Армейские реформы военного министра В.А. Сухомлинова, направленные на преобразование русской армии, историки оценивают по-разному. Трудно отыскать исследователя или мемуариста, которые не оплевали бы генерала и «не вытерли от него ноги». Кто только его не пнул и не лягнул (и мертвого и живого!) Его называли «сомнительным человеком» (Морис Палеолог), поверхностным и легкомысленным (Брусилов), «генералом от поражений» (Апушкин), взваливая на плечи Сухомлинова всю степень неподготовленности страны в начавшейся в 1914 году войне с Германией и Австро-Венгрией. В добавок ко всему, запутавшийся в своих романах и браках престарелый ловелас, дал еще один повод недоброжелателям обвинить себя во всех смертных грехах.
Вся государственная деятельность военного министра была рассмотрена «под лупой» еще в эмигрантских кругах и советской исторической литературе и безапелляционно вынесен обвинительный вердикт! Особенно досталось Сухомлинову за переход к полутерриториальной системе комплектования армии, заключавшейся в том, что пехотные полки и артиллерийские бригады получали 50% укомплектование новобранцами прямо с мест проживания. Таким образом, большинство местных уроженцев осталось служить на местах – в пунктах дислокации воинских частей. Первый такой набор новобранцев был произведен в ноябре 1910 года. Всего до начала Первой мировой войны по новой полутерриториальной системе было осуществлено 4 набора (1910, 1911, 1912 и 1913 годы).
****
Основная волна критики «сверху» сводилась не к тому, что части существенно потеряли в боевой готовности (этого строевые командиры еще не могли понять, да и в дальнейшем, собственно, этого не произошло). Им больше не нравилось, что отныне в казармах стали появляться многочисленные родственники, требующие бесконечных свиданий, участились увольнения и отпуски, ну и, конечно, пьянки в казармах.
Об этом свидетельствует рапорт Начальника штаба Виленского военного округа генерал-лейтенанта А.Б. Преженцова Начальнику Генерального Штаба генералу от кавалерии Я.Г. Жилинскому от 31 мая 1912 года за №2084:
«… По возбужденному Вашим Превосходительством вопросу, я запросил Командиров корпусов; большинство из них держится того же мнения, что пока еще нет положительных указаний на то, что принятый ныне полутерриториальный порядок комплектования частей войск затруднит поддержание внутреннего порядка и дисциплины; однако, нет сомнения и в том, что способы и приемы, применяемые до сих пор для указания цели, усложнились; вызывается это тем, что увеличилось в казармах число посетителей родственников, участились просьбы об увольнении в отпуск и самовольные отлучки, облегчились сношения с местным неблагонадежным элементом.
Следовательно, принятие соответствующих мер позволяет в настоящее время, в период внутреннего затишья, поддержать и внутренний порядок и дисциплину на должной высоте; но удастся ли этого достигнуть в период политической смуты, окажутся ли войска надежной опорой порядка в местах их расположения в случае возникновения там массовых беспорядков – это, конечно, вопрос, который может разрешить только будущее.
Во всяком случае большинство Командиров Корпусов в этом отношении держится того мнения, к которому присоединяюсь и я, что в случае массовых беспорядков, а тем боле войны, когда войска округа получат укомплектование по полной территориальной системе, принятый ныне полутерриториальный способ комплектования частей войск новобранцами является нежелательным и для войск Округа необходимо в мирное время комплектование личного состава русским элементом…».
Начальник Штаба Московского военного округа генерал-лейтенант Н.И. Протопопов в рапорте Начальнику Генерального Штаба генералу от кавалерии Я.Г. Жилинскому от 20 июня 1912 года за №382 докладывал :
«…При мирном течении жизни в местах расположения войск отрицательные результаты этой системы сказались в заметном увеличении числа самовольных отлучек, побегов, опозданий из отпуска, пьянства, приноса водки в казармы, как самими нижними чинами, так особенно их родными.
Близость места жительства родных заставляет нижних чинов постоянно искать отпуска или просить разрешения повидаться с прибывшими родственниками и земляками, а последние при каждой побывке в городе в буквальном смысле осаждают казармы просьбами о свидании с нижними чинами.
Ограничение отпусков и свиданий порождает самовольные отлучки, а с другой стороны беспрерывное общение с родными и знакомыми вносит в казармы атмосферу личных интересов семьи и деревни; благодаря этому постоянному тяготению к семье нижний чин труднее свыкается с казармой и, нельзя сказать, чтобы усерднее выполнял свои служебные обязанности…»
****
Собственно, дискуссия о том, позволено ли солдату служить рядом с домом, продолжалась всю российскую и советскую историю. Честно сказать, основные «доводы против» лично меня ни в чем не убеждали: при желании убежать можно было отовсюду (как, собственно, я и убедился – побеги были и из Прибалтийского военного округа). А желающие выпить или пойти в «самоволку», нарушив Устав, также существовали во все времена (если, конечно, служить приходилось не в глухом лесу).