МАРТИН БУСЕР
Джеймс Аткинсон (1965)
1. Исследования Бусера
Мартин Бусер обычно считался реформатором, стоящим на полпути между Виттенбергом и Цюрихом с уклоном в сторону швейцарцев. Он широко известен своим посредничеством на Марбургском коллоквиуме 1529 года, когда он трудился, чтобы привести Лютера и Цвингли к общему богословию евхаристии, но, возможно, он более известен своим делом в английской Реформации, когда, будучи профессором богословия в Кембридже (1549-51), он консультировал Кранмера при составлении Второго молитвенника Эдуарда VI по богословским проблемам, вытекающим из Реформации. Эти два момента в его жизни очень хорошо известны и засвидетельствованы, в первую очередь потому, что работы Лютера и Цвингли был собран и опубликован, а во-вторых, потому что его отношения с Англией были опубликованы в 1577 году как Scripta Anglicana. Тем не менее невозможно сформировать полное мнение по делу Бусера только на основании этих доказательств, поскольку необходимо принятьк сведению гораздо большее. Бусер был европейской фигурой в центре событий во время Реформации, человеком, который путешествовал по всей Европе на конференции с реформаторами, который написал и сделал очень многое сам по себе, и который руководил страсбургской Реформацией в течение 25 лет.
Общепринятое мнение о Бусере как о посреднике учения швейцарской Реформации верно настолько, насколько оно было получено из правильного, но лишь частичного знания его работ. Его современник Хьюберт попытался опубликовать литературную работу Бусера, но остановился после того, как выпустил несколько основных комментариев. Когда Бусер умер, Страсбург перешел в кальвинизм, и так Бусер был в значительной степени забыт, или, по крайней мере, его богословие и работа были поглощены кальвинистским движением. Некоторый импульс вновь был дан 400-летием со дня его рождения (1891), когда появилась библиография Бусера, была опубликована часть его переписки и перевод некоторых важных церковных документов Страсбурга.
Несмотря на непреодолимую трудность отсутствия печатного критического текста, удивительно, что столь многое появилось в последнем поколении, поскольку единственные ученые, способные предложить какие-либо суждения, оказались горсткой людей, которые могли бы учиться в Thomasstift в Страсбурге и работать с рукописями. Почерк Бусера отпугнул бы всех, кроме посланных Богом! Многие немецкие ученые из-за двух мировых войн физически не могли этого сделать. Роберт Ступперих, профессор истории церкви в Мюнстере, всегда демонстрировал живое понимание этой ситуации и указал на нее еще в 1941 году, как Густав Вольф сделал до него (1922). Лишь после 400-летия со дня смерти Бусера начали появляться заметные исследования Бусера, например, Хопф (1946), Штроль (1929), Маурер (1928), Ступперих (1951), а до этого - американец Эльс (1931).
Есть много проблем - политические и социальные вопросы, церковный порядок, отношение Бусера к традиционалистам с одной стороны и энтузиастам с другой - которые не только сложны сами по себе, но на них трудно даже начать отвечать, пока ученые не получат хорошую редакцию работ Бусера. О его поздних делах, особенно о поддержке церковного единства, писали многие историки, в частности, Келер. Келер оценил Бусера как посредника между Лютером и Цвингли, но отказался отождествлять его с последним. Попытка Келера связать Бусера с Лютером осталась незаконченной из-за смерти ученого, но Бизер добавил к ней главу и пришел к выводу, что любое возможное сближение между Лютером и Цвингли было разрушено из-за богословия Цвингли. В этой связи Ступперих подчеркивает влияние Эразма на Бусера как важный критерий в оценке отношения Бусера к Лютеру.
И все же Бусер был заинтересован не только в церковном единстве. 25 лет он служил в Страсбурге главным пастором и, судя по работе Белларди над страсбургскими рукописями, существует огромное количество материалов, способных выявить организацию общины и ее ответственность перед обществом в том виде, в котором она была задумана и реализована Бусером. Паух увидел в тот последний период изменения во взглядах Бусера на Царство и Церковь, а также его некоторую склонность к законничеству в этике.
