гору долгов. И с него эти долги стали трясти. Он пообещал вернуть, выпросил отсрочку и решил найти себе старушку с бабками, чтобы клюнула на молодого. А потом выпотрошить ее, бросить и, наверное, взяться за следующую. А для начала выбрал меня. Представляешь? А интеллигентным, порядочным и скромным только прикидывался. Я как узнала правду, так вся моя сумасшедшая любовь вмиг улетучилась. А ведь так переживала, так казнилась, когда вся эта проверка шла! И денег вдруг жалко стало, и перед ним себя виноватой чувствовала… Так что ты, Люсь, подумай. Я тебя не уговариваю, я просто рассказываю. Говорю, что есть такая вот возможность, если надумаешь.

    - Да-а, история… А вдруг окажется, что этот тренер и вправду в меня  влюбился? – то ли с надеждой, то ли с испугом пробормотала Люся.

    - Ну, не знаю. Решение-то все равно за тобой останется. А если соберешься, звони мне. Ты сколько еще здесь пробудешь?

    - Не меньше двух недель. Вопрос с аптекой надо утрясти до конца.

    - Ну, тогда у тебя еще будет время подумать. Пойдем-ка теперь в зал, Люсь. В этом году наших много собралось. А хорошо все-таки хотя бы раз в пять лет вот так встречаться.
    - Да-а, хорошо, – задумчиво согласилась Люся.




Глава 2         


    Сквозь туманную морось темным осенним вечером по пустынной улице торопливо шел прохожий. Ежась под зонтом, он то и дело озирался и на мгновение замирал, словно к чему-то прислушиваясь, но потом вновь прибавлял шаг. Наконец, оглянувшись еще раз, он внезапно свернул в неприметный тихий дворик. Здесь закрыл зонт и юркнул в подъезд небольшого старого дома. Вскоре на первом этаже хлопнула входная дверь квартиры.

    Щелкнул выключатель, и в прихожей зажегся свет. Вошедший снял плащ, и большое зеркало на стене отразило фигуру стройного мужчины. Он был молод и привлекателен: смуглый, кареглазый, с пышной шевелюрой золотистых волос и такими же светлыми усами. Сменив намокшие туфли на уютные домашние тапки, он прошел в комнату, включил свет и устало присел у трельяжа с множеством баночек, пузырьков и коробочек.

    Расслабленно откинувшись на спинку стула, молодой человек долго отрешенно смотрел на свое отражение, но постепенно взгляд его становился все более сосредоточенным. Уже придирчиво всматриваясь в зеркало, он неожиданно улыбнулся и вдруг ловким движением снял парик, осторожно отклеил усы, тряхнул головой, и по плечам рассыпались роскошные темные волосы. В зеркале отразилось довольное лицо Галины.

    «Как же много порой значат мелочи в нашей жизни», – подумала она, укладывая бутафорские усы в коробочку. Мысленно она все еще была там, откуда только что пришла.

   
    Дело, которое сейчас вела Галина, оказалось затяжным.

    Заказчица обратилась к ним в агентство еще в середине лета. Симпатичная молодая девушка. Сначала произвела впечатление благоразумной и воспитанной особы, отдающей отчет в своих поступках. Но когда конкретно перешли к делу, то показалось, что она сама не знает, чего хочет. Не определилась даже: то ли выходить ей замуж, то ли нет. Потому и обратилась к ним. Может, хотела время потянуть, пока в ней не созреет окончательное решение, может, надеялась, что верный ответ ей подскажет кто-то другой. Когда стали допытываться, почему возникло желание проверить жениха, то кроме фраз «не знаю», «просто что-то не то» и «вот чего-то не хватает», так ничего и не смогли от нее добиться.

    - Простите, а вы любите его? – спросила тогда Наталья.

    - Для меня сейчас важнее знать, любит ли он меня. Или ему просто надо жениться именно на мне?

    Они познакомились на банкете, который по случаю своего юбилея отец девушки – владелец фирмы – устроил для всех своих работников.

    Фирма эта являла собой предприятие средней руки, но с очень большими перспективами, да к тому же и с выходом за границу. Молодой человек работал на предприятии не так давно, но карьера его поползла вверх только после того, как ему удалось обратить на себя внимание дочери хозяина.

    Сначала их отношения не выходили за дружеские рамки. Но умный и веселый собеседник, к тому же с хорошим знанием этикета и всегда безупречно одетый, мог очаровать любую девушку. Даже с самыми высокими запросами. Не устояла и его новая подруга. И вскоре они не только везде появлялись вместе, но он стал бывать и в ее доме. Естественно, общался и с ее отцом. Пара ценных и вовремя высказанных при этом соображений по поводу дальнейшего развития и процветания предприятия возымели свое действие. За короткое время молодой человек сменил три должности – одна выше другой. И сделал предложение девушке. Но, вопреки его ожиданиям, она не завопила сразу от радости, а сдержанно обещала подумать – ведь она еще так молода!

    Конечно, дело было не в этом. Просто у нее вдруг возникли какие-то сомнения. Ими она и поделилась со своей близкой подругой. А та привела ее в агентство.

    За дело взялись сразу. Сначала проверили девушку – был уже печальный опыт, когда это упускали из виду. Но она сказала правду: замужем не была, в данный момент ни с кем больше не встречалась. Проверили жениха: да, работает на предприятии отца невесты, по отзывам, умный и порядочный, неконфликтный, трудолюбивый. Отношения со всеми ровные, никого не выделяет. Близких друзей у него нет. С другими девушками не встречается.

    Проверили и паспортные данные жениха. Не женат. Живет с матерью там же, где и прописан. Единственный сын. Отец оставил семью, когда ребенок был совсем маленьким. Еще выяснили, что раньше он работал в другом месте. Решили и там получить информацию и узнали, что работником считался хорошим. Уволился же потому, что заработки его не устраивали. Да и перспектив никаких. Попутно выяснилось, что у него был роман с одной из сотрудниц, но она уволилась еще раньше.

    Раздобыли адрес и этой сотрудницы. Отправились за сведениями и о ней. И вот тут неожиданно открылось, что вскоре после своего увольнения она родила внебрачного ребенка. На работу больше не устраивалась. Живет с матерью и младшей сестрой и, несмотря на скромные доходы этой семьи, выглядит вполне обеспеченной.

    Решили опять последить за женихом, но ничего подозрительного не заметили. Контактов ни с прежней возлюбленной, ни с другими дамами не выявили. Неужели настолько чист?
 
    Но невеста настаивала на своем. Ей почему-то не по себе.

    - Настоящие женихи не такие, – уперлась она, – что-то в нем не так.

    - Да откуда она может знать про настоящих женихов? – возмутилась тогда Наталья. – Можно подумать, ее сразу после школы каждый год замуж звали, и всё разные женихи. Или любовных романов начиталась?

    - А давайте последим за той матерью-одиночкой, – предложила Аня.

    Они согласились. Все равно ничего другого не оставалось.

    Следили тщательно, долго и упорно. Конечно, пришлось воспользоваться и услугами помощниц. И они установили, что бывшая пассия жениха иногда встречается с мужчиной. Описали его внешность и даже незаметно сделали снимки. Мужчина на них был один и тот же, но по виду резко отличался от жениха. По записям помощниц, любовники встречались не чаще одного раза в месяц и всегда в гостинице.

    - А мне это что-то напоминает, – сказала Аня, покосившись на Наталью.

    - А ты думала, что мой случай уникальный? – усмехнулась та.

    - Ну, то, что они встречаются в гостинице, понятно. Куда им еще деться, если, допустим, оба живут не одни? – заметила Галина, просматривая тетрадь с записями. – Но если им хотелось, чтобы никто об этом не знал, то конспирация у них хреновая. Это надо же! Каждый раз встречаются в одной и той же гостинице!

    - Так ты и вправду подозреваешь? – удивилась Наталья.

    - Подозревает пусть невеста, а мы должны все проверять. Надо бы на всякий случай выяснить, что это за ловелас к ней ходит. А заодно узнать, когда на предприятии выдавали зарплату и когда теперь должна быть следующая. И к тому времени я пойду сама, помощниц освободим. А что вы удивляетесь? Ну, вдруг придется что-то предпринять? Обратиться к нему за чем-нибудь или подслушать их. Помощницы не смогут. К тому же они и не в курсе, их задача намного проще.

    - Нет, Галь, тебе нежелательно. Ты ведь заметная. Да и примелькаться уже могла, – возразила Наталья.

    - Ну, да, делом этим я занимаюсь давно. Вот потому и хочу пойти сама. Я уже так изучила внешность этого жениха, что, будь художником, смогла бы его портрет по памяти написать. А насчет моей внешности не беспокойтесь. Так загримируюсь, что и вы меня не узнаете.

    Все открылось сегодня вечером.

    Любовники встречались в разные дни, но всегда только по вечерам и в одно и то же время, хоть часы проверяй. Судя по записям, со дня их последнего свидания прошло чуть больше трех недель. Из опасения пропустить следующую встречу, Галина приходила к гостинице не один день. И каждый раз в новом образе. Она занимала место наблюдения за час до обычного времени свидания, а спустя два часа покидала его. Но сегодня ей повезло.

    Первой пришла женщина. Галина в это время в образе молодого человека прохаживалась перед входом в гостиницу, и, якобы в нетерпеливом ожидании, то и дело поглядывала на часы. Она зашла вслед за женщиной в холл гостиницы, незаметно подсмотрела, от какого номера та взяла ключи, и со скучающим видом стала поджидать здесь мужчину.
 
    Вскоре появился и он. Галина окинула вошедшего внимательным взглядом и внутренне усмехнулась. Нет, это был не жених. Лохматая кудрявая голова, большие роговые очки и нелепые усы с неухоженной бородкой. Когда он проходил мимо, она опустила взгляд и отвернулась. Теперь надо продумать, как поступить дальше: дождаться, когда любовники выйдут, попытаться подслушать их разговор или пойти на какую-нибудь провокацию? И тут вдруг она замерла. Ну, конечно же! Это ведь он, сам жених! Только очень сильно загримированный.

    Открылось это внезапно, как озарение. И невероятно просто. Когда он проходил мимо Галины, и она опустила взгляд, то невольно увидела его туфли. И, пусть не сразу, но ее осенило: это ведь его туфли, только его, она их узнала! Она хорошо их запомнила еще в то время, когда наблюдала за женихом в самом начале. Тогда она обратила внимание на то, что всегда безукоризненно одетый он был обут в дорогие коричневые туфли с небольшим браком: на правом башмаке сбоку была видна неравномерная окраска – темная отметина в форме галочки. И эта отметина вносила диссонанс в его безупречный облик. Гостиничный ловелас пришел в таких же туфлях, с точно такой же темной отметиной!
   
    Галина вышла из гостиницы, еще немного потопталась у входа, все так же демонстративно поглядывая на часы, и, наконец, покинула свой пост. Там ей больше нечего было делать.


    Да, попался объект на мелочи. Случайностью ли было то, что он пришел именно в этих туфлях, везением Галины или все же сыграла роль ее профессиональная наблюдательность, уже не важно. Задача решена, и остается только продумать, как предъявить этот факт невесте.

    Галина опять откинулась на спинку стула и, заломив руки за голову, устало прикрыла глаза.

    «Это судьба, – пронеслась вдруг мысль в ее голове. – Это она плетет свое кружево по уже намеченному свыше узору. Тут я полностью согласна с нашей Аней.

    Фатализм? Возможно. Но многие становятся фаталистами, когда вдруг понимают, что не в силах остановить ход событий, которые то и дело, вопреки нашим желаниям и воли, случаются с нами. Ну, а те, кому удавалось какими-то доступными им способами предугадать эти случайности, сами потом не переставали удивляться этому. Так стоит ли отрекаться от веры в то, что предначертанное сбудется? А вот есть ли смысл в попытке узнать предназначенное, разобраться в череде событий, которые тебя поджидают? Ведь судьба, если как следует поразмыслить, действительно плетет из них не простую цепочку, а сложный, как изысканное кружево, узор. Разве могла я представить, к чему приведет банальное девичье увлечение гаданиями?»

    Галина усмехнулась. Она никогда не забывала, как все началось.

 
    Это было, когда она училась уже на четвертом курсе юридического факультета.

    Высокая, стройная, смуглая Галина играла в одной пьеске студенческого театра цыганку. В пышных цветастых юбках, яркой блузке с широкими рукавами, с алой розой в распущенных по плечам роскошных темных волосах и с монисто на смуглой шее она смотрелась очень колоритно. Усиливали образ и густо оттененные тушью для ресниц и без того магические черные глаза Галины и ее, словно порхающие, руки, мастерски тасующие карты. И однажды в перерыве между репетициями к ней вдруг подошла первокурсница их факультета Наталья. Общительная, с очень выразительной мимикой голубоглазая блондинка. Она играла в той же пьесе студентку, бегающую к этой цыганке гадать. Немного стесняясь старшекурсницы Галины, она все же спросила:

    - Ты так ловко с картами обращаешься. Это потому, что хорошо играешь цыганку, или и в самом деле умеешь гадать?

    - Умею, – ответила Галина, пожав плечами, будто говоря: «А что здесь удивительного?».

    - Правда? – восхищенно переспросила Наталья и призналась, что сама давно увлекается гаданиями, знает много разных способов и продолжает их изучать, но вот карты ей никак не даются.
 
    Между ними завязался откровенный разговор, и Галина рассказала, что гаданию на картах ее научила тетя, родная сестра матери, а той показала настоящая цыганка. Наталья страстно захотела тоже освоить это гадание и пообещала Галине продемонстрировать все, что сама уже умеет. И они на следующий день уединились в пустующей аудитории университета и устроили там обмен опытом. С того вечера и началась их дружба.

    Аня примкнула к ним много позже. Да и не примкнула, а просто-напросто набилась. Галина тогда работала в юридической консультации, Аня же после юридического техникума устроилась туда же секретарем.

    То был день в конце декабря, когда они с Натальей собирались к мастеру за изготовленными для них рунами. По уже заведенной ими традиции, задумали погадать на рунах в святки. Наталья тогда зашла за Галиной на работу и ждала в ее кабинете, пока та завершала свои дела, когда в дверь неожиданно постучали. Это была Аня. Немного помявшись и переводя нерешительный взгляд то на Галину, то на Наталью, она вдруг выпалила:

    - Возьмите меня с собой, а?

    - Куда? – вскинула брови Галина.

    - Гадать. Можно мне с вами? Я тоже хочу. Очень.

    Галина тогда сразу поняла, что секретарша наслушалась сплетен от коллег про их с Натальей увлечение, а Наталья хихикнула и во все глаза уставилась на Аню.

    Перед ними стояла молоденькая девчонка, невысокая, с короткой стрижкой довольно густых русых волос, что вкупе с худенькой фигуркой и плоской грудью, которую она всегда прятала за просторными свитерами, делало ее похожей на мальчишку. Но мальчишку очень симпатичного. Она умоляюще смотрела на них большими серыми глазами.

    Невероятно, но она смогла их уговорить. Подкупила обещанием показать новый способ гадания, о котором они еще ничего не знали. И пришла к ним в святки, на Васильев вечер. Вот тогда судьба и сделала свой очередной вираж. И через год Наталья заявила, что днем рождения их агентства стал для нее именно тот день, когда они втроем впервые праздновали старый Новый год. Как раз в тот день, когда после множества разнообразных гаданий они получили противоречивые результаты. Вот Галине и пришла в голову мысль узнать побольше об их мужчинах совсем другим способом. По их неопытности, на это ушло много времени, но результат всех потряс. И тогда Галина заявила:

    - Я открою агентство, куда смогут обратиться те, кому это нужно. Вы только вдумайтесь, какую громадную пользу оно принесет женщинам!

    - И какую же? – в один голос и одинаково иронично воскликнули Аня и Наталья.

    - Ах, вот вы как? Тогда слушайте: мое агентство не даст женщинам остаться в дураках, вернее, в дурочках. Оно будет подстраховывать их будущее. Оно никому не позволит пользоваться женским неведением и заставлять из-за этого совершать всякие глупые и неосмотрительные поступки. Мое агентство…

    - Наше агентство, – перебила ее Аня.

    Галина кивнула и вопросительно посмотрела на Наталью. Та улыбнулась и тоже сказала:

    - Да-да, наше агентство.

    - Наше агентство, – уже радостно поправила себя Галина, – не даст сломать или исковеркать чью-то женскую судьбу. Возможно, даже сохранит кому-то не только имущество, но и здоровье. А то и жизнь. А что? Все бывает…

    «Да, странное это понятие – судьба», – вздохнула Галина.

    Она оторвалась от своих мыслей, открыла глаза, выпрямилась на стуле и осмотрелась.

    Ей и в голову не приходило, что участие в постановках студенческого театра может вообще когда-нибудь пригодиться. Но за три прошедших года они успели так обрасти реквизитом, что и без того небольшую комнату квартиры пришлось перегородить ширмой. В одной части устроили гардеробную, а та, что с окном, стала служить им кабинетом, где они принимали заказчиц. Здесь разместился диванчик, пара кресел, трельяж и два стола: круглый со стульями и письменный с компьютером. А под комнату отдыха подошла просторная кухня с кухонным уголком и обеденным столом посередине. В ней они любили проводить большую часть времени.


    Когда Наталья сообщила матери, что ее пустующую квартиру хочет снять организация, та насторожилась.

    - Как бы с ними не нажить неприятностей, – сказала она.

    - Да каких неприятностей, мам?

    - Мало ли… Устроят там бордель или начнут торговать чем-нибудь запрещенным. Или еще производство какое наладят. Шум, люди посторонние, – перечисляла она. – Соседи будут недовольны.

    - Ну что ты, мам! Они нормальные люди. Я их всех знаю. Это частный камерный театр. Мы с Галиной даже собираемся у них работать. Меня уже пригласили администратором и юристом.

    - А юрист-то им зачем?

    - Ну, как же! Надо же договоры составлять. На концерты, спектакли, гастроли.

    - И две зарплаты платить будут? – недоверчиво спросила мать.

    - Ну конечно! – вдохновенно и без запинки врала Наталья.  Еще бы! Они же с Галиной столько раз репетировали подобную сценку. – Раз должности две, то и зарплаты две.

    - А как же хлебозавод?

    - Не так уж много там платят. Да и занята целый день. А то и в выходные приходится работать. А здесь вольнее. Правда, командировки тоже бывают, – спохватилась Наталья, – но редко, очень редко, – бдительно следила она за меняющимся выражением лица матери. – Так что больше времени смогу со Степкой проводить.

    Последний аргумент подействовал особенно сильно. Но, не желая сдаваться сразу, мать все же спросила:

    - А квартира-то им зачем нужна? А то знаю я этих артистов.

    - Нет, мам. Жить в ней никто не будет. Просто театр этот новый, развивающийся, и с помещением у них пока проблемы. Квартира нужна под гардеробную и примерочную. Им костюмы негде хранить, парики.

    - А вдруг кто влезет, украдет? А мы отвечать будем.

    - За это можно не беспокоиться. Они квартиру на охрану поставят, а для этого и телефон проведут. За свой счет и насовсем – потом оставят.

    - Значит, я туда уже не попаду?

    - Почему же? В любой момент. Это же просто. Я тебе все объясню.

    - Солидные, значит, люди, – задумалась мать. – А у нас там… Как-то неудобно.

    - Мам, они обещали и ремонт сделать, и мебель обновить.

    - Да какая там мебель, – махнула мать рукой, – ее и выбросить не жалко. Кровать, старый шкаф, да стол колченогий. Ладно, согласна я.

    Мать Натальи несколько раз в квартиру приходила. В самом начале. Да и после ремонта тоже. Осталась довольна, успокоилась и больше своих постояльцев не тревожила.

    «Частный коммерческий театр» тоже был доволен. Конечно, помещение попросторнее не помешало бы, но уж очень место здесь хорошее – тихое, спокойное и без множества посторонних глаз и ушей.


    За окном все сильнее накрапывал дождик. Вслушивалась в нарастающий дробный перестук капель, Галина посмотрела на часы. Девочки должны появиться позже. Аня только сегодня завершила дело, а Наталья еще с утра предупредила, что задержится.

    Зайдя за ширму, Галина переоделась и, смыв в ванной остатки грима, прошла на кухню. Она заварила себе кофе, выключила свет и, раздвинув плотные портьеры, встала у окна.
 
    Туман совсем рассеялся, но капли дождя уже вовсю молотили по жестяному отливу подоконника. Галине вдруг вспомнился тот вечер, когда она вот так же стояла у окна в ожидании мужа, чтобы вместе отпраздновать трехлетнюю годовщину их семейной жизни. И так же в тот день над городом навис туман, переходящий в дождь. Мужа она тогда так и не дождалась. Он забыл об этом дне, который и стал последним днем их неудавшегося брака.

    Она давно не вспоминает Орлова, не знает где он и что с ним, она вообще не думает ни о нем, ни о своей жизни с ним, но каждый год в этот туманный день конца октября, под звуки нарастающего за окном дождя воспоминания непостижимым образом овладевают ею. И она снова и снова видит себя стоящей у окна в той кухне в напрасном ожидании. А на столе в узкой вазочке одинокая роза на длинном стебле и рядом в подсвечнике еще не зажженная декоративная свеча. А в холодильнике бутылка шампанского, и в духовке уже остывшая запеченная курица. А за окном, как и в день ее свадьбы, вслед за туманом все больше усиливается дождь.

    И вот снова, как и тогда, Галина ощущает, что нетерпеливое ожидание вдруг сменяется твердой решимостью не растрачивать больше так бездарно свою жизнь, обслуживая вполне здорового, бодрого, молодого мужчину, который не только совсем не ценит заботу о нем, но при этом и ее, Галину, будто вовсе не замечает. И опять то восхитительное чувство свободы и облегчения овладевает ею. О чем сожалеть? Она ведь не любит его. Да и он ее, как она теперь отчетливо понимает, тоже. И кроме формального штампа в паспортах их давно ничто не связывает.

    Галина глубоко вздохнула и передернула плечами, словно стряхивая прилипчивое наваждение.

    Что же заставляет ее возвращаться в свое прошлое и всегда именно в этот день? Может, вот такая погода? Но туман и дождь бывают не раз в году. Да и она делает все, чтобы не было ни желания, ни возможности предаваться до сих пор тревожащим воспоминаниям. И не только она. Все они работают теперь взахлеб. Может, затем и живут сейчас так, чтобы им было не до тяжелых мыслей? Хотя бы какое-то время, сколько бы это ни длилось, пока все не утихнет, забудется совсем.


    За окном промелькнула фигурка под зонтом. Галина задернула шторы, включила свет и пошла в прихожую.

    - А это я, – громко сообщила Наталья, открывая дверь. – Давно ждете?

    - Я пока одна. Аня еще не пришла.

    - А я так торопилась! Хорошо, что зонт не забыла прихватить. Погода была вроде ничего, а потом такой дождь влил. Насквозь бы промокла.

    - В этот день всегда так.

    - Народная примета, что ли?

    - У меня своя примета, – грустно улыбнулась Галина. – Кофе хочешь?

    - Лучше чай, а то я что-то плохо сплю в последнее время. Еще бы и пожевать чего-нибудь. Перекусить не успела.

    - А что за спешка?

    - Да Степкина учительница надумала родительское собрание провести, все-таки конец первой четверти. А у меня и так весь день был по минутам расписан. Вот и пришлось везде бегом.

    - А-а. Ну и как там успехи у Степки? – спросила Галина, зажигая газ под чайником.
 
    - Вроде, неплохо. Хвалят его. И учится хорошо, и поведение… Ему нравится учиться. Может, поэтому и дается все легко. И  знаешь, Галь, мне ведь не приходится сидеть возле него, когда он делает уроки.

    - Да, он у тебя молодец, хороший парень.

    - Угу. И самостоятельный. Да и мне помогает. И ведь ничего от меня никогда не требует. Вот только я… – сокрушенно покачала головой Наталья, усаживаясь в комнате за столом.

    - А что ты? – спросила Галина, пристраиваясь напротив.

    - Мало я ему времени уделяю, Галь. Чувствую это, понимаю, но по-другому у меня никак не получается.

    - Так ты же сама берешься за самые сложные дела. Значит, надо ослабить хватку. Сколько раз мы тебе это твердили! А хочешь, отпуск возьми. За здоровьем ведь тоже следить надо.

    - Да ладно, Галь, не в этом дело. Работа меня не напрягает, скорее, наоборот, выручает. Ведь я Степкиных вопросов об отце до сих пор боюсь. Да и разговоров о нем стараюсь избегать. Видно, не до конца еще отошла. Даже наоборот, чем дальше, тем сильнее чувство вины перед Степкой. Вот стоит только мозгу получить хоть кусочек свободного времени, как дурные мысли тут же опять начинают крутиться в голове. Так что мне пока лучше размышлять о чужой беде, чем думать о своей ситуации.

    - Вот этого я всегда и боялась, – вздохнула Галина.

    - Чего?

    - Что ты когда-нибудь пожалеешь…

    - Ой, нет, Галь, ты меня не так поняла. О том, что было сделано, я не жалею. И уверена, что не пожалею никогда. А вот в том, как все это так получилось, я еще не разобралась. Тяжело мне об этом думать. Эти мысли я и гоню от себя.  Понимаю, конечно, что не стоит от этого убегать. Хотя бы для того, чтобы больше так не ошибаться, чтобы такое в моей жизни больше не повторилось.

    В прихожей щелкнул замок, и голос Ани весело крикнул:

    - Ау, кто здесь? Что это у вас там на кухне творится? С улицы видно, что все стекла запотели.

    - Ой, – вскочила Галина, – я же про чайник забыла! Наверное, весь выкипел.

    - Значит, вовремя я с пирогами? Хотите есть?

    - Еще как, – приняла Наталья из рук Ани увесистый сверток. – Какой чудесный запах! Ну-ка, Аня, выкладывай, по какому поводу пироги? Видно, дело завершила удачно.

    - А как это ты догадалась?

    - Ну, вот что, – вмешалась Галина. – Давайте-ка сначала поужинаем. Никогда не надо забывать о здоровье, тогда и дела резвее пойдут.




Глава 3         


    Дождь постепенно прекратился, и только тяжелые капли стекали с намокших веток деревьев. Время от времени, прошуршав в сырой листве, они с легким стуком шлепались на землю.

    - Ну, какая сегодня программа? С кого начнем? – спросила
повеселевшая после ужина Наталья.

    - А давайте, с меня, – предложила Аня. – Я и отчет уже приготовила. Могу даже заказчицу принимать. Только расскажи, как это ты про пироги догадалась?

    - Да очень просто! Ты каждый раз, как заканчиваешь дело, обязательно что-нибудь печешь: то пирожки и булочки, то рулеты, то пироги. А однажды вообще торт принесла. Я только не поняла, с чем связано такое меню, с продуктами или еще с чем-то.

    - С настроением, – рассмеялась Аня, – с чувством удовлетворения от завершения дела.

    - Ага, ясно. Значит, когда ты испекла торт, была особенно довольна. А какое дело ты тогда закончила? Помнишь?

    - Конечно, помню. Дело нашей помощницы, на которой объект из-за квартиры жениться хотел. Оно меня многому научило.

    - Да уж, – помрачнела Наталья, – я тоже его помню.

    Еще бы, ведь именно после этого дела в душе Натальи поселилось подозрение, что Сашок женился на ней тоже из-за квартиры.

    - Какое же из трех сегодня закончила? – спросила Галина. – Первое?
   
    - Как раз последнее.

    - Ну, Ань, вообще-то мы привыкли, что ты никогда ничего заранее не рассказываешь, но этому заказу всего три недели. Неужели таким легким оказался? Давай-ка, делись опытом, рассказывай. И подробно, с самого начала.

    - По правде говоря, я сначала подумала, что заказчице то ли скучно живется, то ли деньги некуда девать, хотя по виду не скажешь, что жирует. Ну, вот с чего она засомневалась? Что необычного-то? Да, художник. Искал красивые места и набрел на их село. Решил остановиться, чтобы поработать над этюдами, а жить где-то надо. Может, попросился к первой, кого увидел, к ней. А она живет в своем доме со своей дочерью, и посторонний им там не нужен. Вот и отказала. А ему удалось снять комнату неподалеку от них, потому и виделись часто. А, может, она ему так понравилась. Может, на самом деле влюбился. Вполне приличный, тихий, спокойный, не пьяница какой-то. А что надолго задержался, так он сам себе хозяин, одинокий человек. И, может, решил, во что бы то ни стало, ее добиться, он ведь жениться на ней хочет. Но показался ей странным, когда в гостях у них бывал. Так это не его странность, а ее. Может, он стеснялся так, а ей не нравилось, что он не на нее, а все по сторонам смотрел, стены дома поглаживал.  Короче, дело мне сначала показалось неинтересным.

    Поглядывая то на Галину, то на Наталью, Аня прервалась, но они, не отрываясь, внимательно смотрели на нее.

    - Ну, я, как положено, проверила данные на заказчицу, собрала кое-какие сведения и убедилась, что она все о себе рассказала нам правдиво: муж ее умер пять лет назад, жили они мирно и счастливо. Двадцатилетняя дочь, инвалид с детства, живет с ней. Есть у них и квартира в городе. Они раньше там и жили. Но потом, когда дочь окончила школу, переехали в это село, в дом деда нашей заказчицы. Он достался им по наследству. До этого они каждое лето использовали его под дачу. А вот проверить объект оказалось гораздо труднее. Гора-а-аздо, – покачала головой Аня.

    - А что такого? – удивилась Наталья. – Раз он предлагал пожениться, заказчица должна была знать, кто такой.

    - Да она даже в фамилии его путалась, точно не знала. Не будет же требовать у него паспорт. Знала только, что художник из Ельца, что живет там один в своем маленьком домике. Пишите, типа, на деревню дедушке. А мне-то как проверить?

    - Да, как? – усмехнулась Наталья.

    - Ну, для начала я пошла к его хозяйке, когда постояльца не было дома. Сказала, что я дачница из соседней деревни, что слышала, будто у нее художник квартируется, что хочу у него картинку купить. Спросила, знаменитый он или так, просто рисует для себя. Спросила и как зовут, фамилию. Хозяйка почти ничего не знала, но паспорт его видела и данные сообщила. Посетовала я, что не застала его дома, что не увидела его картин, может, и покупать-то нечего, зря из своей деревни к ним приходить тоже неохота. И тогда она провела меня в его комнату. Ну, что сказать? Так, лежали там какие-то карандашные наброски, на подоконнике. Видела и этюдник, мольберт, папки с бумагой. Только странным мне показалось, что все такое новехонькое, не пользовался еще ничем художник этот. Я и ушла по-быстрому, чтобы не столкнуться с ним. Но интерес во мне проснулся жуткий, так что собралась и поехала в Елец. Не такой уж большой город, да и не так далеко от нас. Я автобусом за день обернулась.
 
    - И что? – выдохнула Наталья.

    - Оказалось, его там многие знают. Только, как я и посчитала, никакой он не художник. Он историк. Преподавал историю сначала в школе, потом в техникуме, а еще прирабатывал экскурсоводом. И по городу, и в местном музее. Вот там одна смотрительница мне больше всего и рассказала о нем. Повезло мне просто, вот бывает же так! Она оказалась подругой его матери и их соседкой. Ну и рассказала, что когда он работал еще преподавателем, во время летних каникул много времени проводил в музейном запаснике. Все в каких-то старых бумагах рылся. В записях старинных, письмах. Короче, исторические ценности – это его страсть с самого детства. Он еще мальчишкой мечтал археологом стать. И вот однажды, как она полагает, ему попалась какая-то бумага, после которой он словно с ума сошел. Накупил лопат, от обычных до самых маленьких, грабельки всякие. А еще приборчик, который попискивал так противно. Отказался он от экскурсий и куда-то уехал. Ненадолго. Но вернулся радостный такой. Она еще у его матери допытывалась, не жениться ли он надумал, не влюбился ли. Так мать призналась, что он где-то клад нашел. Правда, не сказала, какой. Сама, говорит, не знаю. И после этого пропадать вот так стал уже регулярно. Ему там даже кличку дали – кладоискатель.

    - А тогда здесь-то ему что нужно? – глаза Натальи горели нетерпением.

    - Вот и я подумала: зачем про художника наврал? Что за интерес? Девчонки, не поверите, но я сутки думала, не знала, что дальше делать. А потом вспомнила, что заказчица рассказывала, как он этот ее старый домик поглаживал, и пошла в городской архив. Я рылась там три дня, и мне опять повезло, – широко улыбнулась Аня.

    - Ну-ка, ну-ка, – подалась вперед Галина, – это интересно.

    - Короче, этот старый дом – флигель управляющего в бывшей помещичьей усадьбе. Ну, от усадьбы, несмотря на то, что по документам она была каменная, давно ничего не осталось, а домик все стоит. Конечно, благодаря тому, что в нем все время кто-то живет и, значит, следит за его состоянием. А в архиве в старинных газетах нашлись сведения, что помещик, который жил в этой усадьбе, был заядлым игроком, свою недвижимость продул в карты. Вот и стал там хозяином некий граф. И отдыхал он там каждое лето со своим молодым сыном. Охотились они, рыбачили и вообще бездельничали. И молодой граф совратил красавицу-жену управляющего. Ну, если коротко, тот в отместку графьев этих обокрал и сбежал. Те – в погоню. Догнали, поймали, отлупили, но при нем ничего не нашли. И он нагло так им заявил, что они квиты. Мол, вы у меня забрали самое дорогое, так и ваше стало моим, никогда не найдете. Я теперь один, но и вы – нищие. И тогда они его забили до смерти. А в газетах писали, что у графа было много золота и драгоценных камней, и что он, когда уезжал в деревню, все возил с собой, не оставлял в городе на прислугу. А тут вскоре и революция случилась. Графы эти сбежали за границу, а дом их большевики разгромили. Оказывается, из наших мест много таких за границу смылись, целый список в архиве хранится. И про флигель узнала. Там уже после революции жил какой-то зажиточный крестьянин, но его раскулачили, и в доме поселился староста этого села со своей семьей, женой и сыновьями. Все они погибли на фронте во время войны, и жена перешла жить к своей тоже овдовевшей сестре, а дом продала прадеду нашей заказчицы. Так что этот старинный флигель можно считать ее родовым гнездом.

