В одном тёмном болоте, спрятавшись от мира в камыше, обитала серенькая уточка. Она была очень маленькой, молодой и с беленьким хвостиком, задранным вверх. Уточка боялась выплывать из камышей, и только вытягивала свою шейку, пытаясь разглядеть своё болото.
Каждый день мимо уточки проплывали лягушки. Они смеялись над ней и называли её "Белохвотской-Трясогузкой", звонко переквакиваясь между собой. Уточка обижалась, ведь никогда в жизни она ни перед чем не трясла от страха гузкой, но терпела.
Однажды мимо неё прошествовала огромная склизкая жаба Кваква.
- Я побывала в таких местах, Трясогузка, что тебе и не снились, - внезапо сказала Кваква, хотя её вроде бы никто и не спрашивал, - Я встречала таких существ, которых ты и представить себе не можешь. Однако затем я вернулась в своё болото, осознанно выбрав его. Ты же, молодая и сильная, прячешься в камышах. Пойдём, я провожу тебя до края болот, и ты отправишься в путь, и не вернёшься, пока не узнаешь что-нибудь новое.
- Но мне и тут хорошо, - покачала головой уточка.
- Тогда ты и вправду Трясогузка, - хмыкнула жаба и пошлёпала прочь.
Уточка продолжала сидеть в камышах. Мимо проплывали красавцы-селезни, изящные водоножки и даже нахалы-воробьи, чирикая на своём, на птичьем, пролетали мимо. Одним уж очень погожим днём, уточка слегка высунулась из камышей, чтобы рассмотреть цветок. Она неловко передвигала лапками в воде, но, когда цветочек был совсем уж близко, юркнула обратно.
Так продолжалось пару дней, а затем, во время очередной вылазки, какой-то мальчишка бросил в уточку камень.
"Ну всё, больше никогда я не выплыву отсюда!" - решила она, и стала обустраиваться. Из камышей она соорудила себе норку, украсив её одуванчиками, и коротала время там. Однако, как ни красива была норка, камыши оставались камышами, а болото - болотом. С каждым днём уточка всё больше хандрила, ей всё казалось серым (ещё серее, чем оно было) и противным.
Один воробушек сжалился над ней и сказал:
- Смотри, как вокруг хорошо! Солнышко светит, травка качается у кромки воды - не время унывать. У тебя всё хорошо, так что радуйся жизни!
Уточка последовала его совету, решив, что больше ей ничего не остаётся. Каждый день она твердила, глядя в своё отражение на воде, что она красавица, умница и что у неё всё хорошо. Иногда она даже начинала в это верить, и в такие моменты болото становилось ей почти любо, и она по своему, по птичьи, улыбалась.
"Мне хорошо тут. Мне не надо ничего менять. Я просто буду радоваться, и всё".
Она повторяла это и в самые жаркие дни, и зимой, едва-едва выживая в снегах. "Всё хорошо". Однако ей становилось только хуже, как бы ни старалась она убедить себя в обратном. К весне она похудела ещё сильнее, и белый хвостик её поник.
В один день мимо болот пролетала чайка. Она заметила сверху серую спинку уточки и, решив, что это корка хлеба, плавно спустилась и клюнула её. У чайки было не очень хорошее зрение.
Уточка вскинулась, закрякала, и выскочила из камышей. За это мгновение она осознала, что в камышах не так уж безопасно, и от удивления остановилась. Она увидела, как чайка, не менее испуганная и удивлённая, озирается в поисках "крякающей корки хлеба". Наконец, они встретились взглядами.
- Прости, - прокричала чайка (по другому эти птицы говорить не умеют), - Не думала, что в этой затхлой воде водятся утки. Ты заблудилась?
Уточка осторожно кивнула и медленно подплыла к крикунье.
- Знаешь, тут есть такое хорошее озеро, всего два дня пути. Давай я тебя провожу, раз уж так провинилась перед тобой?
Уточка, подумав, кивнула.
- Вот и отлично. Я решила улететь от моря и посмотреть мир на суше, но рыба здесь отвратительная и вокруг уж слишком тихо, так что лечу обратно. У каждого должно быть своё место, верно? - чайка кричала это уже по пути, в воздухе, переполошив всех на болоте.
Их догнал воробушек.
- Куда это ты, Трясогузка? Скоро на нашем болоте праздник, и ты приглашена, оставайся.
- Брысь, - прикрикнула на него чайка, - Я в плохом настроении и могу ненароком заесть его твоим брюшком.
Уточка удивилась. Она уже и забыла, что можно признавать, что тебе плохо и не стыдиться этого. Когда чайка спросила на второй день пути, как у неё дела, она честно ответила, что не знает.
Всё было новым для уточки. Полянки, леса, луга и холмики, покрытые нежно-зелёной травой. И воздух, и запах, и даже свет ей казался другим.
Когда они прилетели на озеро, уточка сначала очень обрадовалась. Новые птицы, новые воды, новые впечатления. Она упросила чайку побыть немного с ней, и три дня они с радостью грелись на солнышке.
Однако спустя какое-то время хандра вернулась. Еда казалась уточке менее вкусной и озеро не таким уж замечательным. Обе птицы вновь двинулись в путь. От озера к озеру, от пруда к пруду летели они, задерживаясь не больше чем на пару дней.
- Так чего ты хочешь? - спрашивала на лету чайка.
- Я не знаю, - отвечала ей уточка. Она изо всех сил пыталась понять, что с ней происходит, и уже скучала по своему тихому болоту, где она могла спокойно сидеть в камышах.
Когда птицы прилетели к морю, уточка попыталась было перелететь его.
- У тебя не получится, - засмеялась чайка, - Это озеро слишком большое. Даже самым сильным птицам тяжело пересечь его.
- А что за ним? - с восторгом в голосе крякнула уточка.
- Другие места. Другие озёра. Другие птицы. Всё другое.
Уточка осталась близ моря вместе с чайкой на очень долгое время. Солёная вода разъедала ей лапки, а пища и вовсе была непригодной. Целыми днями уточка смотрела на горизонт, и, хоть ей и было ужасно страшно, птице хотелось пересечь его. Она чувствовала себя как в камышах, но больше не хотела в них оставаться.
- Полетели к кораблям, спрячемся на них и отправимся в путь, - сказала однажды уточка.
- Нет, спасибо, мне и тут хорошо, - покачав головой, ответила ей чайка.
- Тогда, увидимся позже, - хмыкнула уточка и улетела в порт.
Там она пыталась пристроиться то на один корабль, то на другой. Матросы прогоняли её швабрами, топали на неё сапогами, но уточка не сдавалась. Прошёл не один месяц, прежде чем ей удалось устроиться на палубе. Капитан того корабля восхитился уткой и решил, что её присутствие - хороший знак. Уточке давали есть раз в день, а она старалась не путаться у людей под ногами.
Когда корабль отчалил, уточка удобно уселась и стала смотреть на водную гладь. Вскоре вокруг остались только вода, ветер и горизонт, и птичка кое-что поняла.
Она поняла, что ей нравится такая жизнь.
Когда корабль прибыл в порт, капитан хвастался своей уткой перед моряками.
- А может вы её лучше зажарите нам на обед? - крикнул какой-то моряк из толпы.
- Скорее уж это она зажарит тебя, - ответил капитан, и похлопал утку по голове. Та довольно крякнула и выгнула шейку.
Корабль вновь двинулся в путь на рассвете. Утка сидела неподалёку от капитана.
"Кажется, я нашла своё место", - подумала она и клюнула крекер.