Особый интерес представляет работа Хопфа о Бусере и его отношении к английской Реформации. Он показывает, что Бусер оказал не только заметное влияние на составление Книги Общих молитв, но и на все области современной ему богословской дискуссии в Англии. Его четко реформатские взгляды на церковный порядок и организацию, а также на отношения христианской общины к светскому обществу повлияли на создание англиканства, а также на елизаветинское законодательство. Бусер оказал сильное влияние на англикан в направлении своего рода евангельского католицизма против вторжений пуритан (? - Пер.), но в то же время усилил англиканство против давления Рима. Кроме того, его преданность Слову Божьему фактически дала Англии первую печатную Псалтирь перед Библией Ковердейла.
Хопф сумел осветить недооцененное до сих пор влияние Бусера на англиканство и английскую Реформацию. Он убедительно утверждал, что Страсбург имел влияние, столь заметное, если не столь сильное, как Виттенберг или Цюрих. Генрих VIII помешал Лютеру проводить любое влияние, кроме тайного. Позже в Англии не любили швейцарских богословов и тех, кто изучал там богословие, но к взглядам Бусера прислушивались почти так же, как ему следовали в Страсбурге, Кельне и Гессене.
Из всего этого вытекает то, о чем всегда говорили несколько немецких богословов, а именно, что Бусер выступил как самобытный реформатор и должен быть изучен как тип реформатора такой же четкий, как Лютер, Цвингли или Кальвин. Райнхольд Зиберг высказался об этом еще в 1898 году. Он оценил родство Бусера с Цвингли, но подчеркнул влияние патристических учений на Бусера так же, как и на Лютера. Зиберг почувствовал гуманизм Бусера и усмотрел его влияние на его взгляд на Вечерю Господню и показал, как он позже приблизился к взглядам Лютера в этом вопросе. Отто Ричль (1926) также подчеркивал спиритуалистическое толкование Писания у Бусера. Своё учение об оправдании верой Бусер охарактеризовал как не вполне гармонирующее с реформаторами, хотя и связанное с Меланхтоном. Он рассматривал свое учение о Евхаристии как августинское. Вебер (1937) подчеркнул практическую и социальную природу богословия Бусера. Он считал богословие Бусера христологическим, а его христологию - основание его учения об оправдании верой, и почувствовал у Бусера переход к протестантской ортодоксии.
Исследование Бусера кишит проблемами и интересными вопросами: его взгляд на Писание, его взгляды на учение о предопределении, его учение о Церкви и Святом Духе, его понимание христианской жизни, его этика - все эти и многие другие вопросы нуждаются в изучении и взаимной связи. В настоящее время положено начало изданию работ Бусера и ясно что богословы и историки еще обратятся ко всем этим вопросам и придут к новым суждениям.
2. Жизнь Бусера
Краткий очерк карьеры Бусера показывает его участие в Реформации и проблемах, в которые он вникал. Он родился в крошечном городке Шетштадт в Эльзасе в 1491 году и в 15 лет вступил в доминиканский орден, чтобы получить возможность учиться. Наставник понял одаренность юноши и отправил его в Гейдельбергский университет, где Мартин стал самым молодым учеником Эразма (чье влияние оставалось с Бусером все его дни). У него была огромная привилегия слышать, как молодой Лютер защищает свое дело перед своими товарищами-августинцами на диспуте в Гейдельберге 1518 года.