    - Так ты с делом-то разобралась? Что в результате имеем? – спросила Галина.

    - Ну, я так поняла, что у кладоискателя появился какой-то свой интерес, кладоискательский. Наверное, ему тоже какие-то газеты в руки попали. И тогда решила поговорить с заказчицей. Вызвала ее, поинтересовалась, как она к нему относится, не влюбилась ли, часом, в него. А то мало ли. Она сказала, что всегда любила только своего мужа, что ее интересуют не ухаживания объекта, а то, чем они вызваны. Понять этого она не может. Тогда я и предложила ей рассказать ему маленькую историю. Так, между делом.

    - Придумала, небось? – усмехнулась Наталья. – Ой, Ань, любишь ты провокации. Но, по правде, это у тебя хорошо получается.

    - А если я другого выхода не видела? – взорвалась Аня. – И вообще, мой заказ, значит, мне и решать.

    - Ой, девочки, вы только не ссорьтесь, – не выдержала Галина.

    - Да ну, – отмахнулась Наталья, – вы не поняли. Я не ерничала. Просто так неудачно похвалила. Не обижайся, Ань. Давай дальше. Про историю. Что ты там придумала?

    - Ну, посоветовала заказчице как-нибудь в разговоре похвастаться домом и рассказать, что когда-то в нем даже клад нашли. На чердаке, например. И отдали его государству. Не обязательно уточнять, что за клад. Мол, они его не видели, просто знают эту историю.

    - Ну и что?

    - Да сначала удивилась, засмеялась даже, но я ей сказала, что надо одну версию проверить, и тогда она согласилась. А через четыре дня звонит мне возмущенная такая и говорит, что он внезапно уехал, даже не простившись. И просит рассказать, в чем дело. Вот я и назначила ей встречу на завтра. Сказала, что заказ выполнен, и что мы здесь ей все объясним. У меня в отчете и копии всех архивных документов есть, и, конечно, записанный на диктофоне разговор с этой музейной работницей.

    - А почему тебе эта смотрительница все про него так подробно выдала?

    - Да я сказала ей, что ищу вот этого художника. Картину, мол, ему хочу заказать. А она так удивилась! Говорит, какая ошибка невероятная. И я сразу стала вся такая огорошенная, растерянная, типа, да не может быть! Вроде как не поверила ей. Вот тогда она мне все, что знала, и выложила. Так что теперь дело за небольшим.

    - А что, этот клад действительно государству отдали?

    - Ты-то что, Наталья? Поверила, что ли? А что ж тогда провокаторшей обозвала? Конечно, я все выдумала. А заказчице посоветую все же на всякий случай хорошенько в домике и на участке пошарить. Ведь сведений о том, что украденное у графа было найдено, нигде нет. Ну, вдруг ей повезет? А пироги, Наталья, не столько за сложность, сколько за скорость.

    - Да, Ань, ты с этим делом, действительно, расправилась шустро. Если так дальше пойдет, то и растолстеть недолго, а? – улыбнулась Галина. – Ну, а другие как, продвигаются?

    - В одном мотив уже ясен, такой встречается часто. Вот только сейчас вспоминали то дело с квартирой. И в этом случае, как обычно, деревенский парень мечется в городе без прописки, не может даже устроиться на нормальную работу. Вот и надумал прописаться через брак. Гражданский его, конечно, не устраивает. Но такие вот женихи, похоже, все больше совершенствуются. В отличие от того дела с квартирой теперь нам попался очень шустрый объект. Кроме нашей заказчицы у него целых три варианта – какой выгорит. Она пока не знает об этом. Ну, а я теперь продумываю, как завершить ее дело получше. Ну, так, чтобы было и убедительно, и с наименьшим потрясением для нее. Он ей, кажется, нравится.

    - А другое?

    - Оно еще в начальной стадии. Сейчас проверяю заказчицу, а потом – по обстоятельствам.

    - Так, ясно. Только не затягивай, хорошо? А то тут еще заказы появились.

    - Да и у меня тоже.

    - Что тоже? – не поняла Галина.

    - Заказ тоже. Я в архиве встретила нашу бывшую заказчицу. Она как раз зашла к своей подруге – заведующей архивом. Так вот она собиралась к нам, просить за одну свою приятельницу.

    - Это какая же заказчица?

    - Вдова художника. Может, помните? Я в прошлом году ее заказ выполняла.

    - Я хорошо помню, – кивнула Наталья. – Серьезная такая женщина. А что там с этой протеже?

    - В возрасте женщина. А жених моложе и богатый. Вот и сомневается она. Но платить за нашу работу в состоянии.

    - А ты не поинтересовалась между делом, как там эта вдова после нашего расследования поступила?
 
    - Я не спрашивала, – ответила Аня. – Она сама рассказала.


    Дело вдовы известного художника показалось Ане неинтересным, но она, как всегда, отнеслась к нему добросовестно и справилась, тоже как обычно, за очень короткий срок.

    Заказчица познакомилась с объектом на похоронах своего мужа. Он подошел к ней выразить свое соболезнование и больше не отходил от нее. Они были ровесниками, имели множество схожих интересов, и это знакомство вылилось в теплую дружбу, которая без перемен и потрясений тянулась чуть больше года. А потом он ей внезапно предложил брак. Она обещала подумать, ничем не проявляя своего удивления, но для себя решила каким-нибудь образом постараться выяснить, что его вынудило пойти на такой шаг, ведь в их отношениях и намека не было на физическую близость.

    Аню тоже это заинтересовало, и она попросила заказчицу припомнить, было ли перед этим что-то необычное. В поступках с ее стороны, в разговорах. Заказчица ничего не могла припомнить, кроме того, что, когда исполнилась годовщина со дня смерти ее супруга, она поделилась с объектом одним своим намерением: поскольку наследников у них с мужем нет, подарить коллекцию его картин городскому музею искусств и живописи. Аню это насторожило, и она сразу кинулась узнавать все, что можно, об объекте. Далось это ей довольно трудно, но все же ее усилия увенчались успехом. Несмотря на всю его скрытность, Аня все же раздобыла сведения о том, что этот человек – страстный коллекционер картин. Причем, он всегда старается заполучить их либо совсем даром, либо за гроши. Те истории о нем, которыми с ней поделились люди, она тщательно записывала. Так еще и раздобыла какую-то старую заметку из одной провинциальной газеты, в которой тоже, будто случайно, мелькнуло его имя с повторяющимися словами «коллекционер живописи».
   
    - Не приняла она его предложение, отказала. Но предложила в подарок любую картину, которую он сам выберет. Представляете, как она мне про это сказала? «Если бы картины были в дополнение ко мне, то я, может, еще и подумала бы. Ну, а раз я была нужна из-за картин, то зачем же ему такой довесок в виде вдовы? Пусть тогда одну картину и возьмет». Не отказался он, конечно, но больше ее не донимал. Сама призналась, я не расспрашивала.

    - Я же говорю: серьезная женщина, – глубокомысленно заметила Наталья. – За свою протеже поручиться может. Не такая, как мне попалась.

    - Ты о чем это сейчас? – встревожилась Галина.

    - Да тоже встретила одну свою бывшую заказчицу. Настроение она мне надолго испортила.

    - Что-то случилось?

    - Ой, так не хочется говорить, но надо, – махнула рукой Наталья. – Знаешь, Галь, мне иногда кажется, что я этакий везунчик-новатор. Если что-то с меня начинается, то обязательно будут какие-то неприятные последствия. Может, я притягиваю всякую гадость, а?

    - Да что с тобой?

    - Ну, вот, смотри, – стала загибать пальцы Наталья, – первый жребий из шапки тогда ведь именно мне выпал, так что мое дело было первым. И понеслось!
 
    - А при чем тут это? – остановила ее Галина. – Любая из нас могла оказаться первой, – перевела Галина взгляд на Аню, но та, нахмурившись, опустила голову.

    «Сколько же еще это будет жить в нашей памяти?» – вспыхнула горестная мысль в голове Галины.

    Она и сама перед приходом Натальи и Ани вспоминала тот святочный вечер, когда они собрались гадать. Каждая хотела узнать правду о мужчине, который с ней рядом, но противоречивые результаты гаданий привели Галину к идее воспользоваться чисто детективными методами, чтобы открыть истинное положение вещей. С кого начать? Вот и тянули жребий – записочки с именами из норковой шапки Натальи. И первым прочитали ее имя.
 
    - А дальше? – продолжала Наталья. – Как какое-то дело завершу я, так приходится в наши правила вносить что-то новое. Сначала одно дело с заказчицей-женой, потом другое, – все еще загибала она пальцы, – так не успевали изменения в договоры впечатывать.

    - И что тут плохого? – возмутилась Галина. – Все вполне закономерно. Мы же тогда только начали работать, а практика может внести свои коррективы даже в очень тщательно продуманные дела. Этот опыт пошел нам только на пользу. Я отлично помню те дела, о которых ты говоришь. Кстати, их и было-то всего два только потому, что мы вовремя чуть-чуть подкорректировали наши правила. Разве не так?

    Да, первые же заказы, которые поступили к ним от жен, захотевших узнать о верности своих супругов, по вполне понятным причинам, взяла на себя Наталья. Но они оставили настолько неприятные впечатления, что вынудили отказаться от подобных дел и действовать четко в рамках чисто брачного агентства – выполнять заказы только для невест и ни в коем случае не брать больше заказов от дам, состоящих в браке. И внесли это правило в бланки договоров.

    - Ну, да, – кисло кивнула Наталья, – только, похоже, этот процесс с коррективами – бесконечный.

    - Так в чем все-таки дело? – нетерпеливо спросила Галина, – какую заказчицу ты встретила?

    - Ну, ту, которая приводила к нам разведенку. Помните ее?

    - Кого? Заказчицу?

    - Да разведенку ту.

    - А-а, хитренькая такая, – сказала Аня. – Все время губки поджимала. Она мне еще такой противной показалась.

    - Ну и что? – спросила Галина.

    - Так заказчица за эту разведенку стала вдруг извиняться, чуть ли не плакала. Говорит, если бы не встретила меня, сама пришла бы, ведь она за нее ручалась.

    - А что там не так? Я хорошо помню тот заказ. Ничего особенного.

    Это дело они вели не так давно, всего полгода назад. Они тогда еще раздумывали, браться за него или нет, ведь опять жена хотела проверить своего мужа. Но эта ситуация была не совсем обычной: развелись, разменяли квартиру и жили отдельно. И у них рос сын, который остался с матерью. Когда ее спросили о причине развода, она ответила коротко: «Не ужились». Рассказала, что теперь муж, пожив отдельно, понял, что совершил глупость, что жить без них не может, сильно скучает по сыну и предлагает ей снова пожениться. Но она засомневалась: а вдруг за это время у него появились плохие привычки? Например, стал пить. Или завелись дурные друзья. А, может, у него уже была любовница, и он потом будет бегать к ней. Ну, или еще что-то в таком роде. Нет, уж лучше ей просто подстраховаться. Она не хочет второй раз пережить такой стресс, как тогда, при разводе.

    Что ж, ситуация подходила под новые правила агентства. Заказчица считалась невестой. И они согласились.

    Не теряя времени, сразу же проверили ее. Все подтвердилось: была замужем, развелась, есть сын. Ни с кем она не встречается. С мужем видится. Тот приходит к сыну, общается с ним, гуляет, бывает у него в школе. Но ночевать у них не остается. Об этом заказчицу спрашивали еще вначале. Она ответила, что пока не позволяет ему жить с ними, так как не совсем уверена в нем и в его чувствах. Потому и захотела сперва проверить его.

    Стали работать над объектом. Собрали информацию. Вполне нормальный мужчина, кроме симпатии ничего не вызывает. Естественно, стали следить за ним и очень скоро обнаружили, что он регулярно, хотя и не часто, встречается с одной женщиной. Тогда проверили и ее. Давно разведена, детей нет, встречается только с ним. На вид они очень приятная пара. Бережно так относятся друг к другу. Даже вызывают какое-то невольное расположение. Но заказ есть заказ. Вычислив их следующее свидание, пришлось устроить заказчице возможность увидеть их вдвоем.

    Она вела себя сдержанно. Не устраивала ни истерик, ни скандалов, даже никак не проявила своих чувств. Только спросила, что это за женщина. Ей, конечно, сообщили все, что удалось узнать. Она поблагодарила и полностью расплатилась за заказ. Ничто не предвещало плохого.

    - Я сама проверила все, что мне было рассказано про эту, так сказать, «невесту». И вся эта жуткая правда подтвердилась, – горестно покачала головой Наталья. – Так вот, оказывается, муж вовсе и не собирался сходиться с бывшей женой. Он и не предлагал ей это, она всем врала. Она воспользовалась нашими услугами специально, чтобы отомстить, чтобы искалечить ему всю жизнь.

    - Это каким же образом?

    - Она ведь от нас узнала об этой женщине, а потом стала являться к ней и на работу, и к дому и позорить ее перед коллегами и соседями. Скандалила, обзывала ее всякими грязными словами, распространяла какие-то нелепые сплетки. Она везде преследовала их и при каждом удобном случае прямо на людях устраивала буйные сцены, с визгом, с истериками, чуть ли не с мордобитием. Думаю, все это будет продолжаться и дальше.

    - Противно-то как, – поморщилась Галина.
 
    Она закурила и, задумчиво глядя в пол, медленно заходила по комнате. Наталья и Аня молча наблюдали за ней.

    - А ведь это наш брак, – наконец, сказала она. – Чего-то мы не учли. Или не доделали, или не обратили внимания, пропустили. Или не хватает знаний, умения разбираться в людях.

    - Да, поимела она нас здорово, – заметила Аня. – Обидно даже. Не зря она мне тогда сразу не понравилась, притворщица.

    - И ведь не ошиблась ты, Ань! Вот есть у тебя какое-то чутье, – сказала Наталья. – Я уже давно это приметила. Природное. Как у какого-то маленького пуганого зверька. Только не обижайся. Я ведь в хорошем смысле. И откуда это только в тебе?

    - Оттуда, – нахмурилась Аня. – Откуда у всех.

    - Ну-ну, девочки, вы только не поссорьтесь. В работе всякое бывает, и это не должно отражаться на наших отношениях. Но о такой вероятности – ну, что нас могут пытаться использовать в своих целях – мы забывать не должны. И, знаете, я уже давно размышляю над одним вопросом. А что, если мы будем, спустя некоторое время, узнавать дальнейшую судьбу тех, чьими делами занимались? Тайно. Для себя. Для того, чтобы учиться не вредить людям своим вмешательством. Мы же не можем потом что-то исправить, поэтому должны стараться, во что бы то ни стало, не допускать ошибок. Надо учиться работать сразу качественно. Ничего постыдного в этом нет. Ведь мы, действительно, только учимся. Мы, по школьным меркам, только в начальных классах.

    - Вот потому я и спросила у Ани про вдову художника. Но как ты себе это мыслишь? – усмехнулась Наталья.

    - Да, как узнавать-то будем? – не отстала от нее и Аня. – Что, опять проверки-слежки? Все снова-заново? А кто за это платить будет? Ну, ладно, если работать будем только мы. А если помощниц привлекать придется?

    - Не надо ничего усложнять. Можно, например, подстроить «неожиданную» встречу с бывшей заказчицей и просто поговорить по душам. Не стесняться расспрашивать их сразу или когда они кого-то приводят потом. И все, что удастся узнать, будем приписывать к делу заказчицы. Можно и дату встречи поставить. Для порядка. Я же все описания дел храню в отдельном журнале: краткое описание, как вели, как завершили. Что мне стоит подписать потом, чем все закончилось?

    - А здорово! – восхитилась Аня. – Вот так и соберется целый архив. Как в органах. Можно будет даже пользоваться им. Ну, допустим, встретятся какие-то трудности, не будем знать как поступить, а ведь это когда-то уже было. Заглянешь в журнальчик – и на тебе!

    - А я скажу, – вспыхнула Наталья, – что нам больше не следует браться за семейные разборки. Вообще! Категорически! Никаких супругов больше. Даже бывших. От этих дел одни неприятности.

    - Не возражаю, Наталья. И дальше будем работать исключительно для невест. Для реальных невест. И этот случай навел меня еще на одну мысль. Надо внести в договор с заказчицами особый пункт. Об их ответственности за правдивость и полноту сведений о себе. Может, хоть это заставит их задуматься, прежде чем подставлять кого-то своими действиями.

    - Здорово! – Аня даже захлопала в ладоши.

    - Вот не понимаю я таких, – покачала головой Наталья. – Чего она добивается? Ведь он может послать все куда подальше и уехать со своей женщиной. В неизвестном направлении и навсегда. Она что думает? Что сыном его удержит? Дура! Не знает она мужиков. Не только не добьется чего-то, но и вообще… И материальной поддержки лишится, и сына без отца оставит.

    Аня тут же покосилась на Галину, но та, нахмурившись, встала из-за стола, коротко бросив:

    - Прервемся.




Глава 4


    За редким исключением «производственные совещания» проходили по одной и той же давно отработанной схеме. Сначала каждая рассказывала о том, в каком состоянии на данный момент ее дела, потом сообща решали: как поступить в конкретном случае, что было проделано хорошо, а что неудачно, и как это исправить – тот самый момент, который они называли «разборкой полетов». В конце договаривались о том, что надо предпринять в ближайший день или даже неделю – в зависимости от обстоятельств.

    Так было не сразу. В первые месяцы их работы некоторые дела они вели сообща, втроем. Но это длилось недолго. Очень скоро поняли, что ничего не будут успевать, если все-таки не разделятся по разным заказам. К тому же у них появился свой небольшой, но продуктивный штат помощниц. В основном из числа тех, кто обращался в агентство за помощью. Интерес у обеих сторон был обоюдный. Бывшим заказчицам нравилось поучаствовать в благородном, как они теперь считали, деле, да еще и за хорошее вознаграждение, а агентство без опасения принимало их помощь – ведь эти люди в свое время уже прошли проверку.

    Параллельное ведение дел значительно ускорило работу и сделало ее эффективной. Это их устраивало. Вот только вместе они собирались обычно лишь на такие совещания. А поговорить по душам или просто отдохнуть втроем уже почти не удавалось.


    - Ну, а по текущим делам что? Удалось что-нибудь узнать? – усаживаясь за стол после недолгого перерыва, спросила Галина Наталью.

    - По новым еще не все, но и этого уже хватает для серьезных подозрений. Что по одному делу, что по другому. Мне даже начинает казаться, что просто заработал закон парности – оба дела пахнут криминалом.

    - Да ты что? – выдохнула Аня. – Бандиты?

    - Ой, не смеши, – улыбнулась Наталья. – Нет! Но оба такие темные… По некоторым данным один – типичный брачный аферист, а другой сильно смахивает на работорговца. Дурит девчонкам головы замужеством с иностранцем, потом сплавляет их за границу, а они попадают в бордель. Но это надо еще доказывать.

    - Так они что, засветились?

    - Пока разузнала не все, но уже ясно, что удальцы еще те. Так что стоит проверить по имеющимся данным, не ищут ли их где-нибудь. Если что-то обнаружится, надо передавать дела куда следует. А если в списках их пока нет, то после проверки придется сообщить, пусть занесут. Мы ведь тоже обращаемся за помощью, так ведь?

    - Конечно. Только тогда постарайся выявить как можно больше пострадавших. И поосторожнее там.

    - Что я, не понимаю, что ли?

    - А с третьим заказом что?

    - Думаю, больше мусолить его незачем. Только вот у меня по этому  поводу тоже серьезный разговор.

    Аня сразу насторожилась, а Галина удивленно подняла брови.

    - Так-так, давай, рассказывай, что там тебя еще мучает.

    - Знаете, чем больше мы работаем, тем яснее я понимаю, как важно правильно отчитаться перед заказчицами. Мы ведь в процессе расследования докапываемся иногда до таких глубин, о которых и сами не подозревали, не то, что уж заказчицы. Но стоит ли им сообщать все?

    - Постой, постой! – возмутилась Галина. – Что ты такое говоришь? Нам же за это деньги платят. И немалые. Да и в договоре записано…

    - Вот-вот! – Наталья даже подскочила на стуле. – Вот именно, что записано! До меня дошло, что нет ничего справедливее, чем отвечать именно на те вопросы заказчиц, которые записаны в договоре. А мы как? Вот вам все, что нам удалось узнать о вашем объекте от материнской утробы до вот этого самого момента. А это ведь тайна его личной жизни, которая, скорей всего, не касается его невесты – пока еще чужого ему человека.

    - Так к чему ты все это ведешь? К тому, что мы занимаемся непотребными, возмутительными делами? – нахмурила брови Галина.

    - Нет, я к тому, что мы должны отвечать только на конкретные вопросы заказчицы, если уж взялись за ее дело. Допустим, я прослушала то, что хочет знать заказчица. И все ее требования указаны в договоре с ней. Но узнала я гораздо больше. Так зачем ей выкладывать все?

    - Давай-ка конкретнее. Уже есть пример? О каком деле ты говоришь?

    - У нас этим летом как раз и было похожее дело. Ну, будто закон парности опять сработал.
 
    - Да что это за закон? – не утерпела Аня. – Ты все время про него говоришь.

    - Ой, есть такой, – отмахнулась Наталья. – Только не все про него знают. Ну, вспомните дело того нувориша, который чуть ли не бомжом прикидывался.

    - А, это который из заказчицы бабки вытягивал, а сам мультимиллионером был? – ничуть не обиделась Аня.

    - Ну, да. Мы тогда про него узнали всю подноготную, и все эти данные и выложили заказчице. А помните, что она хотела узнать?

    - Да ей казалось, что он хочет на ней жениться из-за ее денег. Она хотела знать, так это или нет.

    - А я вам про что толкую? Вот и надо было ей тогда ответить, что нет, не поэтому, не из-за ее денег он на ней жениться хочет. Потом он, конечно, все открыл бы ей и, может, бросил, как говорится, все царство к ее ногам. А тут, узнав про него все, что мы добыли, она возмутилась из-за того, что он ее обманывал.  Сказала, что нельзя начинать совместную жизнь с обмана. Сказала, что не сможет ему больше верить, так и будет всегда его в нагреваловке какой-нибудь подозревать. И что ничего ей от такого человека не надо, каким бы богатым он ни был. Да и сам он ей теперь не нужен. И я никак не могу это забыть. Все переживаю, может, мы сразу двух людей счастья лишили.

    - А, знаешь, Наталья, пожалуй, ты права. Как-то не задумывалась я над этим, – призналась Галина. – Но только зря ты казнишься. Сама подумай: он так поступал, чтобы понять, полюбит ли она, вполне благополучная дама, его, такого бедного и убогого. Ну, я, конечно, утрирую, но все же… Он ее таким способом проверял. И, кстати, не самым неприятным и оскорбительным. По-другому, наверное, не мог. Но ведь и она тоже решила его проверить! Обратилась же к нам. Тоже, видно, не просто так. Может, уже был какой-то неприятный опыт или этот ухажер где-то так себя повел, что она насторожилась. Неважно. Но они квиты! Так что себя ты в том деле не вини. Ну а сейчас в чем загвоздка? Тоже много чего нарыла?

    - А теперь я больше не хочу мучиться из-за того, что поступила не так, что открыла заказчице лишнее. Она хотела узнать, не из-за ее ли материального благосостояния объект хочет на ней жениться. А еще, нет ли у него какой-то другой женщины. Ей казалось, что уж очень странно он себя порой ведет: не отвечает при ней на звонки телефона, уезжает по каким-то делам в срочные командировки. Она думает, что, может, он еще на какую-то бабу виды имеет. Или держит связь с бывшей женой, у них же общая дочь. Сейчас заказчица планирует повезти его на новогодние праздники в Египет, вот я и думаю: что же ей можно сообщить о нем?
 
    - А что ты узнала?

    - О, да столько всего! – рассмеялась Наталья. – У него своя вилла в Испании, живописный домик в Болгарии, трехкомнатная квартира в Москве и загородный дом здесь, у нас, совсем близко от города. А  живет он пока в однокомнатной квартире, которую, как я выяснила, ему отдали за долги. Никакой женщины, кроме секретаря и его домохозяйки, у него в России нет. С бывшей женой совсем не контачит. Она вообще после него уже три мужа сменила. А дочь его учится в Англии. Кстати, на деньги заказчицы он не гуляет и за всякие там путевки платит сам. Просто изображает из себя скромно обеспеченного человека, которому следует рассчитывать свои расходы.

    - Мне кажется, ты уже знаешь, как отчитаться перед заказчицей. Ты уже сама ответила на свой вопрос. Так ведь?

    - Угу, – засмеялась Наталья. – А бизнес у него не слабый. Да законный, вполне законный! – закивала она в ответ на вопросительный взгляд Галины. – И это только ему принадлежит, сам ведь наживал. Может, не для следующей жены, может дочь свою хочет обеспечить. Ну, а заказчица пока пусть получит конкретные ответы на конкретные вопросы. А когда станет женой, может, узнает и все остальное. Если только он пожелает.

    - Да, хороший подход, мне нравится. Чем-то напоминает красивую партию в шахматы, а? – восхитилась Галина.

    - Не знаю. Я в шахматы не умею.

    - Да я тоже. Это я так, к слову, – вслед за Натальей рассмеялась Галина. – Ну, а теперь мой черед, – и она сразу стала серьезной. – Сегодняшняя слежка дала интересный результат.

    Рассказ Галины о встрече в гостинице они слушали, затаив дыхание.
 
    - Да-а, надо же, на какой ерунде можно проколоться, – задумчиво сказала Наталья, когда Галина замолчала. – Уж если гримироваться под полную противоположность, то обувь-то зачем напяливать свою? И вот что такое профессиональная наблюдательность. Знаешь, Галь, а ведь ты была права, когда назвала их конспирацию хреновой.

    - Теперь надо решить, как быть с заказчицей, – прервала ее Галина.

    - А что тут решать? Пусть убедится во всем сама, как и другие.

    - Мне кажется, здесь случай особый. Она своеобразная девушка. Неглупая и чувствительная. Не зря так настаивала на проверке жениха. Думаю, заслуживает того, чтобы быть с ней откровенной. Хотя бы предупредить ее, дать возможность выбора.

    - Что ты имеешь в виду? Я что-то не въезжаю.

    - Надо попросту все ей рассказать. Все, до вот этого самого момента с пятном на обуви жениха. Захочет убедиться в этом сама – пожалуйста, мы должны предоставить ей эту возможность. Не захочет – ее дело. Но вот так сюрпризом привести ее в гостиницу и поставить перед фактом… Я сегодня вдруг поняла, что не всегда нужен этот эффект внезапного открытия тайны жениха. Не всем по силам выдержать это. Да и заказчиц не стоит обижать недоверием. Они ведь больше нас заинтересованы в открытии истины. Согласны даже платить за это приличные суммы.

    - А я думаю, что большинство из тех, кто обращается к нам, хочет увидеть все воочию, убедиться самой, застать его прямо на месте.

    - Так я к тому и веду! Только подход к каждой заказчице должен быть индивидуальным. Знаете, я сегодня, пока шла сюда, от самой гостиницы все время думала о том, как теперь поступить, что делать дальше. Я пыталась представить себе, что может произойти, когда моя заказчица вот так неожиданно застанет своего жениха в гостинице с дамой и в таком облике… Ой, вы бы его видели! Да может быть все, что угодно! Может даже получиться скандал, который повредит и ее жениху, и его женщине, и гостинице, но в первую очередь и ей самой. А ужаснее всего, что это будет по нашей вине! Больше всего мы должны помнить о главном принципе нашей работы – не навредить своим вмешательством. Вот, например, Аня.

    - Я так и знала, – прошептала та, втянув голову в плечи.

    - Переходим к разборке полетов, что ли? – выступила Наталья.

    - Считайте, что так. Обсудить-то этот вопрос все равно надо. И не сбивайте меня с мысли. Так вот. С одной стороны мы не рассказываем заказчицам о процессе и наших методах расследования. Особенно, когда речь идет о провокации. Не отрицаю, – жестом остановила Галина Наталью, попытавшуюся что-то возразить, – иногда приходится предлагать провокацию и самим заказчицам. Но мы при этом не поясняем им, зачем это нужно. Да и что за этим может последовать. Просто предлагаем увидеть результат и сделать выводы. Аня же у своих заказчиц всегда интересуется их отношением к объекту, не влюблены ли они. Я считаю, что это правильно. Это помогает не только построить доверительные отношения с заказчицей, но часто и сэкономить уйму времени.

    - Вот это уж точно, – поддакнула Наталья.

    - Ой, а я уж подумала… – выдохнула Аня.

    - А-а, испугалась, – подмигнула Наталья.

    - А чего бояться? – возмутилась Галина. – Я вам не начальник, с работы не выгоню. Мы тут все равны, мы коллеги. И дело у нас общее. Мы же просто обсуждаем. Для нашей же пользы.

    - Да ладно, Галь. Это я так, пошутила неудачно. Ты извини, перебила тебя. Давай дальше.

    - Так как же нам все-таки стоит поступить с заказчицей?

    - А что тут теперь думать? Сделаем, как ты предлагаешь. Кажется, это наилучший вариант. А дальше пусть решает сама, – согласилась Наталья.

    - Вот и договорились. Тогда на сегодня можно закончить, – сказала Галина и, выйдя из-за стола, закурила.

    - А планы на будущее? – разочарованно протянула Аня.

    - О новых заказах – после перерыва, – отрезала Галина, а Наталья улыбнулась. Она знала, что курить во время разговора, как и разговаривать во время перекура, Галина не любит.


    - Обе заказчицы, которых вы уже видели, проплатили. Деньги пришли на счет, – сказала, наконец, Галина, усаживаясь за стол. – Третья – новенькая. Она нездешняя. Придет с деньгами завтра, с утра. Мы с ней сегодня договорились. Оформлю через кассу. Если вы не против, может, примем всех в один день?   Чтобы потом на это не отвлекаться, а? Вы как, свободны завтра?

    - С утра? – спросила Наталья.

    - Можно не с самого. Но хорошо бы собраться часам к одиннадцати, иначе не успеем.

    - Мне надо кое-что по этим двум делам доделать, чтобы потом ты могла связаться со своими. Опасно этих паразитов дальше без присмотра оставлять, – пояснила Наталья.

    - Успеешь к одиннадцати?

    - К этому времени подойду.

    - А ты, Ань?

    - Мне только отчет закончить. Но там немного осталось. Я даже раньше приду, мы же с заказчицей тоже на завтра договаривались, на утро.

   - Вот и хорошо. Значит, одной я назначу после одиннадцати, вторая придет к двум дня, а третья пусть приходит к вечеру. Я их предупрежу. Выдержим?

    - В первый раз, что ли? – усмехнулась Аня.

    - Тогда – по домам, а то поздно уже. Сейчас такси закажу.

    - Ага, Галь, заказывай. А вот когда сдам на права, сама буду вас развозить, – пообещала Аня. – Смейтесь, смейтесь, еще проситься будете.

    - Ты сначала машину купи, таксистка, – подковырнула Наталья.

    - И куплю. Вот еще несколько дел, и куплю. Правда, Галь?

    - Правда, – совершенно серьезно подтвердила Галина.




Глава 5               


    Глухо урча, машина тронулась с места. Наталья махнула вслед такси рукой и, развернувшись, посмотрела на окна квартиры. Они были темны.

    Она поднялась на свой этаж, осторожно повернула ключ в замке и тихонько вошла в прихожую.

    Мать и Степка спали. Ну, правильно, им завтра рано вставать. Матери – на работу, Степке – в школу. У них режим. А вот она опять пришла поздно. И опять не успела расписаться в Степкином дневнике.

    Стараясь не шуметь, Наталья разделась и, прихватив Степкин ранец, прошла на кухню. Дверь предусмотрительно закрыла поплотнее и устроилась за кухонным столом. Достала дневник и принялась внимательно его просматривать.

    Отметки за четверть еще не выставляли, но уже ясно, что если бы не четверка по музыке, Степка был бы отличником.
 
    Наталья улыбнулась. Да, он молодец. Но она… За три недели ни одной родительской подписи! Им ведь завтра дневники сдавать!

    Она еще раз пролистала дневник, расписалась и, прежде чем положить его обратно, решила заодно проверить содержимое ранца – в порядке ли ручки, карандаши, тетради. А, может, у Степки деньги кончились? Сам-то он никогда не просит.

    Наталья сунула руку в потайное отделение и неожиданно нащупала какой-то плотный прямоугольник. Странно. Что бы это такое могло быть? Это отделение на молнии, и Степка обычно держит здесь только важные вещи, такие, которые опасается потерять или выронить – деньги, ключи…

    Наталья достала прямоугольник, и ее вдруг словно что-то кольнуло в сердце. Снимок! Она же сама сделала его поляроидом! Тогда, в последний день, перед отъездом матери и Степки к Лиде. Она помнит!

    Это было в зоопарке. Степка попросил Наталью сфотографировать его с отцом у клетки с забавной обезьянкой. Они в тот день вообще много фотографировались. В парке, в кафе, у вольеров с тиграми, обезьянками и лисами. Но Степка тогда сразу забрал снимки с собой, чтобы показать Лиде. И за всей этой кутерьмой, которая началась на следующий день, Наталья совсем забыла о них. А они, оказывается, не исчезли!

    Наталья безвольно откинулась на спинку стула и замерла. Потрясение было слишком сильным. Значит, Степка тайно носит с собой фото отца!


    О разрыве с Сашком Наталья старалась не думать, но мысли вновь и вновь упорно преследовали ее. Она часто вспоминала, как он ухаживал за ней, как берег во время беременности, как ждал ребенка, как растил сына. Но затем перед ней возникало его тревожное лицо и испуганные глаза при каждом телефонном звонке. И она не могла забыть, как он категорически не оставлял ее дома одну, а она тогда втайне посмеивалась. Думала, что он ее так бешено ревнует, так боится ее потерять. Но дальше память предательски подсовывала ей его торопливый, взахлеб, рассказ об этом командировочном романе, и она неимоверными усилиями воли отшвыривала от себя прочь болезненные воспоминания.


    Когда Аня предложила ей занять пост за газетным киоском и терпеливо ждать, Наталья отнеслась к этому спокойно. К тому времени она уже успела устать от тревожных мыслей и сомнений. Ей уже хотелось только одного: чтобы все поскорее прояснилось. И даже не очень волновало, чем все закончится.

