«Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы
напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня».
Евангелие от Матфея, глава 25, стих 35
Случайно, по телевизору, я увидела сюжет, который созвучен моим мыслям: о растущем равнодушии людей друг к другу, о показных добродетелях и религиозности. Многие люди считают, что сходив в храм и помолившись, они совершают дело угодное Богу. Однако, выйдя из церкви, пальцем не шевельнут, чтобы совершить самое маленькое, не требующее никаких усилий доброе действие.
Чтобы не забыть этот сюжет, не растерять от него впечатлений я и решила его записать. А чтобы получился связный рассказ, добавила в сюжет некоторых новых действующих лиц, новые обстоятельства, конкретизировала через узнаваемые предметы время действия, использовала погоду как участника действа, предвестника событий.
Известная в городе пророчица предсказала одной религиозной женщине, всегда ходившей в церковь, знавшей христианские заповеди и предписания, исполнявшей все обряды, молившейся денно и нощно, что к ней явится сам Господь.
Достойная женщина готовилась к такому важному событию: навела порядок в квартире, накрыла праздничный стол, надела праздничную одежду, зажгла свечи и лампады и стала ждать Великого Гостя. Она постоянно выглядывала в открытое окно, уставленное цветочными горшками. Окно выходило во двор обычного трёхэтажного с облупившейся краской, покосившимися дверными проёмами, неприятными запахами в подъездах и грязными лестницами дома.
На подоконнике открытого окна соседней квартиры сидел мальчик лет 10-12ти и тоже ждал Великого Гостя своей соседки. Он случайно узнал об этом из разговора соседки с её знакомой. Мальчику было очень надо Его! увидеть и попросить Его! об одной милости: чтобы папка перестал пить водку и перестал приходить домой пьяным. Папка-то был хорошим, но после того, как мамка умерла, стал сильно пить, буянить, не замечал маленькую сестрёнку, все заботы о которой легли на его Колькины плечи. Все соседи говорили, что «пьёт он с горя», очень уж сильно любил мамку. Два человека взрослый и маленький ждали Его, Господа нашего, а двор жил своей обычной жизнью.
Во дворе детвора носилась за щенком, у которого к хвосту была привязана пустая консервная банка и он, грохоча банкой хрипловато – весело повизгивал, вторя гомону ребятишек. Потом они все разом куда-то убежали, забыв про щенка, и он уже тоскливо заскулил, пытаясь избавиться от банки.
Колька спрыгнул во двор (квартира-то была на первом этаже) и отвязал банку у глупого щенка, и снова занял свой пост.
А знойный августовский день продолжался.
Во дворе появился мужик, который громко во весь голос взывал к жителям дома. Мужик был грязный, оборванный, со свалявшимися волосами и бородой, в которой торчали сухие травинки и птичьи пушинки, видно он был с большого запоя. Он громко закричал: «Дайте, Христа ради – пожрать, с голоду подыхаю! Ну, кто-нибудь дайте кусок хлеба, издохну ведь! Ну, что вам жалко куска хлеба?»
В окно высунулась нарядная, в кружевной шали соседка: «Ах, ты пропойца беспробудный, раскричался грязный бомж, дайте, да дайте! Дайте ему кусок хлеба, на водку денег нашёл, а на хлеб нет, пошёл отсюда, будешь знать, как пить! – возмущалась соседка. Кольке почему-то стало жалко мужика, и он позвал: «Дяденька, идите сюда, у нас от обеда остался суп, я Вас покормлю».
Потом… прибежали приятели и звали его играть в футбол, на соседнем пустыре, но он отказался, сказав, что у него важное дело.
В углу двора, у старой берёзы, сильно раскричались птицы, присмотревшись, он увидел: галчонок, птенец-с леток, пробуя летать, не рассчитал силёнки и упал на землю. А за ним гоняется рыжий дворовый кот, вот птицы и раскричались, защищая птенца. Колька прогнал кота, а галчонка забросил на берёзу.
Из соседской квартиры донёсся шум и крик. Соседка с криком и руганью выгоняла из квартиры мальчишку. Он, спасаясь от старших ребят, за что-то бивших его, забежал в открытую дверь соседки. Выбежав на лестничную площадку, Колька увидел худенького мальчишку лет семи, горько плачущего, вероятно беспризорника. И тогда он, чтобы утешить мальчишку, вытащил из кармана «Сникерс», который припас для сестрёнки, и отдал ему.
К вечеру стали собираться тучи, наверно скоро пойдёт дождь.
Соседка всё чаще с беспокойством выглядывала в окно.
В третьем подъезде бушевал пьяный жилец, гонял свою семью и кричал: «Убью! Зарежу! Стерва!» - и женский отчаянный визг, детский надрывный плач.
Тучи всё сгущались, громыхало. Вот-вот прольёт дождь. Как-то быстро стемнело.
Соседка через окно с кем-то разговаривала во дворе, увещевала: «Родят, а потом мыкаются с детьми. Чего сидишь, истуканом, как мёртвая? Дитя простудишь, бестолковая!»
В глубине двора, на скамейке, сидела с отрешённым лицом и скорбными глазами женщина с грудным младенцем на руках. Наверное, та самая тётенька, которую гонял муж из соседнего подъезда, подумал Колька.
Соседка захлопнула окно. Совсем стемнело, стал накрапывать дождь, а тётенька всё также сидела на скамейке.
Колька соскочил с подоконника и подбежал к скамейке: «Тётенька, тётенька, и правда ребёночка простудите, вон совсем уже стемнело, похолодало, да и дождь вот-вот хлынет. Вам, наверно, некуда идти, пойдёмте к нам!» Женщина стала отказываться, но Колька настаивал. «Да, не бойтесь, пойдёмте, чайку горячего попьёте, да и переночуете, папка-то пьяный до утра не проснётся, да и не злой он у нас, добрый. Пойдёмте, поспите на моём диване, а я-то сегодня всё равно спать не буду – важное дело у меня.
Ночь. Отгремела гроза. Дождь перестал лить.
Соседка усердно молится перед образами.
Женщина с ребёнком спит на колькином диванчике.
Заворочался и проснулся Колькин отец, окинул трезвеющим взглядом комнату – увидел незнакомую женщину с ребёнком на диванчике. Беспокойная кольнула мысль: «Где Колька? Где сын? Да, что же это я делаю? Детей потеряю!» Увидел Кольку, уснувшего на широком подоконнике раскрытого окна, бережно подхватил крепко спящего сына и понёс на кровать. Женщина с ребёнком исчезла. «С бодуна показалось» - подумал отец, прижимая к себе сына. «Всё! С этого дня ни капли в рот не возьму!» - неожиданно вслух твёрдо произнёс Колькин отец.
Соседка усердно молится перед большой старинной иконой с зажжённой лампадкой. Это - икона Спасителя. «Господи, почему же ты меня не слышишь? Почему не сбылось пророчество, почему ты не пришёл?» - горестно вопрошает она.
«Я трижды приходил» - слышит она голос, - «да ты меня не узнала».
«Когда?» – смятенно шепчет она.
«Первый раз в виде горького пьянчуги, бомжа, и как ты обошлась со мной?»
«А второй?» - чуть слышно вопрошает она, - «когда, когда?»
«Ты выгнала меня с бранью из своей квартиры, когда я явился к тебе в образе обиженного ребёнка, просящего твоей защиты».
«И в третий раз я явился к тебе, - сурово произносит Господь, - на руках матери моей, младенцем. Ты приютила меня?»
Почти потерявшая сознание женщина горестно шепчет: «Господи, милостивый, прости меня грешную, не узнала я тебя! Прости!»
И слышит в ответ: «Каждому да воздастся по делам его!»