Это событие было решающим для Бусера. Он сразу понял разницу между, с одной стороны, Эразмом и его идеями реформирования христианского мира и, с другой - Лютером и его интенсивной евангельской заботой о том, чтобы христиане обратили внимание на свои библейские корни и соответствующим образом исправили свое богословие. Он писал своему другу Беатусу Ренату в Базель о диспуте (1 мая 1518): "Я представлю Вам одного богослова, не из наших в Гейдельберге, но услышанного нами в последние несколько дней, который очень далеко ушел от оков софистов и пустяков Аристотеля, и который так предан Библии и с таким подозрением относится к устаревшим богословам нашей школы ... что он выглядит диаметрально противоположным нашим учителям. Иероним, Августин и авторы того же уровня знакомы ему так же, как нам Дунс Скот. Это Мартин Лютер, что так возмущен индульгенциями, на которые все мы до си пор слишком полагались... Хотя наши главные люди опровергали его изо всех сил, их хитрость не смогла заставить его отступить на шаг от его предложений. Сладость его ответов замечательный, его терпение в слушании несравненное; в его объяснениях вы бы узнали проницательность Павла, а не Скотуса; его ответы, такие краткие, такие мудрые и взятые из Священного Писания, легко сделали слушателей его поклонниками. На следующий день у меня была дружеская встреча с одним человеком, и ужин, богатый учением, а не лакомствами. Он ясно объяснил все, что я могу спросить. Он согласен с Эразмом во всем, но с той разницей в его пользу, что тому, на что Эразм только намекает, он учит открыто и свободно... Он привел к тому, что в Виттенберге все обычные учебники убраны, в то время как греков и Иеронима, Августина и Павла, изучают публично".
Вскоре после этого Бусер из-за своего евангельского богословия оказался в таких трудностях, что он был вынужден бежать и искать убежища под защитой рыцаря-гуманиста Франца фон Зиккингена, а позже искать освобождения от своих монашеских обетов - чтобы присоединиться к приходскому духовенству. В это время Лютер был вызван в Вормс, и мы находим Бусера в странном заговоре с целью предотвратить появление Лютера на Сейме. После сейма Бусер принял назначение на пастырскую должность в Ландштуле у Зиккингена (1522) и, наконец, порвал с Римом, когда женился на монахине (1523). В 1523 году он принял вызов в Страсбург, где он служил 25 лет и на самом деле основал Реформацию.
Бусер проявил свой характер в Церкви Страсбурга, которая заняла позицию, среднюю между Виттенбергом и Цюрихом, а позже дала приют Кальвину, когда он был изгнан из Женевы (1538-1541), и другим беженцам-реформатам из Франции. Но Бусер был человеком общеевропейского, а не провинциального масштаба. Он присутствовал на коллоквиуме в Марбурге (1529), писал Confessio Tetrapolitana для сейма в Аугсбурге (1530) и с помощью Меланхтона пытался добиться перемирия между Лютером и цвинглианами в Виттенбергском согласии (1536) - перемирия, которое, к сожалению, не выдержало испытание временем. Это было горьким ударом для Бусера, ибо он полагал, что в Виттенберге достиг дела своей жизни - найти формулу примирения между католицизмом и протестантизмом. Опять же вместе с Меланхтоном он принял ведущее участие в почти успешной реформации архиепископства Кельна. До смерти Лютера в 1546 году его иренический настрой побуждал его добиваться примирения между католиками и евангелистами или хотя бы предотвращения открытых и непоправимых раздоров. Чуть дальше мы оценим эту важную роль Бусера как величайшей экуменической фигуры в Европе.
Политические и религиозные события оказались слишком серьезными для Бусера. Когда он стал сопротивляться интериму Карла V (1548), его дни в Страсбурге были сочтены. Меланхтон в Виттенберге, Миконий в Базеле, Кальвин в Женеве - все предлагали ему духовный дом и защиту, но наконец, в 1549 году, когда он больше не мог оставаться на родине, он принял приглашение Кранмера на кафедру в Кембридж. В Англии богословие Бусера было воспринято как потрясение, ибо ни лютеранства, ни кальвинизма в чистом виде в стране не было. Он оказал заметное влияние на изменение Книги Общих молитв 1549 года в евангельском направлении, помогая Кранмеру со Статьями и в целом в реформировании Церкви Англии. Самое достойное упоминания - это его работа над Псалтирью, которая не только была широко прочитана, но и сильно повлияла на все английские переводы Библии. Сохранилась также его переписка и ряд богословских работ. В дальнейшем у него были сильные лютеранские (? - Пер.) идеи о служении больным и нуждающимся, и его взгляды имели заметное влияние на елизаветинское законодательство о бедных. В споре о Вестиарии он поддержал Кранмера и еще решительнее англиканское урегулирование против радикалов (пуритан еще не было! - Пер.). Его спор с Гардинером был похож на спор Кранмера с католиками. Он показал с одной стороны четкую, но доброжелательную критику католицизма, а с другой стороны, осознание опасности пуританства для достижения реформированного "евангельского католицизма. Его девиз был Wir Sind Christglaeubig nicht Kirchglaeubig (Мы верим во Христа, а не в Церковь.) (ОШИБОЧНЫЙ ПОДХОД! Пер.)