    Как ни странно, она была готова к чему угодно, только не к тому, что оказалось на самом деле – до такой степени она верила в любовь Сашка. Да, она считала ее своеобразной. Без театральной пылкости, клятв, безумных страстей и непредсказуемых поступков, но зато спокойной и надежной. И вдруг…
    Да, вот именно вдруг. Там, за киоском, когда Наталья увидела непривычно напряженного Сашка и преследующую его с вытаращенными глазами Аню, ей даже стало смешно. Словно смотрела какую-то комедию или дурную пародию на фильм про шпионов. Но когда они скрылись в помещении почты, она внезапно осознала, что все очень серьезно и что связано это с другой женщиной. Показавшаяся в дверях почты Аня своим сигналом словно подтвердила: «Да, это так». И Наталью вдруг обуяла такая бешеная злость, что захотелось разбить что-то, сломать, заорать во все горло или сорваться с места и мчаться, куда глаза глядят. До тех пор, пока совсем не откажут ноги.

    Ей удалось тогда справиться с собой, но потом она часто размышляла об этом моменте.

    Ну почему она так разозлилась тогда? В ней что, заговорила ревность? Но ревность там, где страсть или хотя бы влюбленность. А ведь этого не было. Она уже давно осознала, что замуж вышла не по любви, а так… Наверное, просто не захотела его упускать. А что? Хороший парнишка, удобный такой. Заботливый, добрый, внимательный. Совсем не конфликтный. С ним тепло, спокойно и надежно. А любовь… Ну, пусть любит хотя бы он. А что оказалось? Что и он не любил? Иначе не влез бы в чужую постель. Попал туда по пьянке? Ну, да, так бывает. Такое может случиться. Но только один раз. А он ведь каждую командировку жил у нее! Так, может, это ее разозлило? И еще, наверное, то, что для нее это было уж слишком неожиданно. Как удар, на который она ответить не могла. Сашок-то был готов к тому, что все вдруг вот-вот раскроется. Ждал даже, хоть и боялся, а, значит, был готов к любому варианту событий. Ведь наверняка размышлял об этом!

    А вот на разводе она была совершенно спокойна. К этому процессу она отнеслась практично. Как к делу, которое надо завершить. Просто поставить, наконец, точку. Жирную точку.
   
   
    Неожиданный стук заставил Наталью вздрогнуть. Она схватила упавший на пол снимок, поспешно сунула его в ранец на прежнее место и прислушалась. Все тихо. Наталья облегченно выдохнула, оперлась локтями о стол и прикрыла глаза ладонями.

 
    Мать Натальи неладное почувствовала сразу. Уже тогда, в первом же телефонном разговоре. Среди обычных вопросов-ответов вроде «как доехали?», «как Степка?», «как самочувствие» и «а как там у Лиды?» мать Натальи вдруг настороженно спросила:

    - У вас что-то случилось?

    Наталья от неожиданности растерялась и замолчала.

    - Поссорились, что ли? – уже более спокойным тоном спросила мать. – Делать вам нечего. Только уехали, а вы уже… Смотрите там…

    - Разводимся мы, – перебила ее Наталья.

    Теперь замолчала мать.

    - Мам, ты только не волнуйся, – встревожилась Наталья. – Ты как там? Что молчишь?

    - Просто… неожиданно так. Что-то серьезное? Скажешь, в чем дело?

    - Женщина. И у нее от него ребенок.

    - Это мне знакомо, – прошептала мать. – Мне жаль тебя, дочка.

    - Не надо, мам, я не страдаю.

    - И давно это у вас? Степка знает?

    - Пока нет. Все открылось после вашего отъезда.

    - А как же теперь быть?

    - Не говори ему пока. И вообще ничего и никому пока не говори. Все потом. И сама забудь, хотя бы на время. Просто отдыхайте там. А я тут разберусь.

    - Ну-ну, – согласилась мать. – А, может…

    - Мам, давай никому не будем портить лето. Ни Степке, ни Лиде, ни тебе. И до вашего приезда давай больше вообще не будем на эту тему, а?

    - Ладно, – обреченно согласилась мать, – до приезда не будем.

    Но после возвращения Степка первый спросил:

    - А где папа?

    - Он уехал, – спокойно ответила Наталья.

    - У-у, опять в командировку? – насупился Степка. – Опять туда же? 

    - Да, туда же, – кивнула Наталья и посмотрела на мать.

    - Ну, тогда я останусь пока у вас, если не возражаете, – подчеркнуто бодрым тоном сказала мать, – а то мне одной скучно будет. Я за лето уже привыкла к большой компании.

    - А я ему тут столько интересного привез, – разочарованно протянул Степка. Настроение его явно упало.

    Поговорить Наталья с матерью смогли только поздно вечером, когда Степка уже уснул.

    Устроились на кухне. Озираясь на плотно закрытую дверь и стараясь говорить как можно тише, мать спросила:

    - Так он что, и, правда, уехал в командировку?

    - Я его прогнала.

    - И где он сейчас?

    - Не знаю. Скорей всего, там. Мы виделись только при разводе.

    - Вот как… Развелись, значит. А я-то думала…

    - Ты не обижайся мам, но теперь я все буду решать сама. Я тебе очень благодарна за все, что ты для меня делаешь, но это все-таки моя жизнь.

    - Ты не поняла меня, дочка, – горестно вздохнула мать. – Я хотела только сказать, что не надо было мне тогда лезть со своими советами. Прости меня…

    - Мам, ты ни  в чем не виновата. Если бы я сама не хотела, никого не послушала бы. Это только моя ошибка. Не казнись больше. И Степке я сама скажу. Я объясню так, чтобы он понял. Потом. Пока пусть привыкает без него. Пока пусть папа будет в отъезде. Самое главное – не врать ему, иначе и он станет лгуном. А он хороший мальчик. Я и одна смогу его вырастить.

    - Ну, ты не одна. У тебя есть мать, есть сестра. Не сирота же ты… – и мать Натальи зашмыгала носом. – Только я очень не хочу, чтобы ты повторила мою судьбу.

    - Не могу сейчас ни о чем думать. Я так устала, мам…

    - Может, спать пойдем? Полежишь, отдохнешь.

    - Да я не о том. Лежать еще хуже. Мысли всякие в голову лезут.

    - О нем?

    - Да ну, о нем я сейчас не думаю. У меня за Степку душа болит. Долго молчать не получится. И надо как-то так объяснить, чтобы психика его не пострадала. Он ведь ребенок еще…


    Внезапно послышались какие-то звуки. Шаги? Кто-то ходит? Наталья выглянула в коридор. Звуки стали слышнее. Она вышла в прихожую и прислушалась. Да, это там, в подъезде. Кто-то поднимался по лестнице. Вскоре наверху хлопнула дверь, и все стихло. Напряженно вслушиваясь, Наталья постояла еще немного. В квартире тоже стояла тишина. Так что же, напрасно она волновалась за психику Степки? Или все же…

    Она опять закрылась на кухне и достала снимок из ранца. Смотреть на Сашка ей было неприятно, а вот Степка здесь выглядел счастливым. Сейчас он не такой.


    Кажется, Степка быстро сообразил, что случилась беда. Конечно, не укрылось от него поведение матери, упорно избегавшей разговоров об отце. Да и бабушки, которая окончательно перебралась к ним. Но и отец совсем не звонил. Не разговаривал со Степкой по телефону, как это делал всегда. И вообще, словно пропал. И когда подошел Новый год, и Наталья непривычно заискивающим тоном стала спрашивать его о том, какой подарок он хочет получить, Степка вдруг прямо спросил:

    - Мам, а папа от нас ушел?

    - Да, он уехал, – как можно спокойнее ответила Наталья.

    - Насовсем?

    - Думаю, что да.

    - Значит, он бросил нас? А почему?

    - Так надо.

    - А я знаю, – понурился Степка.

    - Что знаешь? – встревожилась Наталья.

    - Это из-за меня.

    - Почему из-за тебя?

    - Наверное, я плохо себя вел. Плохих детей родители бросают.

    - Кто тебе сказал такую чушь? – пристально глядя на сына, спросила Наталья.

    - Ребята говорили. У нас в классе много таких. Ну, у которых папы нет. Или неродной отец. Он отчим называется.

    - Что ты, сынок! Это неправда! Ты не слушай ребят! Просто твоему папе надо было срочно уехать. Видишь ли, у него в другом городе появился сынок, но он не такой большой, как ты. Он совсем крошечный, беспомощный. Он еще ничего не умеет, даже ходить. Его вообще пока на руках носить надо. И сейчас ему очень нужна папина помощь. И папа с ним все время очень занят. А ты уже большой, ты школьник. И скоро совсем взрослым станешь. Ты это понимаешь?

    - Угу, – кивнул Степка. – А когда тот маленький сынок вырастет, папа приедет?

    - Этого я не знаю, – честно ответила Наталья.

    - Наверное, он его сильнее любит, – вздохнул Степка и больше ничего не сказал, но Наталья  понимала, что у сына явно осталось еще много вопросов, которые он просто не решается задавать. Потому что чувствует, что ответы на них могут быть слишком взрослыми для него.

    Все это рвало Наталье душу, заставляло испытывать чувство вины и искать свои и только свои ошибки.

    Может, надо было тогда сдержаться? Хотя бы ради Степки, о нем помнить. Обуздать эмоции и действовать разумно. Порассуждать логически. Ну, мол, что поделать, раз уж так сложилось, что у Сашка появился внебрачный ребенок? Где-то там, в другом городе. Не планировалось ведь, но так вот получилось, бывает. Может, надо было его простить? Смириться? Сохранить семью? И пусть бы он даже продолжал и дальше поддерживать того ребенка материально. Справились бы. Вот как бы они тогда жили? Как бы тогда жила она?

    Да как на пороховой бочке! Ведь она все время ждала бы, что он все равно вот-вот свалит. Да и от Степки не укрылось бы, что между ней и отцом произошло что-то серьезное, плохое.

    Нет, не могла она тогда собрать чувства в кулак, зажать их там и действовать только разумом, логически или как там еще. Может, и разозлилась так потому, что ощущала себя с сыном единым целым, а мужа – человеком, предавшим их. Вот и решила все сразу за двоих.

    Да, Степку жалко, безумно жалко. Сколько же надо душевных сил, чтобы пережить предательство самого близкого человека!  Да еще в таком возрасте! Если бы он был совсем маленьким, и то скучал бы, а Степка уже многое понимает. И тут еще этот снимок! Значит, Степка третий год носит его с собой, смотрит на него… Как же он, оказывается, скучает! Как же он любит своего отца! А она-то…

    Наталья почувствовала, что к горлу подкатил комок, а на глаза навернулись слезы. Она часто-часто поморгала, поднялась из-за стола и, подойдя к темному окну, прижалась лбом к холодному стеклу. А ее сомнения словно ждали своей минуты…

    Может, не стоило забывать, что Сашок, хоть и муж ей, но человек, по сути, чужой. Таких мужей в ее жизни может быть хоть десяток. Да сколько она сама захочет! А вот Степке он отец, человек родной и для него единственный. Может, надо было все-таки обуздать себя и согласиться хотя бы на то, чтобы они могли видеться, общаться. Но при разводе об этом и речи не было!

    О! А, может, именно тогда она и сделала свою главную ошибку? Ведь как раз при разводе она твердо отказалась от алиментов, заявив, что сама в состоянии обеспечить и себя, и сына. Но, если рассудить, человека, который уже так долго тайком урывал от них приличный кусок, это не зацепило бы до такой степени, чтобы резко отвернуться. Даже напротив, могло бы и порадовать. А вот то, что сразу после развода она намеренно сказала ему ту заготовленную фразу… Она и сейчас ее помнит. «Хорошо, что я никогда не любила тебя. Иначе мне сейчас было бы невыносимо больно». И ведь она не лгала. А он почувствовал это.

    Она потом часто размышляла над тем, зачем так сказала, и посчитала, что вовсе не для того, чтобы зацепить его. Просто, может, подсознательно хотела вот такой горькой для него своей откровенностью отплатить за его откровенность жестокую. Да, наверное, трудно найти мужика, который остался бы равнодушен к такой вот внезапно открывшейся ему истине. Даже такому, который тоже не любил.

    А вот любил ли он?

    А ведь он никогда и не говорил ей этого!

    Да какое это теперь имеет значение? Хоть бы даже и любил. Она ведь не маленькая, и знает, что даже пылкая любовь мужчины к женщине часто проходит. Но вот как может пройти любовь отца к сыну?


    Наталья тяжело вздохнула и посмотрела на снимок, который все еще держала в руке. Какой же Степка на нем счастливый!

    Да, она хотела быть ближе к сыну, но в душе боялась разговоров о его отце и о том, что случилось. А сейчас, когда увидела этот снимок, который Степка тайно носит с собой, вдруг почувствовала, насколько он одинок в своем горе. Он ведь все время или один, или с бабушкой. У них там даже какие-то маленькие секреты появились. А что же она-то? Мало того, что отец бросил, так получается, что и мать отстраняется.

    В душе Натальи словно что-то перевернулось. Она встала со стула и принялась ходить по кухне от двери к окну и обратно.

    Ну, нет, теперь все будет по-другому. Надо завтра же поговорить с Галиной. Работу она, конечно, не бросит. Ведь о такой можно только мечтать. Дело это ей и нравится, и опыт дает богатейший, и о деньгах она теперь не беспокоится. Но Галина права. Свое рвение надо уменьшить. Нельзя всю себя отдавать только работе. Надо, наконец, повернуться и к сыну. Да и молчать со Степкой больше не стоит. Он умный, он все поймет. Пора уже разговаривать с ним, как со взрослым.  Ну, почти как со взрослым.




Глава 6               


    Высоко над землей крохотные снежинки заводили призрачные хороводы, и ночная синева постепенно наполнялась серебристым мерцанием. Вдоволь наигравшись, снежинки слипались в крупные тяжелые хлопья и устало опускались вниз, покрывая все, что встречалось на их пути: крыши домов, машины, деревья и кусты с кое-где оставшейся листвой. И все вокруг преображалось, становилось по-праздничному нарядным, светлым и чистым.

    Галина с Натальей вышли из подъезда и в изумлении остановились.

    - Красиво-то как! – восхищенно развела руками Галина. – Просто волшебно!

    - Да-а… Прямо как в сказке. А мы сидим и ничего не знаем. Даже в окошко ни разу не выглянули, – с легкой досадой посетовала Наталья.

    Заслышав голоса, из будки вылез дворовый щенок и опрометью бросился к ним. Он восторженно тявкнул и ткнулся Наталье в ноги.

    - Ошибся ты, Тишка, – потрепала щенка за холку Наталья. – Нет здесь твоей благодетельницы. В командировке она.

    Щенок еще раз тявкнул и принялся весело носиться по двору.

    - Что, этот тоже Тишка? – спросила Галина.

    - Ну да. Просто и привычно. Так уж здесь заведено.

    В этом старом дворе с незапамятных времен всегда стояла будка, и в ней обязательно жила какая-нибудь псина. Причем, непременно кобель – жильцы не хотели, чтобы дворовые собаки расплодились. Клички у них тогда были еще разные. Но однажды во дворе прижился пес, который уж слишком рьяно взялся отрабатывать свой хлеб – так часто и громко он лаял. На него все шикали и кричали: «Да тише ты!». Так пес стал Тишкой. А за ним и все его преемники.

    Последний Тишка исчез еще весной. Погнался за какой-то бродячей собакой – природа все-таки брала свое – и больше не вернулся. С тех пор будка пустовала.

    Щенка не так давно привела Аня. Вернее, он сам увязался за ней на улице и упорно не отставал до самого дома. Было видно, что пес беспризорный – голодный и неухоженный.

    Здоровый, веселый, ничей щенок, да к тому же еще и мальчик, жильцам понравился. Его сразу накормили, поселили в будке и назвали, конечно, Тишкой.

    Вот и гонял он теперь по двору, искренне радуясь происходящему. То поддевал носом уже нападавший снег, словно пытаясь подлезть под белое пушистое покрывало, то, весело подпрыгивая, ловил пастью летевшие сверху хлопья. А то на мгновение замирал и затем, взвизгнув, снова мчался, оставляя на снегу причудливо сплетенные цепочки следов.

    Умильно наблюдавшая за щенком Наталья рассмеялась:

    - Нет, ты посмотри, как он радуется первому снегу.

    - Так для него это не просто первый снег, а самый первый в жизни.

    Щенок, наконец, устал и забрался в будку. Наталья подхватила Галину под руку, и они вышли на улицу.

    Снег тихо падал, создавая особое настроение, и они просто шли молча, думая каждая о своем.

    - А знаешь, – неожиданно сказала Наталья, – без нее даже скучно.

    - Ты об Ане? Ну, да, она хорошая девчонка, – согласилась Галина. – Живая, любознательная, добрая. А что это ты вдруг?

    - Да щеночек этот мне почему-то ее напомнил. Вот так же прибилась к нам и осталась. И такая же… Не знаю даже, как сказать. Шустрая, что ли. Умненькая и, в то же время, какая-то наивная. Такое вот в ней интересное сочетание.

    - Она вовсе не наивная. Она непосредственная.

    - Вот умеешь ты, Галь, находить точные слова!

    - Просто я о ней часто думаю. И не столько размышляю, сколько пытаюсь понять, прочувствовать ее. Есть в ней что-то такое, что сидит очень глубоко. Такое, о чем она не хочет ни говорить, ни вспоминать. А, может, вообще пытается забыть, только ей это не удается.

    - Ты это о чем? – в голосе Натальи послышался легкий испуг.

    - Да если б я знала! Это я так, рассуждаю. Думаю, есть у нее какая-то тайна. Она ведь ничего не рассказывала о себе.

    - А мы-то и не спрашивали, – покачала головой Наталья.

    - Так и она про нас никогда не допытывалась. Видно, сама из тех, кто и к другим в душу не лезет, но и свою не распахивает.

    - Да-а, как-то я раньше не задумывалась… Галь, может, нам поосторожнее надо быть? Ведь мы, и, правда, совсем ее не знаем.

    - Да брось ты, знаем мы ее. Это мы о ней почти ничего не знаем. Ну, училась в юридическом техникуме, ну, устроилась секретарем в юридическую консультацию. И все?

    - Но ты же видела ее паспорт, когда документы на агентство оформляла.

    - Ну и что? Фамилию, имя, отчество и прописку. Да, еще и незамужняя она. Так это мы и без паспорта знали.

    - Тогда, может, поговорить с ней как-то, порасспрашивать?

    - Здрасьте! Это за что же так обижать человека?

    - Чем обижать? Откровенным разговором, что ли?

    - Да недоверием! Ну, представь себя на ее месте. Работали, работали и вдруг: а расскажи-ка ты нам, кто ты такая. Да поподробней свою биографию. И вообще, Наталья, что это ты вдруг запаниковала? Я ведь о ее душевных ранах говорю, о какой-то травме, которую она могла испытать.

    - Это из-за Павла того голубого, что ли? – фыркнула Наталья.

    - Вот еще, – отмахнулась Галина. – Разве это рана? Так, царапина. Она, скорей всего, уже давно засохла. Вот только шрамчик наверняка остался.

    - Ничего, забудется постепенно.

    - Нет, это не забудется. Это жизненный опыт, а он не просто так дается, потому и не забывается легко.Ты обратила внимание, за какие дела она сразу хватается?

    - Еще как обратила! На нее два слова действуют просто магически: красавец и спортсмен. И ведь всегда своего добивается! Обязательно докопается! Даже если там и оттенка-то голубого не просматривается.

    - Ну, да, она такая, – улыбнулась Галина и посмотрела на Наталью. На ее лице тоже блуждала улыбка, и Галина поняла, что они вспомнили одно и то же дело. Оно было первым из тех, за которые Аня упорно хваталась сама.

    Заказчицей тогда стала мать юной девушки, которая занималась спортивными бальными танцами. Мать тревожилась за дочь, у которой появился красавец-ухажер со странными условиями для женитьбы. Аня сразу взялась именно за это дело, которое им тогда показалось невероятно запутанным. Но Аня справилась, да еще и за небольшой срок.

    - Да-а, – сказала Наталья, – вот так и сейчас она все отставила, только чтобы не упустить это дело. А я сразу, еще при заказчице поняла, что она за него ухватится.

    - Я тоже.   


    Заказчица, за дело которой ухватилась Аня, оказалась женщиной некрасивой, но с добрыми, умными и грустными глазами, строгой аккуратной прической и ухоженными руками.

    Все сели за стол, и Галина включила диктофон.

    - Не возражаете? – спросила она заказчицу. – Это наше правило. Гораздо  удобнее записей и дает возможность не упустить или забыть что-то важное.

    - Да-да, пожалуйста, – согласилась заказчица.

    - Тогда начнем. Если можно, о вашей проблеме поподробнее. Что вынудило вас обратиться к нам?

    - Сомнения мучают. Есть хороший человек, прекрасно относится к моему сыну, ко мне, предлагает выйти за него замуж, а во мне словно что-то замирает, настораживается. Даже страх какой-то.

    - Расскажите, пожалуйста, об этом человеке. Он кто?

    - Он тренер моего сына. Мы познакомились, когда я пришла на соревнования. Он на первой же встрече повел себя так, словно влюбился с первого взгляда.

    - Ну, так бывает, что ж тут особенного?

    - Возможно, но только не с такими, как я.

    Галина сделала протестующий жест, но клиентка ее остановила:

    - Не стоит. Я реалистка и знаю, о чем говорю. Был уже в жизни случай, навсегда запомнила.

    - Вы говорите об отце вашего мальчика?

    - Да.

    - Вы с ним были женаты?

    - Нет, но я очень любила его. Красив был невероятно. Наверное, человека всегда тянет к чему-то такому, чего у него самого не хватает. Мой сын очень похож на… – запнулась она, – на этого мужчину. Будто скопирован.

    - Вы можете рассказать эту историю? Ну, хотя бы вкратце.

    - А она и была вкратце, – вздохнула женщина. – Я просто достала его. Домогалась самым наглым образом. Домогалась долго. А вот сама-то история оказалась короткой. Свидания были. Нечастые и мимолетные, но в постели мы все-таки оказались. Признаюсь, не понравилось мне все это. Чувствовала, что не любит. Даже не хочет просто пользоваться мной. Но почему-то терпит. Может, жалость ко мне какую-то испытывал. Не знаю и даже думать об этом не хочу. Сама все прекратила. Узнала, что беременна, и скрылась. Ему ничего не сказала, но вот сына все-таки родила.

    - А еще были мужчины? Вы извините, но это не простое любопытство, – попыталась оправдаться Галина.

    - Да-да, я понимаю. Как ни странно, были. Так, время от времени. От скуки, наверное, или, как говорится, с голодухи. И моей, и их. Но отношений не было. Сама не хотела.

    - Не нравились?

    - Да. Так никто ни разу и не понравился.

    - А этот тренер? Между вами что-то есть?

    - Абсолютно ничего. Я даже представить себе не могу… Нет ничего, даже простой привязанности. Во всяком случае, с моей стороны.

    - А с его?

    - Он заладил одно: люблю, давайте жить вместе.

    - Это он вам с сыном говорит или только вам?

    - Мне так говорит, сын не знает об этом.

    - Так вы даже на «вы»?

    - Ну конечно! Он же все-таки тренер сына.

    - Так у вас к нему антипатия?

    - Нет, это не то. Я просто ему не верю.

    - Фото принесли?

    -  Да. Они здесь оба сняты вместе. Это с последних соревнований, – заказчица достала из сумочки снимок и положила на стол.

    В комнате раздалось тройное «О-о!».

    - Да-а, – протянула Галина, – поразительно…

    - Мужчины не должны быть настолько красивы, – высказала свое мнение Наталья.

    Аня же скривила губы и подозрительно шмыгнула носом.

    - Так вы должны гордиться тем, что у вас такой сын и такой… поклонник, – улыбнулась Галина.

    - Не получается почему-то. Вот мне и хочется узнать, что же ему от меня надо. Сама я далеко не бесценная жемчужина, доходы мои меньше, чем у него, квартира скромная. Да и накоплений особых нет.

    - А если окажется, что он действительно любит?

    - Нет, не окажется. Но знать хочу, чтобы потом не казниться, что упустила шанс иметь полноценную семью.

    - Что ж, мы понимаем вас и за это дело возьмемся, но вот о сроках пока речь не идет. Затягивать не в наших интересах, но и не все зависит только от нас. А теперь давайте поговорим о деталях. Хотелось бы кое-что уточнить. Расскажите, что вам о нем известно. И еще вам придется ответить на кое-какие вопросы о вас и вашем сыне…

    Когда за заказчицей закрылась дверь, Аня вскочила с места и, прижав руки к груди, воскликнула:

    - Девочки! Дайте это дело мне! Оно мое! Нечисто тут. Я этих гадов красавцев-спортсменов за версту чую. Я докопаюсь, вот увидите!

    - Да у нас сегодня еще два заказа. Вдруг тебе другое понравится? – засмеялась Наталья.

    - Нет, я от этого уже не откажусь, – твердо пообещала тогда Аня.


    - Да, наверное, действительно, эта история с Павлом так на нее повлияла… Может, и права ты, забудется постепенно. Во всяком случае, хотя бы переживать по этому поводу перестанет, – вздохнула Галина. – Она молодая, у нее это быстрее получится, – тон Галина стал подозрительно грустным.

    - Ты что, в старухи себя записываешь? – покосилась на нее Наталья.

    - Ну, не в старухи, конечно, но для меня Аня еще девчонка.

    - А вот это в тебе не возраст говорит. Это харизма твоя. Ты ведь по натуре лидер. И, знаешь, если честно, подчиняться тебе хочется.

    - Скажешь тоже, – поморщилась Галина. – Что-то мне такие речи не нравятся.

    - Да это я к тому, что тем, кто послабее характером, часто хочется, чтобы их кто-то направлял, вел, подталкивал даже. А у тебя это хорошо получается.

    - Вот уж не замечала. Да-а, интересно…

    - Что интересно?

    - Да что человек со стороны может казаться совсем не таким, каким является на самом деле.

    - А сейчас ты про кого? – Наталья даже остановилась.

    - Про себя, про кого еще? Ты вот: «харизма, натура, лидер». А на самом деле мне просто все время кажется, что другие сделают не так, и поэтому им надо и разъяснять, и растолковывать, и учить их, направлять, вести, подталкивать, контролировать. На себя-то все не взвалишь.

    Они рассмеялись и надолго замолчали, неторопливо ступая по тонкой белой подстилке. Под светом уличных фонарей было видно, как пушистые снежинки, словно протанцевав несколько па, плавно опускались на землю.

    - Подумать только, – задумчиво сказала Наталья. – Вот и первый снег.

    - А по русской примете в этот день всегда до обеда осень, а после обеда зима.

    - Так впереди еще почти целый осенний месяц.

    - Ну и что? Снег этот растает, он ненадолго. А потом все равно декабрь наступит.

    - Надо же, Галь, скоро Новый год. Как время-то быстро летит. И так незаметно…


    - Заметно, Наталья, очень даже заметно. Просто ты все время в хлопотах. У тебя же семья.

    - Семья, – усмехнулась Наталья. – Неполная только.

    - Но все же семья. А я совсем одна. Вот и получается, что одно и то же время для кого-то может лететь, а для кого-то тянуться.

    - Галь, а, может, тебе…

    - Давай сейчас не будем об этом, – оборвала ее Галина.
    - Давай, – покорно вздохнула Наталья. – А, знаешь, – вдруг совсем другим тоном заговорила она, – у меня мать выпрашивает Степку на зимние каникулы. Опять к Лиде собирается. Хочет, чтобы он посмотрел, как двоюродная сестренка выросла.

    - Так они же летом ездили.

    - Ну, всего-то на пару недель, да и то матери пришлось без содержания брать. Летний отпуск у нее только на следующий год, так она за этот не стала брать весь в октябре, решила к летнему приплюсовать.

    - Ой, Наталья, что-то зачастили они туда. Странно как-то. И вообще, у вас там как, все в порядке?

    - Да нормально. Просто любит она Степку. Сильно. Похоже, даже ревнует его ко мне. Вчера с какой-то, прям, обидой заявляет: «Что это ты все каникулы с ним. Дай и мне с ребенком хоть денек побыть». Вот я сегодня и не спешу никуда.

    - Да, Наталья, наверное, это работа наша на характер влияет. Какая-то подозрительность появляется. Тебе не кажется?

    - Да нет, ты в чем-то малость и права. У них там и на самом деле какие-то секреты от меня завелись. Иногда вдвоем разговаривают о чем-то, оживленно так, а я захожу – и замолкают. И глазки у обоих хитрые-хитрые. Смех один. Ну, я делаю вид, что не замечаю. Хитрые – и хитрые. Все лучше, чем грустные. Так что пусть едут. А у меня тут в связи с этим одна интересная мысль родилась.

    - Скажешь?

    - Угу. А давайте хоть раз у меня соберемся? Я же одна на праздники остаюсь.

    - А что, мысль хорошая. Я очень даже не против.

    - Надо еще у Ани спросить. Сможет она? Если в Новогоднюю ночь?

    - На Новый, так на Новый, мне все равно.

    - А можно и как тогда, на Васильев вечерок. Заодно и годовщину бы отметили.

    - Какую еще годовщину?

    - Ты же знаешь, Галь, хоть мы и открыли агентство в августе, но для меня все в ту ночь началось. Ну, тогда, когда мы из моей норковой шапки записки тянули. Третий год заканчивается.

    - Неужели третий? А ведь и правда, быстро летит время, – вздохнула Галина. Ее взгляд потух, и она о чем-то глубоко задумалась.




Глава 7       


    Стараясь не смотреть в глаза заказчицы, Аня пересчитала деньги и, попрощавшись, вышла. На душе было тоскливо. И почти каждый раз, когда завершалось дело, у нее вот так портилось настроение. Причины были разными, но…

    «Неужели это становится привычкой?» – подумалось ей вдруг.

    А ведь Галина предупреждала еще в самом начале.

    Они тогда собрались в полностью отремонтированной и с новой мебелью квартире Лиды. Шел уже конец сентября. В комнате был накрыт стол, в середине которого красовалась ваза с виноградом и яблоками, расточавшими нежный аромат. В тот день они отметили официальное открытие своего брачного агентства. И Галина тогда сказала:

   - Мы теперь – компаньонки! Но работа будет трудной. Может, иногда увлекательной, интересной, но трудной. Потому что работать придется с людьми. Хорошо еще, что с незнакомыми. Ну, или с малознакомыми. Выполнять работу для близких сложнее, потому что за них переживаний много. Вот я и хочу вас предупредить: будьте осмотрительны, не сближайтесь с теми, кто обратится к нам за помощью. Поэтому сразу нужно взять за правило: для нас люди, которые фигурируют в деле, должны быть только заказчицами и объектами. И даже в своих рассуждениях и умозаключениях старайтесь так и называть их. А по именам лишь при личном общении, да и то по необходимости. Это очень поможет вам и душу не ранить чужими неурядицами в личной жизни, и быть непредвзятыми при выполнении заказа.

    Наставления Галины Аня никогда не забывала и, пока шло расследование, прилежно соблюдала эти правила. Но почти каждый раз, когда дело заканчивалось, все отринутые эмоции вдруг обрушивались на нее. Вот и сейчас…

    Аня вздохнула. Да, тяжело. И неприятно как-то. Но дело все-таки завершено. Надо просто отвлечься и постараться пока не думать о нем, не размышлять.  Всегда очень помогало проверенное средство: она пекла пироги. Но это дома. А здесь, в чужом городе…

    Она поежилась. Пасмурно, слякотно и холодно. И темнеет рано. Сейчас бы очутиться дома. Но надо еще за билетом, потом в гостиницу. И ехать придется ночью. Зато утром у себя, а там уже не одна. Там Галина, Наталья…

    От этих мыслей ей стало веселее, и она бодро зашагала к вокзалу.


    Аня не любила поезда и вообще все, что связано с железной дорогой, но прямого авиарейса отсюда не было, а междугородный автобус ходил раз в два дня. Оставаться здесь еще на сутки она не хотела и приготовилась к бессонной ночи в поезде.

    В попутчики ей досталась молодая пара. После чая с рафинадом и привокзальными коржиками мужчина забрался на верхнюю полку, а его беременная жена улеглась на нижней и почти сразу заснула.

    Выключив свет, Аня удобно устроилась за столиком у окна и под размеренный стук колес погрузилась в свои мысли.


    Это было уже как условный рефлекс: стоило Ане услышать слова «красавец», «тренер», «спортсмен», как ее охватило возбуждение гончей, взявшей след. А уж когда заказчица показала фото, Аня даже вздрогнула. Перед ней вдруг возник не только образ Павла, но и та мерзкая сцена с его друзьями, которую ей тогда довелось увидеть. Так случалось уже не в первый раз, и тогда у нее появлялось ощущение, что здесь что-то нечисто, и что она должна докопаться, доказать это. И приходила уверенность, что у нее это точно получится, и что взяться за это дело ей надо обязательно.

    Может, у нее появился нюх на такие дела? А почему нет? Вот ведь исходит что-то такое от этих людей. Пусть что-то еле уловимое, но оно есть. В жестах, позах, походке, голосе, взглядах, как бы ни старались они это не проявлять. И как же не смогла она это разглядеть тогда, в той истории с Павлом? Наверное, по неопытности. Ведь она впервые столкнулась с подобным, ей не с чем было даже сравнивать. Теперь же, когда она изучает психологию, да еще и столько дел провела, даже если не знать этих людей, никогда раньше их не видеть, то по одним только рассказам о них, по их манере поведения, общения, уже можно предполагать, что… А эта заказчица каким-то образом все же смогла в своем рассказе передать атмосферу некой странности. Во всяком случае, Ане удалось это уловить.

    И ведь бывают же такие совпадения – как раз в тот день она уже была настроена на размышления о мужчинах. И о таких тоже. Когда ехала тем утром в автобусе на встречу с новыми заказчицами.


    Несмотря на раннее время, к остановке автобус подъехал уже с людьми. Аня заглянула в салон: почти все сиденья были заняты. Она пошла к задней двери и по пути заметила: парень, сидевший у окна, уставился на нее и даже проводил взглядом. «А ничего. Крупный такой, бичастый», – мелькнула мысль.

