Эсми ушла из дома, громко хлопнув дверью. Она редко проявляла характер подобным образом. Осенью – чаще. С наступлением сентября её отец, Великий Бенджамин Артур, впадал в меланхолию из-за отсутствия денег. Состояние это длилось у него от месяца до полугода. В такие моменты он становился невыносим. Постоянно заглядывал в банковскую книгу, пересчитывал отложенное на бедность и контролировал все траты дочери. Нет, Эсми не была транжирой. Она точно знала, сколько денег необходимо ей ежедневно, чтобы не чувствовать себя стеснённой в средствах. Сумма составляла пятьдесят фунтов. В обычные дни, наполненные гастролями и еженедельными аншлагами, Бенджамин не слишком задумывался о её расходах. Но с наступлением осени ежедневные пятьдесят фунтов на Эсми начинали казаться ему лишней статьей семейного бюджета.
Эсми ушла из дома, громко хлопнув дверью. Подруги позвали её на выставку картин набиравшего популярность художника из Франции. Отец решил, что "просмотр невнятной мазни" не является достаточным основанием для траты шестнадцати фунтов. Попытки мирно разрешить конфликт провалились. Эсми ничего не оставалось, кроме как выйти из дома со скандалом. Не страшно, подумала она, обойдётся и без выставки картин. Куда важнее после ссоры с отцом было привести мысли в порядок.
Небо заволокло серыми тучами, будто погода подстроилась к настроению. Эсми не взяла с собой зонт. Прикинув, что в запасе есть несколько минут до начала ливня, она начала присматриваться к окружающим зданиям в поиске укрытия от непогоды. В кафе идти категорически не хотелось. Бар – совсем печальная перспектива. Впереди показалось здание старого музея. Эсми вспомнила, что по будням в него пускают бесплатно. Она лишь мельком взглянула на чёрно-белую вывеску у входа. "Красота разложения", выставка фотографических работ Тэйта Лэнгдона. Эсми усмехнулась. Какая ирония! Возможно, автор считал себя мастером тонкого юмора. Ей непременно захотелось с ним познакомиться.
В музее царил готический полумрак. Посетителей было не слишком много. Основную массу составляли дамы за сорок, которых водили по залу под ручку молодые юноши, едва ли годившиеся им в мужья. Эсми, впрочем, больше заинтересовалась работами.
В первом зале выставка состояла из фотографий природы в различных стадиях умирания. Здесь были засохшие цветы в вазах, выжженные поля, пожухлые листья. Эсми поежилась. Умирающая природа наводила на неё тоску. Она поскорее обошла зал и поспешила пройти в следующий. Надежда, теплящаяся в душе, погасла, стоило взглянуть на первую же фотографию. На мерзлой лесной земле лежал мертвый кролик. Кадр фокусировался на багровой мешанине внутренностей, вываливающейся из распоротого брюшка животного. Эсми поморщилась. Мёртвая живность вызывала жалость далекую от эстетической. Дальнейшие работы лишь подкрепили это чувство. Растерзанные и разлагающиеся тушки дикого и домашнего скота заставили её сердце рваться на части от собственной беспомощности перед лицом смерти. Поднимаясь по широкой винтовой лестнице на второй этаж, она уже ничего не ждала.
Фотография висела на стене у верхних ступеней. Девушка, запечатлённая на ней, казалась спящей. Вот только у спящих нет странгуляционных борозд на шее и кровоподтеков от веревок на запястьях. Эсми поражённо ахнула. Она пробежала расстояние от первого снимка заключительной части выставки до основной экспозиции в одно мгновение. Сердце учащённо билось в груди. Поразительная догадка, пришедшая в голову, требовала подтверждения или опровержения. Эсми отчаянно надеялась, что она подтвердится. У следующей модели не было лица. Точнее, теоретически, оно было, но под слоем окровавленной мешковины разглядеть его не представлялось возможным. На третьем снимке отсутствовала верхняя половина туловища, а поперек живота змеился криво стянутый суровой ниткой шов. Эсми задержала дыхание. Дальше – больше. Каждый новый снимок в последнем зале превосходил предыдущий по уровню жестокости. Здесь почти совсем не было посетителей. Лишь в дальнем конце, у огромного окна, стоял мужчина в обычных джинсах и чёрной толстовке. Судя по тому, что он стоял спиной к фотографии, это и был автор работ.
Эсми шла к нему, как идут жертвенные агнцы на заклание к богам, внутренне трепеща и благоговея. Увидев её, мужчина улыбнулся. Любой нормальный человек, встретившись с такой улыбкой, развернулся бы в обратную сторону. Но Эсми далека была от определения нормальности. К тому же, развернись она в обратную сторону, ей пришлось бы вернуться домой и снова выслушивать от отца недовольство финансовым состоянием семьи. Нет, подобное окончание вечера не входило в планы.
- Добрый вечер, - Эсми с улыбкой протянула фотографу руку. - Это ваши работы?
- Совершенно верно, - мужчина кивнул, протягивая руку в ответ. - Как вы их находите?
- Совершенно невероятными! - она обвела зал взглядом ещё раз, запечатлевая в памяти каждый шрам, всю красоту кровавых подтёков. - Правда, первые два зала скорее вгоняют в тоску, нежели дают возможность насладиться красотой разложения. Но здесь...
- Здесь выставлены жемчужины моей коллекции, - он раскинул руки в стороны, указывая одновременно на все фотографии. - Я вложил все силы в их создание. Рад, что вы так высоко их оценили.
- О, более чем! - сейчас или никогда, подумала про себя Эсми. - Но, кроме меня, здесь есть и другие посетители. Думаете, они догадаются, что модели на фотографиях мертвы по-настоящему?
- Вы задаете весьма опрометчивые вопросы, - фотограф ничуть не смутился, его улыбка стала даже шире, - мисс. Не боитесь, что можете оказаться следующей героиней моих работ?
- Попробуйте! - Эсми рассмеялась и потянулась в карман за визиткой. - Если найдете достойную локацию для фотосессии, позвоните мне. Нам с отцом чертовски не помешает немного наличных этой холодной осенью, - она протянула глянцевый прямоугольник мужчине.
- Однако! - он принял его, прочитал контактную информацию и бережно убрал в карман джинсов. - Что ж, мисс Хардстоун, я обдумаю ваше предложение.
Эсми присела в коротком реверансе и поспешила удалиться. Будучи не понаслышке знакомой с миром творческих людей, она прекрасно понимала, что не стоит слишком надоедать им своим вниманием. К тому же, она на сто процентов была уверена, он позвонит.