Он умер в 1551 году, очень оплакиваемый широкой публикой - замечательный факт для иностранца, прожившего в стране два года. Во времена Марии его кости были эксгумированы и сожжены (1556), но во времена Елизаветы останки были с честью перезахоронены (? - Пер.) в соборе св. Марии.
3. Вселенское значение Бусера
Полное богословское значение Бусера должно будет ждать своей надлежащей оценки до полного издания его доступных работ, и историки еще не успели вполне оценить его. Тем не менее, в и неустанных усилиях проявился очень значительный интерес к Бусеру и его попыткам добиться примирения между протестантизмом и католицизмом, или, по крайней мере, предотвратить распад христианского мира, и хотя бы на этом основании он заслуживает самого тщательного рассмотрения, в том числе в рамках нынешнего экуменического движения.
После Лейпцигского диспута (1519) немцы поддержали Лютера и многие рыцари предлагали ему защиту от возможны угроз из Рима. Самым известным из этих рыцарей был великий помещик и гуманист фон Зикинген К этому человеку приблизился Глапион, коварный отец-исповедник императора Карла V, с целью пригласить Лютера, находившегося в пути на Вормсский сейм, остаться его гостем в замке Эбернбург в Оппенхайме, где на Лютера было оказано всевозможное давление - чтобы отговорить его от поездки в Вормс. План Глапиона состоял в том, чтобы предотвратить появление Лютера перед императором в надежде, что дело Лютера будет замято и не будет принято никаких решений, о которых христианин мог бы сожалеть. Бусер был придворным капелланом в Эбернбурге под защитой Зикингена, который ранее пригласил его к себе в этом качестве, когда реформатор оказался под серьезным давлением Рима из-за лютеранских симпатий. Глапион целый день беседовал с Бусером, которого убедили присоединиться к этому плану, и именно он был выбран, чтобы остановить Лютера в пути и познакомить его с новыми планами. Бусер был поражен целеустремленностью Лютера. то был человек избранный Богом, и никто не мог отвратить его с этого пути. С большой прохладой он добился от Глапиона приглашения в Вормс и последовал за Лютером.
Пока что разрушительные силы внутри Реформации еще не проявили себя. Вызов Лютера Риму и прежде всего его нападки на индульгенции получили почти всеобщую поддержку - но многие из его изначальны сторонников отошли и стали противостоять ему. Прежде всего, энтузиасты со своим диким фанатизмом, радикализмом и левым социализмом стремились вовлечь то, что было богословской заботой об истине Евангелия и чистоте Церкви, в сектантское движение с набором сомнительных политических и социальных целей. Затем Эразм вступил в публичную атаку на Лютера и выбрал тему свободы воли - чтобы аргументировать римский взгляд на свободу человека творить добро и зарабатывать заслуги. Лютер ответил жестко - утверждая, что Эразм никогда не понимал Евангелия вообще. Прискорбно то, что хотя разрыв между Лютером и радикалами, был столь же болезненным, как и разрыв между Эразмом и Лютером, тем не менее можно утверждать, что ни радикализм, ни гуманизм не удержались внутри Евангелия.