    Ухватившись за поручень, она осталась на задней площадке. Парень оглянулся и опять посмотрел на нее.

    Интересно, она понравилась ему или он просто бабник? Удивительно, но раньше она никогда не задумывалась о таких вещах. Эта работа, которой они заняты уже третий год, поневоле многому научила ее. Надо только быть очень наблюдательной, внимательной, вдумчивой. Люди, сами того не замечая, выдают себя своим поведением, и многие ведут себя одинаково. Ну, или похоже. И это надо отмечать и стараться запоминать, набираться опыта. И тогда из всего многообразия можно выделить лишь несколько типов мужчин, если говорить о них.

    Вон тот, например, в кепочке, у окна сидит. Он же явно автолюбитель: внимательно разглядывает все встречные машины. На некоторые даже оглядывается. И если у него пока нет своей, значит, мечтает о такой. А поскольку больше ничего вокруг не замечает, то ясно, что ему не до женщин. Во всяком случае, пока.

    Но вот тот, что сидит рядом с ним, любую бабу отстранит и побежит к тому, кто его пивом угостит – животик-то у него пивной. А у двери дяденька сидит, видно, с большими проблемами – весь в себе, что-то все в уме подсчитывает, решает. Так и остановку свою прозевать можно.

    Автобус остановился и впустил новых пассажиров. Краем глаза Аня уловила, что крепыш опять оглянулся на нее. Проверяет, не выходит ли она? Познакомиться, что ли, хочет?

    Она не сказала бы о себе, что отвергает всех парней, что они ее совсем не интересуют и что она не желает с кем-то знакомиться. Знакомства уже были.

    Как-то раз, года полтора назад, она спешила. Подняла руку, остановила частника. Он подвез ее. Молодой, веселый, общительный. По дороге договорились встретиться, куда-нибудь пойти, прокатиться. Была весна, настроение соответствующее. Встретились. Он угостил ее мороженым, без умолку развлекал всякими разговорами и довольно пошлыми анекдотами, а во время «прокатиться», уже в сумерках остановил машину в какой-то удаленной аллее старого парка и сразу стал лапать. Короче, нашлепала ему тогда Аня по всему, куда только могла попасть, выскочила из машины и рысью рванула через кусты, побыстрей и подальше от такого ухажера.

    После этого случая она почему-то решила, что ей подойдет только нормальный, тихий, интеллигентный скромняга. И словно притянула к себе такого! Познакомились в книжном магазине. Одновременно ухватились за одну книжку и рассмеялись. Конечно, он уступил. Потом оказались рядом у кассы. Потом вместе вышли из магазина и по дороге разговорились. А он еще и помог ей донести пакет с книгами. А потом стали встречаться.

    Парень после ВУЗа работал где-то программистом. Интеллектуал и эрудит, знал много интересного, рассуждал о всяких там высоких материях и наизусть читал стихи. И все бы ничего, но он тоже полез к ней. Только Ане вдруг стало так противно! И она больше не смогла с ним встречаться.

    Так нужен ли ей кто-то еще? Интересно, а вот с этим парнем, что оглядывался на нее, смогла бы встречаться?

    Она посмотрела в ту сторону и наткнулась на его взгляд. Парень вдруг поднялся и стал пробираться к ней. В это время автобус остановился, и Аня выскочила из него. И только когда автобус снова тронулся, она поняла, что не доехала целых две остановки. Но следующего решила больше не ждать и отправилась пешком.

    Она шла и пыталась понять, почему она так поступила. А вдруг она сейчас отказалась от своей судьбы? Или все-таки избежала еще одного бабника? И в ком дело? В мужчинах или в ней? Может, ей стоит поменять свое отношение к ним? Ведь и в работе самые нелепые и гадкие предположения о них исходили почти всегда от нее. Но вряд ли все, кто засматривается на девушек, обязательно бабники, а все красавцы-мужчины поголовно геи. Те же, кто всем своим видом вызывают полное доверие, вовсе не обязательно мошенники. Так, наверное, чтобы не сломать себе жизнь, надо не бояться, не убегать, не отказываться от отношений, а попытаться получше изучить их. Хорошо, что она поступила именно на психологический. Но иногда ей кажется, что и этого мало, ведь в жизни встречаются такие ситуации, которые учебная программа не охватывает. Значит, стоит заниматься самой. А что? Самообразование иногда даже эффективнее обучения. Потому что на сильном желании держится. А уж литературы сейчас – море.
 
    Ну, а пока почти безошибочно она научилась определять только один тип мужиков. Или, как их там? И стоило тогда новой заказчице только выйти за порог, как Аня воскликнула:

    - Девочки! Дайте это дело мне! Оно мое! Я этих гадов – красавцев-спортсменов – за версту чую. Я докопаюсь, вот увидите!

    Они согласились не сразу, пришлось уговаривать.

    - У тебя же еще два незавершенных дела, – напомнила Галина.

    - Ну, с одним уже все ясно. Еще денек-другой, и я отчитаюсь. А второе в самом начале, но там спешки нет – жених сейчас все равно на чёсе и вернется не скоро.

    - Что значит «на чёсе»? – опешила Галина.

    - Да это у них так гастроли называются. Он же певец. А вот эта заказчица как раз торопит. Да и ехать надо в другой город. А кому? Вы, что ли, поедете? – распалилась Аня, но тут же спохватилась: – Нет, вы, конечно, можете, но мне-то проще.

    - Да-а, кажется, мы уже на межгород выходим, – опасливо покосившись на Галину, после недолгой паузы выступила Наталья. – Вот так, глядишь, и до международного уровня недолго.

    - А ты что, сомневаешься? – строго спросила Галина.

    - Да нет, – смущенно пролепетала Наталья. – Ты не думай, я не ёрничаю. Это я так, просто пошутила.

    - И я тоже! – весело воскликнула Галина.

    Они расхохотались так, что Наталья, опомнившись, принялась их урезонивать:

    - Ой, девчонки, хватит, а то соседи опять возникать будут. Поедешь, Аня, поедешь. Да, Галь?

    - Да, – улыбаясь, кивнула Галина. – Поедет. Вот отчитается и поедет.
   

    Аргументы, приводимые Аней, были важными. Заказчица, действительно, просила заняться своим делом как можно раньше. Да и за сбором информации тоже необходимо было отправляться в другой город. Здесь, благодаря связям Галины, можно было проверить только паспортные данные.

    Аня приехала на место даже раньше, чем туда вернулась заказчица. Перед поездкой она несколько раз внимательно прослушала запись разговора с заказчицей и в дороге все время размышляла над ее ситуацией.

    Тренер сына предлагает: «Давайте жить вместе». И говорит: «Люблю». Это же чувство, очень сильное чувство, но между ними ничего нет, их ничто не связывает. Тогда в чем дело? Расчет? Какой? Материальный? Но у тренера свой спортклуб, и его доходы уж повыше доходов от ветеринарных аптек. Тогда что же он тренером-то работает? И зачем ему все-таки эта Люся нужна? Ну, заказчица эта.

    А когда Аня, наконец, увидела тренера, так даже растерялась.  Да, он был красив, очень красив, еще более красив, чем на фото. Но совсем не напоминал Павла и тех, с кем Ане уже пришлось сталкиваться при ведении дел, за которые она бралась из-за похожих подозрений.

    Он был другим. Серьезный, сдержанный, иногда задумчивый. Никаких неприличных взглядов и странных жестов. Со своими воспитанниками обращался очень бережно и аккуратно, порой даже несколько почтительно. Так неужели Аня на этот раз ошиблась? Или у этого человека такое поразительное самообладание?

    Наблюдения за всей троицей, когда они были вместе, ничего нового не дали. Разве что объект казался чуть эмоциональнее: больше разговаривал, чаще улыбался, но нередко становился и грустным, почти печальным. Так, может, и вправду влюблен?

    Довольно быстро Аня поняла, что у этого дела совсем нет динамики, так что если ничего не предпринять, то в нем можно просто увязнуть. И тогда ей в голову пришла неожиданная мысль.

    Она позвонила заказчице, и они тайно встретились на выставке ковров из Белоруссии.

    - Сейчас пока рано о чем-то говорить, – сказала  Аня заказчице, – но одну версию проверить не мешает. Для этого мне нужна ваша помощь.

    - Какую такую версию? – испуганно прошептала заказчица. – Что-то серьезное?

    - Не надо так волноваться. Просто у нас свои методы работы, свои профессиональные слова и приемы, – нарочито беспечным тоном затараторила Аня, подхватив заказчицу под руку и демонстративно широким жестом обращая ее внимание на развешанные в зале белорусские ковры.

    - Да-да, конечно! – изображая восхищение выставленными образцами, согласилась та, отчаянно кивая головой.

    - Ну вот! Я же все-таки работаю!

    - Я понимаю, – наконец, взяла себя в руки заказчица. – А какая помощь?

    - Не могли бы вы уехать куда-нибудь из города вместе с сыном?

    - Сейчас?

    - Ну, если вы хотите ускорить этот процесс, то сейчас.

    - Вообще-то у него школа, занятия… И спорт. Мы собирались поехать, но на зимних каникулах. В Египет. Я ему обещала. А то следующий год выпускной, такая поездка уже не получится. Ему в институт поступать, так что заниматься много придется…

    - Нет, – решительно прервала ее Аня, – Египет не подойдет. И уехать надо якобы на неопределенный срок. Придумайте что-нибудь.

    - Я не знаю… Да еще чтобы с сыном…

    - Ну, например, пусть отъезд будет связан с родней. Что-то неожиданное. Только не горе. Это нехорошо. Беду можно накликать. А, допустим, надо посетить родителей или родственников, которые приезжают издалека. Может быть, даже из-за границы. И вы пока не знаете, сколько пробудете там.

    - У меня нет таких.

    - Их необязательно иметь. Их можно придумать. Главное, чтобы человек знал, что вы, скорей всего, уедете надолго.

    - Обмануть, что ли?

    - Ну конечно!

    - А зачем?

    - А я в это время понаблюдаю за его поведением. Если он будет без вас скучать, значит, у него и в самом деле к вам глубокие чувства, а если нет, то… Ну, вы меня понимаете. Это же так просто!

    - А почему нельзя то же самое, когда мы здесь?

    - В этом случае он будет спокоен – вы же рядом, близко. Из-за чего переживать? А тут… Короче, уехали. Да еще и предупредили только перед самым отъездом. Перед спешным, совершенно неожиданным отъездом. Да еще и на неопределенный срок, скорее всего, надолго. О! Еще и позвонить оттуда никак не получится, связи не будет. Ну, придумайте правдоподобную причину и тоже заранее предупредите.

    - А почему обязательно с сыном?

    - Ну, если он останется, то будет напоминать ему о вас, а влюбленный человек в таких случаях легче переносит разлуку.

    - Понятно, – обреченно вздохнула заказчица. – А когда надо уезжать? И куда?

    - Ну, место вы себе выберите сами. Куда захотите. Заодно и отдохнете с сыном. Главное, чтобы об этом месте никто, кроме меня, не знал. Никому ничего не говорите: ни коллегам, ни своим работникам, ни соседям, ни жениху, ни даже сыну. Город ваш небольшой, все может легко открыться. Вот будете покупать билеты в пункт назначения, тогда вас и вычислят.

    - А мы на машине уедем.

    - Это же прекрасно!

    - А вот когда и насколько? Для меня самое важное – чтобы на работе был порядок, дело не пострадало, – пробормотала заказчица.

    - По моим прикидкам ваш отдых продлится недели две, – сказала Аня, однако, заметив испуганную тень в глазах заказчицы, пообещала: – Я, конечно, постараюсь уложиться в более короткий срок, но вы же понимаете, здесь не все от меня зависит. Ведь за три-четыре дня можно и не заскучать, а, напротив, воспринять этот срок, как передышку в напряжении чувств.

    - Ну, да, – кисло согласилась заказчица.

    - А если все прояснится раньше, я вам тут же сообщу, – пообещала Аня. – Сколько вам понадобится на подготовку к отъезду?

    - Дня три, наверное.

    - Отлично! К этому времени как раз подъедет моя помощница.

    - Помощница? Зачем? – насторожилась вдруг заказчица.

    - Да не волнуйтесь вы так! Все очень просто. Ну, сами подумайте: ведь только полный дурак может не заметить, что за ним все время наблюдает какая-то девица. Одна и та же девица.

    - И правда, – с облегчением выдохнула заказчица. – А я-то уж подумала…

    - Думать в данном случае – моя задача, – как можно мягче заметила Аня, – а вы теперь занимайтесь тем, о чем мы договорились. И тогда дело, сдвинется, наконец, с мертвой точки. Во всяком случае, я на это очень надеюсь.

    - Я тоже, – вздохнула Люся, заказчица.

    Помогать себе Аня вызвала Марину.

    Они сдружились еще в годы совместной учебы в юридическом техникуме. Не оборвалась дружба и потом, когда Марина поступила на юридический факультет университета, Аня же стала работать. И стоило возникнуть вопросу о помощницах для слежки за мужем Натальи, Аня сразу же предложила Марину: честная, добросовестная и не болтливая. Да к тому же, как раз с похожей личной проблемой. А, значит, будет заинтересована, чтобы ей отплатили тем же. И так уж получилось, что Марина потом стала не только их первой заказчицей, но и постоянной помощницей – еще ни разу не отказала, ухитряясь успешно совмещать и учебу в университете, и интересную работу в агентстве. Тем более что за нее так хорошо платили.


    Поезд два-три раза дернулся и остановился. Аня сдвинула занавеску и выглянула в окно.

    Какая-то небольшая станция. Две толстые тетки в пуховых платках с огромными сумками выбрались из вагона и, стоя на перроне, растерянно озирались. Сверху на них тихо падал пушистый снег. Отчаянно жестикулируя, тетки обменялись парой фраз и, подхватив сумки, поплелись вдоль по перрону.

    Аня зевнула и посмотрела на часы: ей еще ехать и ехать, и она вполне успеет как следует подремать. Надо только ни о чем не думать.

    Зевнув еще раз, она задернула занавеску, положила голову на сложенные руки и прямо так, сидя за столиком, уснула.
 
               
 

Глава 8               


    Галина стоит посреди аллеи со смешанным чувством восхищения и удивления. Здесь все так красиво: и белоснежные скамейки с резными ножками, и вычурные фонтанчики с питьевой водой, и даже дорожка из чистого речного песка. А откуда-то издалека доносится негромкая напевная мелодия. Сама же аллея широкая и невероятно длинная – не увидеть ее конца. И Галина стоит здесь одна.

    Как она тут очутилась? Как попала сюда? И зачем? Что она здесь делает одна? Ждет кого-то?

    Она делает шаг, другой, и волшебство внезапно пропадает. Смолкает музыка, исчезают фонтанчики и скамейки, да и аллея преображается. Галине даже кажется, что это место ей знакомо. Уж не та ли это аллея, где они с Кириллом когда-то…

    Неожиданно впереди появляется мужская фигура. Наверное, это человек, с которым должна состояться ее встреча, считает Галина и ускоряет шаг. Но фигура мужчины тут же отдаляется и тем быстрее, чем ближе Галина подходит к ней, пока совсем не исчезает.

    В изнеможении Галина останавливается, и тут вдруг сразу все опять меняется. Нет, волшебство не возвращается. Просто теперь Галина оказывается в городском скверике, том самом, куда в детстве ее приводила мать. Галина осматривается и замечает другую фигуру, женскую, которая направляется к ней и окликает ее по имени. Галина идет к ней навстречу и видит, что это ее мать, только очень молодая. Такая, какой Галина помнит ее с детства.

    Они встречаются. Мать обнимает дочь, гладит ее по голове, и Галина испытывает давно забытое чувство материнской любви, теплоты, защищенности и покоя. «Мама, я скучаю по тебе. Мы так редко видимся. Одиноко мне», – говорит она матери. И тогда мать наклоняется к уху Галины и что-то тихо произносит.  Затем жарко шепчет и шепчет, но Галина, как ни старается, не может расслышать ни одного слова. Она понимает, что мать говорит ей что-то очень важное, и поэтому пытается сильнее прижаться ухом к ее губам, но слышит лишь бессвязную речь. А вскоре и она обрывается.

    Мать с ласковой улыбкой опять гладит Галину по голове, а потом, словно по воздуху, начинает от нее отдаляться. Галина в тревоге идет за ней, непрестанно спрашивая: «Мам, что ты мне говорила? Повтори!». Мать что-то произносит, но при этом удаляется все быстрее и быстрее, исчезая, наконец, из виду. А вокруг со свистом поднимается ветер. Он срывает с деревьев мгновенно пожелтевшие листья и кружит их в диком вихре, который валит с ног и Галину. Она падает и … просыпается.

    В комнате тихо. За окном ветер качает уличный фонарь, а тени от веток деревьев словно скачут на потолке комнаты. Галина долго смотрит на эти пляшущие тени и медленно приходит в себя. Постепенно она успокаивается, дыхание ее становится ровным и глубоким, и только неприятная сухость во рту надолго остается от пережитого во сне.

    Галина еще немного полежала в тщетной попытке хотя бы чуть-чуть подремать, но, наконец, все же откинула одеяло, встала и прошла на кухню. Она знала, что снова заснуть ей уже не удастся, поэтому сварила себе кофе, выкурила сигарету и отправилась в ванную. Лучшее, что она могла сейчас для себя сделать – это собраться и пойти на работу.


    Дверь оказалась запертой всего на один замок.

    «Кто бы это мог быть? – подумала Галина. – Наталья? Но что ей здесь делать так рано? Или вчера уже после меня заходила, а дверь как следует не закрыла?»

    В квартире было тихо и темно. Галина включила в прихожей свет и тут же увидела сапожки Ани и ее дорожные сумки. Стараясь не шуметь, Галина разделась и прошла в комнату.

    На диванчике, свернувшись калачиком, спала Аня. Свет из прихожей не мог ей помешать, попадая только на высунувшиеся из-под пледа ноги в теплых шерстяных носках, но Галина все же выключила его и тихонько пробралась на кухню.

    Она сидела в полной темноте и невольно прислушивалась к звукам просыпающегося дома. 

    Настроение было скверным. Приснившийся сон встревожил ее. И сам по себе, и тем, что стал повторяться. В разных вариациях, но все же с поразительной регулярностью.

    Сюжеты снов были невероятно схожими: снилась мать, с которой они о чем-то долго разговаривали, но при этом Галина никак не могла уловить, что же мать пытается ей сказать. То сама она не могла расслышать, то казалось, мать совсем не хочет, чтобы она ее поняла. Но что именно? И почему? И это уже во сне мучило Галину. Она напрягалась, начинала беспокойно ворочаться и, в конце концов, просыпалась. При этом каждый раз нахлынувшие мысли, размышления и переживания уже не давали ей уснуть снова. И так с середины лета.

    Галина тогда возвращалась домой, как всегда, поздно, и уже с улицы заметила, что в окне горит свет. Сначала встревожилась, а потом подумала, что, может, не выключила его утром. Но тут же сообразила, что утром и не включала его – в середине июля светлеет рано. А вдруг грабители влезли? Как быть?

    Галина долго стояла напротив дома и смотрела в окно в надежде, что промелькнет какой-нибудь силуэт, но все было спокойно. Тогда она вошла в подъезд, поднялась на второй этаж, подошла к двери и прислушалась. Тихо, ни одного звука. Рука сама потянулась к звонку. Галина нажала кнопку и не отпускала ее. И вдруг за дверью раздался голос матери:

    - Кто там?

    У Галины сразу отлегло от сердца.

    - Мам, это я.

    - Ну что же ты своим ключом не открываешь? – задала мать свой обычный в таких случаях вопрос.

    - Испугалась я. Ты же не предупредила, что приедешь. Что-то случилось? – с тревогой спросила Галина. 

    Вид матери ее насторожил – она выглядела то ли расстроенной, то ли растерянной.

    - Отпуск у меня. Захотелось дома побыть, – отводя взгляд, ответила мать. – Кушать хочешь?

    - Мам, я ведь совсем недавно вам звонила. Ну что ж ты не сказала, что сюда собираешься? Я бы встретила.

    - Да так… Не хотела от работы отрывать. Вон ты как поздно приходишь. И так устаешь, а тут еще и я. Ничего, добралась, не маленькая. Пойдем-ка, я тут всего наготовила.    

    Галина ни о чем не стала расспрашивать, но этот неожиданный приезд ее удивил.

    Мать навещала дочь не редко, но обычно предупреждала о своем приезде заранее. Она почти всегда была нагружена гостинцами с юга, и Галина встречала ее на вокзале.

    Но самым странным было то, что мать уехала из Лазаревского в пик курортного сезона, когда тем, кто занят работой с отдыхающими, не до отпусков. А ведь мать, по сути, совсем перебралась в Лазаревское. Ей там было хорошо. Она любила свою сестру, нравился ей и климат – там ее самочувствие было лучше. Так она еще и на работу устроилась в какую-то частную клинику.

    «Может, с сестрой чего-то не поделили? Ведь бывает… Или на работе какой-нибудь конфликт? Вообще-то, наплыв курортников в это время может и до переутомления довести. Ладно, потом расскажет. Наверное, просто с дороги устала», – оправдывала Галина мать.

    На следующий день рано утром зазвонил телефон.

    - Нормально доехала, не беспокойся ты, – услышала Галина приглушенный голос матери. – Да хватит тебе со своими картами, я в них не верю. У меня все хорошо. Я себя прекрасно чувствую, Лен. Я, наверное, просто устала. И по Гале соскучилась, переживаю за нее. Да, у нее тоже все нормально. Нет, не знаю, но недели две точно пробуду. Я тебе позвоню, Лен. Ты, главное, не тревожься и не болей там. Увидимся скоро. Да-да, до свидания. Да, передам.

    «Значит, между ними ничего плохого не произошло, не ссорились. Танюшки с детьми там сейчас тоже, кажется, нет. Да, похоже, и тетя Лена не знает, чего это мать сорвалась. Словно сбежала, – размышляла Галина. – Ладно, постепенно все прояснится».

    Но все было по-прежнему. Больше того, мать так же внезапно и уехала. Пробыла дома всего десять дней и все в таком же странном состоянии. Порой казалось, что она себе просто места не находит. На расспросы отвечала вяло, сама ни о чем не рассказывала, больше молчала, да так, словно прислушивалась к себе, к тому, что внутри. А спустя десять дней, вечером вдруг сказала:

    - Я завтра уезжаю. Билет уже взяла.

    - А что так рано? У тебя же отпуск.

    - Мне надо. На работу пора.

    - Мам, ну ты даже не отдохнула толком. Ты как себя чувствуешь?

    - Нормально отдохнула. И чувствую себя хорошо. Ты не волнуйся за меня, я крепкая, – и кисло улыбнулась.

    - Я тебя завтра провожу, мам.

    - Я сама. Тебе же на работу.

    - Ничего, отпрошусь, – не моргнув глазом, сказала Галина – мать ничего не знала о том, чем занимается ее дочь.

    Расстались они на удивление тепло. Полночи проговорили так, будто только вчера встретились. Мать рассказывала о жизни и работе в Лазаревском, о тете Лене, Танюшке и ее семье. Расспрашивала Галину о том, как ей тут живется, не скучно ли ей, не одиноко ли и звала в Лазаревское отдохнуть.

    - Поправишься чуть-чуть. Вон, какая тощая стала. И куришь. Это ведь вредно!

    - Знаю, мам. Да это я так, иногда, для куражу, – соврала Галина. А что было делать? Мать-то приехала внезапно, без предупреждения и, конечно, поняла, что окурки со следами помады в пепельнице оставила Галина.

    На вокзале мать опять была молчаливой и задумчивой. Чувствовалось, что мыслями она уже далеко. И лишь перед самым отправлением поезда словно очнулась и стала совсем прежней, как перед своим переездом в Лазаревское.

    - Галь, ты тут кушай, не экономь. Если тебе деньги нужны…

    - Да что ты, мам, – засмеялась Галина, – я же работаю. У меня все есть. Мне хватает. Не бедствую.

    - Все, да не все, – вздохнула мать.

    - Только об этом не надо. Тем более, здесь, – остановила ее Галина. – И вообще, я всем довольна.

    - Знаешь, я тебе хотела сказать… Хотела поговорить… – мать потупила взгляд и замолчала.

    Галина поняла, что мать что-то мучает, что сейчас может открыться что-то очень важное. Но та вдруг вздохнула, обняла Галину и сказала:

    - Ты береги себя. Не болей и звони нам почаще. Хорошо?

    - Хорошо, – кивнула Галина.

    Мать уехала. А Галине в ту же ночь впервые приснился сон, в котором они с матерью беседовали о каких-то пустяках, а потом мать пыталась ей что-то сказать, но Галине не удалось это расслышать – сон прервался. Тогда она не придала ему значения, но вскоре подобный сон приснился еще раз. А потом эти сны стали повторяться регулярно, и Галина все с большим напряжением силилась понять, что же все-таки мать пытается ей сказать. Чаще всего это происходило под утро. Бывало и в середине ночи. Но Галине все равно уже не удавалось больше заснуть. Она не могла не думать о матери, о ее странном приезде и необычном состоянии, и в голове ее возникали самые разные предположения: у матери с кем-то испортились отношения? Кто-то обидел? Трудности с деньгами? А, может, стала испытывать одиночество? Или жалеет, что перебралась в Лазаревское? По дому скучает? Или устала от этой кутерьмы, от множества чужих людей? А вдруг заболела чем-то серьезным и не хочет говорить ей, чтобы не пугать?

    Тут уж Галине становилось совсем не по себе, и она всеми силами старалась уйти от этих тревожных мыслей. Вот и сегодня…

    Ее рука нащупала на столе пачку сигарет и зажигалку. Нет, так она может разбудить Аню. Пусть девчонка спит. Устала, наверное.

    А, кстати, почему она здесь? Почему с дороги прямо сюда, не домой? Там что-
то не так, раз она после долгого отсутствия отсыпается здесь, на диванчике? Что же тогда может твориться у нее в душе? И с кем и как она живет, если ее так тянет сюда?

    Галина вздохнула. Ну что она задается такими вопросами? Ведь и они с Натальей тоже пропадают на работе. Хотя с домашними у них вроде бы все благополучно, отношения нормальные. Но в свободную минуту их тоже тянет сюда. Даже если здесь еще никого нет.







Глава 9               


    Аню разбудила Наталья. Она пришла, когда совсем рассвело. Увидела в прихожей сапожки и куртку Ани и воскликнула:

    - О, уже приехала! А что тут так тихо? И почему пирогами не пахнет?

    Галина выскочила из кухни и замахала на Наталью руками, но Аня уже проснулась. От неожиданности она вскочила с дивана, сбросив плед на пол, и испуганно смотрела то на Галину, то на Наталью.

    - Ты что, Ань? Заболела? – почему-то шепотом спросила Наталья.

    - Да спала она, – пояснила Галина.

    - Ой, я разбудила тебя? А что ты здесь, не дома?

    - Да сумки с костюмами и гримом, – Аня зевнула и подняла с пола плед. – Чего их домой тащить? И нечаянно уснула.

    - Не выспалась, значит, в поезде? – сказала, раздеваясь, Наталья.

    - Не могу там спать, – буркнула Аня.

    - А мне всегда так хорошо спится под стук колес, – с наслаждением, наконец, закуривая, сказала Галина, – так спокойно. Только всегда просыпаюсь, когда поезд останавливается. Класс! – добавила она, выдыхая дым. – Сейчас бы еще и перекусить.

    - Ой, – окончательно придя в себя, смутилась вдруг Аня, – а ты давно здесь?

    - Да ну, совсем недавно пришла, – хитро подмигнула Наталье Галина.

    - Ну, как съездила? Удачно? – спросила Наталья, проходя в комнату.

    - Так. Все вопросы потом, после завтрака, – остановила ее Галина. – Дай человеку очухаться. Ты иди, Ань, умойся, если хочешь. А мы пока что-нибудь поесть сообразим.

    Но Аня первая не утерпела и уже за завтраком начала свой рассказ.

    - А знаете, – сказала она, запивая чаем бутерброд с сыром, – он мне сразу понравился. И никакой он не противный, как я сперва подумала. Нормальный мужик, даже приятный. Порядочный такой.

    Галина с Натальей переглянулись.

    - Ну-ну, – сказала Наталья, – начало интересное.

    - Да нет, сначала, как раз, ничего интересного не было. Обычное наблюдение за объектом, за всеми тремя, когда они вместе. Но ничего. Вот совсем ничего. Никакой зацепочки. Ни взгляда, ни жеста, ни движения, ничего, что могло бы насторожить. Мне даже скучно становилось. Правда, задумывался вдруг иногда, грустнел даже. Но мало ли что? У всех бывает неважное настроение. Может, заботы какие у человека. А, может, невеста слишком холодна, отфутболивает поклонника. Вот только по его виду не сказала бы я, что он без нее прямо жить не может. И это, наверное, единственное, что меня еще удерживало там. Ну, просто тайна какая-то есть. Но как ее раскрыть?

    - Да, как? – не утерпела Наталья.

    - Даже не знаю, как мне это в голову пришло. И еще удивительнее, что удалось уговорить заказчицу.

    - Ну? Не томи!   

    - Попросила, чтобы она вместе с сыном неожиданно свалила из города. В неизвестном направлении и на неопределенный срок. И чтобы с ней якобы связаться невозможно.

    - Это еще зачем? – опешила Наталья.

    - А хотела посмотреть, как он без нее страдать будет. Да и вообще, будет ли. 

    - Это ты за этим Марину вызвала? – спросила Галина.

    - Ну да. Кстати, она парики уже приносила?

    - Вчера еще. Ты давай дальше, – нетерпеливо махнула рукой Наталья, –
похоже, самое интересное сейчас и начнется.

    - Ага. Только не сразу. После их отъезда никаких заметных перемен. И продержался так больше недели. Ну, вроде как скучал иногда, грустил. Но я и раньше это в нем замечала. А потом вдруг стал беспокойным. И дома стал меньше бывать, и на тренировках даже, и почти не заходил в свой спортклуб.

    - А где ж тогда его носило? – искренне заинтересовалась Наталья.

    - Да так, по городку мотался. То в кафе зайдет, то в кино. Но тут же сваливал. И кофе не допивал, и фильмы не досматривал, и в магазинах ничего не покупал. А какие девахи к нему клеили! Так он на них вообще не реагировал, не замечал даже. Ну, думаю, зависли мы. Так будет до тех пор, пока его милая не приедет. Неужели и вправду так влюблен? Но все разрулилось за какие-то три-четыре дня. Как снег с крыши на голову.

    - Ну-ка, ну-ка! – Наталья даже отставила недопитый чай и, скрестив руки на груди, приготовилась внимательно слушать. – Случайно?

    - Не думаю. Мы же следили за ним неотступно. Не сводили глаз ни в кафе, ни в кино. Но в одно заведение нас вдруг не пустили. Так, ничего особенного. Дом не новый, всего в два этажа, и еще подвальчик. На первом этаже ресторан, наверху какой-то видеосалон. Объект спустился в подвал. Мы чуть-чуть  подождали – и туда. А там охранник. Не пустил. Сказал, что нам нельзя, что здесь мужской клуб. Тогда мы спросили можно ли нам пройти с мужем или, например, с братом. А он так странно ухмыльнулся и сказал, что пройти можно только мужу с братом, да и то по рекомендации. А женщинам там делать нечего. Типа, у мужчин свои интересы, свой отдых и свои игрушки. К тому же вход платный. За доллары, между прочим.

    - О, как! – стукнула по столу Наталья. – Ну, а вы что?

    - Ушли, конечно. Тихонечко так, чтобы больше не светиться. Но дурью уже не маялись, не таскались за объектом по всему городу, а стали гримироваться под парней и наблюдать за входом в подвальчик. И  когда увидели, что объект посещает этот клуб уже каждый день, решили пробраться туда, во что бы то ни стало. Я обратила внимание на одного мужика, который туда в течение дня заходил не один раз. Поняла, что это завсегдатай. Ну, предложила Марине обратиться к нему, чтобы провел нас. Заплатить ему, конечно, не за так. Была уверена, что раз он нуждается в деньгах, то согласится.

    - С чего это ты взяла, что нуждается? – удивилась Наталья.

    - Да он, когда из этого клуба выходил, деньги пересчитывал.

    - Ну и что?

    - Тот, у кого денег достаточно, не пересчитывает их, да еще и на улице.

    - Хм, резонно, – согласилась Наталья. – Ну и как вы?

    - Да рискнули. Он как-то так странно посмотрел на нас и говорит: «Трансвеститы, что ли? А зачем вам?» Ну, мы сказали, что нас сюда без рекомендации не пускают, а мы приезжие, никого не знаем, и нам некуда тут себя деть в свободное время. Тогда он сказал, что если поручится за нас, то будет отвечать за наше поведение: а вдруг мы выкинем какую-нибудь штуку? Мы, конечно, пообещали вести себя прилично и сразу заплатили ему. Ну, он нас и провел. А ему всего-то и надо было просто сказать: «Они со мной».

    - Ну и что там?

    - Обстановочка своеобразная. Я-то думала, что это большое такое помещение, ресторан и все прочее, а оказалось, что ресторан к этому клубу никакого отношения не имеет. У них там, в этом подвальчике, свои столики и даже бар есть. Ну, приглушенный свет, музычка какая-то играет, за столиками кое-где парочки сидят, шепчутся. Мужиков парочки, конечно. Иногда встают и куда-то уходят. Я так поняла, что по лестнице идут наверх, но вовсе не в ресторан, а выше, наверное, в этот самый видеосалон. Да ясно, что никакой он не видео.

    - А вы что там делали?