Следующий разрыв был более трагичным, поскольку расколол ряды самих реформаторов: это был разрыв между Лютером и Цвингли. Это началось с причудливой символической интерпретации Вечери Господней Карлштадтом. Лютер твердо держался убеждения, основанного на его халкидонской христологии и авторитете слов Христа, что хлеб и вино действительно являются телом и кровью Христовыми: он поддерживал реальное присутствие, хотя и отверг аристотелевскую доктрину пресуществления. При этом как смертное тело Христа осталось истинной человеческой плотью и кровью, так хлеб и вино не теряют своей сущности, оставаясь хлебом и вином. В основном у Цвингли, Эколампадия и Бусера была сильная эразмианская склонность, и их гуманизм сделал их библейское толкование рационалистическим. Цвингли, который начал жизнь по сути как гуманист и классицист с сильными склонностями к социальным реформам, и изначально не был профессиональным богословом, считал, что Лютер по сути так и не освободился от римских оков. В 1525 г. он высказал свои взгляды в трактате "Об истинной и ложной религии", и Эколампадий поддержал его. На юге Германии забушевало открытое сражение идей. На больших ярмарках люди охотно покупали книги и швейцарцев,, и Лютера. Последовал ответ Цвингли "Вот слова Христа" (1527) - сильная, но желчная книга, и Лютер написал еще одно заключительное заявление о Вечере Господней - как раз к Франкфуртской ярмарке 1528 года.
К этому времени Бусер поднялся до уровня фигуры общецерковного значения. Из последней указанной работы он сделал вывод, что Лютер не был правильно понят, и что, когда он доказывал присутствие, это было не внешнее физическое пространственное присутствие, а скорее «сакраментальный союз". Бусер написал швейцарским богословам, утверждая, что лютеране и Цвингли не были настолько далеко друг от друга, насколько они взаимно считали себя. Он взял на себя роль миротворца и стремился принести единство в протестантские ряды. Политические события послужили тому же.
В Шпайере в 1529 году католическим князьям удалось отменить решения 1526 года, и евангельские князья чувствовали насущную необходимость единства как политического, так и религиозного. Виттенбергские богословы создали статьи Швабаха как основу для богословской дискуссии между лютеранами и Цвингли - дискуссия, которая вылилась в Марбургский Коллоквиум 1529 года. На швейцарской стороне были Цвингли, Эколампадий, Бусер, Капито и Штурм, на стороне Виттенберга - Лютер, Меланхтон, Миконий, Йонас, Мений, Круцигер и Рорер, позже к нему присоединились Осиандер и Бренц. Обе группы достигли внешнего согласия по 14 из 15 обсуждаемых вопросов, но по вопросу о причастии они находились в двух разных мирах. Лютеране отказались общаться с Цвингли и расстались как друзья, но не братья по общению. Политическое единство не последовало, когда не было достигнуто единство доктринальное.
Бусер снова потерпел неудачу, и это было практически неизбежно. К сожалению, Лютер стал подозревать его не только в критике своих богословских взглядов, но и в их предосудительном искажении. Бусер переводил многие произведения виттенбергских богословов, и у него хватило смелости при переводе изменить взгляды Бугенхагена на Вечерю Господню. Бугенхаген был в ярости и выпустил другое издание, характеризующее его оригинальные взгляды. Когда Бусер снова сделал то же самое, написав предисловие к работам Лютера, чтобы исправить его богословие причастия, Лютер начал ответную атаку на дерзость Бусера. Когда они встретились в Марбурге, гнев утих, но Лютер со смехом указал на него пальцем и сказал: «Ты старый мошенник!». Страсть к единству убедила его сделать то, что было академически неоправданно. Его мотивы были чисты, и Лютер в итоге понял это.
Бусер не был слабонервным. Когда евангелисты и католики в 1530 г. встретились в Аугсбурге и не смогли примирить свои разногласия, несмотря на огромные уступки, которые ради единства делал Меланхтон, Бусер открыл дальнейшие попытки сближения. Он попытался выработать еще одно исповедание - Тетраполитанское, представлявшее взгляды Страсбурга и еще трех городов - Констанца, Меммингена и Ландау, которые заняли позицию на полпути между Лютером и Цвингли. Император проигнорировал этот документ; Меланхтон не доверял ему; Лютер оставил свое письмо без ответа, и все же Бусер решительно предстал перед воротами Кобурга как «пророк согласия». Лютер, тем не менее, принял Бусера по-доброму, и Бусер покинул Кобург, решив если не привести разделенный христианский мир к единству, то хоть как-то примирить стороны.