    - То же, что и другие: сидели, шептались, даже коктейли из соков пили. И наблюдали, конечно. За теми, кто там находился, и, главное, за объектом. Он один сидел. С ним посетители здоровались, кое-кто даже подсаживался, но потом уходили, оставляли одного. Мы упорно находились там до тех пор, пока объект не ушел. Пришли и на следующий день, когда увидели, что объект туда уже вошел, благо, теперь нас пропустили уже без рекомендаций. Могли так же безрезультатно просидеть и на этот раз, но выручил все тот же наш поручитель. Он, как обычно, уже крутился там. То к одним подсядет, то к другим. И все его угощали. Мы поняли, что он уже успел спустить все, что мы ему дали, и тоже пригласили к себе. Угостили, конечно, и стали раскручивать на разговоры «за жизнь». Он столько всего интересного рассказал! И про себя, и про других тоже. Ну, наверное, из того, что мог. У него, оказывается, друг был, который ему изменил, да еще и с женщиной, а потом на ней женился, потому что у них родился ребенок. И теперь он ни с кем не связывается, не верит теперь никому, боится снова пережить эту боль, как он сам сказал. Мы ему между делом указали на объект и посоветовали обратить на него внимание: вот, мол, смотри, он же тоже один. А вдруг тебе повезет? А его как понесло! Вот тут он нам все и выложил, – Аня покачала головой и умолкла.

    - Ой, ну давай, не тяни. В чем там дело?

    - Оказывается, наш объект уже в ранней юности понял, что его привлекают только мальчики. И был даже влюблен в одного парнишку еще в школе, в старшем классе. Тот ничего не знал об этом, а потом его мать вышла замуж за иностранца, и всей семьей они уехали за границу. Объект тогда очень переживал, но так случилось, что нашелся партнер, который открыл ему все прелести близких отношений. Потом другой, третий. Правда, все это было без особой привязанности. А теперь вот он вдруг  влюбился. Нет, не влюбился, полюбил. Молоденького парнишку, который невероятно похож на его первую несостоявшуюся любовь. И до того это его скрутило, что он порвал все близкие отношения, никого ему не нужно, отталкивает всех, кто пытается хотя бы просто завести с ним знакомство. На все готов ради этого парня. Готов  даже жениться на его матери, чтобы быть всегда рядом с ним. Но сам малый даже не подозревает о том, что творится с его тренером. И сейчас их нет в городе, а он приходит сюда только потому, что здесь все его знают, знают его историю, понимают его, сочувствуют и разделяют его одиночество. Я как услышала это, сразу поняла, что нам там больше делать нечего. Сказала: «Извини, друг, но нам пора». Ну, предложила ему еще денег, чтобы он мог и расплатиться, и еще оставить себе. Да-да, Наталья, не смотри так, за информацию надо платить.

    - Да я ничего, это тебе показалось, – покосилась Наталья на Галину. – А дальше как? Как с заказчицей? У тебя же не было никаких доказательств.

    - Да прям! Я с диктофоном сидела. Там хоть и неважно, но все же весь наш разговор слышен, я проверяла. Но мне и не пришлось им воспользоваться. Это я так, на крайний случай. Я просто позвонила заказчице, сказала, что все прояснилось, и попросила приехать тайно, чтобы никто ничего пока не знал. Она примчалась махом. Вся испуганная, трясет ее просто как в лихорадке. Пришлось даже с ней повозиться немного.

    - Это как? – спросила Галина.

    - Ну, сначала успокоила, сказала, что все в порядке, что ничего страшного, что нам повезло, что все так быстро прояснилось… Ла-ла-ла, ла-ла-ла… Когда ее, наконец, перестало трясти, стала уговаривать ее немного изменить внешность, чтобы нас никто не узнал. Ой, лучше бы я этого не делала, а сразу бы все выложила… – с досадой покачала Аня головой. – Но она молодец. Все-таки взяла себя в руки. Она такая. На нее действуют аргументы. Она на все согласилась, когда я сказала, что у нас такие методы, только и всего. Я отвела ее к этому клубу, и мы стали следить за входом. Когда туда вошел объект, я ей рассказала, что это за клуб, но ничего не уточняла. У нее уже там глаза сделались, как плошки. Я ей пообещала, что она узнает все потом, увела оттуда и только когда добрались до ее офиса, предложила послушать пленку. А она отказалась. Попросила, чтобы я ей все рассказала своими словами. Я ей и рассказала. Ну, не то, как мы следили, а про этого тренера, конечно, его историю. Не поверите, но ее вырвало. Я с такой реакцией столкнулась в первый раз.

    - Чувствительная какая, – заметила Наталья. – А по виду и не скажешь.

    - Ну, да, – согласилась Аня. – А потом она сидела вся белая и долго молчала. Я тоже ничего не говорила. И вдруг встает с места и совершенно спокойным голосом спрашивает: «Сколько я вам должна за работу?». Я сказала, что мне надо все подсчитать, и тогда я принесу счет. Так что деньги я привезла. Она нам и премию выдала.

    - Во здорово! – воскликнула Наталья. – А я-то уж думала…

    - Что ты, она была так довольна. Сказала, что мы ее просто от беды спасли. Она решила, что вида не покажет, но оттуда уедет вместе с сыном. Может, даже и окончания учебного года не будет ждать. Я ее попросила – если она захочет, конечно – сообщить нам, как потом у нее сложится. Ну, так, чисто по-человечески.

    - Да, Ань, ты, как всегда, молодец. И какая же упорная, – покачала головой Наталья. – Удалось тебе все-таки вывести этого гада-красавца на чистую воду.

    - И вовсе он не гад. Никакие они не гады, эти геи. Ну, не все. Настоящие геи – они очень верные, они ищут любви. И они умеют любить. Не то, что неразборчивые бабники и искатели острых ощущений.

    - Ого, – опешила Наталья, – так ты хочешь сказать, что Павел…

    - Да уж лучше бы он был среди них. Тогда он хотя бы не связывался с кем зря. А настоящие геи – гораздо более настоящие мужчины, чем он. Просто все мужчины – эстеты, они любят все красивое, особенно красивых женщин, восхищаются ими. А геи любят еще и красивых мужчин. Вернее, особенно любят красивых мужчин.

    - И где ж ты всего этого нахваталась? И, главное, когда?

    - Тогда, – насупилась Аня, – после Павла. В библиотеке. Пошла туда, а там всякой литературы на эту тему… Я могу целую лекцию прочитать.

    - Да ну? – удивленно вскинула бровь Галина. – И прямо сейчас можешь?

    - А вот могу! – с вызовом ответила Аня. – Подождите-ка! – она кинулась в прихожую, достала из одной из сумок бутафорские очки с обычными стеклами и нацепила их на нос. – Ну что, похожа я на лектора?

    - Где это ты такого лектора видела? – фыркнула Наталья.

    - А вот там,  в библиотеке и видела. Ну, будете слушать?

    - Давай, Ань, давай, – Галина закурила и размеренно зашагала вокруг стола.

    - Так вот. Этот самый гомосексуализм … Ну, чего вы вздрагиваете? Вполне научное слово. Правда, оно мне и самой не нравится, но всякие там другие выражения по поводу этих людей я даже произносить не хочу.

    Галина с Натальей переглянулись и вдруг залились неудержимым смехом. Аня пожала плечами и терпеливо ждала, когда они угомонятся. Ее взгляд сквозь бутафорские очки был непривычно строг.

    - Ой, да ладно, ладно, – махнула рукой Наталья, хихикнув напоследок еще раз, – это мы так, нервное напряжение разрядили.

    - Так вот, – опять начала Аня, – гомосексуализм существовал не только всегда, но еще и был распространен по всему миру. Даже процветал. Например, в Древней Индии, Вавилоне, Греции, Риме, – перечисляла Аня, загибая пальцы на руках, – Китае, Тибете. Даже у бедуинов. А сожительство пожилых мужчин вообще одобрялось у двадцати восьми культур. А у некоторых индейцев существовали даже официальные браки.

    - Да ну? – не выдержала Наталья. – У индейцев? А чего это они?

    - Ну, если, например, у матери  было пять сыновей, то одного из них она могла готовить к женской роли в семье.

    - Ничего себе. Это что ж за индейцы такие

    - Индейцы лахе. Не знаю, что это за индейцы, но такой вот факт достоверный. Сама в одной книжке читала. А у меня память хорошая.

    - Нет, Ань, какая же ты умница! Уж извини, даже не ожидала, – сказала Галина, загасив сигарету. – Продолжишь? – спросила она, усаживаясь за стол. – Интересно все-таки.

    - Угу, – кивнула Аня. – Я ведь с некоторых пор много про это знаю. 

    - Ой, не могу, – засмеялась Наталья.

    - Ага, давай, давай, я подожду, – снисходительно кивнула Аня. – Я поняла, это у тебя нервное, разрядка такая.

    Наталья сразу угомонилась и, подперев щеки руками, приготовилась слушать.

    - То, что гомосексуализм существовал очень давно, обнаружили археологи, когда при раскопках нашли папирусы Древнего Египта. Из них и узнали, что боги Фет и Горус состояли в гомосексуальных отношениях. А в Греции гомосексуализм назвался по-другому – уранизм, по имени богини Урании, потому что считали, что она родилась не от женщины, а от мужчины – бога Урана.

    Аня прервалась и внимательно посмотрела на своих слушательниц. Те молчали. В их глазах светился неподдельный интерес.

    - Вообще в этой Греции, – воодушевилась Аня, – к гомосексуализму не относились, как к какой-то патологии. Хотя тогда по представлениям Платона считалось, что первоначально род людской состоял из особей с четырьмя руками и четырьмя ногами, а Бог разделил их на двух людей, и якобы с тех пор женские и мужские половинки ищут друг друга всю жизнь. Но у греков даже законодательство терпимо относилось к гомосексуализму. Потому что он не представлял угрозы семье. И в результате у них там наступили такие времена, когда гомосексуализм стал просто массовым. В основном педерастия.

    - А в чем разница-то? – искренне удивилась Наталья.

    - Ну, я так поняла, что это связь взрослого мужчины с мальчиком 15 – 18 лет.

    Галина выразительно посмотрела на Наталью, и та сразу спохватилась:

    - Ой, Анечка, я тебя перебила. Не удержалась, извини.

    - Да ладно, – милостиво кивнула Аня и продолжила: – Считается, что способствовала этому система образования. У них там матери воспитывали мальчиков только до семи лет, а потом уж их обучали в закрытой мужской среде. Ну, чтобы сделать из мальчика настоящего мужчину, сформировать у него мужские черты. Но это приводило только к тому, что мальчики все больше отдалялись от круга женщин. Кроме того, что у них там был свой замкнутый тесный круг, близкие дружеские контакты и частые откровенные беседы, так их еще воспитывал и старший мужчина, который посвящал этих пацанов во все стороны жизни. И в сексуальную, конечно, тоже. Вот такое воспитание, когда  воспитатель становился любовником, и привело к педерастии. Ясно, что при таком положении дел больше всего гомосексуализм распространился среди учащихся, воинов и спортсменов, – совсем тихо произнесла Аня последнее слово и замолчала.

    - Так-так, – вскинулась Галина. – Ну, и что? Давай дальше, рассказывай.

    - А, ну да, – кивнула Аня и уже прежним тоном продолжила: – А на Крите, например, будущие любовники мальчишек вообще воровали. У них там был такой клуб мужчин – андреон назывался. Так вот любовник украденного мальчика вводил в этот круг и потом два месяца проводил с ним в сельской местности. Это у них было что-то вроде медового месяца – всякие там развлечения, отдых, охота, пиры. А после этого мальчик получал богатые подарки  и причислялся к миру взрослых мужчин. И между ним и любовником к тому времени завязывались такие особые отношения. Любовник всеми силами пытался этого подростка очаровать, поразить, а тот вовсю старался быть достойным любви старшего. Это считалось самой совершенной формой воспитания, когда у мальчика любовник-предводитель развивал всяческие мужские добродетели, чувственность, восприимчивость к прекрасному. Вот только что было делать с этими чувствами потом? Там ведь в результате такие страсти кипели, – покачала головой Аня.

    - Какие еще страсти? – опять не удержалась Наталья.

    - Такие вот, – развела руки в стороны Аня. – Сильные, даже огромные страсти. Соперничество, ревность. До преступлений доходило. А все почему?

    - Почему же?

    - Потому что они этими страстями жили. У них все строилось на чувствах. И ведь это продолжается до сих пор.

    - Ну, ты и замочила, Ань. В Греции, что ли?

    - Да в какой Греции? Греция тут ни при чем. Я уже про современных. И это даже не я «замочила», – передразнила она Наталью. – Это Фрейд сказал.

    - Ты, Ань, не кипятись, она же шутит, – вступилась за Наталью Галина. – Так что там Фрейд сказал?

    - Фрейд о гомосексуальных мужчинах сказал: «Ограничения сексуальной цели – вплоть до одних только излияний чувств – встречается здесь даже чаще, чем при гетеросексуальной любви», – процитировала Аня, подняв взгляд к потолку. – Ведь это, прям, об этом тренере сказано! – воскликнула она и в горячке хлопнула кулачком по столу.

    - Да, действительно, сказано сильно, – согласилась Галина. – Где же он это написал? Сам Фрейд.

    - Книжка такая у него есть. «Три очерка по теории сексуальности» называется.

    - И ты всю ее прочитала?

    - Нет, – помялась Аня. – Так, кое-что. Но когда наткнулась на эту фразу, даже выписала ее. Согласна я с этим. Да, эти самые геи – они такие.

    - Ты случайно не про Павла сейчас? – осторожно спросила Галина.

    - Да ну, – отмахнулась Аня, – это не то. Он так… Просто искатель приключений на свою… И вообще человек безвольный, – и она вдруг скисла.

    - Ладно, там, Древняя Греция, – опять сманеврировала Галина, – где воспитание да обучение. А вот сейчас-то они откуда берутся? В чем причина? 

    - Не знаю. Кажется, и ученые не знают. Я пыталась понять, но об этом все больше в научных книгах. Про какие-то генетические факторы, хромосомные отклонения, гормональные нарушения. Мне эти книжки давались трудно. Я так ничего и не поняла. А, может, невнимательно читала. Мне про другое интересно было.

    - Ну-ка, ну-ка, это про что же? – вскинулась Наталья.

    - А, представляете, – округлила глаза Аня, – оказывается, в древности существовала гомосексуальная проституция. Например, в доколумбовой Америке, в Китае, в Японии и в этой, как ее… А! В древней шумеро-месопотамской культуре. У них там эта проституция была прямо в храме. Она считалась сакральной. Это которая имела религиозное значение. И в Сирии встречалась, и в Финикии. Но зато в некоторых местах этих голубых гоняли только так. И высмеивали, и осуждали, и запрещали. Карали даже. Ну, наказывали. Потому что считали это преступлением даже большим, чем убийство. Но лично у меня о гомосексуалистах сложилось свое мнение, свое отношение к ним.

    - Какое? – в один голос воскликнули слушательницы.

    - А такое. Противоречивое. С одной стороны это что-то неприятное, даже гадкое. Ну, ведь извращение все-таки, как ни крути. Да еще и как лавина какая-то – до того быстро распространяется. Прям, расползается. И все дальше, все шире. И так людей захватывает! Да и люди нормальные вроде бы. Ну, которые из любопытства или от скуки, например. Короче, от нечего делать. А с другой стороны, жалко их. Все-таки нездоровые это люди, я так считаю. Ведь не каждый же так… А они и сами страдают, и родных заставляют страдать. Изгоями считаются. Прячутся, скрывают ото всех. Так, кучкуются среди таких же. Да и там кипят страсти. А ведь какие среди них люди великие были! Какие имена! – голос Ани стал благоговейным.

    - Какие? – опять одновременно и даже одинаково тихо спросили Галина с Натальей.

    - А вот такие! – почти с вызовом ответила Аня и опять принялась загибать пальцы: – Платон, Сократ, Микеланджело Буонаротти, Леонардо да Винчи, Густав Моро, Чайковский, Оскар Уайльд, а еще Меркюри и Нуриев. Я прочитала книгу о Нуриеве. Так она вообще-то не о том, что он был гомосексуалистом, она о настоящей любви. Знаете, когда я ее дочитала, я так ревела! И все эти великие люди были далеко не бездельники. Они трудяги и невероятно талантливые. И то, что они были гомосексуалистами… Это у них были не сексуальные капризы или отклонения. Просто они испытывали такие своеобразные чувства, они так любили.  Может, даже потому и творили такие шедевры, что были способны на высокие чувства.

    Аня замолчала. Ее взгляд был направлен куда-то вдаль, а нижняя губа подозрительно подрагивала. Наталья и Галина переглянулись, и обе посмотрели на Аню, но та словно не замечала их.

    - Где ж ты все-таки почерпнула такие глубокие познания? – неожиданно громко спросила Наталья. Аня вздрогнула и, нахмурив брови, посмотрела на нее. Взгляд ее становился все более осмысленным, и она вдруг улыбнулась счастливой, почти детской, улыбкой.

    - А в библиотеке! – весело ответила она и, опять нацепив бутафорские очки, неожиданно засмеялась.

    Галина с Натальей переглянулись и тоже зашлись в неудержимом смехе. Они смеялись так громко, что в стену постучали соседи.

    - Ой, девчонки, – переполошилась Наталья, – я же вас предупреждала. Ну, зачем нам неприятности? Я ведь обещала, что мы будем тихо.

    - Когда обещала? – сразу стала серьезной Галина.

    - Ну, тогда, помните? Когда заказчица тут разбушевалась. Забыли, что ли? Мы тогда еще решили от жен заказов больше не брать.

    - Да, визгу много было, – кивнула Аня. – А что ты тогда соседям сказала?

    - Да что у нас репетиция, а пьеса такая… Ну, шумная. Сказала, что мы увлеклись. Пообещала, что больше не будем так, в полную силу…

    Аня и Галина прыснули одновременно. Не удержалась и Наталья. Сгибаясь чуть ли не пополам, они смеялись почти беззвучно, удивляясь тому, как только это у них получается.

    - Ну, Ань, – наконец, еле выговорила Наталья, судорожно вытирая слезы, – на этот раз твое дело не на пирожки, на торт тянет.

    - Да пусть человек отдохнет, – одернула ее Галина. – Хоть пару дней.

    - А я вовсе не устала. Завтра обязательно испеку. Еще и Тишке гостинец принесу. Высплюсь только. А так у меня и отчет готов, и деньги привезла. И премию тоже, – объявила Аня, доставая из сумки папку с документами. – Вот отчет, чеки, деньги, а это премия, – положила она пачку денег на стол.

    - Ничего себе! – воскликнула Наталья. – А заказчица, действительно, довольна. Даже очень довольна, – пробормотала она, пощупав пачку.

    - Я же говорю – благодарила. Только настроение у нее плохое было. Но пообещала, что когда будет здесь, обязательно зайдет к нам, расскажет, как все дальше сложилось. У нее же тут бизнес налаживается. Ну, а у вас что? Протеже от моей заказчицы приходила?

    - Да, я уже этим делом занялась. Съедает все мое время, – вздохнула Галина. – Я из-за него ни за один заказ больше взяться не могу. Ну, так бывает, когда внедряешься.

    - Так, значит, есть и новые заказы?

    - Есть. Я вообще думаю, что работой мы обеспечены даже на начало следующего года.

    - Есть, есть, – усмехнулась Наталья. – Я вот сразу два веду. Так что и на тебя хватит.

    - А что, интересные заказы? – оживилась Аня.

    - Сама решишь. Потом,  когда записи прослушаешь. Вот только, в самом деле, выспись, – сказала Галина, пристально глядя на нее. – Вон, у тебя круги темные под глазами.

    - Ну, хотя бы записи можно сейчас послушать?

    - Потом, Аня, потом. Мы же договорились. Твоя первейшая задача – как следует отдохнуть, – устало махнула рукой Галина.

    - Ладно, – покорно согласилась Аня.

    Когда за ней закрылась дверь, Наталья воскликнула:

    - Нет, ну ты подумай!

    - Ты о чем? – спросила Галина, доставая из сейфа документы.

    - Да об Ане! Мы и в самом деле ничего о ней не знаем! Да и ее, между прочим, тоже. Видишь, как она к одному только этому вопросу подошла? В библиотеку даже поперлась. А мне бы и в голову не пришло. Выводы свои делает. По всему видно, что от своей истории она уже отошла. Не забыла, конечно, но так уже не переживает. И, знаешь, мне кажется, что она уже не будет так рьяно хвататься за похожие дела.

    - Мне тоже так кажется, – согласилась Галина.

    - И ведь правильно ты о ней сказала. Ну, тогда, помнишь?  Когда выпал первый снег. Все-таки вдумчивая ты, Галина, умеешь размышлять.

    - Просто у меня есть время для размышлений, – вздохнула Галина и стала раскладывать папки на столе. – Ты, пожалуй, иди, Наталья, тебя Степка ждет. А я тут еще повожусь с документами, – и она раскрыла первую папку.




Глава 10               


    Даме, которая обратилась в агентство по протекции бывшей заказчицы Ани, было уже за пятьдесят. Подтянутая, с хорошими манерами, с хорошей осанкой, она держалась как графиня, однако чувствовалось, что это игра, что на самом деле у нее вовсе не такое высокое происхождение. Одета элегантно, ухоженная, в хорошей форме, но возраст все же оставил свою печать на шее, лице, руках. И вполне понятна была ее обеспокоенность тем, что неожиданно появившийся у нее ухажер, упитанный мужчина около сорока, самоуверенный и пользующийся огромным успехом у противоположного пола, вдруг предложил ей свою руку и сердце.

    Заказчица была достаточно откровенной, и история, которую она рассказала, захватывала.

    Семья ее матери после раскулачивания обнищала, и в поисках заработка мать в еще юном возрасте перебралась из деревни в город, где договорилась за угол в квартире присматривать за хозяйскими детьми. Потом она научилась шить, устроилась на швейную фабрику и перебралась в фабричное общежитие. Но началась война. Всех эвакуировали. И вот там, в эвакуации, она и познакомилась с отцом заказчицы.

    По рассказам матери, он влюбился в нее чуть ли не с первого взгляда и рьяно принялся ухаживать за ней. Но мать была тихой, скромной и к его ухаживаниям относилась сдержанно, даже холодно. Однако кавалер был очень настойчив.

    По своей должности то ли кладовщика, то ли интенданта он имел отношение к продуктам – может, распределял, а, может, выдавал их. И в то трудное время, видимо, решил воспользоваться своими возможностями, чтобы завоевать расположение девушки. Он стал приносить ей гостинцы. Но мать отказывалась принимать эти продукты, считая их крадеными, и напрасно он уговаривал ее, убеждая, что это какие-то бесхозные излишки.

    Тогда он решил сменить тактику. От намерений своих не отказался и продукты все же продолжал приносить. Только теперь они были попроще, да и не в таких количествах. Он стал убеждать девушку, что всего лишь делится с ней своим пайком, который он все равно целиком один не съедает. Вот эти продукты она принимала, а заодно и кое-какие мелкие подарочки: дешевые, как он говорил, цацки, безделушки. Как теперь думает заказчица, он, наверное, все же продавал краденые продукты, а на вырученные деньги покупал украшения. Или, может, сразу обменивал? Но, так или иначе, своего добился: девушка то ли поверила ему, то ли просто сдалась, но сменила гнев на милость. В конце концов, ее благосклонность привела к беременности, и у них родилась дочь.

    А потом он вдруг пропал. Они и пожениться-то не успели. А у дочери даже фото отца не осталось.

    Мать ждала его долго, но его все не было и не было. Кончилась война, вокруг налаживалась жизнь, с фронта возвращались мужики, а она все оставалась одна. Так и не дождалась. И тогда вернулась из эвакуации в родной город и ради дочери устроилась нянечкой в детский садик. А когда стала действовать восстановленная после войны швейная фабрика, опять пошла туда работать.

    Одной растить дочь было трудно, а тут еще подошло время собирать девочку в школу. Подумала она, подумала и решила расстаться с чем-нибудь из подаренных украшений. Взяла самое невзрачное колечко, да и пошла в скупку.

    Когда ей назвали сумму за это кольцо, она опешила. В ответ на ее молчание оценщик со вздохом сказал: «Я вас понимаю, но больше денег у меня все равно нет». Тогда она согласилась и на то, что ей было предложено, но пока шла домой, осознала вдруг истинную цену того, чем обладала. А дома собрала все «безделушки» вместе, тщательно упаковала их в одну коробку и спрятала подальше. Дочери, которая так любила играть с ними, она строго-настрого наказала не только больше никогда не трогать их, но и никому не показывать. Да и не рассказывать о них тоже. Забыть о них!

    Посещение скупки заставило мать о многом задуматься, и, спустя некоторое время, она решила научиться оценивать драгоценности самостоятельно. Тихо и скромно, не привлекая особого внимания, она рассматривала в скупках, комиссионных и ювелирных магазинах броши, колечки и прочую мелочь. Старательно запоминала, сколько стоит та или иная вещь, и пыталась разобраться, что дороже, а что дешевле и почему. И никогда не забывала отходить от прилавка со вздохом сожаления, что не может себе такого позволить. Что уж говорить о том, что из своей коллекции она на себя никогда ничего не надевала. А много позже, уже повзрослевшей дочери она  рассказала и историю ее рождения, и историю появления у них красивых вещиц, и даже разъяснила ей их истинную стоимость.

    Трудные моменты еще не раз случались в их жизни, но мать старалась преодолевать их своими силами, обходясь по возможности без продажи драгоценностей. Она хотела сберечь их для дочери. И, кто знает, может, они продлили бы ей жизнь, когда она серьезно заболела. Но… Как сложилось, так и сложилось. И все, действительно, досталось ее дочери.

    Жили они с матерью уединенно и скрытно. Мать привыкла к этому еще с тех пор, когда ей приходилось скрывать, что у них есть продукты в то время, когда люди вокруг голодали. Потом же, напротив, стеснялась своей бедности. А затем стала опасаться за драгоценности. Вот и не было у них близких людей. А связь с деревенской родней оборвалась еще в девичестве матери. Поэтому, когда дочь осталась совсем одна, первое время она даже не знала что ей теперь делать со своей свободой и тем невероятным наследством, которое ей досталось.

    Но со временем, придя в себя и привыкнув к своему новому положению, она всего за пару не самых ценных вещиц сделала в их скромной квартире хороший ремонт, обновила весь интерьер и вплотную занялась своей внешностью и гардеробом. Однако, спустя еще какое-то время, почувствовала, что ей все же очень одиноко. И вдруг осознала, что невольно все чаще подумывает о своем не так давно овдовевшем бывшем однокласснике.

    У них не было крепкой дружбы, но еще мальчишкой он ее всегда опекал: оберегал от чужих насмешек, защищал от обидчиков, бывало, помогал и в учебе. Да и вообще, всячески поддерживал. Одно время, уже в старших классах, она даже думала, что… Но сразу после школы он вдруг женился. Правда, как друзья, они все же продолжали общаться.

    Его жена часто и подолгу болела, а потом умерла, так и не подарив ему за все годы совместной жизни детей. И он тоже остался один. А в разговорах с ней не скрывал, что тяжело переносит свое одиночество. Вот тогда она и решила заботу о нем взять на себя.

    Ей хватило всего несколько месяцев, чтобы понять, что она не создана для ухаживания за человеком, к которому, кроме чисто дружеских чувств, ничего не испытывает. Она ощутила, что ей трудно слушать полные горечи воспоминания о своей ушедшей в иной мир супруге человека, который принимал, как должное, заботу и сочувствие женщины, ничего не получавшей от него взамен. Ведь она ясно видела, что он не проявлял даже простого интереса к ее собственным чувствам, мыслям и переживаниям. И тогда они, как по-дружески сошлись, так же безболезненно и естественно разошлись. Но друзьями остались, и их дружба даже окрепла. Это как раз он и сказал о ее новом ухажере, что тому наверняка от нее что-то нужно.

    Она и сама об этом думала. Даже сетовала на себя за то, что принимает его ухаживания после стольких лет своего уже привычного и даже ставшего приятным и удобным одиночества. Когда же вдруг получила предложение пожениться, возникшие вдруг беспокойные мысли привели к таким переживаниям, что это стало уже отражаться на ее здоровье. Она забеспокоилась и поспешила обратиться к врачу. И в очереди перед кабинетом невропатолога познакомилась с бывшей заказчицей агентства – вдовой художника, которую скрутил сильнейший радикулит. Всего несколько минут общения сблизили этих женщин так, как у других не получалось и за годы. В результате вдова художника посоветовала женщине воспользоваться услугами агентства и просила за нее.


    Заказ принимали Галина и Наталья, поскольку Аня в это время была в командировке по делу собственницы ветеринарных аптек.

    Когда стали расспрашивать заказчицу о ее женихе, выяснилось, что он – подумать только! – ювелир!

    Увидев реакцию своих слушательниц, заказчица откровенно призналась, что сама была удивлена этим фактом. Она и до этого усматривала во всей своей жизни что-то мистическое. Особенно, когда вспоминала рассказы матери о раскулачивании ее семьи, в которой была только одна, самая младшая из детей дочь и четыре сына. На то, что им удавалось скопить от тяжелых сельских работ, они обычно покупали драгоценности – собирали приданое девушки. Но когда их раскулачивали, кроме всего прочего, забрали и это приданое.

    На вопрос Галины о том, как заказчица познакомилась с женихом, она ответила, что на концерте. Он подошел к ней, когда она во время антракта прогуливалась в фойе. Представился, спросил, как ее зовут и какого мнения она о концерте. А затем поинтересовался, с кем она пришла. И когда узнал, что одна, попросил разрешения проводить ее после концерта. Она согласилась.

    - Скажите, а вашу коллекцию он видел? Знал ли о ней? Вы часто носили при нем вещи из нее? – засыпала Галина заказчицу вопросами.

    - Я так и думала, что спросите об этом, – без тени смущения ответила заказчица. – Нет, не видел и наверняка не знал. Я всегда ношу одно и то же, да и то не повседневно. Причем, самое скромное. Не могу же я ходить по городу, допустим, в платиновом колье с бриллиантами и изумрудами.    

    - А какие украшения вы носите?

    - Это старинный гарнитур с сапфирами.

    - И он был надет на вас в вечер знакомства?

    - Ну да! – ответила заказчица, и в ее тоне чувствовался вопрос вроде «А что в этом такого?».

    - И вы разрешили незнакомцу проводить себя? – удивилась Галина.

    - Да вы бы его видели! – воскликнула заказчица.  – Да у меня и мысли плохой не мелькнуло. Вы себе и представить не можете, какие дамы были с ним на том концерте.

    О себе он сам рассказывал, что был женат, но не долго. Развелся. Детей не было. Жил один. Имел хорошую квартиру и большой загородный дом. Обзавелся множеством постоянных заказчиков, которые чуть ли не в очередь выстраивались к нему.  В общем, человек вполне обеспеченный.

    После беседы с заказчицей у Галины возникло ощущение, что если в результате расследования выяснится, что беспокоилась она не зря, она одновременно испытает и облегчение, и огорчение.

    Этот заказ Галина взяла себе.

    - Похоже, дело потребует внедрения, и без моих связей здесь не обойтись, – сказала она. – Так что и заниматься им придется мне.

    Заказчицу Галина проверила только потому, что этого требовали их правила. Ведь и так было ясно, что та рассказала даже много лишнего. А проверить объект оказалось довольно легко потому, что он жил достаточно открыто. Имел много друзей и просто хороших знакомых, был гостеприимным, радушным хозяином, отличным мастером и опытным оценщиком ювелирных изделий, специалистом, известным не только в своих кругах. И выяснилось, что в отношении материальной обеспеченности объекта заказчица знала далеко не все: оно было, как минимум, втрое больше. Тогда что в ней так привлекло его?

    Разузнала Галина и о прошлом браке объекта.

    Когда-то он был сильно влюблен в молоденькую преподавательницу живописи в художественной школе, очень активно и долго за ней ухаживал и, наконец, женился. Но невеста после свадьбы резко изменилась: бросила работу и стала жить на широкую ногу, причем, за его счет. И бесконечно трясла с него деньги на свои причуды. И его любовь вдруг куда-то бесследно испарилась. Он не стал долго терпеть эту ситуацию и развелся. Больше попыток создать семью не делал, хотя женщин у него перебывало великое множество. С двумя из них он и был на концерте зарубежной знаменитости, когда увидел заказчицу. Кстати, с той поры с другими дамами он тесно больше не общался.

    Чтобы раздобыть эти сведения, Галине пришлось внедриться в круг его общения. Но произошло непредвиденное.

    Сначала все шло лучше некуда – на нее обратил внимание друг объекта, с которым они когда-то вместе учились, тоже ювелир. Он принялся ухаживать за Галиной, дарить ей цветы и шоколад и вести длинные беседы. Галине это было только на руку, ведь большинство сведений она могла получить лишь  таким путем. И все складывалось так замечательно! Поклонник восхищался Галиной, она тоже была расположена к общению, которое не только давало ей ценную информацию, но было легким и приятным. Как, кстати, любое общение с умным эрудированным человеком, со вкусом одетым, да еще и приятной наружности. Она даже с благодарностью принимала его милые знаки внимания. Но тут вдруг он преподнес ей в подарок вещь своей работы: роскошное колье из белого золота с бриллиантовой россыпью и крупными натуральными рубинами.

    Галина улыбнулась, восхитилась его вкусом и великолепным исполнением и поблагодарила за желание сделать ей подарок. Но взять колье отказалась, отшутившись тем, что ей нечем отдариваться. И напрасно поклонник уверял, что хочет подарить это колье просто так, на радость ей. Галина ответила, что просто так можно принять милую безделицу, а дорогая вещь уже к чему-то обязывает.

    - За ночь с вами я не пожалел бы ничего, –  многозначительно глядя ей в глаза, севшим вдруг голосом проворковал истомившийся поклонник.

    - Но ведь это всего-навсего удовлетворение обычной физиологической потребности, – холодно сказала Галина.

    - А вы разве не испытываете подобной потребности? – все тем же тоном произнес поклонник, пытаясь взять Галину за руку. Однако она ловко увернулась и, тоже глядя ему прямо в глаза, нарочито мягко ответила:

    - В отличие от мужчин, у большинства женщин это сопряжено с чувствами. Если же их нет, значит, женщина либо преследует какую-то цель, либо это для нее такой заработок. Я к числу подобным дам не принадлежу.

    Галина была не только возмущена, но еще и расстроена тем, что может пострадать дело. На его расследование и так уже было потрачено много времени, а тут вдруг такой затор.

    Об этом она сразу же рассказала Наталье и Ане.

    Сначала обе сначала слушали внимательно и эмоционально, сопровождая возгласами «Ого!», а потом вдруг: «А что тут такого?». 

    И тогда Галина спросила у Ани:

    - Ты взяла бы?

    - Что я, проститутка, что ли? – фыркнула Аня. – Хоть это и ценный подарок, привлекает, конечно, соблазняет, но это же за… Ну, не просто так, не от души.

    - А ты? – обратилась Галина к Наталье.

    - Бывают, конечно, моменты, когда от дорогого подарка трудно отказаться. Особенно, когда так нужны деньги! Но ведь есть столько способов их заработать!

    - Вот и я о том же, – вздохнула Галина. – Странно, но все его обаяние сразу куда-то вдруг пропало. И вот что я вам скажу: не могу я сама продолжать это дело. Давайте что-нибудь придумаем. Все равно нужны какие-то новые шаги. Основная проверка уже завершена, необходимые сведения тоже получены, и теперь надо как-то двигаться дальше, иначе застопоримся надолго. На мой взгляд, стоит подумать о провокации. Метод, хоть и неприятный, но по отношению к мужикам очень действенный. Только я на это уже не гожусь. Даже если очень сильно загримируюсь, меня все равно узнают, особенно этот озабоченный. А я с ним встречаться больше не хочу. И наша «провокация» должна быть невероятно привлекательной, молодой, умной и способной изобразить любое чувство.

    Чтобы ускорить завершение проверки объекта, они решили обратиться к одной из своих помощниц. Агентство обращалось к ней только в особых случаях

    Это была молодая актриса, причем, из другого города, что очень ценилось, но главное заключалось в том, что ее красота и природная грация неизменно приковывали к себе мужское внимание. В данном случае она должна была постараться в кратчайший срок увлечь объект. Особых трудностей в этом не видели еще и потому, что сама заказчица избегала окружения объекта, считая, что не вписывается в его компанию. Вместе они бывали либо наедине, либо на каких-то официальных или культурных мероприятиях. А на его предложение руки и сердца она обещала подумать и просила пока не афишировать их отношения.
 
   Помощнице устроили приглашение на вечеринку, которую объект никак не мог пропустить. Нарядили в соответствующую случаю одежду и украсили потрясающе оригинальным и искусно выполненным комплектом со стразами.

    Уже на следующий день помощница позвонила и сказала, что у нее есть что сообщить, и что она считает свою миссию законченной. Договорились о времени и с нетерпением ждали ее втроем – Наталья и Аня, несмотря на обычную декабрьскую запарку, постарались тоже не пропустить эту встречу.

    Несколько минут все сидели, затаив дыхание, и восхищенно разглядывали молодую женщину. Хотелось долго-долго любоваться изысканными чертами лица, формой носа, бровей, губ и каждым движением ее изумительной фигуры.

    - Ух, ты! – выдохнула, наконец, Аня. – Ведь создаст же Природа такое!

    - Да бросьте вы! – устало махнула изящной рукой женщина. – Я так расстроена. Я сегодня полночи не спала. Мысли просто грызли. Ну что я сделала не так? В чем ошибка? Или во мне что-то? Да в моей жизни таких проколов сроду не было!

    - Та-ак! – тон Галины сразу стал деловым. – А теперь рассказывайте. С самого начала и, желательно, подробно, с деталями, – сказала она, включая диктофон.

    Помощница долго, не упуская даже мелочей, описывала вечеринку и все свои попытки обратить на себя внимание объекта. Но он лишь в самом начале взглянул на нее, да и то мельком, задержав на мгновение взгляд только на ее украшении. Больше ни разу даже в сторону ее не посмотрел! Что бы она ни предпринимала, как бы ни старалась зацепить его лично, все было тщетно. Постепенно это стало ее раздражать, а потом и вовсе разозлило. И, наконец, она не выдержала: улучила момент, когда рядом с ним никого не было, тут же очутилась возле него и томным голосом произнесла:

    - Какая чудесная вечеринка, не правда ли? Я здесь получила столько комплиментов в свой адрес! Промолчали только вы. Противный! – дотронулась она пальчиком до его руки и, не сдержав язвительного тона, добавила: – Что-то с ориентацией? Или вообще, проблемки? Ну, бывает, – и тон ее стал сочувственным. – Я уже сталкивалась с такими.

    И тут он, удостоверившись, что их никто не слышит, тихо сказал ей в самое ухо:

    - Ошибаетесь. У меня все в порядке. Просто я отношусь к тому типу мужчин, которых вы, видимо, еще не встречали. Я из тех, кого не интересуют дамы, носящие фальшивые украшения. Может, потому, что нам такие дамы кажутся столь же фальшивыми, как и их подделки. Мы ценим настоящих женщин, таких, которые признают только натуральные камни.

    - Запись есть? – спросила Галина, с трудом сдерживаясь от смеха.

    - Да, только плохо слышно. Но различить все же можно, я не раз проверила.

    - Отлично! – воскликнула Галина. – Дело можно считать завершенным. Огромное вам спасибо за помощь. И вот что я вам скажу: на самом деле вы талантливая актриса. Вам была поручена роль, но вы ее не просто играли. Вы в нее вжились. Хоть иногда кое-кто и советует не впускать в роль жизнь, а в жизнь игру, но это не для данного случая. Не переживайте, вы все сделали правильно. Это хороший результат. И в отношении себя не вздумайте комплексовать. Дело вовсе не в вас, а в этом странном ювелире.

    Галина встала, открыла сейф и вынула из него конверт.

    - Это вам, – сказала она, положив конверт перед актрисой. – Пересчитайте, пожалуйста, и распишитесь вот тут.

    Наталья и Аня словно застыли, заворожено следя за жестами красавицы и ее растерянным взглядом, направленным на Галину.

    - Вы не ошиблись, все правильно, – улыбнулась Галина, – здесь больше. Мы очень довольны вашей работой. И, надеюсь, до следующей встречи.

    После ухода красавицы-помощницы дольше всех не могла опомниться Наталья.

    - Вот что им еще надо? – возмущенно размахивая руками, металась она по тесной квартирке-офису. – Вот кого они любят? И за что? Вот как же их понять-то? Да это просто невозможно! Инопланетяне какие-то!

    На следующий день рассказ Галины уже слушала заказчица. Слушала очень внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова, но запись прослушать отказалась.

    - Зачем? – пожала она плечами. – Я все поняла. Я выйду за него, – и задумчиво добавила: – Когда я в детстве играла мамиными украшениями, примеряла их на себя и подолгу стояла в них у зеркала, то они всегда вынуждали меня держать осанку, вести себя по-царски, по-королевски. Я представляла себя принцессой. Это ведь они воспитывали меня, вовсе не мама. И поверьте, – застенчиво вдруг улыбнулась она, – мы с ним даже думаем одинаково.

    - А, знаете, – призналась потом Наталья, – я ей, кажется, завидую. Они ведь нашли друг друга. Наверное, это огромная удача в жизни.

     Аня настороженно посмотрела в сторону Галины и тут же деловым тоном заявила:

    - Ну, а мне надо в срочную командировку, иначе дело застрянет. Я и так отложила поездку на два дня. Надеюсь, ненадолго. Да и ехать-то совсем ничего, в Курск.

    Галина и Наталья промолчали. Они уже знали, что пока дело не закончено, Аня ничего рассказывать не станет.




Глава 11

 
    Аня вернулась уже через день, к вечеру. И с двумя большими пирогами с начинками – мясной и грибной.

    - Ого! – откровенно восхитилась Наталья. – Неужели завершила?

    - Можно приглашать заказчицу. Сама не ожидала, что так получится. Ставьте чайник. Рассказ намечается длинный, как раз на два пирога, – засмеялась невероятно довольная Аня.


    За это дело Аня взялась после того, как вернулась из командировки и прослушала записи бесед с новыми заказчицами.

    Наталья тогда как-то странно посмотрела на нее и с легкой усмешкой сказала:

    - Ты только в обморок там не хлопнись, когда увидишь ее.

    - А что такое? – удивилась Аня.

    - Да на невесту она что-то никак не тянет. Но вот, и таких, оказывается, любят.

    - Ну, зачем ты так, – вступилась Галина.  – В жизни всякое бывает. Но тебе, Ань, для начала повидаться с ней, действительно, надо.

    Аня послушно кивнула и прослушала запись еще раз.

    Заказчица обратилась в агентство из-за того, что уже несколько недель подряд ее настойчиво атакует своим повышенным вниманием человек, который не так давно поселился в их районе. И она иногда видела, как он проходит мимо ее дома.

    Заказчица, несмотря на то, что уже год на пенсии, работала в центральном архиве. Ей до него было удобно ходить. Она жила недалеко. Жила одна в большом частном доме, еще крепком, но очень старом. И он стоял на столь же старой улочке с крутым спуском к реке. Никакой особой ценности, кроме того, что расположен в исторической части города, этот дом не имел.

    Как-то, уже к концу лета, заказчица возвращалась с работы домой и попала под страшный ливень. Быстро добраться до дома не могла, так как с детства имела врожденный физический недостаток – у нее одна нога была заметно короче другой, из-за чего она хромала и даже иногда ходила с палочкой. А в тот день еще и не прихватила с собой зонт. Но по дороге ей встретился этот мужчина. Он вежливо попросил разрешения помочь, проводил под своим зонтом до самого дома и с того случая уже не отставал от нее.

    Сначала, словно зная расписание ее жизни, он с самого утра поджидал ее, а когда она возвращалась с работы, встречал на улице. Потом выпросил у нее телефон, звонил по выходным, подробно расспрашивал о том, чем она занимается, а если она собиралась куда-то выходить, набивался на сопровождение. Успели они несколько раз побывать и в кино, и на выставке художественных поделок, и даже на концерте заезжего скрипача. Пару раз он сводил ее в модное кафе, где угощал дорогими пирожными. А потом вдруг спросил, не согласится ли она выйти за него замуж.

    - Это серьезный вопрос, – ответила она ему. – Я не готова так быстро на него ответить. Мне надо как следует подумать.

    - Я понимаю вас, и мне нравится, что вы так подходите к этому важному шагу в жизни любого человека. Я буду ждать, сколько потребуется, – сказал он.

    Заказчица поделилась не только этой новостью, но и своими сомнениями со своей приятельницей, бывшей одноклассницей, с которой они дружат до сих пор. Та работает агентом по недвижимости, сталкивалась не раз с неприятными случаями, так что сомнения подруги были ей понятны. 

    - Жаль, что ты не так уж и обеспечена, уж прости мне такие слова, – посетовала она, – а то могла бы и проверить мужика. Есть такая возможность.

    - У меня кое-что отложено, – воспрянув духом, сразу призналась ей подруга, – я мало трачу, умею экономить. Ты же знаешь, я ничего из дорогой одежды и обуви себе не покупаю. А уж если не хватит, тогда и в долг возьму.

    И одноклассница привела ее в агентство.

    Заказчица оказалась очень умной, наблюдательной, умеющей делать из своих наблюдений логические выводы женщиной, да к тому же и достаточно искренней. Она без тени смущения или какой-то там скорби рассказала о своем физическом недостатке, о том, что он врожденный, и что именно по этой причине она никогда даже не помышляла об устройстве личной жизни. Не говоря уже о браке, о семье и даже просто о мужчине. И откровенно призналась, что именно поэтому не устает удивляться такому вниманию к ней этого человека. А тем более его неожиданному предложению. Особенно если учесть, что он еще и на тринадцать лет моложе.

    О самом женихе она знала немного. Сказала, что в их город он перебрался не так давно. Купил себе неподалеку от нее небольшой домик и живет там один. Рассказывал, что женат никогда не был, и что очень одинок. На вопрос о фото, ответила, что у нее нет ни его фото, ни их совместного снимка, но его самого можно легко увидеть, так как он работает гравером в городском Доме Быта на первом этаже. Он там арендует небольшое помещение.


    - Когда я позвонила заказчице, – начала Аня, помешивая горячий чай, – она сама заговорила о встрече и попросила меня приехать к ней, чтобы кое-что рассказать мне в этакой приватной беседе. Я только потом поняла, почему она не стала все выкладывать нам сразу. Она просто постеснялась, стыдно ей было. Не за себя. Ой, девочки, это, действительно, просто убийственная история.

    - Да брось! – махнула на Аню рукой Наталья. – Правда, что ли? А что там? – она даже так и не откусила кусок пирога, который уже успела поднести ко рту.

    - История очень давняя, идет от военных лет и касается деда заказчицы. Но я так думаю, что и о предках деда было бы интересно послушать, судя по дому, в котором она живет.

    - Что, неужели такой роскошный?

    - Да не роскошный, это не то слово. Но солидный такой! И на большом, по городским меркам, участке. И участок этот очень надежно огорожен. Толстое такое ограждение из камня. Сразу чувствуется, что ему очень много лет. А ведь оно не рассыпалось, даже удивительно. Но самое удивительное – это три просторных погреба. Причем, два каменных, винных – на участке, отдельно от дома, а третий – для хранения продуктов – под всем помещением дома. Мне заказчица там такую экскурсию устроила, я даже не ожидала. И она мне призналась, что еще никого и никогда к себе не приводила.

    - Это за что же она к тебе так? – недоверчиво поинтересовалась Наталья. – Может, подлизывалась?

    - Скажешь тоже, – фыркнула Аня. – Да зачем ей это нужно?  Достаточно того, что за свой заказ она платит. Кстати, девочки, я и правда, чуть не рухнула, когда ее увидела. Я даже не знаю, как описать свое первое впечатление. Ну такая бедность, ну такая убогость, просто нищета какая-то. Да еще и… – запнулась Аня и бросила быстрый взгляд в сторону Галины, но та, сложив  руки на груди, внимательно смотрела на Аню.

    - Я потому так подробно рассказываю, – принялась пояснять Аня, – что это имеет отношение к истории, которую заказчица мне рассказала. Может, если бы не эти погреба… Короче, во время войны, когда началась эвакуация жителей из города, дед нашей заказчицы уезжать наотрез отказался. И не просто отказался, а еще и стал брать на хранение ценности эвакуированных. И люди к нему за этим обращались. А хранил все это дед в погребах, тех, которые на участке. Он тогда тщательно их замуровал и замаскировал в них входы.

    - Ничего себе, партизан, – выдала Наталья.

    - Но оккупанты в городе пробыли недолго, – не обращая внимания, продолжила Аня,  – в войне как раз наступил перелом. А когда эвакуированные стали возвращаться в город и начали обустраиваться на дальнейшую жизнь, то к деду потянулись те, кто отдавал ему на хранение ценности. И тут их ждала неприятная неожиданность – дед не отдавал им все. Часть добра он оставлял себе за то, что рисковал здоровьем и жизнью, охраняя их имущество. Конечно, недовольные были, но все же даже они соглашались с его доводами. Тем более что вопрос о том, что именно дед хотел оставить себе, решали полюбовно. Если собрать вместе только эту мзду, и то получалось довольно приличное собрание различных ценностей. Но ведь были еще люди, которые в город так и не вернулись. И дед стал полноправным хозяином всего их добра.

    - Вот это да! – не удержалась Наталья. – Что же такое ему оставляли?

    - Я тоже не удержалась, спросила, – призналась Аня. – Ну, оставляли в основном крупные вещи, которые нельзя было увезти с собой. А что тогда у людей было ценного? Машинки швейные, патефоны с пластинками, зеркала. У тех, кто побогаче – ковры, гобелены, книги, картины – какие в рамах, какие нет.  Много было хрупких вещей: из хрусталя, фарфора. Было и тяжелое столовое серебро. Приносили и шубы меховые, горжетки, отрезы шерстяные, бархатные и шелковые. Ну, и еще кое-какие другие вещи. Как рассказала заказчица, за такими почти никто не приходил. Даже из тех, кто остался жив. Видимо, эти люди были слишком рады уже и этому. И чего тогда пробираться  к деду в оставленный ими город за вещами, которыми они уже не дорожили? Поэтому впоследствии, когда прошло уже много лет, дед вещи, которые вот-вот могли оказаться просто хламом, распродал на местной толкучке. Ну, и на эти деньги доживал. А когда деда не стало, так же поступали и родители заказчицы. И они тоже продавали вещи наименее ценные, причем, которые либо выходили из моды, либо постепенно теряли товарный вид. Потом не стало и родителей, и заказчица уже 10 лет живет одна. Только она уже никогда ничего не продавала, чтобы не нарисовываться с такими вещами. И не потому даже, что такая осторожная. Просто она знает, что эти вещи оказались у них настолько необычным образом, что ей иногда бывало даже стыдно вспоминать об этом. Вот эти вещи и оставались нетронутыми. И к тому моменту, когда заказчица решила обратиться к нам, у нее из них собралась целая коллекция. И больше всего в этой коллекции картин. Знаете, почему?

    Ане никто не ответил. Галина и Наталья, ошеломленно глядя на Аню, только молча покачали головами.

    - Да на фиг они кому нужны были после войны! – горячо вскрикнула Аня. – Я вот тоже не сразу сообразила. И, знаете, она хранит их в отдельной, хорошей сухой комнате и никогда никого туда не пускала. Закрыта эта комната, и дверь завешена ковром и заставлена двумя большими креслами на колесиках. И об этой комнате вообще никто ничего не знает. А знаете, почему она мне обо всем рассказала?

    Галина и Наталья растерянно покачали головами.

    - Потому что долго размышляла о том, уж не узнал ли как-то этот ее жених о ее музейном собрании вещей, вот!

    - А что, очень даже может быть, – согласилась Наталья. – Я на ее месте тоже так подумала бы.

    - Вот поэтому я и не стала проверять заказчицу, не стала на это тратить время. Ведь она была со мной такой откровенной. И не только рассказала то, что совсем не красило ее семью, но и показала все без утайки. Открыла эту комнату с картинами.
 
    - Да что ты! – недоверчиво протянула Наталья, всплеснув руками. 

    - Да-да! – горячо закивала головой Аня. – Ну, я вам скажу, девочки! Там целая галерея! А какие есть полотна! Видно, что не мазня какая-то, хоть я в этом и не очень-то разбираюсь. В другой комнате тоже всякого добра полно. Сплошь антиквариат! Оценить невозможно! Содержит она все это в порядке, вещи хранятся чуть ли не как в музее. И выглядят достойно. Но картин все же больше. Она ведь богачка! И понимает это, потому что сама призналась, что из-за этих вещей всю жизнь не позволяла себе ничего лишнего, чтобы никто не позарился на это добро. Но самое главное, чтобы никто и не припомнил, как в свое время поступил ее дед. Как он нажился на чужом в годы общей беды.

    - Да-а, интересная история, – протянула Наталья. – Ну, и как ты все это дело разгребла? Ведь разгребла же, раз такие два пирога тут на столе, – и она отрезала еще один внушительный кусок пирога с грибами.

    - Ну, после того, как я все это увидела, меня ее жених заинтересовал еще больше. Неужели он, действительно, что-то знает? И откуда? И тут как завертелись мысли в голове! А вдруг он бандит? Вот так женится, а потом отравит или придушит женушку, и все отойдет ему. По закону. А что? Она же одинокая, никакой родни нет.

    - Ну, Ань, и заносит же тебя иногда, – не выдержала Галина.

    - Да я, правда, так думала. Стала подробнее расспрашивать про него заказчицу. Неважно, что в записях она о нем уже говорила. Мне надо было получше расспросить, почувствовать что-то. Спрашивала даже, не интересовался ли он ее работой. Но он ей намекал, что если она согласится выйти за него, то он не допустит, чтобы его жена трудилась, хочет, чтобы больше отдыхала и чтобы больше времени они проводили вместе. Это тоже настораживает, такая мощная предвыборная компания, да? Ну, я и занялась его проверкой. Разузнать о нем в нашем городе ничего не удалось бы: иногородний и скрытный, я это сразу поняла. Решила пока сделать его фото. Сначала прошлась там, по этому Дому Быта, посмотрела на него, вроде как нечаянно дверью ошиблась. А потом сделала снимок, когда он с работы уходил. Узнала, конечно, фамилию, имя, отчество.  Пробила по базе прописку. Оказалось, что действительно купил здесь дом недалеко от дома заказчицы. До этого был прописан в Курске. По датам прописок видно, что оттуда сразу и перебрался в наш город. И тут вдруг на меня напал ступор. Вот не знаю, как дальше быть, и все тут. Два дня ни одной умной мысли в голове не мелькнуло. А потом, когда уже засыпала на ночь, меня вдруг ка-ак осенит! – и Аня подпрыгнула на стуле так, что Наталья даже вздрогнула.

    - Ой, напугала, – выдохнула она.

    - Ну-ну, давай, – нетерпеливо подогнала Галина.

    - Да, понимаете, дед у заказчицы был не примитивный рвач, а обстоятельный и расчетливый человек. Видно, все же у их родни какие-то купеческие корни были. Он с самого начала завел список, кто и что отдавал ему на сохранение, а потом отмечал, кто и что забрал у него. А также и что ему оставил. И на оставленное составил потом список отдельный. Он и хранил его отдельно, считая эти вещи уже своими. Бухгалтерия была серьезная – дед отмечал и то, что удалось продать. Даже дату ставил и цену, а если кого знал, то записывал и кому продал вещь. Потом его дочь с мужем делали то же самое. Но главное, был у деда и список тех, кто так и не пришел вовсе. И я, когда засыпала, вдруг вспомнила про этот список. Так я утром чуть свет помчалась к заказчице. Не поленилась, скопировала с ее разрешения весь этот список прямо у нее, вручную, а потом пробила по базе все фамилии, даже тех, кто свои вещи забрал. И, представляете, из тех, кто к деду не приходил, оказался один мужчина, который потом был прописан в Курске. Но это еще не самое удивительное. Ой, меня, прям, уже трясет, – передернула плечами Аня.

    - Да ладно тебе, давай дальше, интересно же, – не выдержала Наталья.

    - Так ведь этот мужик оказался соседом по комнате с объектом! – вскричала Аня. – Прописан был в одной коммуналке с ним!

    - Вот это да, – выдохнула пораженная Галина. – Звезда у тебя такая, что ли? Просто путеводная звезда, – она во все глаза разглядывала раскрасневшуюся от возбуждения Аню. – А не обратила внимания, что он оставлял на хранение?

    - Обижаете, – покачала головой Аня. – У меня все записано. Там несколько книг, какие-то статуэтки, мелочь всякая, но в основном – картины. Удивило, что он за ними не пришел, ведь жив-то остался. Это я уже потом все узнала.

    - Узнала все же? – глаза Натальи горели нетерпеливым огнем. – Ань, ну давай дальше. Просто сказка какая-то.

    - Вот я и поехала в Курск. Ну, конечно, пошла по его бывшему адресу. Нашла этот дом и для начала побродила там. Вокруг и во дворе потопталась. Для вида, словно ищу кого-то. И ведь помогло! В таких старых домах все соседи знают друг друга, и незнакомые люди всегда вызывают у них любопытство. И правда, смотрю, из дома вышла старушка, сухонькая такая, но очень подвижная и очень любопытная. Она сразу ко мне и давай выспрашивать. Ну, сказала, что ищу такого-то, мол, работали мы вместе, но уволился он, и никак не могу его найти, а очень надо. Помню только, что где-то тут живет, но вот забыла, в какой квартире. И тут мне эта бабушка рассказала про него столько, сколько я по всем нашим базам не смогла бы пробить. Правда, она сначала сразу сказала, что он отсюда уже съехал. Она даже слышала, что он, вроде, переехал в какой-то другой город, хоть у него здесь есть квартира большая и дом, все в наследство получил.

    - Во как! А что же он побросал-то все? И от кого наследство, не сказала? Может, он брачный аферист? – у Натальи даже щеки зарделись.
 
    - Ну, подожди, – отмахнулась Аня, – я все расскажу.

    - А чего тянешь-то?

    - Может, я удовольствие себе продлеваю, – хихикнула Аня, – я ведь там такой спектакль устроила, что МХАТ отдыхает, а ты меня торопишь.

    - Ну, давай, давай, – улыбнулась Галина, – нам же интересно.

    - Короче, история такая. Родители его разошлись, когда он совсем мальчишкой был. Отец его был большим начальником, и они жили в хорошей квартире, но однажды мать застала отца с любовницей, которая уже и беременная была, с животом. И жена ушла от него вместе с сыном вот в этот дом к своей бабушке, у которой там была комната в коммуналке. С отцом сын почти не виделся. Тот сначала вроде и приезжал на служебной машине, проведывал, но потом его уже здесь не видели – у него от той любовницы другой сын родился, они поженились. Но судьба ту семью все же покарала – так потом говорила мать нашего объекта. Ребенок у них больной родился, выжить не смог, и больше детей у них не было. Ну, а года три назад они с женой разбились на самолете, откуда-то из-за границы летели. И оказалось, что наш объект был единственным наследником отца, даже у его жены родственников не нашлось. Ни на их квартиру, ни на их огромный загородный дом. В наследство он вступил, но жил все равно с матерью. Болела она очень, вот он и не оставлял ее, не женился даже. Он и педагогический институт бросил из-за матери, не доучился. Работать пошел, да так много трудился, что где только ни работал. Иногда на трех работах сразу. Но мать его в позапрошлом году умерла. У них по женской линии все от лейкоза умирали, вот и мать его тоже. И тогда он продал эту комнату и уехал, а вот куда уехал, старушка не знала. Но сказала, что это может знать только его сосед по комнате. Он немного старше объекта, но они всегда были дружны, росли, можно сказать, вместе. Старушка сказала мне номер их квартиры, но предупредила, что соседа можно застать только вечером, потому что он работает. Ну, это было мне как раз на руку – продумать надо было, что сказать соседу объекта, чтобы получить хоть какую-то важную для дела информацию.

    Аня замолчала, отрешенно глядя вниз и, покачивая головой, улыбалась.

    - Ты чего? – спросила Наталья. – Что-то смешное придумала?

    - Вот не поверите, но я не придумала ничего. Ну совсем ничего. Думалось только об одном: зачем объекту так нужна наша заказчица, если он настолько обеспеченный наследник? Зачем сорвался с места ради нее? Ведь ради нее же! Не для того же, чтобы свои гравировки в Доме Быта царапать за какие-то гроши! И чем ближе было к вечеру, тем больше меня раздирали эти мысли. Зато когда мне открыли дверь в ту квартиру, и я встретилась с соседом объекта, то со мной вдруг что-то произошло. Сама не пойму, чего мне вдруг вспомнилась наша помощница эта, красавица-актриса, и как она играла свою роль по заданию Галины. И как только этот мужик спросил меня, кто я такая и почему ищу его соседа, я сказала, что мы с ним работали вместе, но он уволился, а я захотела его найти, и мне подсказали его адрес. Тогда мне сосед сказал, что он, действительно, жил здесь, но продал комнату и уехал. Я тут сразу: «Как уехал? Этого не может быть!» и, сама не знаю, как это у меня получилось, но я заревела прямо настоящими слезами. Ну, тот сразу допытываться, в чем дело, а я так сквозь слезы и давай признаваться, что давно влюблена в него, только он, конечно, не знает об этом. Но я никак не могу его забыть, и решила сама во всем ему признаться, не могу больше молчать, мучаюсь. Ну, и тут опять слезу пустила, сморкаться стала. И так сквозь всхлипы принялась откровенничать с ним, что молчала, потому что понимала, что могу себе сильно навредить таким признанием – а вдруг он как-то воспользуется моей доверчивостью или вообще, у него жена есть, дети, о нем же ничего не известно, он такой скрытный.

    Наталья вдруг так громко расхохоталась, что Галина вздрогнула.

    - Ой, не могу, – надрывалась Наталья, – во насмешила. Да ты не только актриса, ты еще и режиссер, Ань. Талант какой пропадает, надо же.

    - Смейся, смейся, зато я все сразу и узнала. Нет для меня больше секрета.

    - Да ты что? – сразу остановилась Наталья. – Правда, что ли? Ну и что он?

    - Ну, мужик этот мне, между прочим, очень даже поверил и сказал, что его бывший сосед свободен, ни жены, ни детей у него никогда не было, но что он человек со странностями – помешан на картинах. И рассказал, что в их квартире долгое время жил еще один сосед, полуслепой инвалид, бывший фронтовик, который, в конце концов, совсем ослеп и уже лет пять как умер, там теперь другие живут. Так вот тот фронтовик увидел однажды у нашего объекта маленькую картинку, которую ему кто-то подарил еще в детстве, и открыл ему, насколько эта картинка ценна. Этот случай был, когда объект еще в школе учился, в старших классах, но после этого разговора он картинами просто заболел. Причем, сам рисовать он не умел, не смог бы даже яблоко простым карандашом нарисовать. Но в картинах так стал разбираться, что увлекся коллекционированием. До такой степени увлекся, что больше его уже ничто не интересовало. И самой большой удачей для него было, когда он какую-то ценную картину не покупал, а каким-то образом добывал. Да и покупать-то ему особенно не за что было. И своими достижениями он всегда делился с этим полуслепым фронтовиком. Тот, оказывается, до войны учился на художника и очень хорошо разбирался в искусстве. Только каждый раз при виде картин страшно расстраивался из-за того, что у него так резко падало зрение. Он все же ослеп. И, как рассказал их сосед, объект переживал это так же сильно, как и сам ослепший фронтовик.

    - Надо же, – покачала головой Наталья, – как бывает. Что-то даже жалко его.

    - Ага, – кивнула Аня, – я тогда тоже расстроилась. Только меня сразу отпустило, когда сосед рассказал мне, что он узнал. Подслушал однажды их разговор. Ну, нечаянно, конечно. А что это ты скривилась, Наталья? Лично я ему поверила, хороший мужик, откровенный. Просто его комната находится рядом с общей кухней в той квартире, а фронтовик с объектом в ту ночь очень долго сидели вместе в кухне. И вот наш объект рассказывал тому слепому инвалиду, что никак не может  найти какую-то картину одного художника. Знает, что до войны ее видели, но потом след картины потерялся. Он стал описывать этому фронтовику, что там на ней нарисовано, а тот его остановил и сказал так горестно, что эта картина принадлежала ему. Да и не только она. Он признался, что у него была своя коллекция, художественная, что, вроде, не только картины, но и книги редкие, скульптурки какие-то, бюсты. Сосед и не помнит, что там еще, да и слышно было не очень. Но хорошо расслышал, что у него было много картин, в том числе и та, за которой охотился наш объект. И что всю свою коллекцию он перед тем, как уйти на фронт, отдал на хранение одному мужику. А во время войны попал в плен. Освободили его из плена, но когда вернулся, попал в лагерь, где окончательно лишился здоровья и стал терять зрение. И признался объекту, что все эти тяжкие годы он часто размышлял над тем, что ему приходится переживать. Вспоминал, что не все картины и другие ценности достались ему честным путем, и в результате посчитал, что все его несчастья и болезни, в том числе и с глазами – это наказание, кара за его грехи. И когда вернулся из лагерей и получил эту комнату, уже тогда решил не забирать отданное на хранение. Да и лет уже много прошло. А теперь, когда он совсем перестал видеть, его отчаянию просто нет предела. После этого разговора они молча разошлись по своим комнатам, а на следующий день объект вернулся с работы и тут узнал, что днем слепец вдруг умер. Как же он в тот день сокрушался! Больше даже, чем когда умерла его мать.

    - Еще бы! – воскликнула Наталья. – Я так поняла, что этот слепой фронтовик не успел сказать ему, где хранилась его коллекция. Может, даже не сказал и в каком городе, иначе тот сразу ломанул бы сюда.

    - Угадала, – усмехнулась Аня. – Он ведь потом у этого соседа расспрашивал, откуда родом покойник. Но тот не знал, как-то не было об этом разговора. Видно, лагеря с пленом научили фронтовика помалкивать. Но теперь сосед думает, что он отправился на поиски родины умершего фронтовика, а может, уже разузнал и поехал туда. Но, говорит, со мной он своими планами не делился, хоть мы и были всегда очень дружны.

    - А ты что?

    - Ну, я в надежде на еще какие-нибудь подробности опять пустила слезу, но сосед, похоже, больше ничего не знал. Как, говорит, ни жаль мне вас огорчать, но, боюсь, что у вас ничего не получится, потому что его единственная любовь – это картины. У него даже женщины никогда не было, и он от своей страсти уже никогда не отступится. Посморкалась я, посморкалась еще для порядка и так же слезно попросила своего собеседника ничего обо мне не рассказывать своему бывшему соседу, если он все же появится, не тревожить его. Поблагодарила его за то, что открыл мне глаза, и призналась, что тоже решила не приставать к нему со своей любовью.
 
   - Ну что сказать, Ань? Молодец ты! Хорошо справляешься. То, что удачливая, этого от тебя не отнять, но еще, видно, на пользу тебе учеба на психолога, правильную ты профессию выбрала, не даст она тебе пропасть, ни при каких обстоятельствах. А заказчице можешь уже назначать встречу. Кстати, записи тебе удалось сделать?
    - Только со старушкой. А с соседом не получилось. Мы же в его комнате сидели, один на один. Ну как включать диктофон? Я все в письменном отчете напишу, завтра, тянуть не буду.

    - Вот и хорошо. А потом отдыхай. Все равно скоро праздники, так что нет смысла за новые дела браться. А как только Наталья со своим заказом разделается, так можно и каникулы устроить. Ну что вы на меня так смотрите? Давайте хоть раз отдохнем как все нормальные люди. Устроим себе новогодние каникулы.


    - Отдохнешь тут, – буркнула Наталья. – И откуда же столько невест, которые не доверяют своим женихам? – вдруг возмутилась она. – Главное, срочно надо, горит у всех.
    - Ну, так уж и у всех, – робко попыталась возразить ей Аня. – Всего-то одна заказчица и торопит.

    - Ага, тебе легко говорить, ты за месяц два новых дела до конца довела. А я только одно прошлое смогла закончить, да и то совсем простенькое. А на другом застряла. Так что про новые заказы и говорить нечего, этот не пускает.

    - Ты не про тот ли заказ, где жених должен к Рождеству нарисоваться?

    - Вот! Наверное, я из-за этого дела и нервничаю. Там такая любовная история вклинилась!

    - А почему я не знаю? – удивилась Аня. – А! Ты его начала, когда я в командировке была, да?

    - Фокус в том, – сказала Галина, – что заказчица вовсе не жениха своего надумала проверить, а человека, в которого нечаянно влюбилась. Естественно, пока жениха не было рядом.