Лютер дал согласие на то, чтобы Бусер посетил швейцарских богословов в попытке выработать формулировки согласия. Но неудачи явно преследовали Бусера. Цвингли был убит на поле Каппеля в 1531 году, а миролюбивый Эколампадий умер месяцем позже. Когда в 1533 году Бусер узнал, что император убедил папу созвать вселенский собор, Бусер провел обсуждение с целью примирения протестантов и католиков. Этот документ порадовал виттенбергских богословов. Бусер подготовил еще одну дискуссию, в которой противостоял анабаптистам, но стремился объединить лютеран и цвинглиан. Последовала встреча в Касселе в 1534 году, и следующая в Виттенберге через год. Лютер был впечатлен деятельностью Бусера и документами, которые он привез с собой. Он пригласил Бусера встретиться с ним в Айзенахе в 1536 г. вместе с другими реформатскими богословами. Тяжелая болезнь помешала Лютеру приехать, и делегаты отправились в Виттенберг. Меланхтон и Лютер показали определенную решимость, но реформатские делегаты убедили виттенбергских богословов в обоснованности и христианской серьезности своих взглядов. Великое и глубокое единство было пережито, и совершено общее причастие. Результатом этого стало Виттенбергское Соглашение 1536 года, результат которого привлек юго-западную Германию ближе к Лютеру, но оттолкнул более радикальных цвинглиан.
Через несколько дней после этого достижения единства папа объявил о созыве собора в Мантуе в следующем году, целью которого было искоренение лютеранской ереси. Лютер хотел присутствовать там сам, и с этой целью виттенбергские богословы написали Шмалькальденские статьи, сильное евангелическое утверждение из рук Лютера (февраль 1537 г.). Лютер желал примирения и доктринального единство, но всегда чувствовал, что оно никогда не придет, пока Рим остается нереформированным. Он настаивал на оправдании только верой и атаковал папство, и заявил, что евангелисты не пойдут на собор облизывать ноги врагов, жаждущих их уничтожения: им придется противостоять папству и бороться за здравое учение. В это время Бусер был очень активен и слал Лютеру самые дружеские послания от швейцарских общин, а от него, в свою очередь, принимал самые добрые и обнадеживающие сообщения. Виттенбергское Согласие, в котором Меланхтон и Бусер добились столь многого, было одобрено в Шмалькальдене. За перепиской с Лютером последовало еще больше писем от Буллингера, преемника Цвингли в Цюрихе, и швейцарцы ясно показали если не доктринальное единство, то стремление к миру и дружбе. Лютер теперь был склонен к взаимному прощению и просил швейцарцев не беспокоиться. Очевидно, взгляды Бусера произвели на него впечатление. К сожалению, Лютер тяжело заболел, и его пришлось забрать домой из Шмалькальдена. Известно, что когда Бусер следовал за Лютером, то, услышав, что тому стало лучше, хотел обсудить проблему единства с Лютером даже на ложе болезни.
В Шмалькальдене, однако, евангелисты отказались участвовать в обещанном соборе на том основании, что он не был свободным и готовился в Италии. Из-за политического давления император был вынужден уступить. По возвращении в Германию в январе 1541 года Карл подумал, что можно будет чего-то добиться, если умеренные католики и умеренные евангелисты соберутся вместе. Состоялась неудачная конференция в Хагенау (июнь-июль 1540 г.), на которой Эк, Фабер и Кохлеус спорили с Осиандером, Бренцем, Капито, Круцигером, Миконием и Бусером. Дискуссия была отложена на ноябрь в Вормс, где спор был продолжен с одним оратором от каждой из сторон (Меланхтон и Эк), и где было согласовано только учение о первородном грехе. Тем не менее и здесь Бусер активно поддерживал дело единства. Император призвал кардинала Контарини который руководил своей стороной, и высшая точка вселенского обсуждения была достигнута на коллоквиуме в Регенсбурге 1541 года, который был продолжением Вормсского 1540 года.