    - Вот так! – с досадой хлопнула по столу Аня. – Одним все, а другим ничего. Ну, и что там, Наталья? Расскажи.

    - Да на первый взгляд ничего особенного. Молодая женщина, дизайнер интерьера, получает заказ на интерьер загородного, только что отстроенного дома. У нее есть жених, очень обеспеченный мужчина, который на длительное время уехал за границу, еще весной. С ним она познакомилась пару лет назад, когда оформляла ему офис. Но хозяин заказа, за который она взялась, начинает за ней ухаживать, и она вдруг понимает, что он ей нравится. Только ей кажется, что  ведет он себя как-то странно. Во-первых, он совсем равнодушен к тем идеям, которые она ему предлагает. Ни одно ее предложение его как следует не заинтересовало. Он только твердит «как скажете», «вам виднее, вы же специалист» и «главное – чтобы нравилось вам». Во-вторых, в своих ухаживаниях он еще ни разу не перешел границу. Ну, вы меня понимаете. Физической близости у них не было ни разу, хотя он ухитрился при этом уже сделать ей предложение. Правда, просил ее очень серьезно подумать. И, наверное, из-за всего этого ее не покидает ощущение, что он словно боится ее согласия. Хотя она чувствует, что он ее действительно любит. И, кстати, она ему не говорила, что у нее уже есть жених, который скоро должен приехать. Между прочим, к Рождеству. И тогда ей придется сделать серьезный выбор. Вот она и обратилась к нам, чтобы узнать, что за странности у этого ее нового жениха.

    - А ты что?

    - Ну, наверное, потому и психую. Даже не знаю, с какой стороны ухватиться. И заказчица, и он вроде нормальные люди, работают. Все, как она и говорила.

    - А ты проверяла, кто собственник этого дома? – ляпнула вдруг Аня.

    Галина с интересом посмотрела на нее и спросила:

    - А с чего это ты?

    - Да ведет он себя не как хозяин, это же очевидно.

    - Завтра же проверю, – отчего-то разозлилась вдруг Наталья.

    - Вот-вот, а заодно и ее жениха, который сейчас в отъезде. Ты что-нибудь знаешь о нем? 

    - Так она ничего и не просила узнать, хотя кое-что о нем говорила.

    - Ну и что? Самой не интересно, что ли?

    - Если честно, меня это дело не захватило с самого начала.  Не могу даже объяснить, почему. Может, сразу вялым каким-то показалось, а, может, потому что сроком ограничена, от этого тоже нервозность бывает. Но времени было, вроде, достаточно… – задумчиво рассуждала Наталья

    - А отдай его мне, – вдруг перебила ее Аня. – Не жалко?

    - Ты это серьезно? – оторопела Наталья. – Тебе что, делать больше нечего?

     - Ну, за новые заказы, и, правда, нет смысла сейчас браться, скоро уже Новый год. А свои я уже закончила. Я просто помочь хочу. Мы же ведем иногда дела вместе, но раз оно тебе не нравится…

    - Да я не против, Ань, ты не подумай, я даже с удовольствием. Я хоть сейчас. Давай, сначала введу тебя в курс дела. А уж потом – хочешь, сама, хочешь вместе…




Глава 12


    Когда Аня стала проверять жениха заказчицы, обнаружилась невероятная вещь – он вовсе не за границей, а в Москве, благополучно занят своими делами, и дом, оформлением которого занимается заказчица, принадлежит ему. А мужчина, который изображает хозяина дома, на самом деле его партнер по бизнесу, с которым они когда-то только начинали. Жених регулярно приезжал на встречу со своим давним приятелем, и тот отчитывался перед ним о том, как продвигаются дела. Ане совершенно случайно удалось заснять эту встречу, и она рискнула: встретилась с «хозяином дома», чтобы поговорить. Представилась подругой заказчицы и потребовала объяснений. После недолгого возмущения и отказов вообще что-то выслушивать и о чем-то говорить, она пообещала все рассказать своей подруге и показала ему снимок встречи двух друзей. Тогда она и узнала истину.
 
   Оказалось, прежде чем оформить брак, жених решил проверить свою невесту на верность. И он придумал план:невеста принимает заказ на дизайн только что отстроенного дома, и пока она занимается этой работой, «хозяин» дома, роль которого он попросить исполнять своего хорошего приятеля, должен постараться влюбить ее в себя. Он сделал своему партнеру очень выгодное предложение, от которого тот не мог отказаться, вот и согласился исполнить его просьбу.

    Жених даже не допускал возможности, что его приятель вдруг влюбится в невесту, и что из-за этого роль хозяина дома станет ему в тягость. Приятель признался жениху, что девушка ему очень нравится, и стал выказывать возмущение, что такая проверка слишком жестока, что это игра на чувствах других и что жених, видно, совсем не любит свою невесту. Но тот ему ответил, что жениться на ней намерен. Более того, этот дом он построил для нее, как подарок к свадьбе, если она состоится. Потому и хотел, чтобы при этом дом был оформлен полностью по ее вкусу. Но еще сказал, что у него уже была любимая, а потом он понял, что ему нужна не столько любимая, сколько верная жена. Как ни странно, приятелю это высказывание показалось нормальным доводом, и после этого разговора он уже больше не сдерживал себя в своих чувствах к заказчице, впрочем, не вступая с ней в интимные отношения.

    Заказ посчитали выполненным. Пригласили заказчицу в офис, и Аня откровенно ей обо всем рассказала. Потом все терпеливо выслушивали ее возмущенные реплики по поводу жениха и его поступка, а после долго ждали, когда она молча обдумывала услышанное.

    - Он уже совсем измучился, я просто чувствую это, – наконец, спокойно произнесла она. – И он по-настоящему любит меня. Пусть он не такой обеспеченный, как прежний жених, но я выйду за него.

    - Ну, вот, –  сказала Галина, когда Аня проводила заказчицу, – а теперь у нас начинаются новогодние каникулы. Я тут пару дней еще повожусь с документами, а вы уже можете отдыхать.

    - Каникулы – так каникулы, – кивнула Аня. – Мне перед зимней сессией будет очень кстати.

    - А здорово-то как! – воскликнула Наталья, и Галина поняла, что не ошиблась – Наталья или устала, или ее что-то тревожит, и ей сейчас совсем не до работы.

    Галина действительно не ошибалась.
               

    Приглашение нового знакомого Наталья приняла с тайным ликованием – он нравился ей. И к предстоящему визиту готовилась тщательно, как никогда. Празднику дань отдала только тем, что поставила и нарядила елку, да и то чтобы порадовать Степку, когда они с матерью вернутся от Лиды. На остальное у нее просто не хватало времени. Почти два дня ушло на косметический салон, парикмахерскую и покупку нового платья – элегантного и дорогого.
   

    Познакомились они из-за неприятной, досадной случайности.

    Вторая половина декабря для Натальи оказалась особенно хлопотной. Надо было постараться разделаться с заказами еще до праздников и собрать Степку и мать в дорогу – купить гостинцы и новогодние подарки для Лиды и ее детей.  Предстояла и проверка дневника, родительское собрание и проводы своих на самолет. А один из дней выдался особенно трудным. Просто сумасшествие какое-то. Некогда было даже перекусить. 

    Чувствуя, что у нее от голода уже начинает кружиться голова, Наталья решила зайти в любое ближайшее заведение, лишь бы накормили. И по дороге ей попался дорогой ресторан.

    Наталья не любила лишних трат. Привычка экономить, несмотря на то, что теперь она могла позволить себе многое, оказалась стойкой. Но желание поесть было уже невыносимым, и она все же зашла в этот ресторан.

    Сытая и довольная она уже подошла к гардеробу и, снимая сумочку с плеча, чтобы достать из нее номерок, нечаянно зацепилась язычком ее пряжки за пиджак незнакомого мужчины. Он как раз из гардероба направлялся в обеденный зал. Наталья машинально дернула сумочку, и тут раздался подозрительный треск – лопнул боковой шов пиджака незнакомца.

    Обескураженная Наталья замерла, а на лице мужчины отразилось выражение крайней досады. Но он увидел испуганные глаза Натальи, сдержанно улыбнулся и, махнув рукой, лишь нарочито обреченно вздохнул.

    Наталья, непрерывно извиняясь, принялась рассматривать порванный шов.

    - Простите, ну, простите меня. Я же не нарочно. Давайте, я все поправлю, прямо сейчас, – предложила она. – Я задержу вас всего на несколько минут.

    - Да не стоит беспокоиться о таком пустяке, – попытался остановить ее мужчина, но Наталья упорствовала.

    - Я вам обещаю, все будет в порядке. Это не так уж и сложно, только дайте мне ваш пиджак.

    И стоило мужчине на мгновение задуматься, она стала еще настойчивее уговаривать его:

    - Знаете, если вы не позволите мне сделать это, чувство вины не даст мне дальше спокойно жить. И это, действительно, ненадолго. Вы доверяете мне? Тогда снимите пиджак! Только выньте из него все свои вещи, – уже спокойнее попросила она и терпеливо ждала, пока мужчина с добродушным и немного удивленным видом снимал пиджак и вынимал из его карманов пластиковые карты, водительские права, сотовый телефон, портмоне и записную книжку с авторучкой.

    Наталья скрылась в туалетной комнате и достала из сумочки несессер. Она всегда носила с собой иголку и деревянную катушку из-под хлопчатобумажных ниток, на которую когда-то намотала надерганные из порванных капроновых чулок нитки всех оттенков, от белого и телесного до темно-коричневого и черного. Так, на всякий случай. Вот случай и подвернулся.

    Пиджак был бежевого цвета и очень дорогой. Об этом заявлял не только порванный шов, проложенный вручную. Вручную сшитым оказался весь пиджак. И от него исходил едва уловимый запах дорогой мужской туалетной воды, который, как вдруг ощутила Наталья, будоражил ее.

    Она ловко зашила шов и вдруг, неожиданно для себя, прижала пиджак к лицу. Вдохнув напоследок несколько раз волнующий ее запах, она с сожалением оторвалась от пиджака и вышла из туалетной комнаты.

    Мужчина ждал ее в холле, просматривая газету.

    - Ловко, – восхитился он, разглядывая шов. – И, действительно, быстро. Могу я как-то отблагодарить вас?

    - Да что вы! – улыбнулась Наталья. – Я просто исправила тот ущерб, который сама же ненароком нанесла вам.

    - Может, позволите угостить вас обедом?

    - Спасибо, но я уже пообедала.

    - Тогда разрешите мне оплатить ваш обед.

    - Извините, но я еще в состоянии сама заплатить за свою еду, – возмутилась Наталья.

    - Простите, у меня и в мыслях не было вас обидеть. Я просто хочу вас отблагодарить.

    - Для меня ваша благодарность проявится в том, что вы наденете пиджак и, наконец, спокойно пообедаете, а я получу возможность отправиться по своим делам. Тем более что уже очень спешу.

    - Так, может, вас подвезти?

    - Спасибо, я сама доберусь.

    - Но вы тоже поймите меня, – не отставал мужчина. – Ненавижу быть неблагодарным. Я же не предлагаю вам ничего ужасного. Я просто хочу угостить вас. Ну, хотя бы кофе с мороженым. Если вы сейчас спешите, можем ли мы это перенести на завтра?

    На следующий день после кофе с мороженым и приятной беседы о всяких пустяках они все же пообедали вместе. Через пару дней он пригласил ее в кино на любимый ретро-фильм. А на выходные предложил съездить за город на открытие выставки ледяных скульптур.

    - Ну, – улыбнулась Наталья, – если вы сможете в выходной оторваться от
семейных обязанностей…

    - Я сейчас совсем свободен! – засмеялся он, широко разведя руки в стороны. И кольца на его руке не было.

    Весь тот день они провели вместе. А когда вернулись после поездки за город, поужинали в уютном ресторанчике, где, согреваясь горячим глинтвейном, перешли на «ты», и он пригласил Наталью к себе в гости 31 декабря, чтобы вместе проводить уходящий год. Она согласилась.

    Да, он понравился Наталье. Но Галине она не стала о нем рассказывать. Когда та спросила: «Ну, как настроение? Своих-то проводила?», Наталья кивнула:

    - Да, улетели. Хоть мама и не любит самолеты, но ей жаль половину Степкиных каникул тратить на дорогу. Сколько им тогда останется погостить? У них всего-то чуть больше двух недель.

    - Скучаешь? – сочувственно спросила Галина.

    - Конечно, – опустила взгляд Наталья. – Правда, столько дел скопилось. Одна уборка чего стоит.

    - Да уж, перед Новым годом всегда так, – согласилась Галина. – Хорошо, что у нас с работой нормально, почти все сделали, что намечали. Потому я и думаю каникулы нам устроить. Новогодние, недельки на две. Такой передышки давно уже не было. Надо этим воспользоваться. А закончатся каникулы у школьников, тогда и мы заработаем. Что скажешь?

    - Да я очень даже не против.

    - Отлично! Ане тоже в радость.

    - А я, кстати, ее видела, когда мать со Степкой провожала. Она в зале ожидания сидела.

    - Встречала кого-то?

    - Не знаю. Я к ней не подходила. Вдруг она по какому-то своему делу там? Может, следила за кем-то.


    - Да она, вроде, свои дела уже завершила. Разве что с твоим пока. 

    - Ну, может, и правда. встречала кого-то. Одна сидела, журнал какой-то листала. Такая, знаешь, накрашенная, сапоги на высоких каблуках, непривычная, сама на себя не похожая. И волосы у нее, оказывается, уже так сильно отросли. Я ее даже не сразу узнала. Но меня она, похоже, не видела.

    - Да, она иногда себя странно ведет. А таинственная какая, – улыбнулась Галина. – Но личность, конечно, неординарная.

    Наталья промолчала. Она уже была занята своими мыслями.

   
    За окном раздались хлопки петард.

    «Что-то рановато люди праздновать начали», – подумала Наталья и посмотрела на часы. И, правда, рано. Даже у нее есть часа полтора свободного времени, а осталось-то всего лишь переодеться в новое платье. Она еще успеет хотя бы чашку чая выпить с печеньем, а то за всеми этими хлопотами было совсем не до еды.

    Беспорядок на кухне ее не волновал. Она пока на многое махнула рукой. Потом-потом, успеется. У них же сейчас каникулы, аж до начала третьей четверти. Да и мать со Степкой приедут только к этому времени.

    Расчистив себе на кухонном столе местечко, она неторопливо попивала чай и чуть ли не впервые спокойно размышляла о своей личной жизни.


    Мысли о развалившемся браке и о том, что к этому привело, все время не оставляли Наталью, а уж сразу после развода они просто терзали ее. Размышляя над случившемся, она, конечно, винила и себя. Но при этом отчетливо осознавала, что если бы Сашок был порядочным мужем и отцом, они до сих пор жили бы вместе. И поэтому всех мужиков она стала воспринимать не иначе как предателями. Ну, или потенциальными предателями.

    Подливала масла в огонь и работа, за которую они так рьяно взялись: редкая заказчица потом решалась на свадьбу. Нет, бывало и по-другому, но вовсе не потому, что объект оказывался ангелом. Просто то, что обнаруживалось, невест не пугало, с такими фактами они согласны были мириться и довольствовались уже тем, что узнали о них.

    Вот Наталья пока и не помышляла о том, чтобы в ее жизни появился мужчина. Нет, иногда, в каком-то особо тоскливом настроении она заглядывала мысленно куда-то далеко-далеко вперед. И при этом нет-нет, да и говорила себе, что, может, когда-нибудь, когда Степка вырастет, женится, но внуки у нее еще не появятся, и ей нечем будет заняться, она, возможно, и задумается над этим вопросом. Но уж только не сейчас. А ее тоска… Уран, что ли, входит в какое-то положение? Или Сатурн? Да какая разница? Видно, в Космосе что-то не то.

    Но на следующее лето после ее развода Галина вдруг категорично заявила ей:

    - Все! Не могу на это больше смотреть! Такой крепкий парень был, сроду ничем не болел, даже простуда к нему не цеплялась. А теперь весь год из болячек не вылезает. У него же иммунная система на нуле! Ему нужен полноценный отдых!

    - Ну, да, они с мамой опять хотят к Лиде…

    - Ну уж нет! – взорвалась Галина. – Никаких поездок за Читу! Вы что, угробить его не боитесь? Ему нужно солнце и морская вода. И я купила вам со Степкой путевки в детский санаторий в Анапу. В конце концов, я его крестная мать. Ты что, забыла?

    Все это было правдой. Первый год после ухода отца Степка переживал особенно тяжело. Скорей всего, именно это и отразилось на его здоровье. Перепуганная мать Натальи потому и предложила его окрестить, и весной, сразу после Пасхи, Галина стала Степкиной крестной матерью.

    Вот там, в Анапе, на пляже, в редкую минуту, когда Наталья загорала одна, пока Степка играл с другими детьми, к ней и подкатил из компании отдыхающих неподалеку мужчина. Задал какой-то пустячный вопрос, она ответила, познакомились, а потом прибежал Степка, и они пошли на обед. Но мужчина с того дня стал упорно поджидать ее на пляже.

    Он был очень начитан, образован, вежлив, чистоплотен, пожалуй, даже чистюля. И педант, любящий порядок во всем. Может, потому и невероятно занудный. И все выжидал моменты, когда Степки рядом не было.

    Наталья по-своему пыталась его отшить, то и дело вставляя в разговор фразы типа «как хорошо здесь отдыхать, но уж очень скучаю по мужу» или «не понимаю я тех, кто ищет приключений вдали от семьи», но мужчина на них не реагировал. Больше того, когда Степка не хотел отходить от Натальи, мужчина пытался его куда-нибудь отсылать: то поиграть с детьми, то отстоять длинную очередь за мороженым. Но ему это не удавалось, и тогда он стал вести со Степкой назидательные беседы, произносить поучительные речи и задавать какие-то дурацкие вопросы, которые приводили Степку в смятение. Насупившись, Степка надолго замолкал, но от Натальи не отходил и даже, напротив, прислонялся к ней и, задрав к солнцу лицо, всем своим видом показывал, что вот так здесь и будет загорать, пока не подойдет время обедать.

    Было заметно, что упрямо не поддающийся мужчине Степка уже раздражает его, и, в конце концов, незадачливый ухажер, не выдержав, в сердцах сказал:

    - Ну, что ты все время цепляешься за мамкину юбку? Ты же будущий мужчина! Ты что, хочешь вырасти маменькиным сыночком?

    И никогда никому не дерзивший Степка вдруг с вызовом сказал:

    - Да! Хочу! И маминым, и папиным! – и демонстративно взял при этом Наталью за руку.

    Наталья так громко рассмеялась, что на них обратили внимание соседи по пляжу. Она одобрительно потрепала сына по вихрам на макушке и попросила ухажера больше не мешать их отдыху.

    - Вы хороший человек, – сказала она, – и, наверное, говорите все только из добрых побуждений, но для всех нас будет лучше, если вы не станете больше нас беспокоить. Ведь и мы, и вы приехали сюда отдыхать. Так зачем же нам по пустякам трепать нервы?

    Когда мужчина удалился, вконец осмелевший Степка, пытливо заглядывая матери в глаза, сказал:

    - Какой надоедливый дядька. И противный. Правда. мам?

    - Правда, сынок. Ты не тревожься, он больше не будет к нам приставать.

    И Степка впервые за много дней радостно улыбнулся.

    После этого случая Наталья почувствовала, что сын боится появления другого мужчины в их жизни. Хотя мысль о том, что он все же надеется на возвращение отца и ждет его, она старалась гнать от себя подальше.

    Но на следующий год, после их со Степкой отдыха на турбазе, ее размышления приняли несколько иное направление.  А все дело в том, что и там оказался человек, который стал добиваться ее внимания.

    Приметил он ее в первый же день. Веселый, общительный и обаятельный он всячески подчеркивал свое расположение к Наталье и ее сыну. Правда, поначалу это относилось больше к Наталье, но он быстро сообразил, что избрал неверный путь, что действовать надо через ребенка, и тут же переключился на Степку. Он стал много внимания уделять именно ему, проводил  с ним много времени, рассказывал разные истории, особенно смешные, и показывал всякие фокусы. Да и Степку пытался им научить. Вместе они придумывали и мастерили какие-то поделки из коры, веток и листьев, вместе рыбачили у маленькой речушки. Конечно, задавал Степке много вопросов и однажды спросил:

    - А где твой папа?

    Степка промолчал, а Наталья коротко ответила, что он уехал, у него важные дела.

    Но было видно, что этот отдыхающий Степке нравится, что ему льстит его внимание, что у них находятся общие дела, интересы и темы для разговоров. Степка даже заметно оживился и повеселел. Это и заставило Наталью задуматься о том, что нормальное, правильное воспитание мальчишки может быть только в полноценной семье. Значит, нужен мужчина, который мог бы заменить Степке отца. Такой, который Степке нравился бы, который любил бы его, и у них было бы взаимопонимание. Так, может, хотя бы ради Степки?

    Срок отдыха на турбазе уже подходил к концу, и Наталья вдруг заерзала: может, пока не поздно, ей стоит поддержать отношения с этим человеком? И она решила все же поделиться своими мыслями со Степкой.

    - Сынок, – сказала она, –  а не попробовать ли нам найти тебе другого папу? Вы бы с ним дружили, всегда были бы вместе, ходили бы и на рыбалку, и в кино.

    Но Степка, ни на секунду не задумавшись, совсем по-взрослому ответил ей, что другой папа может оказаться еще чьим-то папой. И тогда его настоящему ребенку будет плохо. Он станет скучать и грустить. А еще этот новый папа должен быть мужем ей, его маме, раз они будут жить вместе. И должен нравиться и ей тоже.

    Вот тогда Наталья окончательно осознала, что мужчину не только Степка должен принять, но и она. Что даже ради сына нельзя становиться на тот же путь – выходить замуж без любви, ведь этого не хочет и Степка. И самое главное, мужчина должен быть свободным.
       

    Радушный хозяин сам приехал за своей гостьей.

    Подъезжая к его дому, Наталья внутренне ахнула: это же самая престижная новостройка города – коттеджного типа дом с элитными квартирами, своей парковкой и охраной.

    Но когда они уже вошли в прихожую, сердце ее упало.

    - Ты пока осматривайся тут. Можешь помыть руки в ванной и располагайся в гостиной, а я займусь столом – не все еще поставил.

    - Да, да, спасибо, – отчаянно улыбаясь, поблагодарила она. 

    Ее взгляд рассеянно блуждал по изысканному интерьеру, дорогой мебели и оригинальным вещицам, подмечая то, что больше всего взволновало ее: детские ботиночки для мальчика, игрушечный автомат и женские тапочки в прихожей, роскошный дамский халат и тумбочка с дорогими кремами и шампунями в ванной. А в гостиной на полочке торшера – «Энциклопедия для мальчиков» с закладкой посередине.

    Когда, наконец, они сели за стол, Наталья бодро произнесла:

    - Давай сразу скажем спасибо уходящему году за все, что он нам дал. Это мой первый тост.

    - Хорошее начало, – обрадовался довольный хозяин. – Значит, будет и второй.

    - Будет, будет, – кивнула Наталья, отправляя вслед за пощипывающим глотком свежую клубничку, – и даже сразу за первым. Только теперь я хочу поднять бокал за тебя и твою семью. Кстати, а где они? Я так поняла, у тебя сын? Один ребенок?

    - Ну, пока один.

    - А что ж вас разлучило в такой праздник? В самом деле, где они?

    - В Швейцарии. Отдыхают на курорте.

    - А ты почему не поехал?

    - Дела не пустили. Вот освобожусь и, может, на недельку вырвусь.

    - Тогда за вас! – аккуратно чокнулась с ним Наталья и, пригубив бокал, добавила: – И еще хочу поблагодарить тебя за приятно проведенное время, которое ты так щедро тратил на меня, за теплое отношение ко мне и за это приглашение в гости. А теперь мне уже пора.

    - Не понял. И все, что ли? Я думал, что мы…

    - Послушай, если ты принял меня за проститутку, то ошибся. У меня другая профессия.

    - Нет-нет, что ты! Я вовсе не это имел в виду!

    - Извини, но в любовницы я тоже не гожусь. А в дружбу между мужчиной и женщиной не верю. Проводи меня, но только до двери. А за гостеприимство хочу подарить совет: ты уж будь поосторожнее с гостюшками-то, ведь у вас тут много вещичек, которые не слишком щепетильные гостьи могут и прихватить на память.

    Успев за время своей речи под растерянным взглядом хозяина одеться, Наталья распахнула дверь, вышла из квартиры и, не дожидаясь лифта, стала спускаться по лестнице.

    Домой она почти бежала. В голове варилась какая-то каша из воспоминаний, звуков и образов: Сашок, едва поспевающий за торопливо шагающей Натальей и взахлеб повествующий ей историю своего грехопадения, Степкины слова, что у нового папы может быть свой, родной ребенок, который будет о нем скучать, широко разведенные руки ее нового ухажера без кольца на пальце и пластмассовый игрушечный автомат на стене в прихожей элитной квартиры.

    В чувство ее привел запах жареных котлет, вырвавшийся из чьей-то распахнутой кухонной форточки. Она почувствовала, что хочет есть, тут же вспомнила, что в холодильнике у нее только два яблока, кусочек засохшего сыра и пачка успевшего прокиснуть творога, и посмотрела на часы. Хоть и стемнело, но всего-то пять вечера. Она еще успеет и продукты купить, и в квартире убрать, и Новый год встретить.

    Народу в магазине было много. «Ну, вот, не одна я такая, – подумала Наталья, – вон скольким было не до праздника. До последнего, видно, пахали».

    Набив тележку продуктами, она через все более густеющую толпу пробиралась к кассе. Какой-то галантный покупатель стал разворачивать свою тележку, чтобы пропустить ее, и тут Наталья услышала уже знакомый треск, а мужской голос пробурчал:

    - Ах, черт!

    Она оглянулась и увидела, что пропустивший ее мужчина растерянно разглядывает надорванный карман куртки, которым, видимо, зацепился за торчащий из тележки крючок. Шов лопнул, и карман унылым клочком свесился вниз. Лицо мужчины выражало крайнюю досаду.

    - Да не переживайте вы так! – сказала ему Наталья. – Ничего страшного! Ну, подумаешь, только один шовчик лопнул. Карман-то ведь цел. Жена легко все поправит!




Глава 13               


    Во всем доме стояла непривычная для этого времени тишина, словно люди то ли не знают, то ли забыли, что через несколько часов наступит новый год. Обычно в такой день уже на лестничной площадке по запаху можно было определить, кто и что готовит, а по звукам – в какой из квартир еще только устанавливают елку, а в какой уже работает пылесос.

    Свою квартиру Галина убрала еще вчера и достала из кладовки купленную по случаю миниатюрную искусственную елочку с маленькими, как бусины, игрушками. А сегодня с утра позвонила в Лазаревское и поздравила маму и тетю Лену с наступающим Новым годом. Потом приготовила тушеного кролика с фасолью и шарлотку с яблоками. Ну, а после вымыла голову, искупалась и, расчесав волосы, устроилась с феном в кресле у телефона.

    Галина ждала звонка.

    Они с Кириллом не виделись ни разу с тех пор, как расстались, но звонил он ей регулярно. Звонил только по праздникам: 8 марта, в день ее рождения и под Новый год. Он сдержанно поздравлял Галину и справлялся о ее самочувствии.  Галина вежливо благодарила, и после небольшой паузы он клал трубку.

    Она часто вспоминала его, их встречи, разговоры и долгие ночи вместе, когда им позволяли обстоятельства. Галина не вызывала эти воспоминания, они сами внезапно всплывали оттуда, из прошлого. И каждый раз волны чувств и мыслей неукротимым потоком захлестывали ее. И каждый раз она с непрошенными слезами на глазах прогоняла их, закуривала сигарету и давала себе слово уберегать от подобного других дурочек, а самой постараться все же выбросить это и из сердца, и из головы.

    Но сейчас, под монотонное жужжание фена, она вспоминала ту новогоднюю ночь, которую они провели у своих телефонов и говорили почти до самого утра. Вспоминала и последнюю встречу Нового года вдвоем. Кирилл тогда сначала поинтересовался, одна ли она, а потом предложил отпраздновать вместе.

    Звонка Галина ждала, но не так рано. Может, потому и вздрогнула, когда он раздался. Это в период их встреч Кирилл звонил незадолго до полуночи, почти перед боем курантов, а теперь вот – заранее. Пока его никто не слышит? Из боязни попасться? Или же опасается, что позже Галина не возьмет трубку? Ну, вдруг она в новогоднюю ночь будет не одна за праздничным столом? Или не за столом? Ведь все может быть, а?

    Их разговор прошел по уже привычной схеме, но Галина жадно впитывала тембр знакомого голоса, а потом с беспокойно бьющимся сердцем еще долго слушала короткие гудки в телефонной трубке.

    Внезапно соседи сверху загрохотали стульями, за стеной раздался раскатистый мужской бас и визгливый женский смех, снизу же так рванула музыка, что под Галиной задрожал пол. Словно этот звонок Кирилла разбудил весь дом.

    Галина поднялась с кресла, прошла на кухню, закурила сигарету и встала у окна.

    «Почему он звонит мне? Зачем? – размышляла она, провожая рассеянным взглядом спешащих по своим делам людей. – Ведь он ни о чем не говорит и ни о чем не спрашивает. Значит, о чем-то должен говорить сам звонок? Не о том ли, что он помнит ее, что хочет, чтобы и она его не забывала? А эта пауза? Не намекает ли на то, что он ждет каких-то ответных действий от нее? Причем, ждет ненавязчиво, раз уж первым кладет трубку. Но почему он поступает именно так? – не унималась Галина, привыкшая в силу своей работы все анализировать. –   Может, потому, что признает свою вину? А в чем? Может, в том, что не сказал о ребенке? Видимо, понимал, что тогда между нами будет все кончено. А он этого, наверное, не хотел. Но ведь жена ждала ребенка! И не от ветра же! Значит, обманывал меня, уверяя, что у них с женой уже нет близости. Вот отсюда и чувство вины».

    Галина вздохнула, загасила сигарету и приложила к разгоряченному лбу прохладные ладони. Но мысли не хотели отпускать ее.

    «А ведь жена могла и спровоцировать Кирилла. Соблазнить, в конце концов. А он и не устоял. Чисто физиологически! Она же красивая женщина. Да к тому же и актриса, могла сыграть что угодно. И он тогда хотел не оправдываться передо мной – он не стал бы этого делать, не из таких. Он хотел что-то объяснить».

    Душа Галины заныла еще сильней. Она помотала головой,  прогоняя назойливые мысли, и посмотрела в окно.

    Предпраздничная суета на обычно тихой улице чувствовалась даже больше, чем в доме. То и дело шныряли машины, торопились прохожие с фирменными пакетами от магазинов, а по противоположной стороне бежал долговязый парнишка, прижимая к груди облезлую елочку.

    Смеркалось. Зажглись фонари, и в зимнем безветрии редкие снежинки словно плавали в воздухе. Казалось бы, такая картина должна умиротворять, но Галина чувствовала, что тоска все больше овладевает ею.

    Вот скоро сядут все за праздничный стол, будут провожать старый год и встречать новый. С семьями, друзьями. Будут чокаться бокалами с шампанским и смотреть друг другу в глаза. А она одна. Опять одна.

    Да, уже два года она встречала Новый год без Кирилла. Правда, однажды приезжала мама, но уже к Рождеству вернулась к сестре в Лазаревское. Да и Галине надо было работать. А сейчас вот, с этими каникулами… Две недели – это же полмесяца! Не многовато ли? Но ведь надо же девчонкам дать отдых. Аня молодая, ей самое время о личной жизни думать, а она, как Савраска, все дни по делам бегает. Да и Наталья в последнее время какая-то странная.

    Наталья! А ведь она тоже два этих праздника встречала не так, как раньше. Не так, как привыкла. И наверняка невеселые мысли тоже лезли к ней в голову. Правда, Степка и мать были с ней. А вот сейчас она совсем одна. К такому она не привыкла. Как же ей плохо, наверное!

    Галина сняла трубку и набрала номер, но к телефону никто не подошел. «Может, занята, не слышит? Или отдохнуть прилегла?» – подумала Галина и положила трубку.

    То, что сотовый телефон был отключен, Галину не удивило – он у них был в основном для рабочей связи. Но когда несколько попыток дозвониться до Натальи ни к чему не привели, Галина заволновалась.

    «Может, что-то случилось? Но что? Правда, могла быть и в ванной, но ведь не целых полтора часа, – размышляла она, бросив на часы беспокойный взгляд. – Или куда-то отлучилась? А если нет, то почему трубку не берет? Это на нее совсем не похоже! Может, плохо себя чувствует? А вдруг без Степки и матери на нее такая тоска напала, что ни видеть, ни слышать никого не хочет? Ну, уж нет, только не в новогоднюю ночь», – решила Галина и стала собираться.

    Она упаковала шарлотку, прихватила коробку трюфелей и, не зная, что выбрать – шампанское или коньяк, взяла обе бутылки. Быстро собралась и выскочила на улицу.

    Такси словно ждало именно ее.


    Дверь Наталья открыла не сразу. Кутаясь в махровый банный халат, она удивленно смотрела на Галину грустными, покрасневшими и с припухшими веками глазами.

    - Ты что, заболела? У тебя что-то случилось? Где была? Я никак не могла до тебя дозвониться.

    - А-а, – вяло махнула рукой Наталья. – Проходи, Галь, раздевайся.

    «Расстроена чем-то», – подумала Галина и спросила:

    - Я не помешала? Ты одна?

    - Ну а с кем же? – кисло ответила Наталья, подавая Галине тапочки.

    «А на коврике у порога следы сырые. Кто-то навестил или сама выходила? Нет, все же сама: носки сапог еще не высохли. Да и на кожаной сумке темные пятна от влаги», – переобуваясь, сделала вывод Галина.

    - А ты что, не слышала звонков? Может, с телефоном что-то? – словно не замечая состояния Натальи, говорила Галина и, проходя мимо телефона, подняла трубку. – О! Так он же у тебя не работает!

    - Да отключила еще вчера, когда ложилась. Хотелось выспаться перед Новогодней ночью. А сегодня забыла включить, – пряча глаза, врала Наталья.

    «Неужели она все еще так сильно переживает? Наверное, обиду забыть не может. Ну, понятно, такой день. Я ведь тоже места себе не нахожу, а тут муж, столько лет вместе прожили», – думала Галина, осматривая елку с мигающей гирляндой, и бодрым голосом предложила:

    - А давай, вместе старый год проводим? Хоть мы и планировали у тебя на святки собраться, не выдержала я. Ты как?

    «Да я уже проводила», – внутренне горько усмехнулась Наталья, но с готовностью откликнулась:

    - А что? Здорово! Сейчас сообразим. Правда, я для себя одной готовить ничего не стала, но закупила много всего.

    - Так у меня все с собой! – выставила на стол привезенные гостинцы Галина. – С чего начнем?

    - Не знаю, – пожала плечами Наталья. – Шампанским, вроде, принято новый год встречать, а проводить и коньячком можно. Хотя помню, что за столом градус снижать нежелательно.

    - Но мы ж не будем так, чтобы упиться, – засмеялась Галина.

    - Тогда бери в холодильнике все, что понравится. И лимончик там не забудь. А я пока переоденусь.

    - Да ты меня своим халатом не смущаешь. Если тебе так удобнее…

    - Нет, Галь, у меня еще с ранней юности примета: если встречаю Новый год в домашнем, потом весь год болею.

    - А-а, я тоже в некоторые приметы верю, – согласилась Галина и уже из кухни крикнула: – А, может, здесь посидим? Тут как-то теплее.

    - Ну, тогда бытовуха заест. Так весь год на кухне и проведешь, – пояснила входящая уже в нарядном платье Наталья. – Давай-ка помогу тебе.


    Рюмка коньяка, выпитая за уходящий год, подействовала благотворно: не только Галина расслабилась, но и Наталью отпустила грусть.

    - Вот есть что-то волшебное в этом солнечном напитке, – причмокнула Галина. – Если и не развеселит, то уж тяжелые мысли и заботы отодвинет. Хотя бы на время.

    - Это если не каждый день, а так, иногда, чтобы в радость, – заметила Наталья.

    - Да радости в жизни и без рюмки много, только мы то ли не умеем, то ли не хотим ее замечать. И я не про нас с тобой, я вообще про людей, про всех, про человечество, – потянуло Галину на философию. – Находить радость в жизни, во всем, в простом существовании, я думаю, могут лишь единицы. Но зато этому можно научиться. Только, наверное, если потратить уйму времени и сил. 

    - Да? И в чем ты сейчас находишь радость? Ну, кроме рюмочки коньячка, конечно, – не унималась Наталья.

    - А в том, что мы сидим вот так вдвоем за праздничным столом, что мы видим, слышим и понимаем друг друга. Что встречаем Новый год, и у нас на столе не просто еда, а изобилие, которое сейчас не у каждого в стране, а тем более в мире. У нас есть работа, и она не только нравится нам, но и позволяет жить безбедно. У нас есть крыша над головой и родные, близкие люди. Мы не болеем чем-то серьезным, тьфу, тьфу, и полны сил. Если захотим, то можем о чем-то помечтать, а можем тешиться надеждами. Разве не радость?

    - Слушай, а здорово это у тебя получается! Надо бы и мне потренироваться. Не так уж и сложно, а, Галь?

    - Конечно! Ты хоть разочек попробуй. Ну, может, и не один разочек. Но если и не будет сразу получаться, то настроение все равно придет в норму. Ох, Наталья, как же хорошо у тебя тут елочка пахнет! – и Галина несколько раз с наслаждением втянула ноздрями воздух. – Хвоей, свежестью. На всю квартиру. Я еще с порога унюхала. А моя-то пластмассовая… Вынимаю ее, потом прячу, через год опять вынимаю, потом опять прячу. И так каждый год. Ну, понятно, мне-то для кого живую елку ставить? А у тебя сын. Он хоть и растет, но, все равно, еще ребенок.

    - Да-а, ребенок, – со вздохом протянула Наталья, и лицо ее опять стало грустным. 

    - Ты что это? – встрепенулась Галина. – Скучаешь так?

    Наталья помотала головой и вдруг всхлипнула.

    - Нет, правда, у тебя что-то стряслось? Расскажешь? Или это секрет?

    - Фото! – всхлипнула еще раз Наталья.

    - Какое фото? Чье? Ну, только не реви, а то и меня проймет.

    - Сейчас, – всхлипнула еще раз Наталья, потом высморкалась в бумажную салфетку и рассказала Галине о том снимке, который нашла в ранце у Степки.

    - Я ему не призналась в том, что открыла его тайну. Но сегодня после уборки зачем-то захотела проверить, лежит ли там это фото. А его там нет!
Представляешь? Степка, оказывается, берет его с собой! – и Наталья уже в голос разревелась.

    Галина молчала.

    «Пусть, – думала она. – Наверное, надо дать ей выплакаться, иначе она еще долго будет носить эту тяжесть в себе». И она терпеливо ждала до тех пор, пока рыдания не перешли в единичные всхлипы, а затем в один долгий глубокий вздох. И тогда Галина задумчиво сказала:

    - Скучает, значит, Степка.

    - Да, скучает. Только с мамой к Лиде ездит с удовольствием. Даже что-то зачастили туда.

    - Может, ему просто не хватает общения с мужчинами? А там все-таки воинская часть. Ну, и брат с сестричкой. Все веселее.

    - Может, и так. А здесь грустит он часто. Но сам никогда не говорит почему. Иногда мне удается вызвать его на разговор по душам, и он начинает: «Вот когда стану взрослым, у меня тоже сынок будет. Я всегда буду с ним. Вместе будем ходить. И в зоопарк, и в кино, и на рыбалку». Пытаюсь его разговорить: «А еще куда? В тир?». «Нет, лучше в спортивный клуб». «А, хочешь, я с тобой пойду?». «Куда?» – спрашивает. А я: «Хоть куда! Хоть в кино, хоть в зоопарк, хоть в спортивный клуб. Куда сам захочешь». «Ну что ты, мам? – говорит. – Зачем ты со мной пойдешь? Я уже не маленький». Но в конце таких разговоров обязательно добавляет, что вот он своего сыночка никогда не бросит, даже когда тот станет большим.

    - Так, может, тебе все-таки стоит заняться личной жизнью? В доме, где есть сын, мужчина особенно нужен.

    - Нет, Галь. Степке нужен его отец, а не чужой дядя.

    - Вот потому я нет-нет, а чувствую себя виноватой. Не зря ли мы тогда все это затеяли? Может, не стоило семью рушить?

    - Какую, Галь? Какую семью? Семья у мужика та, в которой он живет. Тогда это и семья. А он… Обрадовался даже, когда все открылось. Вмиг туда ломанул. А ты все спрашиваешь, не пожалела ли я. Он даже прощения не попросил. Ни у меня, ни у Степки. Какую семью не стоило рушить, Галь? Все уже было разрушено, все свершилось уже до нашего развода.

    - Ты только сейчас не переживай так. Ведь все равно это уже в прошлом.

    - Да я не о себе. Я из-за Степки переживаю. Все понять не могу. Ну как можно оставить своего сына, своего первенца, совсем ребенка еще? Человечка, которого ты купал, кормил, растил, учил всему? Что? Скажешь, я прогнала его, а надо было терпеть ради сына? Но ведь он тоже мог упереться и не уходить. Не уезжать хотя бы. И тоже ради сына. Но он поступил, как поступил. Так что, как ни крути, он сделал свой выбор. Вот и сложилась такая ситуация.

    - Значит, он так ни разу и не попытался увидеться со Степкой?

    - Нет! В том-то и дело! Ни разу! Иногда я, и в самом деле, начинаю винить себя, что тогда, при разводе, сказала, что мы со Степкой не нуждаемся ни в его алиментах, ни в нем. Вот о чем жалею иногда. Не об алиментах, конечно. О том, что не подумала, как будет страдать Степка. О том, что поддалась своим эмоциям, обиде своей. Разозлилась я тогда здорово. Вот и ляпнула. А, может, хотела его в ответ уколоть, наказать переживаниями. Наверное, посчитала, что хорошего отца это не остановит. Не ожидала, что он никогда даже попыток не предпримет. А… – махнула рукой Наталья и еще раз высморкалась. – А сейчас… Я просто чувствую, что пока все еще слишком мало времени прошло. Может, постепенно все перебродит, уляжется, стихнет, затянется, засохнет. Что там еще? Ну, а у меня останется свой ценный жизненный опыт, который не даст мне больше повторить такую ошибку. А Степка… Пока мне остается только надеяться, что когда он вырастет, то поймет и простит меня. И в своем правильном отношении к отцу определится сам, без моего влияния. Ну, что, Галь? Может, еще по рюмочке?

    Ответить Галина не успела – в это время позвонили в дверь.

    - Ты кого-то ждешь? – спросила она у Натальи, но та только растерянно пожала плечами.

    И тут из-за двери раздался звонкий голос Ани:

    - Девчонки, открывайте! – весело крикнула она. – Я вас в окно видела!

    - Ну, ты подумай! – всплеснула руками Наталья и открыла дверь.

    - Вы что, в подполье ушли? Я звоню вам, звоню, а трубку никто не берет, – отчаянно жестикулируя, с порога затрещала Аня. – Испугалась даже. Поехала вас искать. Сначала к Галине, а там никого. Потом вот сюда. Только как увидела в окнах свет, тогда сразу и отлегло.

    - А что это ты на нас наезжаешь-то? Мы ж договорились на Васильев вечер собраться.

    - Да я за вами заехала. Нас Марина на турбазу приглашает. На целых десять дней. Мы там даже Рождество отпразднуем. 

    - На турбазе? – недоверчиво протянула Наталья. – А как же твои на это посмотрят? Рождество – праздник семейный.

    - А-а, - неопределенно покрутила рукой Аня, – я самостоятельная. Так что решим? У нас там домик отдельный будет. С камином! Собирайтесь! – выпалила Аня.

    - Подожди, подожди! А какая еще Марина? – остановила ее Галина. Какая турбаза?

    - Ну, Марина, подруга моя. Помощница наша. Которая со мной в командировке была. У нее отец – директор «Росинки», турбазы за городом. Он Марине решил такой новогодний подарок сделать: выделил путевки и домик для подруг, чтобы она отдохнула, с кем хочет. А она предлагает нам.

    - И Марина с нами будет, что ли?

    - Нет, она с родителями, в директорском домике. Я же говорю – подарок. Там хорошо, лес кругом, речка рядом. И лыжи есть, и библиотека, и магазинчик. Мы с Мариной ездим туда еще с тех пор, когда в техникуме учились. Ну, что, поедете?

    - А на чем? – спросила практичная Наталья.

    - На машине, конечно. Внизу ждет.

    - Сама, что ли, рулишь?

    - Ты что? Это турбазы машина, директорская. Мне специально Марина устроила.

    - Ну, Ань, ты бы хоть заранее предупредила. Это ж собраться надо.

    - Говорю же, не могла дозвониться. Да и мне Марина только-только сказала. Но
времени у нас уже мало остается. Там за час до встречи Нового года все собираются в столовой. Праздновать. А ехать по зимней дороге примерно час. А сейчас без четверти девять. У нас чуть больше часа, чтобы собраться. Ну, что вы молчите? Ведь все-таки Новый год! Такая редкая возможность! Будет что вспомнить. И на всем готовом. Поедете?

    - Поедем! – переглянувшись с Натальей, сказала Галина, и Наталья тут же заметалась по комнате.

    - Значит, так! – скомандовала Галина. – Я все уношу в холодильник, а ты не переодевайся, не на лошади ехать. Только возьми с собой спортивный костюм, куртку и тапочки. Ну, и какие еще мелочи тебе там нужны.

    Аня, наконец, увидела накрытый стол и зарделась.

    - Ой, я вам, кажется, помешала. Я же не знала, извините меня. Но там есть хороший магазинчик. Если захочется, все купить можно.

    - Ничего, мы напитки на всякий случай с собой возьмем, – сказала Галина, упаковывая бутылки. – Да и шарлотку тоже. Пропадет тут за столько дней, а я так старалась. У меня и дома кое-что есть, домашненькое. Прихватим.

    - Вот и славно, – выдохнула Аня и вдруг тоном Галины выдала: – О здоровье никогда не надо забывать.

    Наталья от неожиданности замерла и оглянулась на нее. И все трое расхохотались.

    С некоторых пор это была любимая фраза Галины. Говорила она ее часто. Иногда по делу, когда, например, понимала, что кому-то пора отдохнуть. Иногда невпопад, думая о чем-то своем. Но особенно курьезно бывало, когда она говорила так, закуривая сигарету. При этом произносимая фраза звучала у нее особенно глубокомысленно.




Глава 14               


    В общей комнате гостевого домика турбазы стояла тишина. Лишь в камине потрескивали поленья, на которых весело плясали яркие язычки пламени. А за их хаотичным хороводом, вооружившись кочергой, внимательно следила Аня. В кресле у камина, сложив руки на груди, сидела Наталья и так же неотрывно смотрела на этот завораживающий танец. Рядом, прямо на полу, на свернутом вчетверо шерстяном пледе устроилась Галина.

    - Да-а, хреновая из меня лыжница, – со вздохом произнесла она, растирая уставшие ноги.

    - Это без тренировки, – авторитетно заявила Аня и пошуровала кочергой горящие поленья. – И хреновая – это, когда, сколько ни учи, ничего не получится. А ты сегодня с обеда до самых сумерек километры наматывала.

    - Ну и что? Все равно от вас с Мариной отставала.

    - Так мы ж с Мариной каждую зиму катаемся. Начали, когда еще в техникуме учились. Да и на занятиях по физкультуре нам зимой такие кроссы устраивали, что ой-ой-ой. Теперь-то, конечно, не так, как раньше. Да иногда еще и не складывается что-то: то снега нет, то настроения, а то и времени не хватает.

    - Да я вообще забыла, когда в последний раз на лыжах каталась, – поникла Галина.

    Покривила она душой. Невольно. Не могла же она признаться, что весь день сегодня вспоминала лыжную прогулку с Кириллом по заснеженному лесу в то счастливое время, когда они были вместе. Вспоминала, как он смотрел на нее, как они целовались в мягком, словно перина, сугробе, как потом он бережно отряхивал с нее снег…
 
   Нет, как бы там ни было, не хочется ей верить в то, что он мог обмануть ее так жестоко. Не хочется верить и в то, что обманывалась сама, не сумела понять его до конца. А, может, есть какая-то тайна, о которой он не мог сказать ей сразу? Или она теперь просто пытается как-то оправдать его, выгораживает сама перед собой?

    А вдруг он просто тянул время? Тянул, сколько мог. Может, вообще надеялся, что она никогда не узнает? Но ведь ребенка не скрыть! Все равно, рано или поздно она узнала бы. Даже без этих игр в сыщиков. Что тогда?

    Ну, а что было бы, если б она отнеслась к этой новости спокойно? Разумно, рассудительно. Да, она знала, что женат. Но не разводится потому, что не может первым оставить нелюбимую женщину. Считает неблагородным нанести ей такую эмоциональную травму. Но раз так, значит, не мог отказать ей и в близости. А чтобы не обидеть! И тут – о-па! Ребенок! И, допустим, он не скрывает и этого. Сообщает, что, мол, так и так. Что тогда? Смогла бы она и дальше поддерживать отношения с ним? Ну, если разумно, рассудительно, логично и прочее?

    Да нет, все равно, не смогла бы.

    Что ж, и так, и этак выходит: не судьба им быть вместе.

    Ах, Кирилл, Кирилл, что же ты наделал!..

    - О, снег пошел! – воскликнула Аня, развернувшись к окну. – Красиво как падает. Хорошо, что фонари, а то ничего не было бы видно, – она подошла к окну и заглянула вверх. – Досадно только, что густые тучи небо закрыли. 

    - Сейчас-то оно тебе зачем? – лениво подала голос Наталья.

    - Да в спешке не посмотрела дома, когда будет новолуние, а по закрытому небосклону фазу Луны не определить. И как это я не обратила внимание, есть ли уже темные ночи.   

    - Все же не поняла, зачем тебе это?

    - Да как же! Сегодня ведь Рождество! А если под Рождество новолуние, так это очень хорошая примета для всего года. И как это я раньше не обратила внимание?

    - Ты-то откуда знаешь? – Наталья даже оглянулась на Аню.

    - Про приметы?

    - Про темные ночи. Это ж, вроде, к астрологии относится.

    - Да прям! – фыркнула Аня, вернувшись к камину, и снова поработала кочергой. – Чистая астрономия! Еще в школе изучают, что в период новолуния четыре ночи луны на небе не видно. И что Луна влияет на жизнь на Земле, тоже, между прочим. Вспомни хотя бы про приливы и отливы. И сейчас очень многие стараются жить по луне. А что? В этом есть смысл.

    - И ты тоже? – удивилась Наталья.

    - Да. Я каждый год покупаю себе отрывные календари, а там печатают про лунные дни, про фазы луны, да и вообще много чего интересного. Поэтому я эти календари храню, я листки у них не отрываю.

    - Все-таки молодец ты, Аня! Вот что мне в тебе особенно нравится, так это то, что ты никогда не упустишь возможность узнавать что-то новое, – сказала Наталья и, поежившись, придвинулась поближе к огню.

    - Тебе холодно? – спросила Галина. – Здесь, вроде, и без камина неплохо обогревают. Хочешь, плед тебе дам?

    - Нет, не надо, это я так, – ответила Наталья и снова уставилась на огонь.

    - Ой, а мне нравится, когда вот так, с камином! – воскликнула Аня, мельком покосившись на загрустившую Галину. – Только чтоб не просто угли с жаром, а чтобы огонь. И поленья чтобы потрескивали. С искрами. А пойду-ка я, еще дровишек наберу, – сказала она, набрасывая на себя куртку, и тут же скрылась за дверью.

    - Тебе не кажется, что Аня окончательно отошла? Она в последнее время заметно веселее стала, – сказала Галина.

    - Умм, – промычала Наталья, не отрывая взгляда от пышущих жаром углей.

    Разговор о лыжных прогулках поневоле всколыхнул ее мысли о Степке. Она и так о нем не забывала, а тут…


    У Степки лыжи были. Детские, маленькие. Когда и сам Степка был еще маленьким. Тогда отец и водил его кататься. Так, всего несколько раз. Да и недалеко, в городской парк. Но Степка растет, а на лыжи с тех пор так ни разу и не становился. И, насколько ей известно, по физкультуре у них таких занятий тоже пока не было. Но мальчишке ведь это надо! А кто с ним пойдет?

    На коньках она каталась хорошо. Правда, давно, еще в ранней юности. А вот лыжи почему-то не любила. Да и вообще, она все-таки женщина. И у нее нет даже ни братьев, ни дядек. Вот и думай, как вырастить мальчишку, чтобы он не стал ни маменькиным сынком, ни бабушкиным внучком. Только что ж отец его не подумал об этом?

    Наталья глубоко вздохнула и прикрыла глаза.

    Да, видно, все потому, что не любил. Теперь, после частых и долгих размышлений об этом, уверена: не любил. А ушел как раз потому, что полюбил другую. Видно, сильно и впервые, раз боится обидеть ее звонком к Степке или хотя бы открыткой ко дню рождения. Ведь он, действительно, сына за все это время не только ни разу не видел, но так ни разу и не позвонил. И не написал, и не поздравил. Ни с одним праздником, даже с днем рождения. И знает ли он хоть что-то о нем? А ведь мог бы потихоньку поинтересоваться через своих друзей. Они же были когда-то их общими друзьями. Только потом она никого из них ни разу не встречала. А сами они к ней не приходили.

    Ну, что ж, теперь все это в прошлом. И это прошлое надо, наконец, отпустить и думать о другом. Похоже, заняться личной жизнью ей все-таки придется. Правда, задача эта не из легких.

    Наталье вдруг стало жарко. Она взглянула на огонь. Пламя уже опало. Остались лишь вспыхивающие кое-где слабые голубоватые язычки, а вместо пылающих поленьев лежали раскаленные угли. Наталья отодвинулась от камина и опять вздохнула.

    Да, она все же должна искать для Степки отчима, человека, который мог бы заменить ему отца. Но при этом не забывать те слова, которые Степка сказал тогда на турбазе.

    Ах, Степка, Степка! То ли умнее матери оказался, то ли чувствительнее, но высказал тогда, пусть, по-детски, очень умную, взрослую мысль. Ведь если сердце ее будет молчать, то ничего хорошего в ее жизни так и не произойдет. А если потом в этой новой налаженной жизни с отчимом вдруг грянет гром – она все-таки кого-то полюбит? Да она тогда станет еще несчастнее, чем была до этого!

    Нет, тогда уж лучше не ударяться в срочные поиски отчима для Степки, а отдаться на волю судьбы. Ждать того особого случая, когда и ее сердце дрогнет, и взгляд избранника загорится, и Степка ощутит, что не брошен он, что его любят.  А пока…

    Да работать надо пока! Прогнать, наконец, дурные воспоминания и набираться опыта. Надо узнавать мужиков, учиться различать их типы, разбираться в их породах: вот этот бабник, а этот – хороший семьянин, этот имеет скрытые пороки – пьяница или игрок. А кто-то, в противовес скряге, мот первостатейный. Надо уметь чувствовать их настроение, улавливать их желания и, главное, распознавать цели их поступков.

    И тогда она не клюнет на бабника, мота, искателя приключений, брачного афериста или кого там еще. И не пропустит того, кого не только полюбит сама, но и ее сын. Такого, который будет достоин их любви.

 
   - Тебя минор никак не отпустит или просто о чем-то думаешь? – спросила Галина.
 
   «Как же, наверное, ее достали мои переживания!» – подумала Наталья и ответила:

    - Да вот думаю о наших последних трех делах.

    - Наталья! Ну, мы же договорились! Отдыхаем на полную катушку. Ни разговоров, ни мыслей о работе!

    Дверь распахнулась, и с охапкой поленьев в комнату вошла Аня. Она слышала слова Галины и, проходя мимо к камину, буркнула:

    - А если скучно?

    - Ну, не знаю. Найдите себе какое-нибудь занятие. Хотите, погадаем? Я ведь, по старой привычке, всегда при картах.

    - Не-е, – протянула Аня. – Это уже не интересно. Да к тому же и нельзя: самое Рождество! Седьмого числа не гадают.

    - Так уже первый час ночи, – засмеялась Галина. – Святки уже! Самый раз!

    - Да брось ты, Галь! Какой отдых? Пятница, как ты заметила, уже началась, а в субботу отсюда уезжать надо. И пораньше. Мне ведь Степку с матерью встречать.  Ну, а в понедельник уже на работу. Так что как раз самое время о делах поговорить. Во благе, Галь, у камина, в этакой неформальной обстановке.  Красота! – потягиваясь, расписывала прелесть беседы Наталья. – Ты ж еще и на какой-то сюрприз намекала.

    - Ага, а сюрпризы как раз для Рождества хороши. И про новые заказы уже не терпится узнать. Вдруг там что-то необычное. А то все одно и то же, одно и то же. Работа уже просто какой-то рутиной становится, – наседала и Аня.

    - Ишь, вы, настырные какие! – все еще смеясь, воскликнула Галина. – Ну, так и быть, – она поднялась с пледа и села в кресло рядом с Натальей.

    - А можно мне сюда? – похлопала по пледу Аня и, скрестив ноги, в позе лотоса устроилась на освободившееся место.

    - Так о чем ты все думаешь? – спросила Галина у Натальи. – Давай, рассказывай!

    - Да вот о наших последних возрастных заказчицах. Тебе не показалось, что у их историй есть много общего? Длятся еще со времен войны, обе попахивают старым криминалом, обе они, не стукнув палец о палец, странным образом разбогатели, обе из-за этого получили по молодому мужу – каждая ведь согласилась выйти замуж, несмотря на то, что женихи клюнули на них не по большой любви.

    - Хочешь сказать, что опять действует закон парности? – не удержалась Аня.

    - Ой, не смеши, Ань. Ты-то что об этом знаешь?

    - А вот знаю! – с вызовом ответила Аня.

    - О-о, интересно. Ну-ка, ну-ка, расскажи, послушаем, – и Наталья, скрестив на груди руки, откинулась в кресле.

    - По-научному он называется законом парности событий. Про него говорят, когда повторяется какое-нибудь событие вслед за похожим. Ну, которое уже случилось, но не так давно. Потому и говорят про парность. Этот закон открыли ученые – врач один – иностранец и его ассистентка. А потом и другие ученые тоже обнаруживали совпадения парности. Даже наши, российские. Считается, что закон этот универсальный и проявляется не только в незначительных событиях, но даже в масштабных. Но мне кажется, что самое важное в нем то, что он касается не обязательно зловещих событий, но и радостных. Тот врач, который и вывел этот закон, обнаружил его как раз тогда, когда заметил, что если он провел очень удачную операцию, то, будто в пару ей, обязательно проведет и другую удачную операцию. Вот! И в результате была даже выведена теория достижения успеха с помощью закона парности. Это же прекрасно! Ведь учитывая его, можно не только прогнозировать свою деятельность, но и планировать ее.

    - Ну, ты, Ань, и даешь, – засмеялась Галина.

    - Может, и мне заняться самообразованием? – незлобно съязвила удивленная
Наталья.

    - Да это мне преподавательница наша рассказала, – расхохоталась Аня. – Я на семинаре спросила, она и рассказала.

    - Ой, не могу, не могу я, – расхохоталась и Наталья, вытирая выступившие от смеха слезы. 

    Смеялась она долго и от души. А когда, наконец, взрывы хохота затихли, со вздохом и блаженной улыбкой на губах сказала:

    - А хорошо, девчонки, иногда вот так, во благе поржать, как лошади, во всю глотку, не озираясь, не сдерживаясь. Даже чувствуешь себя по-другому. Как-то свободней, раскованней, будто отдохнувшей. Не то, что с соседями за стенкой. Кстати, о соседях. Совсем забыла рассказать, – покачала головой Наталья.

    - А что такое?

    - Встретилась мне одна наша соседка, когда мы уже на каникулы ушли. Ну, толстая такая, чья дверь напротив нашего офиса. Помните? Случайно встретилась, в городе. Ухватилась за меня и так ехидно мне и заявляет: «А что это у вас театр такой странный? Только артистки ходят, и все разные. А вот артиста я еще ни одного не видела. И не видела, и не слышала».

    - А ты что?

    - Ну, посмеялась сначала. Сказала, что это ж хорошо. От мужиков-то одни проблемы. А потом так доверительно, но серьезно и выдала ей, что у нас тут не зал для репетиций, а костюмерная, женская. А мужская – в другом месте. Мол, не можем же мы примерять костюмы и переодеваться вместе с мужчинами. Знаете, у нее такое лицо было! Я еле сдержалась, чтобы не расхохотаться. Чувствую, сейчас опять пойдут расспросы: она, прямо, вцепилась в меня, залопотала что-то про билеты. Ну, тут я и пошла ее грузить, что наш театр еще молодой, своего здания не имеет, поэтому артисты со спектаклями по гастролям разъезжают. А реквизиту все равно храниться где-то надо, ведь, правда? Она закивала, а я скорей от нее бочком, бочком ноги делать, типа, я очень спешу. Так что, Галь, такая вот проблемка. Любопытных кругом полно, а заказчиц к нам ходит все больше и больше. Наверное, надо что-то решать по отдельному помещению, что-то придумать. Хотя бы только для приема людей.

    - Это ж бывают такие совпадения! – всплеснула руками Галина. – Даже не знаю, подпортила ты мне сюрприз или украсила, но нам предложили как раз такое вот помещение. Отличное место, все охраняется, ремонт делать не надо, и даже мебель есть. Занимать можно хоть с понедельника.

    - Рождественская сказка? – усмехнулась Наталья. – А здорово это у тебя получается, даже верить хочется.

    - Галь, правда, что ли? – недоверчиво спросила Аня.

    - Да правда, правда, не шучу я. Между прочим, предложение от твоей заказчицы, Наталья. Не догадываешься, от кого?

    - Что-то сразу и не соображу, – пожала плечами Наталья. – Их уже столько было!

    - А директрису заводского клуба помнишь? – веселилась Галина.

    - Да-да, конечно! Как же это до меня сразу не дошло? Еще как помню. И дело ее тоже. Я ж его только в сентябре закончила, совсем недавно.
   

    Заказчица обратилась к ним в разгар лета. По большому счету, она ни в чем не подозревала своего суженого, просто решила подстраховаться. Такой вот у нее характер и такие деловые привычки.

    Еще в советские времена она была директором клуба радиолампового завода. После перестройки завод вдруг стал хиреть, потом и вовсе обанкротился и начал распродавать свое имущество, чтобы хотя бы рассчитаться с работниками по зарплате. А директор клуба, очень активная и умная женщина, по специальности экономист, смогла выкупить этот клуб, директором которого была уже не один год. И выкупив, постепенно превратила его в бизнес-центр.

    Мужчина, который ее интересовал, приезжал из другого города частенько. Оставался на месяц-другой, а потом какое-то время его не было. Но приезжал регулярно, по делам. Собирался открыть здесь филиал для своего бизнеса.

    Выглядел он обеспеченным солидным предпринимателем, очень хорошо разбирался в деловых и юридических вопросах и показал себя довольно щедрым ухажером. Дело у них дошло уже до разговоров не только о совместном проживании в качестве мужа и жены, но и о совместном бизнесе. Именно это и заставило женщину обратиться в агентство – в делах она привыкла проверять все до последней мелочи.

    Заказ взяла Наталья.

    Жених оказался махровым брачным аферистом. И в этом деле он поднаторел, вошел во вкус, накупил поддельных паспортов и обзавелся уже тремя женами в разных городах. Конечно, обеспеченными деловыми женщинами, которые и не подозревали, кто он на самом деле.

    Наталье удалось раздобыть не только адреса этих обманутых жен, но и адрес его настоящей жены, которая жила с двумя его детьми в Хабаровске. Покинув этот город, объект находил себе обеспеченных разведенок с детьми-подростками в других городах и своих детей в этих семьях не заводил.

    - С ума сойти! – сказала тогда Наталья. – Будто кто-то наштамповал таких аферистов. Время сейчас такое благодатное для них, что ли?

    - Не скажи, – покачала головой Галина, – всегда такие были, да и не только у нас. Просто мы, как бы это понятнее сказать, занимаемся именно такой категорией мужчин, их выявлением. Ну, как рыбаки, которые ловят рыбку, им ведь и попадается именно рыба. А если бы мы цветочки собирали, то могли бы и на ядовитое растение напороться. Такая вот метафора.


    Заказчица была невероятно удивлена открывшимися фактами и безмерно благодарна агентству за работу. А уходя, по-свойски заметила:

    - Молодцы вы, девчата, дело свое отлично знаете. Только вот тесновато вам тут.


    - Так вот. Уже под самый Новый год, когда я закончила с документами и уже собралась ставить офис на охрану, мне позвонила эта заказчица и напросилась на разговор. Сказала, что у нее к нам просьба и деловое предложение, которое может нас очень заинтересовать. Попросила принять ее, не откладывая. Я, говорит, сразу к вам молнией прилечу. Ну, я согласилась ее подождать.

    Галина сделала паузу и внимательно посмотрела на своих слушательниц. Лица их выражали такой интерес и ожидание, что она не смогла сдержать улыбку.

    - Галь, ну давай, – не выдержала Наталья.

    - Подруга, говорит, у меня есть. Очень хорошая женщина. Но жизнь у нее трудная сложилась. Мы с ней почти ровесницы. Ей тоже за сорок, но она всегда была одинокой и до сих пор живет в заводском общежитии. Все, чем я смогла ей помочь, так это выбить ей в этом общежитии отдельную комнату и взять ее к себе в бизнес-центр комендантом. И вот недавно с ней вдруг познакомился молодой мужчина. С виду такой интеллигентный и явно не бедный. Приехал откуда-то, не наш. И говорит ей: «Что захочешь, все для тебя сделаю. Хочешь, квартиру тебе куплю? Хочешь, буду с тобой жить?». Она растерялась, напугана, чуть не плачет. По ночам уже спать не может, переживает и все думает, чего это ему от нее надо? У нее же ничего нет, и сама она… Ну, вы бы ее видели. Сразу честно скажу: платить ей нечем, и я сейчас помочь ей деньгами тоже не в состоянии – все пущено в дело. Но у меня к вам предложение: за работу готова предоставить вам помещение под офис без платы за аренду на целый год. Хорошее, достойное, оборудованное. Просторное, с мебелью, телефонами и ковровыми дорожками. Оно все равно пока пустует, так как плата за него высокая, не всем по карману. А я уж очень хочу подруге помочь. Мы ж не только росли с ней вместе, но и матери ее я очень благодарна. Ведь это она, Царство ей Небесное, помогла мне когда-то стать директором клуба. Если вы согласны, приходите хоть завтра смотреть помещение, а я как раз и приведу свою подругу.

    - Ничего себе, – протянула Аня. – А ты что?

    - Ну, я сказала ей, что у нас уже начались каникулы, и мы две недели отдыхаем. Договорились на этот понедельник. Так что уже через трое суток, – бросила быстрый взгляд на часы Галина, – можем сразу туда и наведаться. Ну, что скажете?

    - Да здорово, конечно! – воскликнула Аня, а Наталья вдруг кисло улыбнулась.

    - Ты чего? – удивилась Галина. – Что-то не устаивает? Но ведь окончательного решения я без вас не принимала. Я пообещала пока подумать, и если мы в понедельник не созвонимся и не явимся, значит, нас ее предложение не устраивает, так пока договорились.

    - Галь, да я понимаю, что это удача. Просто что-то вдруг так жалко стало насиженное место покидать.

    - Здрасьте! – всплеснула руками Галина. – Да кто ж его покидает? Помещение нам нужно только для приема заказчиц, мы же об этом речь вели. Со временем и помощницы наши туда же приходить будут. А сами будем обитать на прежнем месте. И ничего не станем туда перетаскивать: ни компьютер, ни сейф с документами. Зачем?

    - Да тогда вообще о чем разговор? – раскинула руки улыбающаяся Наталья. – В понедельник сразу с утра и отправимся в этот заводской клуб.

    - Бери выше! – подмигнула Аня. – В бизнес-центр!