Когда Император запустил Сейм, он объявил, что у него есть две цели: во-первых, установить религиозное единство, второе - объединиться против турок. Для достижения первого он назначил Эка, Пфлюг и Гропера как представителей католиков и Меланхтона, Писториуса и Бусера от протестантов. Жан Кальвин был там по просьбе Меланхтона, хотя не как представитель императора (он также присутствовал в Хагенау и Вормсе, находясь в тесном контакте с Бусером в своем изгнании из Женевы). Ни отсутствие Лютера, ни присутствие Кальвина не давали каких-то надежд на успех, хотя Бусер все еще надеялся исполнить цель своей жизни и принести какое-то единство разрушенному христианскому миру. Конференция затронул первородный грех и рабство воли, когда августинизм реформаторов послужил им в защиту. Как ни странно, была достигнута договоренность о доктрине оправдание, когда римские католики согласились с оправданием верой, но не только верой. Тем не менее это была не евангельская доктрина: она допускала оправдание верой и "даром любви". Заявление было достигнуто только после огромных усилий, и в итоге оно оказалось не приемлемым ни для одной из сторон. Было разделение по вопросу о власти Церкви, тупик в учении о Евхаристии. Кальвин очень решительно высказался по поводу последнего, отвергнув схоластические формулировки и поклонение дарам как идолопоклонство. К счастью, фанатичный Эк был нездоров и принимал незначительное участие в конференции, и, следовательно, дебаты были проведены обеими сторонами в примирительной и понимающей манере.
С нетерпением император настаивал на принятии решений. Римско-католические делегаты возражали, что они не имеют полномочий принимать решения, но были обязаны сообщать обо всем в Рим. Меланхтон героически работал с ученым Пфлугом. Никогда не был там большей надежды на единство между католицизмом и протестантизмом, чем в Регенсбурге в1541, никогда две стороны не были ближе, никогда не представлены лучше. Провал достигнутого соглашения был сокрушительным разочарованием для Бусера. Он знал, что такой шанс вряд ли может повториться. Должно быть, он понял, что Лютер и Кальвин были правы, полагая, что религиозный раскол в христианском мире не будет исцелен теологической формулой. Воодушевленный в Регенсбурге Герман фон Вид, курфюрст и архиепископ Кельнский, стремился реформировать свою епархию. Он уже значительно улучшил ее моральный тон, а теперь обратился к Меланхтону и Бусеру за теологической помощью. Бусер составил схему богослужения, а Меланхтон - план доктринальной реформы. Они были опубликованы в 1544 году, но эти документы более известны англичанам как Consultatio 1547-48, документ, который оказал некоторое влияние на Книгу общей молитвы Кранмера. Фон Вид принял поддержку, но вышестоящие власти были решительно против него, и вмешательство императора привело к отстранению его от должности и отлучению от церкви. Он умер лютеранином.
Когда интерим 1548 года не позволили Бусеру сыграть свою роль в Европе, он обратился к религиозному гостеприимству Англии, где он снова играл выдающуюся роль посредника и примирителя. Как указывалось ранее, он оказал заметное влияние на английскую Реформацию. В Кентербери никогда не чувствовали себя непринужденно с Виттенбергом, Цюрихом или Женевой: наша церковь нашла в Страсбурге то, что она никогда не видела в других. Она нашла богословское основание в любви и против Рима, и против радикализма, богословие, которое вдохнуло в нее чистое, неповрежденное Евангелие. Это был ученый, разумный, реформированный, евангельский католицизм (? - Пер.).
Бусер был дома в Виттенберге, Цюрихе, Женеве и лично знал многих великих реформаторов, с которыми он жил и работал. Он был не только посредником между лютеранами и швейцарцами, но примирителем для тех немцев-южан, которые не были ни теми, ни другими. Он почти обратил католический Кельн в протестантизм. Он был богословским мостом между брожением континента и замкнутостью Англии. Ступперих настаивал (хотя он не одинок в этом), что Бусер - реформатор по преимуществу, и, возможно, это подтвердится, когда мир увидит его работы.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn