Трилогия. Пенсия. Часть 1

               
                Как я на пенсию сходил



     Эта трилогия написано к  Дню Рождения моего друга  Виктора Летникова. Ему и посвящается.

               
      

     Поздравляем! Поздравляем! – шум пьяных голосов бывших сослуживцев звенел в моей голове реквиемом. Спасибо, конечно, но с чем поздравляем-то? С выходом на заслуженный отдых? А он мне нужен?
    
     Я плёлся по Бульварному кольцу из родного МосРесторанТреста сам не свой. Мог бы, конечно, сесть на трамвайчик (они ещё ходят), а не тащить на себе это " восточное чудо". Тоже мне, подарок? Такое могла придумать только наша бодрая бухгалтерия. С выходом на пенсию, от всего коллектива, меня поздравили туркменский ковром ручной работы. А  мне он, этот пылесборник, нужен??? Не больше чем рыбе зонтик. У меня в квартире и площадей-то таких нет. Так что: ни положить, ни повесить. Только на балкон столбиком поставить. И за что я вас всех столько лет трахал?

      Вот так: в состоянии легкого подпития, с ковром на плече, меня и приняла наша бдительная милиция. А ведь шёл никого не трогал. Ведь и деньги с собой были, запросто мог на такси доехать. Благо недалеко. Так нет! Подавай мне романтику: по ночной осенней Москве прогуляться, листиками пошуршать, о вечном подумать. А о том как  смотрится со стороны старик с ковром на плече, справляющий малую нужду в подворотне, я не подумал. И как назло документов с собой у меня не было. Да я их, почитай, лет пятьдесят с собой не ношу. Как в Москве после войны комендантский час отменили, так я о них и забыл. Так с тех пор на комоде и лежат. Да и кто меня в моем районе остановит? Если кто и встретит в тёмный час, так за счастье почтёт меня до дома сопроводить. А тут! Молодежь сержантская, лимита обыкновенная. Хамьё!

- Кто таков? Куды идёшь? Чаво несёшь? – так и отвезли в отделение. Ковёр оформили как  вещдок, меня в обезьянник. И как на грех ночь на дворе, начальство ихнее уже дома спит давно, на тумбочке лох неверующий. Я ему про себя, а он мне про Закон. Ну нет у меня с собой паспорта, и чека на дефицитный товар - тоже нет. И что? Так позвони соседям, друзьям. Что, не положено? А честного человека за решеткой томить – положено?


     В Трест звонить поздно, все уже разошлись. На работу бессмысленно. Там сейчас такой грохот от вокально-инструментального, никто звонка не услышит. Так до ресторана моего прокатись, да хоть пройдись, отсюда до него две остановки. Узнай, кто таков Борис Михалыч? Нет!? Ну на "нет"... я тебя запомню! Я и здесь заночую. А морду твою хохляцкую я хорошо срисовал. Завтра как змея на сковороде будешь  перед начальством своим извиваться. А я буду плевать в твою сальную харю и наслаждаться. Это я тебе гарантирую!

     А пока... Пока у нас с собой было! Эти олухи меня даже не обыскали. Заместитель директора Треста, Наталья Васильевна(а для меня, просто Наташа), святая женщина, не ограничилась общим подарком, а втихаря, заговорчески подмигнув, на выходе сунула мне в карман пальто импортную бутылку. У нас такого пойла не водится. Видать откуда-то привезла, или мне передарила чью-то взятку. Но это уже неважно. Важно то, что закуси у меня с собой не было никакой. Не готов я был к такому повороту событий. Придётся так - без закуски. Вопроса: пить или не пить, передо мной не стояло. Как не пить если есть, что пить? Ладно: первая колОм, вторая соколОм! Так глоток за глотком я её, заграничную, и скушал.


     И приснился мне сон. Вообще-то мне снов смотреть по штату не положено.  Но тут, то ли с перепоя беззакусочного, то ли от продукта импортного – привиделось... А вот, что конкретно -  не помню. Этот дурень хохлятский как гарнул – «Подъем»! – так я из своего сна и выпал. Сижу как дура за решёткой, зенки тру, ничего понять не могу. А эта сволочь докладывает своему руководству о моём задержании. Мол, в соответствии с внутренним распоряжением о паспортном режиме в период подготовки к Олимпийским Играм в Москве, задержан за справлением малой нужды бездокументный бомж.


     Руководство в коленях ослабло, на жопу присело и испариной пошло. Уже прощается со своими майорскими погонами, платочком плешь утирает. Не ждал он от своей судьбы ментовской такой подлянки. Так и сидит на полу, рот открывает, а ничего сказать не может. Онемел, стало быть, со страха. Наконец выдавил:
- Ббборис Мммихалыч, дорогой Вы наш... как же Вы? Как же мы? - и постепенно, возвращаясь в роль, переходя с шёпота на крик, а с него на визг:
- Запорю! Сгною! Прокляну! Уволю! – весь состав отделения вытянулся в струнку, готовый быть запоротым и проклятым, но УВОЛЕННЫМ?!?
     И пока майор наливался кровью, становясь в цвет - переспелый помидор, в отделение вошло начальство в полковничьих чинах.
- Что тут у вас происходит? – и так тихо, вроде даже как с ленцой. Теперь и майор вытянулся молодым зелёным тополем, а что сказать не знает. Язык отнялся. Увидев меня в обезьяннике, оглядев своих охламонов и прикинув чем всё это может грозить ему лично, полковник громыхнул Царь Пушкой:
- Это что? Кто посмел? Что творите? – и уже тише и ласковей:
- Борис Михалыч, прошу, пройдёмте  в кабинет, - дальше зашипел по-змеиному, не разжимая стиснутых зубов. - Рапорта мне на ссстол. ФСССЕ! БЫСССТРО!

     С полковником мы разобрались тоже "быстро". Извинения и искренние заверения в вечной любви и дружбе я снисходительно принял, и  даже позволил довезти себя до дома на милицейском бобике.
...
    
     Фу... дома! Даже не знаю с чего и начать. То ли в душ, то ли на кухню. Какой-то я сегодня ... нерешительный что ли. Похмелье? Так у меня его не бывает. В смысле - не должно быть. Не страдаю я им. А если даже и похмелье, то почему оно такое странное? Ничего не болит, а внутри всё пусто, как после пожара. Как будто всё внутри меня выгорело, а тушил тот пожар сам чёрт серной кислотой. Что бы уж точно ничего после него не выросло. Сижу в прихожей, думаю. Посмотрел в зеркало – Матерь Божья так это же и ни я вовсе! Не мой портрет! Вылитый зомби! Вместо глаз красные уголья горят. Жуть! Хорошо, что тёмные очки с меня в ментуре не снимали. Пойти, по традиции, холодного молочка вмазать, что ли? В холодильнике, как водится, мышь повесился, но молочко у нас всегда на такой случай припасено. Главное правило алкоголика - не сорваться с утра на пиво. Тогда всему дню каюк. А так молочком да бульончиком, глядишь, к вечеру опять человечком стану.

     А оно мне сегодня надо? А оно мне, вообще, надо! Вспомнил аж вздрогнул! Я же на пенсии. Так это что? На работу не идти? А куда идти? А идти-то и некуда. Будь проклято это ваше Трудовое Законодательство. В одночасье из рабочего человека изгоя общества сделали. И кто их об этом только просил?
...

     Этот грёбаный Отдел Кадров давно мне жизнь портил. Издалека подкапывался. То график работы им мой не нравится! Ну и что, что положено два через два! А может мне дома делать нечего. Может я каждый день на работу ходить хочу! Тружусь-то я за одну ставку, вторую не прошу! То путевку в санаторий норовят всучить, то в очередной отпуск в Сочи гонят, да ещё и грозят, мол, в этом году не отгуляете - в следующем зимой пойдёте. А мне в вашем Сочи: ни летом, ни зимой не интересно. Скучно мне там. Одиноко. Там я кто? Рядовой отдыхающий, бздых, по-местному.  Ходячая пачка денег. Только для «развода» и годен. А у самих-то что?!?

     Море – одна моча. Вино – говно, шашлык из падали, девки – сплошные клофелинщицы. Местные каталы – волки беспредельщики. У этих выиграть -  легче проиграть. Ещё и свои отдашь, лишь бы живым уйти. Они же не играют, они обдирают! И нафига мне такой отпуск? Потеть на грязном пляже в пустых порожняках с целлюлитными климактеричками? Я что - дурак?

     А здесь я кто? БОРИС МИХАЛЫЧ! МЕТРДОТЕЛЬ РЕСТОРАНА! Не поняли? Ну, это, вроде как, заместитель самого Господа Бога по Общественному Питанию в столичном регионе.  Всё замыкается на мне. Всё! От рождения до поминок всё в моих руках! Все семейные и производственные праздники, свадьбы, защиты диссертаций, памятные даты, профессиональные дни: шахтеров, каскадеров, медиков, ученых, ментов, всех! Всё на мне. Или просто погулять захотели? Всем добро пожаловать! Я, конечно, не один такой, в Москве ресторанов много, но таких как я – я один. Борис Михайлович! А всё почему? Потому, что я не ворую и взяток не беру. И не то чтобы мне за Державу обидно,  Бог с ней с Державой. Я ОБХСС боюсь. И в тюрьму не хочу. Я там никого не знаю. Шутка. Но в каждой шутке только доля шутки, остальное всё правда. А моя правда в том, что я жить хочу. Просто жить, без всяких излишеств. Но на воле. 

     Вот, что, иной раз, человеку не хватает? Да всякой чепухи! Шубу жене, цацку любовнице, квартирку поширше, машинку поновее. И человек начинает красть. Его ловят и сажают. И вот: не нужна ему уже и машинка с квартиркой, и сам он уже и жене и любовнице не нужен. То есть: человек добровольно поменял свою свободу на материальные блага. Чаще всего их даже не получив! А иногда и потеряв всё, что нажито «непосильным трудом». Конфискацию имущества пока не отменяли.

     Так вот, воровать я не хо-чу!  Во-первых: я ленивый и трусливый. Во-вторых:   я пьющий. А там мне никто не поднесёт. И зачем тогда всё? Может быть я изначально начал пить чтобы жить, и что мне теперь: бросить пить чтобы сесть? Да я лучше брошу жить! Я что, зря себе железобетонную печень отращивал, почитай все силы на это угрохал, чтобы вот так, как последний идиот, на дешёвом воровстве попасться и в тюряге сгинуть? Мне посылочки туда слать будет некому. Поскольку живу я один и менять в своей личной жизни ничего не желаю.
...
         
     Вот за этими рассуждениями я бутылочку холодненького молочка и потребил.
     Звонок в дверь! Кого ещё принесло в такую рань? У меня друзей нет, не держим-с. Одна соседка старенькая, так по утрам она меня никогда не беспокоит. Знает, что отдыхаю я после смены. Раньше обеда не беспокой!
- Кто?
- Борииис Михалыч, это мыыы, - что за блеяние козлят, - Вы у нас ковёёёр забыыыли. Так мы, это, прииивезли.
   
     О! Коврик! Дарёный! Я уже и забыл, что такой был. Потным майор вползал в прихожую как побитая собака. Будь у него  хвост, то он держал бы его сейчас в зубах, лично откушенным под корень.
- Коооврик, Борис Михайлович... Забыыыли... Так, мы это, доставили в лучшем виде. Прощения прооосим... Ошииибочка вышла... Вы уж не серчайте на нас. Всё по скудоумию да по незнанию. Ребята молодые, не разобрались. Ошииибочка.., – майор потел страхом и юлил откушенным хвостом так, что стало жалко не только его и его «ребят», но и их ещё не рождённых детей.
- Товарищ полковник лютует. Боится, что до генерала дело дойти может. Тогда всем кирдык-хана! Каждому А-4 грозится выдать. Помилосердствуйте, батюшка, не дайте делу хода, пожалейте недорослей юродивых. И меня старика пожалейте. Дайте на пенсию уйти без взысканий. Ведь Вы же мою дочку крестили, замуж отдавали, так если мальчик будет - вашим именем назовём. Боренькой крестить будем. Вас, как водится, в крёстные пригласим! Вот и ребята все Вас прооосят.

     Врёшь, не крестил я твою дщерь, если она вообще твоя. Маманя-то ейная, лимита мордовская, всему району была известна как распоследняя курва с чесального производства. К ней только ленивый в окно не лазил. А тебя дурака она под ЗАГС подвела, исключительно играя тем, что  начальству сообщит о твоём моральном разложении. Как же - ребёнок без отца! Знала за кого за муж шла. За мента. Теперь-то она зав-секции в Даниловском универмаге. Москвачка!

     А моих услуг всего-то и было, что батюшку попросил ваше чадо на дому окрестить. Вам же в храм не положено! Вы-ж партейные! А ты меня в крёстные ладишь.
 
     И то, что ты в моём ресторане свадьбу чаду свому играл, так это не значит, что я её замуж выдавал. Это ты своего деревенского родственника-олуха  в менты к себе в Москву взял, потом на дочку положил, а потом на ней и оженил. Так-то она никому и не нужна была. Страхолюдина рыжая. В кого только такая толстожопая? Уж точно не в тебя! И про то какую ты бузу на той свадьбе учинил - тоже помню. Мало того, что в кассу не доплатил, так ты ещё и на производство попёрся, типа «вложение проверять». Проверил? В борще мясо искал! Так хоть бы рукава засучил. А так пол-свадьбы в мокром кителе и проспал. И халдеям нашим ни копейки на чай не дал, и все остатки со столов самолично сгрёб и вынес. А что кричал, чем стращал? Я, мол, генерал милиции, мне сам Брежнев честь отдаёт! Да если бы я всем на рот платочки не накинул, был бы ты сейчас на лесозаготовках в Сибири, а не в майорских погонах в Москве. Да и крестника мне вашего не надо. Уж кто-кто, а вы его воспитаете истиной лимитой. У нас сейчас кто правит в столице нашей Родины? Москвичи? Где они? Вымерли как мамонты! У нас сейчас эра приезжих! Вот и «ребята» ваши стоят как на параде дебилоидов. Все как один, из глубокой провинции.

     Бравые дебилоиды склонили репы в сочувственном молчании по самим себе. Вы бы так у Вечного огня скорбили! Фуражки в руках мнут, вот-вот разревутся. Ещё бы! На кону сытая Столичная жизнь!Все хотят "служить". И нигде-бы как-бы, а в Москве, на хлебном месте, на государевом пайке, за государевы деньги, с перспективой получения  жилплощади.  Тогда всё, жизнь удалась! Москвич!

     Так всегда! «Работать лень – надевай широкий ремень»! А ребята явно работать не хотели. Никто на целину, или за станок не рвался. Ладно, пожалею. Как всегда.
- А чем вас там полковник стращал?
- А-4! Формат листа для увольнения по собственному желанию. Лучше бы расстрелял.
- Стрелять никого не надо, а вот того мордастого ты мне майор оставь для беседы душевной.
- Этого? Да забирайте. Так мы можем надеяться?
- Можете, можете.
- Ну что стоите, охламоны, заносите! – и охламоны занесли. Каждый пёр по две здоровенных корзины.


     Так! Понятно. На Даниловском рынке сегодня чёрный день. Бравые менты, спасая свои шкуры, устроили там такой сбор "дани", что продавцы "вспомнили" все "прелести" монголо-татарского ига. Даже близость Свято-Данилова монастыря не спасла. Сгрузив весь оброк на кухне,(как я теперь ходить-то буду), осчастливленные  опричники ломанулись из квартиры даже не попрощавшись. Только топот форменных копыт по лестнице и неистовый ржачь возвестил всей Москве, что ихнего полку ноне не убыло, и никто по своим Жмеринкам и Мариуполям сегодня не разъедется. Только один толстомордый инок застыл передо мной в позе кающегося грешника. Вот обещал я себе наплевать в твои бесстыжие глаза, а ведь не буду. И хоть вижу, что ты ещё много московской кровушки попьёшь, так может в ней и сам захлебнёшься? Но я тебя топить не хочу. Брезгую.
- Кругом! – сержант поначалу не въехал, но всё же, неуверенно, но развернулся.
- Нагнись! – ты что, совсем  тупой? Сказано тебе - нагибайся. Вот так: полу-раком, с дебильным выражением на повернутой ко мне роже, он и получил моё «духовную благословение». Я так ему засандалил с толчковой, что он с такого пендаля выпал за дверь не разгибаясь. Так в позе буквы «Г» и добежал до лифта на четырёх костях. Дальше я не смотрел. Противно стало. Вот дерьмо! Теперь ещё и хвастаться всем будет, что лично мною «окрещён» был.
...
         
     Так, и что мне делать с ихними подарочками? И что тут вообще есть? А есть было что! И пить тоже. Дилемма! Или начать распихивать продпаек по закромам, или сначала выпить. Ну, слава Создателю, мучился с выбором я недолго. Почему не выпить, если есть чего выпить? А тут!!! Вино молдавское домашнее, коньячок дагестанский, чача грузинская. С чего начать? Решил с молдавского. Утро ещё, чего нажираться-то в хлам? Я не алкаш какой. Я интеллигентный потребитель ликероводочных изделий - без закуски не пью. Помыл пяток слив, почистил яблочко, стаканчик ополоснул. Ну, как говорится, с Богом!(Чур меня!)

     Очнулся я на балконе, на холодном кафельном полу, в одних носках, и с пустой банкой в обнимку. Вечер уже. И что я тут делаю? Почему голый? Озноб бьёт так, как будто я только что из Северного Ледовитого океана вынырнул. Это что же? Меня с молдавского так колбасит? Да не может быть! Вино действительно было неплохое, даже хорошее. Я разбираюсь. В трехлитровую банку  жестью закатанное, не бодяжное, не разбавленное. И чего? Пошёл разбираться. Может я того, во сне ещё чего потребил, а потом сей факт заспал и теперь не помню? Со мной бывает.

     На кухне тот же творческий беспорядок, что и был утром. Корзинки стоят не разобранные, бутылки не вскрытые, даже яблочко на столе лежит нетронутое. Сливами мытыми обложенное. И ни одной косточки рядом. Вот тебе и культурный потребитель. Это что же, я три литра в одну харю и без закуски? Непорядок. Теряем квалификацию. Всё, сегодня больше ни грамма.

     Пока распихивал продуктишки, всё думал: и что же такое было в этом мире, пока меня в нём не было? Ну, пока спал. Может кто звонил, а я не слышал? Может кто в дверь стучал, а я не открыл? Со мной и не такое бывает. С перепою сплю как сурок. Без задних ног. Пойду соседку спрошу, пока она спать не легла.
...
    
     Соседка у меня золотая. Бабушка старенькая, одинокая, но ещё той, Корчагинской закалки. Утверждает, что в Органах никогда не служила. Ага! А откуда такая хватка? Сам Феликс Эдмундович у неё в учениках, не иначе как, ходил. Но меня любит. Лелеет как собственного сына. И то правда - есть за что. Каждый день я ей из ресторана приношу «вкусненькое». Мелочь. То плюшку, то пару бутербродов. На праздники обязательно шкалик и колбаски варёной. Как раз по её зубам. Но всегда по чекам из нашей кассы. На всякий случай. Короче: бабушку я не бросаю. А она за меня ведёт все мои домовые дела. В ЖЭК денежку отнести: заплатить квартплату, за свет, за газ. Да мало ли чего? Она пенсионерка, ей делать нечего, вот и вьётся вокруг меня. Кормильцем называет. Хотя, с сегоднечного дня, мы, кажется, оба на заслуженном отдыхе.

     Но ценю я её ни за мелкие бытовые услуги. Баба Валя обладает врожденным даром профессионального разведчика. Бабки на лавочке весь день порожняки гоняют. Обо всём. И не о чём. Лишь бы чего ляпнуть, типа, тоже в теме. Назавтра и сами не помнят, о чём сегодня спорили. Баба Валя не такая. Эта больше молчит, но всё на ус мотает. А потом анализирует. А потом мне докладывает. Сколько раз меня предупреждала о возможном подорожании того или другого? И не сосчитаешь! Мелочь? Э нет! Сарафанное радио это не мелочь! Это интуиция народных масс! Да я на её «предсказаниях» капитал бы себе сколотил, если бы захотел. И золото вовремя бы «скупал» и меха. На одном растворимом кофе денег сделал бы столько, что на десяток «Жигулей»  хватило бы.

     И вы действительно думаете, что я что-то скупал? Да ни Боже мой! Владея такой «непроверенной» информацией, я её даже не продавал, я её только хитренько сливал. Кому надо, и когда надо.

     Цыганскому барону жаловался, что де не могу цепочку для милой дамы достать, как-то всё напряжённо в МосЮвелирТорге. Среди цыган дураков нет! Ключевое слово для них - «напряженно». Через месяц переоценка ювелирки. Всё подорожало в два раза. Барон ко мне с поклоном.
- Вот Вам, Уважаемый, цепочка для вашей милой дамы, а вот и ещё, для всех тех которые в вашей жизни будут, - он мне что, сто веков активной половой жизни отмерил? Чемодан золотого приблудства притаранил! Естественно, в подарок.

     А оно мне надо? Мне вообще золота не надо. Злое оно. Вот девчонкам из МосРесторанТреста всё и раздарю. А они мне - Фонды! А Фонды в наше время дороже золота! Икра, копченые колбасы, белая рыба, импортные сигареты, финские ликеры! Это вам как? И всё это счастье по накладным, с базы, легально, почти нипочём! Почти даром! Кавказцы от счастья плакали, когда у меня в "очереди"  за этими  Фондами стояли. Клондайк! Бриллиантовый дождь! Счастье!!!

     Это они уже потом  понимали, как я их всех развёл. Точнее свёл.
     Выделил, к примеру, наш Трест фонды по импортному  мясу какой нибудь рядовой второсортной пельменной. Ну выделил и выделил, а хозяин в слезы. Ему такие фонды и в год не переработать, сколько в месяц обязан выбрать. А не выберешь, можешь и с партбилетом расстаться, и с местом. Вот этот бедолага и идёт ко мне на поклон. Я его принимаю в общем зале, всё чин-чинарем. Закусочка, водочка. И «случайно» подсаживаю к нему за столик Хозяина шашлычной, который обязан мясо себе на рынке покупать. А там дорого!!! В районе второй пол-литры они уже ляпшие друзья, на выходе уже родные братья, а там, глядишь, всё у них и срослось. Директор отгружает Хозяину бразильскую говядину, хозяин жарит из неё бараний шашлык, доход на лопопам, деньги текут рекой мимо кассы. Все довольны. План выполняется, премия получается, мангалы дымят, сытый народ ликует. А я здесь не при чём!!! Спрашивается: в чём моя выгода? СВЯЗИ!!!... Связи, ребята, дороже золота и фондов. Связи  - это ВЛАСТЬ! Никем не ограниченная, никому не подконтрольная, моя собственная!


     Для меня, в этой жизни, нет слова «нет». Я могу ВСЁ! Билеты в Большой - говно вопрос, в Ленком - чего проще. Загранпаспорт - да хоть дипломатический. Турпоездка в Болгарию? Да хоть в Венгрию! Хоть в ГДР! Можно и в круиз по Средиземноморью, с заходом в Марсель. Чего хочешь? То и будет! Хочешь Звезду Героя с удостоверением – завтра принесут. Ту же Звезду, но с груди самого Брежнева – послезавтра.


     Дурачьё! Вам бы молиться на меня, да ведь не на кого! Никто, никто меня в лицо не знает. Даже никто и не подозревает о моём существовании. Нет меня! Скромный я! Обычный метрдотель обычного ресторана. И квартира у меня скромная. Да двухкомнатная, даже не в центре, и нет в ней финского унитаза и белого рояля. У меня даже телефона нет. Отключён за неуплату. Всего-то 39 квадратных скромных метров, обставленных скромной стандартной мебелью. И потайных сейфов в ней тоже нет! Ни золота-бриллиантов, ни документов чёрной бухгалтерии, ни списков подельников. Ни явок, ни паролей. Ни-че-го! А есть в ней только я. Борис Михайлович! И всё выше перечисленное у меня в го-ло-ве. А это важнее всего! Нет улик – нет оснований. Выходит - перед законом я чист.


     Я даже на работу хожу с одним зонтиком. Ни сумок, ни портфеля, ни новомодного «дипломата». В кармане только бутерброды для соседки и чек с производства на покупку оных. Всё! И пью я на работе, чтобы с собой не выносить. Одно дело тебя с бутылкой со штампом из буфета ресторанного примут, а другое - ты просто под шафэ. Кому какое всё равно, где кто набрался? Пью в своей каморке, после работы, и всегда только один. Когда уже все гости разошлись и халдеи зал прибирают. Начальства давно нет, бояться некого. Мзды я ни с кого не беру. Ни с буфета, ни с шефа, ни с официантов. Сами несут, и исключительно «борзыми щенками». Оброк невелик. В день бутылка армянского коньяка и что-нибудь закусить. Что-нибудь – это самое лучшее. Икорка, балычок, котлетка киевская или пожарская. Шашлычок, зелень-мелень, соляночка сборная, иногда харчо или рассольничек, жульены, дичь, десерты всякие. Это всё не за раз, а в течение дня, и лично руками нашего шефа. Специально для меня. Покушать я люблю. А вот ходить по магазинам за продуктами – ненавижу. Поэтому ем я на работе, а дома держу только молоко. Ночами пью, холодненькое.
...
         
     Накинул халат и пошлёпал, предварительно собрав скоропортящиеся продукты, с гостинцами к бабе Вале. Благо идти недалеко - дверь напротив. Не успел позвонить, как соседка повисла на моей шее. Я чуть корзинку не выронил.
- Михалыч, родной! Отпустили?
- Не понял...
- Так тебя же вчера в милицию забрали. Сама в глазок видела, целую толпу за тобой прислали. Струхнула я, выйти не решилась. А уж потом тебе весь день в дверь звонила. Никто не открыл. Так я и поняла, что забрали тебя ироды.
- Да никто меня не забирал, спал я. И почему вчера? Менты у меня сегодня утром были. Вот, продукты принесли. Это тебе, в качестве шефской помощи.
- Слышь, тимуровец хренов, ты из бабушки  дуру-то не делай. Я что дни считать разучилась? Мне не веришь, на чисельник посмотри. Вчера у тебя гости были, вчера! А за посылочку спасибо. Может чайку?
- Не, я у себя попью, спокойной ночи.

     О! Эвона как? Вчера! И где я был, когда меня не было? В вариант "36 часов сна на балконе" верить не хотелось. Ну и что, что балкон застеклён, в квартире-то ещё не топят. А на улице уже не май месяц, октябрь на исходе. Это что же: я как в холодном карцере на каменном полу полтора суток нагишом продрых? Силён бродяга! Как бы чего не отморозить. У меня запасных деталей к организму не предусмотрено. Очень захотелось узнать причину такого своего поведения. Значит так, попытаемся восстановить ход событий последних дней.

     Банкет по поводу своего отбытия на пенсию – помню. Пешую прогулку по Бульварному кольцу (будь оно не ладно) - помню. Арест – помню. Ночь в обезьяннике – здесь помню, здесь не помню. Сны кошмарные... помню были. О чём - не помню. Дальше, вроде, всё помню. Только как в тумане. И майора, и полкана, и коврик, и подношения. Даже «крещение», и то помню. Молдавское домашнее, яблочко, балкон, пробуждение в завтром. Ничего не понимаю. Где-то сбой программы. Здесь без ста граммов не разберёшься! Стоп! Обещал сегодня больше не пить! Да нет! Это я себе  вчера обещал, а сегодня уже завтра. Или как? О-о-о! Да тут пол-литрой попахивает! В материях времени я всегда был не силён, а тут так вообще заблудился.

     Коньяк или чача? Коньяк или чача? Опять дилемма! На такой случай есть у меня свой способ! Ещё ни разу не подводил.  Итак: орёл – коньяк, решка – чача. Орёл или решка? Опа! Пьём чачу. Восстанавливаем память! А память у меня – никакая ЭВМ мне ни ровня. Я столько всего помню, самому иной раз страшно делается.

     ТПП в ОП! Мало кто знает, что это такое, но кто знаком с Технологией Приготовления Пищи в Общественном Питании, эту книгу не забудет никогда. В гробу кошмарами будет сниться. Гроссбух толщиной с батон докторской колбасы! И всё о том как обманывать потребителя в общепите. Шутка.  Это просто сборник рецептур, но так хитромудро написан, что ни у кого не оставалось сомнений, что его сам чёрт на болоте хвостом писал. Понять, а тем более принять, этот жидовский фолиант не мог никто. Ни один повар в его написании участия не принимал, а шкрабали его люди исключительно на основе Марксистско-Ленинского учения. Бред полный!

     Один наш практикантик  из Плехановского института схватил банан на экзамене только за ответ на вопрос:
- В каких машинах чистят свёклу? - ответил он правильно, – Ни в каких. Только руками, - так ему преподавательница носом ткнула его в «учебник», в котором чёрном по белому было написано: «Свеклу в общественном питании чистят в картофелеочистительных машинах».
Он бедный чуть не плакал от обиды на плече у нашего шеф-повара, а тот ржал как пьяный конь. Ржал и приговаривал:
- Вот пусть эта дура и почистит, а я её потом эту машину мыть и заставлю! Как раз до пенсии времени хватит! (Свекла не отмывается!)

     Так вот, этот, с позволения сказать «учебник - рецептурник», я знал наизусть. Зачем? Просто так. Из форсу. Да что там! На меня как на уникума ходили. С других городов приезжали. Я принимал заказы на память, не записывая. И не просто: «Две яичницы, два пива», а банкеты в уме  держал. Мало того, предлагал посетителям самим записать свой заказ, а потом сверить с исполненным. На спор. На цену всего банкета. Вот народ глумился! Тетрадками свои заказы исписывали, вплоть до количества маслинок в блюде,  обыскивали меня на предмет микрофонов, с толку сбивали, заказывая хором и вразнобой. Фиг два. Счета всегда были  оплачены Ими. Всегда!

     Итак: пьём чачу - чистим разум. Вмазал, яблочко пожевал. Хороша! Закурил - хорошо! Нам перед Олимпиадой стали завозить из за бугра ихние сигареты. Это вам ни «Ява», которую ещё сутки на батарее надо сушить, и всё одно не тянутся-не курятся, короче: говно-говном. А тут: «Мальборо», «Кэмэл», и самые вкусные – «Нью Порт» с ментолом. Всё по рублю. Дороговато? Насрать! Один раз живём! На себе не экономим! Были годы махоркой давился, а сейчас - прогресс! Американское курево! Даже не верится.
...
 
         
     Проснулся я в ванне. Даже не на полу, а прямо в пустой холодной ванне. Что, опять? Опять голый, опять замёрзший! Ни хрена себе - мозги прочистил?  Это уже переходит все границы, просто  попахивает какой-то клиникой. Так и до Канатчиковой дачи недалеко. Да тут и правда недалеко. Пять минут пешего хода. Но что-то мне туда не хочется. На часах – три ночи. Теперь как выяснить какого дня? Телефон отключен, считай его и нет, никому не позвонишь, да с таким вопросом только в психушку звонить и можно. Сразу заберут. По всей квартире свет горит, за мной такого не водится. Дверь балконная всяким хламом завалена, и что сия баррикада значит? От полуторалитровой бутыли отпита добрая треть. Следов закуси, кроме яблочного огрызка, не видно. Количество бычков в пепельнице - штук десять. Не ясно! Пил, курил и опять не закусывал? И почему везде свет, и почему балкон завален, почему в ванне спал? Может чего боялся? Чего? Москва - столица нашей Родины! Почти центр! Преступность на нуле! Чего бояться? Под хвостом чисто, год, Слава Богу, не тридцать седьмой, кого бояться?

     А бояться мне следовало самого себя. В постель я ложиться не стал, выспался уже. Так и кемарил на кухне при свете, даже радио потихоньку включил. Передачу «Для тех кто не спит». Но ничего меня не спасло. Я провалился! В сон? Ну возможно. Опыта сновидений у меня нет, ну что ещё это могло быть, если не сон?
...
               

     #Провалился и полетел, или повис. Куда, зачем? Ощущение небытия - полное. Себя не чувствую! Это что – НЕВЕСОМОСТЬ? Хотя сравнить не с чем, ни разу в космос я не летал. Висю, боюсь, просто ледяным потом обливаюсь. Вишу сам. Просто вишу и всё! Слева-справа одна темень. Внизу тоже. Вверх смотреть боюсь. Очнулся оттого, что морда с руки сорвалась. Чуть об стол ей не ударился. В смысле, мордой.
И что это было?#

     Всё, больше не пью! Это всё не к добру. Это так и с ума сойти можно. Что ещё за полёты во сне и наяву? Стал копаться в памяти. Никогда, ни со мной, ни с кем из наших таких фортелей не было. В чём дело? Что за колдовство? И с чего я голым просыпаюсь? Пока рассуждал, опять задремал.
...

     # Я не узнал своего голоса. Но орал точно я. Больше некому. Орал как резанный, и было с чего. В разрывах вечной мглы я увидел Землю! Точнее воду. В данном случае это никакой рояли не играло. Главное, что  она  была так далеко внизу, что вопрос о моем выживании уже не стоял. Я труп! Осталось только упасть. Но я почему-то не падал. Я висел в заоблачной вышине  как детский шарик. Но почему-то статично. Ни вверх, ни вниз. Был бы ветер, он меня бы куда нибудь снёс. Но ветра не было.

     Повисев и отдышавшись, насколько это было возможно в моем положении, я начал думать. Сопоставлять. Книжку про девочку Алису, я, конечно, читал, и помнил, что падала она там долго и нудно. И осталась жива, между прочим. Здесь история другая. Я не падал! Да, в целом, не очень-то и  хотелось. Но! Висеть в таком положении я тоже долго не мог. Высоты я боюсь страшно! Я от неё цепенею. По мне, так она страшнее змеи. Я, когда на своём шестом этаже курю, вниз не смотрю. А помыть окна или сменить шторы, для меня это даже не подвиг, а просто геройская смерть!

     Сюда бы Винни Пуха на его воздушном шарике, он бы точно обосрался. Да я и сам бы уже сто раз обделался, если бы не пустой желудок. Два дня ничего не жрал, только пил.

     Ого! Да я соображаю! Помню, что было в прошлой жизни! В то, что эта жизнь для меня новая, я верил на все сто! И что дальше? Не вечно же мне здесь болтаться как дерьму в небесной проруби. Я закрыл глаза и попытался представить себе, что  потихонечку спускаюсь. Очень потихонечку.
- Мама, роди меня обратно! - именно так и хотелось вопить! Просто хотелось орать во всё горло! И всё! Такое, наверное, испытывает любой  десантники при первом прыжке. Но я не он! Я вообще не служил. И вот с такой «боевой» подготовкой и сразу в заоблачные дали? Да мы такие дали на х-ю видали! Что б я сдох!

     Грех, конечно, о себе такое говорить, но уж больно жить хочется. Приоткрыв один глаз, я постарался сориентироваться в пространстве. Удивительно, но я уже не «висел», я тихонько плыл  вниз. Осмелев, открыл и второй. Всё точно – опускаюсь! Причём «солдатиком».

     Спускаться в таком положении было не то что бы неудобно, а как-то противоестественно, что ли. Не осознавая до конца своих действий, я повернулся лицом вниз и стал «парить» как и полагается любой уважающей себя птице. Теперь я планировал широкими кругами, всё ближе и ближе спускаясь к Земле. Земле? Так кругом же одна вода! Ан нет! В процессе моего свободного полёта сначала подо мной появились облака, а в их просветах, то тут то там, стала мелькать суша! Вот новости! Ну это ничего, это даже хорошо, плаваю-то я не очень. На воде держусь, но это скорее не от умения плавать, а от неумения тонуть! Да-да. Именно по этой схеме. Дерьмо не тонет!

     Почувствовав прилив сил, я метнулся к земле как к родной маме. Тьфу! Что-то меня сегодня не туда тянет! Какая мама? Какая папа? Просто страшно хочется встать на твёрдую землю.

     Плюх! Я приземлился в очень мелкое и очень теплое озерцо. Пруд, лужа? Да хоть что! Да хоть как! Я стоял по колено в воде на обеих ногах. И был этому невероятно рад и счастлив! Как там говорится: готов был землю целовать? Да я её нацеловаться не мог. Как выполз, так и начал!

          Ну и жара у вас тут! Сауна, да и только! Очень хочется раздеться. Почему нет? Вроде никого рядом нету. #
...
               
               


- Бли-и-н! Копчиком на кафель! – это я упал с кухонной табуретки. Халат уже валялся на полу, а вот снять сидя трусы, мне оказалось не по силам. Так и грохнулся с полуспущенными. Больно-о!!!

     Вот я и дома! А где же озеро? Или лужа? Как я здесь? Или: как я там? О Господи! (Чур меня!) Что со мной? А на часах только три двадцать? Да я только с небес спускался  полдня! Во дела? Нет, сегодня больше не сплю! И не пью!!!

     Рассвет я встречал на балконе. Там холодно, больше гарантий не уснуть. Сначала стоял в халате, потом натянул пальто. И о - чудо! В кармане моего драпового польта обнаружилась … бутылка с "джином". Нет, не с Хоттабычем, а с тем алкогольным джином, что меня по зазеркалью кружил. АБСЕНТ его имя. Тот, что мне Наташа на выходе вручила. Ну змея! Допускаю, что не со зла, но подвела ты меня конкретно. Очки я ношу исключительно тёмные, исключительно на людях, и исключительно в целях конспирации. А так, зрение у меня - дай Боже! И с языками у меня порядок. Не китайский, подишь. Вот в свете восходящего светила я и прочёл. На чешском, чёрным по белому, хотя и мелким шрифтом, на обороте бутылки значилось: «Абсент … полынная настойка … вызывает изменение сознания и галлюцинации …». Крепость - 75 градусов, ёмкость – один литр. Ого! У, Зелёный Змей! Теперь ясно с чего я баламутил. С тебя!

     Всё! Заговор вскрыт, можно идти спать, но почему-то немного грустно. Я что, больше никогда не полетаю? Не Бог весть как мне этот аттракцион понравился, но что-то в нём такое было. Экстремальное что ли, первобытное. И не дай Бог (Чур меня) повторить всё это, но на душе как-то невесело. Всё, всё, всё! Спать, спать, спать! И так натерпелся. В койку, под одеялко, хватит нам в холодных ваннах мёрзнуть. Да здравствует комфорт!         
Свернулся калачиком, коленки к груди подтянул, согрелся, ну, с Богом! (Опять? Да, чур меня в который раз!) Спокойной ночи. Точнее, утра.
...
               

     #Ох и хорошо же у меня тут! Водичка в прудике тёпленькая, песочек мягонький, небушко синее. Вдалеке океан плещется. Безопасный. Дом отдыха, да и только! Кайф! ...Дома...
Секундочку! Что значит «Дома»? Дома я под одеялом сплю, а здесь я что делаю?
- А ЗДЕСЬ ТЫ ТОЖЕ ДОМА.
- А ты кто?
- ТЫ!
Всё, допился. К кому-то белочка, а ко мне я сам в гости пришёл. Как говорится, собственной персоной, - и что будем делать? Что вообще в таких случаях делают?
- Я НЕ ЗНАЮ.
- А кто знает?
- ТЫ! ТЫ БУХАЕШЬ, ТЫ И ЗНАТЬ ДОЛЖЕН. А С МЕНЯ КАКОЙ СПРОС? Я СУЩЕСТВО ДЕВСТВЕННО ЧИСТОЕ, В ТАКИХ ВОПРОСАХ ОПЫТА НЕ ИМЕЮЩЕЕ. САМ НАЖРАЛСЯ, САМ И ДУМАЙ.
- Да я как стекло! В последний раз вечером пил, а сейчас уже утро!
- НУ НЕ ЗНАЮ. НАВЕРНОЕ ВАЖНО НЕ ТОЛЬКО "КОГДА" ПИЛ, НО И "ЧТО" ПИЛ.
- Третьего дня абсент в ментовке пил, на пенсию меня провожали. На обратном пути и попался. А так, исключительно проверенные благородные напитки потреблял. А почему ты спрашиваешь?
- ДА ТАК, БЕСЕДУ ПОДДЕРЖАТЬ. НЕ ЧУЖИЕ ЖЕ. – молчание  возникло из ниоткуда и длилось так долго, что превратилось в мёртвую тишину. Первым не выдержал я.
- Чем докажешь, что ты это я?
- САМ СМОТРИ, НИЧЕГО НЕ УЗНАЁШЬ?
Смотрю. Внимательно смотрю. Ничего не узнаю. Хотя какой-то эффект дежавю всё-же присутствует. Мне здесь комфортно. Ничего не раздражает. Глаз ничего не режет. Как будто оказался в давно не посещаемой своей квартире. Которую сам покупал, сам обставлял, и никто тебе не помогал и не мешал. Все вещи на своих местах. Как будто никуда и не уезжал. Очень, кстати, знакомое местечко.
- И чё?
- И ВСЁ! ТВОЁ НЕПРОТИВЛЕНИЕ ФАКТУ УЗНАВАНИЯ СВОЕГО ДОМА И ЕСТЬ ПРИЗНАНИЕ ТОГО, ЧТО МЫ ЗНАКОМЫ.
- Кто?
- МЫ, ДУРАК! ЭТО НАШ ДОМ! И ТЫ ЕГО УЗНАЛ! ЧТО ЗА ТОЙ ГОРОЙ?
- Река!
- ПРАВИЛЬНО, А СПИМ МЫ ГДЕ?
- В пещерке, на берегу океана, там прохладней.
- А ЕДИМ МЫ ЧТО?
- Что найдём, то и едим.
- ПРАВИЛЬНО! А ДРУЖИМ С КЕМ?
- С ребятами из долины.
- А БОИШЬСЯ ТЫ ЧЕГО?
- Змей и полыни.
- А ПОЧЕМУ?
- Потому, что у меня на них аллергия. У нас на них...
- ПРАВИЛЬНО! ВОТ ТЕПЕРЬ ВСЁ ПРАВИЛЬНО!
     Я даже захотел его обнять по-братски, но понял, что обнимать-то вообще-то некого. На бережку сидел я один. Да и раньше никого рядом не было. А-а-а! Раздвоение личности.
- ТЫ ЧТО, ДУРАК? КАКОЕ РАЗДВОЕНИЕ? КУДА ТЫ РАЗДВОИЛСЯ? МЫ С ТОБОЙ ОДНИ, ТОЧНЕЕ, НАС С ТОБОЙ - ОДИН. ЕДИНСТВЕННЫЙ И НЕПОВТОРИМЫЙ. ЭТО УЖ СКОРЕЕ «петля времени» КАКАЯ-ТО. ВОТ КАК ТЫ СЮДА ПОПАЛ? ПОМНИШЬ?
 - Ну да. Сначала спать лёг, потом в пустоте висел, потом приземлился, тебя, прости, себя встретил. А что?
- ДО ТОГО, ДО ТОГО КАК СПАЛ И ВИСЕЛ!
Я задумался...
- Абсент... сука...
- ЧИВО?
- Настойка полынная, вот чего!
- ТЫ ЧТО?! ОПЯТЬ ПОЛЫНЬ ЖРАЛ? ЗАБЫЛ КАК НАС С НЕЁ КОЛБАСИТ, ПО НЕДЕЛЕ ГЛЮКИ ЛОВИМ! НАПОМНИТЬ? «Из стены торчали руки, не пугайся это глюки»! ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ С НИМИ РУЧКАЕМСЯ, А ПОТОМ РЖЁМ НОЧЬ НАПРОЛЁТ НА ВСЮ ПУСТЫНЮ. БЫЛО?
- Было. И что теперь?
- НЕ ЗНАЮ. НИ Я, ТЫ У МЕНЯ В ГОСТЯХ. СВАЛИЛСЯ, ПОНИМАЕШЬ, НА ГОЛОВУ. БУКВАЛЬНО.
- Так делать-то чего будем?
- ТЫ ТАМ У СЕБЯ ПРОСЫПАЙСЯ, НУ И ВООБЩЕ, БУХАЙ, ЧТО-ЛИ, ПОМЕНЬШЕ. А Я ТУТ У НАШИХ ПОСПРОШАЮ. МОЖЕТ ЧЕГО И ПОДСКАЖУТ.#
...
               


     Полдень. Я с бутылкой молока сижу на кровати. Мыслей – ноль, целей и задач -  тоже. В голове один геморрой. Во попал! Это надо же так вляпаться. Ведь знал же, что полынь для меня как чёрту ладан, ан нет, как в омут - двумя ногами с головой. Хотя объяснялка вроде есть. В "обезьяннике" темно было, этикетку я не читал. Да и опасно бутылём светить, ещё отберут. Так уж лучше бы отобрали, чем так мучиться. Не знаю, что мне ТАМ присоветуют, но ЗДЕСЬ мне точно не у кого помощи просить. Я здесь, типа, нелегально. Меня здесь вообще быть не должно. Я здесь даже не человек! Да я нигде не человек. Нелюди мы. По поддельным документам проживаем.

     Да! Вечная жизнь это вам не приз, это проклятие какое-то. И вся эта история как-то не ко времени, что ли. Типа, не было печали, так черти накачали. Хотя: «не ко времени», это когда жених врывается в дом  невесты, когда та нежно и горизонтально прощается со своим "другом детства". А так, это просто казус. Как я ТАМ сам себе сказал: «петля времени»? Во-во! Петля! На шею мою петля.

     Целый день прошатался по квартире облаком в трусах. Всё прикидывал, что бы это всё могло значить? С чего вдруг такие перемены? Ближе к ночи понял, что спать я боюсь. Холодным потом  покрываюсь, как боюсь. А вдруг опять? Нет, я не против пообщаться с умным человеком, каковым себя и считаю, но есть в подобном общении что-то противоестественное. Колдовское что-то. Или психическое.

     Не пил. Весь день ни грамма. Даже противно стало. Что же это я, здоровый мужик, выпить не могу? Боюсь какого-то задохлика? Раз десять доставал бутылку, но так и не решился. И не «задохлик» он вовсе, Он это Я. Или наоборот? Короче …
...
               

     #В постель я лечь не решился. Сморился  сидя на кухне. Очнулся в тёплом озере.
- НУ, ЗДОРОВ, ЧТО ЛИ? ВИЖУ НЕ БУХАЛ. УВАЖАЮ.
- Пошёл ты со своим уважением. Уж лучше бы бухал. Весь на нервах, всё думал пронесёт, надеялся на что-то, ан нет! Здрасьте-мордасте, давно не виделись. Знаешь как на душе противно?
- ДОГАДЫВАЮСЬ. МНЕ ТОЖЕ НЕ ПО СЕБЕ. ЛАДНО, РАЗДЕВАЙСЯ, ПОШЛИ К РЕБЯТАМ...
Идти было недалеко. На холм поднялся, с холма спустился. Гоп-компания в полном составе заседала в теньке под деревом. Ба! Знакомые всё лица!
- Ты чё смурной, белены объелся?
- Как рожи ваши противные увидел, так и скуксился.
Как и не было всех тех веков-тысячелетий, что мы не виделись. Как будто и не расставались.
- А чего бледный такой, болеешь?
- Ага, дежавю у меня.
- Заразное?
- Вас никакой заразой не проймёшь. Чего курултаем?
- Так ты сам нас собраться просил. Вчера ещё. Забыл?
- Да? Ну ладно. А чего я хотел?
- Так ты же ничего не сказал. Приходите, мол, на курултай, разговор есть. Да ты точно болен.
- С вами не только заболеешь, концы отдашь. А разговор у меня к вам действительно есть. Вот кто я, по-вашему?
- По-нашему ты наш. А что?
- А то, что я – это и ни я вовсе.
- Дежавю, говоришь... Не заразное... А ведёшь себя как умалишённый. Опять полынь жрал? И где ты её только находишь?
- Нашлись добрые люди, поднесли на посошок.
И рассказал я им всё, что помнил. Ребята зависли надолго. Среди нас такого ещё не было. Всяко бывало, но что бы вот так!?
- Чем докажешь?
- У прудика одежда моя лежит.
- Что есть о-деж-да?
- Пошли, покажу.

     Треники и майку померили все.(Трусы и носки не дал). Чуть не передрались. Прямо как дети. Теперь я пересказывал свою историю более осмысленно и детально. Теперь мне все верили. #
...
               


     Очнулся на кухне. Голый. Ну это как всегда. Это я уже привык. Шмотьё на полу, на хавчик пробивает не по-детски. Так и хомячил, прямо из холодильника, нагой и стоя. Всухомятку. Сало с вареньем, воблу со сметаной, огурцы с бакинским  курабье - всё подряд. Оголодал видать. Или от нервов на жор пробило? Кто знает? Но отвалился я от «кормильца» почти его ополовинив. Даже жарко стало. И это ничего, это хорошо! Глупые мысли как-то сами из головы рассосались. Теперь я, вроде как, и не один. Теперь за меня всё ОБЩЕСТВО думу думает. Вот и пусть думает, а я в парк пойду. К психам.

     Есть у нас в районе парк. Древнииий! Веку так с семнадцатого. Усадьба в нём раньше была. Графа какого-то или купца. Это уже потом из неё психбольницу сделали, а парк остался. Поговаривают, что сам граф имение своё под нужды города предоставил. Было то или не было, мне неведомо, но парк есть, и пруд в парке есть. Название  имеет  странное - «Бекет», рыбы в нём давно нет, а вот рыбаков полно. Чего ловят? На что надеются? Интересен мне ни пруд, ни парк и ни психи, а настоящее человеческое общение. У нас в этом парке мужской клуб по интересам. Кто рыбачит, кто в домино стучит, кто в карты режется, но водочку потребляют все. Тихое место. Аккурат напротив Донского Мусульманского кладбища.  Почти всё по Высоцкому. «А на кладбище, по традиции не видать никого, не слыхать. Нет ни критиков, ни милиции, исключительная благодать». Вот  за этой благодатью я, в свои редкие выходные, туда и хожу.

     Днём здесь одни пенсионеры. Тишина!!! Медвежий угол почти в центре города. До Кремля по прямой пять километров. А тут! Никаких предприятий! Белки с рук семечки лузгают. С одной стороны пердит выхлопными газами Ленинский проспект, с другой надрывается в пробках несчастная Варшавка, а у нас, по Загородному шоссе, кошки по проезжей части  пешком ходят. Не бегают, заметьте - ходят! Еле животы от дороги отрывают. Обнаглели вдрыск! Никого не боятся! Ленивый трамвайчик пропыхтит тихонько раз в полчаса на подъёме, а так... Весной  птички поют, летом народ загорает, зимой – лыжи, санки. Осенью другая слабость – листопад! Вот в этот листопад я сейчас и нырну! Я тоже пенсионер! Я тоже хочу! Имею право!

     Здесь другая жизнь. Здесь другое время. И вроде ни Олимпиада  на носу, а как будто тянутся ещё те: послевоенные, полуголодные, но до одури родные, годы. Я их хорошо помню. Как будто только вчера были. Где все всех знают: и жен и детей и собак. И по имени, и по кличкам, и в лицо, и по походке. Живут двором, а не квартирой. И ключи у всех под ковриком, и трешка до получки - святое дело. И всё так по-доброму.

     И сейчас, как и тогда, каждый хромает в парк за своим интересом. Мужички с пивком, в трёхлитровых банках, язвенники с термосами чая. Ну и бутеры, конечно. Здесь не распивают, здесь культурно потребляют. У каждого под мышкой его хобби. У меня сегодня шахматная доска. Играть будем по-взрослому. На деньги. По полтиннику за партию.

     Погода – песня! Чтоб я сдох! Солнышко осеннее, слаще летнего, оттого что последнее. Свежо, но не прохладно. Прохладно будет к вечеру. Но это не страшно, к вечеру мы уже никакие будем!
- Соседу, физкульт привет!
- Старина, давай к нам!
- Дружище, наше вам с кисточкой! - «Дружище»! А я их имён зачастую не знаю. Сейчас зареву от умиления.

     Всё выигранное в общаг. Это даже не традиция, это закон! Закон мужской солидарности. Магазин рядом. Проигравший бежит. Если лень, то на трамвае одна остановочка. Коротенькая. Лепота!!! Отдохновение души!
...

     И тут вдруг – это! Господи ( Чур меня!), да за что же? Ведь жил тихо, никому ничего плохого не делал, ни крал, ни врал, даже не убивал никого. Хотя, иной раз, было за что. И ведь уже забывать стал кто я есть на самом деле, вот на пенсию вышел, человеком, можно сказать, стал! И вдруг всё в одночасье рухнуло? Нужно быть ну очень «счастливым» человеком, просто везунчиком по жизни, что бы вот так умудриться! Мордой в пол! А всё эти суки из отдела кадров. Если бы не они, не было бы банкета, а следовательно, и абсент мне бы никто не дарил. Ревизия у них, понимаешь. Свою учетную карточку я ещё в 52 году у них спёр. Надеялся, что искать меня никто не будет. Так нет! Они в своих архивах откопали почётную грамоту на моё имя, которой меня наградили в связи с сорокалетием Октябрьской Революции. Неувязочка. По-ихнему выходило, что я на боевом посту минимум полвека, а это непорядок. Пожалуйте на пенсию. Правильно говорят, беда не приходит одна. И с работы поперли, и сны видеть начал. Неизвестно ещё, что  хуже.
...

     Игра не шла. Голова была забита другим. Десять партий подряд проиграть – это ещё суметь надо. И кому? Бабе! Есть среди нас такая, не от мира сего, с позволения сказать – дама. Кличка -  Анка Пулемётчица. Почему Пулемётчица? Ну, наверное, типа – боевая подруга? Да, отзывается на Анну, дальше никто ничего не знает. В паспорт не заглядывали. По сути - мужик в юбке. Хотя в юбке её никто никогда не видел. Спортивный полушерстяной костюм, синий с лампасами и смешная вязаная шапочка. Всё! Зимой и летом. Ладно..., зимой ещё лыжная куртка. Из спортсменок что ли? И ведь ни пропойца какая, а от нас, алкоголиков, не отгонишь. Сама вообще не бухает. Живёт на пенсию, в своей квартире, где-то рядом. Вроде одинокая. Никто никогда её с кавалером не видел, впрочем, как и в компании местных дам. В церковь не ходит, зато в футбол играет не хуже молодёжи нашей. Не курит, не сквернословит, но в запале игры может так обматерить – мало не покажется. Без возраста и всегда с мужиками. Гермафродитка что ли? На устное поздравление с 8 марта бодро отвечает:
- И вас так же! И вас тем же!

     В баню с ней никто из нас не ходил, ничего об её  естестве мы не знаем. Да мы вообще о ней ничего не знаем, хотя  носит она на себе любого из нас  регулярно. До дома. За что жены наших ребят  ей весьма благодарны. Но, издалека. Никто из них с ней разговоров не вёл, дружбы не водил, но и не хаял. Чего попусту на человека наговаривать? Как говорится - «Живёт такой парень»... и нихай себе живёт!


- Михалыч, так я сбегаю. Ты посиди, подыши.
- Да Ань, сходи. Ты уж извини, что-то я сегодня не в своей тарелке.
- Так, сдаём выигрыши! Бодренько, бодренько! Скоро два часа, очередь ждать не будет! – и пошла со своей шапчонкой по рукам. Обед в магазине с часу до двух. Да до двух тебе никто и не продаст. Поэтому в очереди надо оказаться вовремя. А уж протолкнуться Анна сумеет. Танк в спортивном костюме. Правда маленький такой танчик, худенький. Роста в ней, как и во мне, метр с кепкой, но «машина» боевая. С такой только в разведку ходить.

     Сижу, смотрю и думаю. Вот ведь судьба. Вроде и все вы родные и всех вас люблю, а ведь я вам чужой. Древний я. Без души. Вы мне как дети, даже внуки, даже  праправнуки, а я слабее вас. Вы возродитесь, а я никогда. Ни-ког-да! Страшно мне. Нарежусь я. Как пить дать нарежусь. И насрать мне на все намёки, мол, не бухай, не надо. А как надо?
...

     Сегодня легендарным Чапаем был я. В смысле: на себе Анка тащила мое израненное алкоголем тело. Я своё слово сдержал - нарезался на зависть. Просто так пошло. У меня как: или я вообще, на людях, не пью, или в жопу. Как пойдёт. Сегодня пошло по-второму сценарию. Но я не буйный. Никого за грудки в подпитии не хватаю, вопросов, типа «Ты меня уважаешь», никому не задаю, сижу себе в сторонке, за людей радуюсь. Нарадовался, блин! Уже глубоко в ночи был транспортирован товарищем Анной до постели. Стыдно? Да нифига! Какой с меня, с пьяного, спрос? Правильно: ни-ка-ко-го!

     Аня у меня раньше не была, но очень быстро сориентировалась. Раздела, уложила, одеялом накрыла. Это я ещё помнил. Дальше провал! Аут!!!
- Михалыч, ты чего? – этим вопросом я был вырван из объятий Морфея и просто ошарашен от наглости его задавшего.
- Я чего? Да я у себя дома, а вот ты чего? Ты вообще кто?
Аня  стояла в дверном кухонном проёме. Свет горел у неё за спиной и я видел только её силуэт в моем халате, посему  сразу не признал.
- А ты?
- А я наследник Африканский... – вот чего ляпнул? Первое что в голову пришло, то и ляпнул. А всё Высоцкий. Весь вечер мы его песни в парке горланили. Он у нас вроде народного рупора и дворового поэта. Так прославить в своём творчестве нашу «Канатчикову дачу» - уметь надо! Ему  памятник поставить необходимо. Прямо здесь, у нас в парке. Срочно! Мы бы скинулись. Не все же одному Брежневу бюсты по всему СССР ладить. Тоже мне - мелкий политический деятель времён Аллы Пугачёвой!
- Тогда я Фея, крестная мать Золушки. Вы бы, Борис Михайлович, прикрылись, а то смотреть срамно. И чего это вы на балконе в таком виде забыли? – я осмотрел себя и понял, что дама, пожалуй, права. Голый дядя на кафельном полу в позе эмбриона, зрелище так себе. Не вдохновляет. Я сразу понял, где я был. У кого в гостях.
- Тогда брось что нибудь, – плед оказался самое то.
- Так ты чего здесь делаешь-то? – я сидел в кресле, кутался в теплое и искал ногами тапки на полу.
- О-о-о! Как вас расфармазонило, Ваше Высочество? Не по чину гуляете, уважаемый, себя не помните. Чай будешь? Только что вскипел, – я кивнул.

     Расформазонило! Слово-то какое обидное нашла. Ну выпил, что человеку и выпить нельзя? А вот ты здесь как оказалась и что делаешь, пока я почивать изволю? Это вопрос? И чайник у неё вскипел и мой халат напялила. Знаем мы вас. Сегодня чай в постель, завтра ночнушку под подушку, послезавтра зубную щётку в мой стакан. Через неделю прозвучит вопрос:
- А где будет жить наша мама?

     Я от таких вопросов просто выпадаю в осадок. Какая «наша» мама? Таковой в природе нет. Не бы-ва-ет! У тебя может мама и есть, но это только твоя мама, а не не наша! Вот как ответить? Только указать на дверь. Решительно!
 
     И ещё это: «Ты меня не любишь?»... Да за что же мне тебя любить? Ни я к тебе, ты ко мне прописаться хочешь. Вот ты и люби! Так нет! Знаю я вас, насмотрелся за столько столетий-тысячелетий. Ни хрена не меняетесь! Ни на йоту! Только о себе и думаете. В любой бабе живёт змея. Ни Ева ваша праматерь - Лилит! Демон в женском обличье!
- Ваше Африканское! Так Вам чай в постель или в чашку?
- Иду, – кажется, началось...
Баба в доме, конечно, грех, но уютно. На кухне всё блестит. Это раз. На столе такой дастархан накрыт, что я таких продуктов у себя в холодильнике и не помню – это два, и убирать со стола тоже буду ни я – это три!
- Упражняйтесь, Ваше Высочество. А-то закусывали нонче одними сосалками «Дюшес». Изжога не мучает?
- А что, должна?
- Ещё бы! С такого-то "потребления" весь желудочно-кишечный тракт спалить можно.
- Сильно потребляли?
- Сильно усугубляли. Вы что-то сегодня не на шутку разошлись. Даже участковый к нам подходил. Ваши песни послушать.
- И чего?
- Ничего, послушал. И ещё послушал, и еще. Пока  все не разбрелись по долинам и по взгорьям, так с нами и сидел. Я-то тебя уже в ночи уводила, так он как будто только этого и ждал. А так - охранял нас до последнего. Сам замёрз как цуцик, и я с ним чуть в Снегурочку не превратилась. Ты извини, я твой халат арендовала и тапики. И чайник поставила. Никак согреться не могла.
- С чего вдруг такое внимание органов?
- Как с чего? Бенефис у  Вас, Борис Михайлович, на пенсию вы пошли. Так  всем микрорайоном ваш уход и отмечали.
- Да? Я вроде никому не говорил.
- Ты - нет, участковый - да. Так и сказал:
- От имени и по поручению нашего районного отделения милиции в лице полковника, ну, дальше по тексту... Поздравляем, желаем! И т.д. И т.п.
- А я-то думаю, с чего мы завелись?
- Ладно, заводной. Жуй, глотай.

     Засиделись мы допоздна. Тёрли за жизнь. Ля-ля, тополя. Время три.
- Слышь, Высочество, а я ведь у тебя до утра останусь. Не выгонишь? Ты не думай, я просто темноты очень боюсь, а до дома мне далеко и боязно.
- О чём разговор. Ложись в кабинете. Сейчас я тахту там разберу.
- А ты колобродить не будешь?
- Что ты имеешь в виду?
- А то, что ты меня до смерти напугал, когда на балкон голышом спать попёрся. Такого не повторится?
- Не знаю. Вообще-то не должно. Это я спьяну бузотёрю, а сейчас-то чего? Трезвый я. Вон сколько чаю выдули. Да и закусили хорошо.
- Ну и хорошо. И спокойной ночи.

     Спокойной ночи! Так вот сна-то ни в одном моем глазу. Пока она в ванне плескалась, я аж извёлся, всё её под душем представлял. Так и пролежал до рассвета с выпученными в потолок зенками. Всё думал: а вот Анна - она кто? Ну, понятное дело - баба. В смысле – женщина. Я её хорошо в электрическом свете рассмотрел. Хорошенькая. Брюнеточка, с короткой волнистой  стрижкой.  «Сэссун» что-ли называется. Модная! И почему «без возраста»? Есть у неё возраст, и не такой уж великий. Да, за ушками прядки, сединой подернутые, вьются. После пятой чашки чая она и халат сняла, и ворот олимпийки расстегнула. И как сейчас говорят: «зона декольте» возрастными изменениями не затронута. Мордашка свеженькая, и руки… Руки у женщины, это как тест на возраст. Морду всегда можно и подтянуть, а вот руки никуда не денешь. Выглядят всегда ровно на твои годы. И никакая косметика не поможет. Все ваши кремы да лосьоны, это только выброшенные деньги. Кожа от них моложе не становится. Мягче – да, моложе - нет. Вообщем, судя по-всему, тебе мать сорок с хвостиком, не-боль-шим.

     Теперь ноги. Пока ходил в тубзик рассмотрел твою обувь. Кроссовки называются.  Молодежныеее! Ты их где, в Детском Мире покупаешь что-ли? Размер просто смешной. Примерно 35. И это на шерстяные носки?

     Всё в ней мне казалось просто невероятным. И как мог этот «шкет» таскать на себе наших кабанов? А ведь во многих из них больше центнера! Загадка! И зачем? У них что - жён нет? Вот и таранили бы их до дома, а там бы и тиранили. Ан нет! Ей что, больше всех надо? Хотя, наверное, да, надо. Из разговоров «за жизнь» мне стало понятно, хотя бы отчасти, её поведение. Она бывшая медсестра. Полевая. Военная. У неё это в крови. Из боя надо вынести всех! На вопрос, где же она навоевалась, только отмахнулась. Мало ли горячих точек? И про пенсию свою рассказала. Просто, без затей. Контузия. Трое суток под завалами пролежала. Даже пальцем пошевельнуть не могла. Ходила под себя, умереть мечтала. Дождь шёл, так она над собой плиту лизала, за счастье считала. Чудом нашли, чудом спасли  и  списали вчистую. С тех пор темнота для неё хуже смерти. Даже спит при свете. Жалко мне её. Натерпелась.

     Я даже обнаглел и в лоб спросил:
- Так сколько же тебе лет?  - ответ меня просто поразил. Какой-то вечной мудростью, - Зачем тебе мои года? Я не считаю, и ты не считай. Они того не стоят.

     Зауважал конкретно. Я бы и сам так правильно  ответить не смог бы. Наверняка бы стал юлить. А она нет. Что за странная женщина? В том, что Аня женщина, я больше не сомневался. Ни один я в тубзик ходил. Пока она идет, я смотрю. И попочка у неё есть, и сисечки. И смущается до румянца, когда полотенце просит. И не просто полотенце, а «полотенчик». И это её - «тапики»! Так мило. Так по-домашнему.

     Задремал я только на рассвете. Очнулся от шума воды в ванной.
Грешен. Не смог одолеть свой норов жеребиный. Эх, кабель я, кабель. Впрочем, все мы кабели. За это нас и ценят. Даже не стыдно. Естество сильнее колдовства! Отправился подсматривать. Нет слаще картины, чем дева плескающаяся под струями воды.
 
     Все двери в моей квартире скромные, но антикварные. Их мне один барыга под ремонт подогнал. У всех у них есть замочные скважины. Ключи, естественно, потеряны ещё в прошлом веке, да они мне и не нужны. Межкомнатные запирать смысла нет, не от кого, а в ванно-сортирную, а  у меня совмещенный санузел, я защелку изнутри врезал. Так, на всякий случай. Вдруг гости придут, неловко как-то человека наедине с собой не оставить. А скважины от исторических ключей, естественно, остались. Вот к ней я и припал.

     БЛИН!!! Видел я за свою жизнь и принцесс и цариц и продажных девок и балерин высокосветских, естественно всех неглиже,  но та-ко-го! Передо мной плескалась  Богиня! Да, пока только спиной, но какой?! Таких изысканных форм, такой грации, такой …! Я даже в своих пьяных снах представить себе такой красоты не мог. Щаз умру! Или кончу! Нет, сначала кончу, а потом сразу  умру!

     Но когда эта «избушка» повернулась ко мне передом... Уж лучше бы у неё грудь была волосатой как у армянина, или вообще третья  была. Я бы, конечно, удивился, но не настолько. В конце концов каждый индивидуален по-своему. Имеет право. Даже наличие у неё чисто мужского естества между ног меня бы так не поразило. Но это?!? Трах вашу маму!!! Этого я перенести был не в силах!
- Уууууу! – это я упал на ранее ушибленный  копчик.
- Аааааа! – заверещала Богиня, и оба наших крика слились в один вопль.

      Мы оба орали как резанные и у каждого был на то свой резон. Я обалдел от увиденного, она от неожиданности.
- Ты кто? – промямлил я.
- А ты зачем?
- Зачем, что?
- Подглядывал!
- Не удержался...
- А чего орал? Не понравилось?
- Так это... пупка-то нет! - и тут она бросилась меня душить. Умело, жестоко, безжалостно. Как удав душит свою добычу. Молча, с нарастающем на выдохе давлением стальных мышц, бездушно, впившись своими глазами в глаза жертвы!  В мои глаза!!!  Я жертва!!! Никакой жалости, никаких чувств, ничего личного, убийство ради убийства.

     Передо мной открылись  Объятья Смерти! Впереди была только смерть! Только СМЕРТЬ! ТОЛЬКО СМЕРТЬ!

     А перед глазами уже круги радужные плывут, и уже не девица это, а тварь гремучая надо мной висит, мне в лицо шипит. С кривых тонких резцов ядовитая желтая гадость вот-вот брызнет. И хоть уже не соображал ничего, но понял кто передо мной. ДРЕВНЯЯ!!!
- Законы Крови, Законы Крови... – я хрипел в предсмертных муках и как мантру бубнил сквозь зубы - За-ко-ны Кро-ви,…Кро-ви, … Кро …, - хватка ослабла. Она сидела голая на мне, а я, вжатый  спиной в холодный  кафель коридора, молил только об одном: "Только бы у этой гадюки не пропал слух! Только бы она меня слышала"!
- В глаззза! Сссмотреть мне в глаззза! Не шше-ве-лиссь! – прошипела змея, и, молниеносным броском припала к моему глазу, – всё, прощай зрение! Ловко ковырнув раздвоенным языком в моем оке она сплюнула мне в лицо то, что в нём нашла.
- Сссам додумалссся, или наушшшил кто?
- Пусти, дура! Задушишь!
- Ты кто есссть? Сссам рассскажешшшь, или помочччь?
- А ты не поняла?
- И откуда ты знаешшшь про нашшши Законы?
- Ваши? А может быть, всё-таки, они НАШИ?
- Удавлю параззззита!
- Ага, щазз, удавишь? Да я сам  тебя …

         
     Собачились мы ещё долго. Переходя с языка на язык. Всё же остановились на русском, в нём больше всего ругательно-обидных выражений. Перебрали все, что знали. Уже сидя на кухне продолжили двухсторонний допрос, под бутерброды, с пристрастием.
- Я же тебя раздевала! Откуда пупок?
- Пластическая операция, как ты сама не додумалась, дура!
- И кто её тебе делал, умник?
- Сам! Оттянул кожу на животе, обвязал веревочкой и чикнул. Кровищи много, толку ещё больше. Месяц пострадал, зато живой! Всю инквизицию прошёл, даже не поперхнулся. Ты-то как без пупка жива осталась?
- Так я в куртизанках всю жизнь была. Всё по сералям да по гаремам, мне там пупок и не нужен был. Я, вроде как, с неизвестных островов. Там, вроде как,  все без пупка. За то и ценили. На манер мартышки редкой держали.
- И ни разу не попалась?
- Отчего же? Только все кто меня ловил, от яда моего и сдохли.
- Какая ты кровожадная!
- А что делать, кому из нас легко?
- Это да! А линзы со зрачком. Я-то сам надоумился, а ты?
- А мне их один алхимик продарил.
- Что значит «продарил»?
- Подарил, за подарок. Укусила я его напоследок. Болел он, страдал сильно. А мой яд не жгучий - сладкая смерть.
- Ни хрена себе у тебя подарочки!
- Чем богаты. Обращайся, если что.
- Мерси-с вам на добром слове. Мы уж как нибудь без ваших выкрутасов.
- Зря, иногда очень даже пригождаются. А сам-то что, ни разу не убивал?
- Нет.
- Святые Угодники! А где же Ваш нимб? И как же вы так сподобились? Или не ловили?
- Не попадался.
- Это как?
- Пил.
- Что пил?
- Всё... что горело, то и пил.
- А смысл?
- Смысл в отсутствии спроса. А какой с пьяного спрос? Бухой, он святее блаженного, безгрешней ребенка. Прикинулся ветошью и спи себе спокойно.
- А протрезвеешь.
- Так я никогда и не трезвел.
- А чего не сдох?
- Магия! Печень у меня железобетонная.
- Хитёр бобер.
- Не хитрее Вашего! Ты-то сама чего в ядовитые подалась?
- А куда ещё? Как ВОЙНА началась, пошли облавы.  За Древнего золотом платили. Вес на вес. Сам знаешь. И не важно, за живого или за мёртвого. Лучше даже за мёртвого. Живой-то, он завсегда, во Времени улизнуть норовит. А мёртвый – готовый артефакт. Разбирай его по косточкам, по волосинкам, готовь снадобья чудодейственные, продавай подороже, живи и радуйся. Вот артефактом я стать и не захотела. В прошлом прятаться - это не выход. Эти деляги-охотники что удумали? Они лепров на серебряную цепочку сажали (не сбежишь), и давай их как собак на охоту водить. Как только увидят Древнего, в прошлое ныряющего, так они за ним лепра, а то и двух, или трех. По-любому поймают, потому как они лепреконов потом самогоном за поимку поят до полной отключки. А лепрекон за халявную выпивку маму продаст. Вот так и пришлось от обороны переходить к наступлению. А кого маленькие бояться больше чем саму смерть? Правильно – змей! Вот и я стала рядиться в это обличье. Бывало: они за мной – прыг, а я им из вечного прошлого змеиным оскалом улыбаюсь. Многие бросали пить навечно. Даже под угрозой смерти. С виду это только морок, а вот яд у меня настоящий. Почитай всю магию свою на него извела, и не ошиблась. Вот такая защита!
- Поздравляю! Нашла, как говорится, себя. Радуйся. А со мной как поступишь?
- Сначала подружим, а потом я посмотрю на твоё поведение.
- То есть?
- Будешь себя хорошо вести - ещё подружим, нет - укушу.
- Ни хрена себе перспективочка? А Законы Крови?
- А я тебя не до смерти укушу. Так, что бы  у тебя только память отшибло. Напрочь!
- Вот спасибо, вот удружила! Это стало быть, а тебя ужином корми, завтракать подавай, а ты мне память ампутировать? И как мне без неё родимой дальше скрываться? У меня же только на ней всё и завязано! Все связи, все ходы - выходы! Без памяти я ампутант первой категории инвалидности. Псих! Умалишенный! Ты меня сразу в больничку и сдавай. Вроде как: раньше жил напротив психбольницы, теперь живу напротив дома! Так что ли?
- Ты чего раскипятился? Мы ещё не дружили, а ты себя уже плохо ведёшшшь?
- Кончай шипеть, подколодная! Не боюсь я тебя!
- Не боишшшшься? Ну иди ко мне, я тебя укушшшу! – а у самой улыбка до ушей. И резцы змеиные прямо на глазах из пасти растут. Аж до подбородка.
- Тьфу, дура! Кончай пугать! И спрячь зубы, вырву!
- Ну вот. Ещё не дружили, а уже ругаешься.
- Так как с тобой дружить, если с тебя змеиный оскал не сходит! Заканчивай меня морочить! Вчера такая миленькая была.
- Это я ссстаралассь, это я тебе понравитьссся хотела. Ладно это я больше не буду. Чччесс ссслово! Пойдем в парк погуляем.
- К психам?
- Зачем к психам, у психов только пить удобно, а мы культурно - в ЦПКО Горького. В Нескучный Сад пойдём. Ладно? Только я переоденусь.
...

     Жила Аня действительно далеко. Я и сам не рискнул бы ночью через гаражи и промзоны туда переться. Как этот древний  жилой массивчик затесался между столичными новостройками? Это как будто потерянная  ведьмовская заимка в дремучем лесу. С десяток домов старого германского типа, магазинчик, больничка и всё …

     Шли долго. Ни один транспорт в это «чудо» не ходил. «Детская психиатрическая больница» прочитал я на воротах. Это что же, у нас весь район в психушках? Не знал. Когда я покупал здесь квартиру, меня никто об этом не предупреждал. Ладно взрослые психи, но дети? Не готов.
- Чего вылупился? Все болеют одними болезнями. Дети тоже разные бывают, и некоторых надо лечить. Я и сама здесь работала. Здесь мне и квартиру дали. Пойдём уже.

    Чего только на свете не бывает? Дети психи!? Жуть! Привык у себя в ресторане,  ничего страшнее пьяных гостей не видеть, а здесь? Юдоль скорби какая-то. Глухой забор, железные ворота наглухо закрыты, вход по пропускам. Жуть! Концлагерь какой то.

     К нашим взрослым «психам» молодые мамы с колясками гулять ходят. Прям на территорию. Безопасность - 100%. Любуются на произведения архитектуры прошлого времени. И, кстати, есть на что! Кремль близко не лежал! Какие на хрен заборы? Какие запреты? Парк! Мы там шашлыки жарим. Чистота, порядок, кругом цветники и редкие растения из дендрария. Все «психи» тихие милейшие люди.(Буйных давно в Белые Столбы перевезли). Ходят себе по всему району, гуляют, прохожим улыбаются. Или в парниках  своих копаются, цветочки сажают, или лавочки красят. Трудотерапия у них такая. Только спят в своих корпусах. И на процедуры ходят.

     И всё это место называется Старые Черемушки. И зовётся оно так с 17 века. А про "Новые" тогда и не слыхали. Это уже при Хрущеве весь юг Москвы в Новые Черемушки окрестили и пятиэтажками застроили. Так в каждом городе Великой и Могучей  Родины любая новостройка Черемушками называться  стала. Даже там, где черемуха и не росла вовсе. Модно!

- Зайдёшь или на лавочке подождёшь?
- А у тебя курить можно?
- А тебя мой запрет остановит?
- Тогда пошли. Мне здесь как-то неуютно. Концлагерем попахивает.

     И дом и квартира мне очень понравились. Дом старый, красного кирпича, его немцы ещё до Революции  строили. Весь в зелени. Умный – сил нет. Четыре входа, четыре квартиры. Каждая из двух этажей. На первом кухонька с печкой-голландкой, столовая и ванна с прихожей. На втором спальня с сортиром и кабинет. Всё продумано до мелочей. За что мы немцев не любим? За фашизм? Это правильно, это конечно. Но за это надо только фашистов ненавидеть, а не всех немцев! Вон какие дома ладили. Стены в метр толщиной, рамы трехстекольные, на русскую зиму рассчитанные, чердак, подвал, у каждого свой! Песня! В гостиной камин! Камин!!! Да я бы за возможность у камина посидеть много что отдал. Правда, заложен.
- Ты чего камин не топишь?
- А дрова ты будешь доставать. Его ещё в шестидесятые заложили, как только  отопление провели и газ.
Эх, не понимают люди своего счастья. У камелька погреться, это же святое дело.
    
     За этими рассуждениями я сигарету пронёс мимо рта! Не мо-жет быть! По лестнице спускалось Небесное Создание. Не шла - плыла. Опускалась как облако с небес. Я не поверил своим глазам. Да никто бы из наших не поверил. Просто никто бы не узнал в этой "супруге Министра Иностранных Дел" нашу Анку-Пулемётчицу. Скромно и благородно. И очень, очень дорого. Все модные заграничные журналы передрались бы за честь иметь такую модель на своей обложке. Брючный костюм из английского твида с горностаевой  оторочкой по воротнику-стойке, перчатки в тон сумочке и теплые туфли на меху. Я чуть не грохнулся на пол, но вспомнил про ушибленный копчик. Еле устоял.
- Пшли?  -  она накрасила губы!!! Какая на хрен супруга, каких Иностранных Дел? Старшая дочь Министра Внешней Торговли СССР!!!
- ...?!?
- Рот закрой. И подай даме лапу, джентльмен хренов!
- Да я в своей демисезоночке, типа как, вроде не соответствую.… И возраст…
- Ни на приём к королеве, в парк идём. Пшли? – аромат Шанель №5 выключил меня полностью. Я в нём растворился как кусочек сахара в горячем роме. Сказочная дива повисла у меня на руке, и мы пошли...

     В никуда! Пешком в счастье! Я с момента создания так счастлив не был.  Я был везде, и меня не было нигде… Точнее, мы-то оба были в рыжей сказке осени, только та осень была в другом мире!

     Очнулись  только под вечер. Замерзли как цуцики. И есть ужасно хотелось. А на голодный желудок желтые листочки уже шуршали не так романтично. Тем более, что начинался дождь. Зонтов не было у обоих.
- К тебе или ко мне?
- Только ко мне, и только на работу. Тем более, что я в твой холодильник заглянул - грусть! Сплошные творожки да сырники. Ну, решайся. Угощу на славу. Пшли?
- Поехали, чудо гороховое. До твоего ресторана и к ночи  пешком не доберёшься. А леди на метро не ездят! – Чмок!

     От метро «Ленинский Проспект» до «Павелецкой» от силы три рубля. Я дал частнику десять, и даже не стал выслушивать его дежурное блеяние за то, что сдачи нет. Не родился ещё тот человек, у которого бы я попросил сдачу за то, что он привёз меня в гости к Счастью!!!

     В родной ресторан, ессесьно, я зашёл как к себе домой. С ноги! Швейцар поперхнулся увидев меня со спутницей, но инкогнито мое соблёл полностью. Вроде как мы и не знакомы вовсе. У нас не принято узнавать «старых» клиентов в сопровождении «новых» дам. Этикет! Степенно принял у меня пальто и предложил пройти в зал. В метрах у нас новый метр. Мой бывший ученик и бывший старший смены халдеев. Этого учить не надо. Этот сам кого хошь научит. Этого я сам учил. Кстати, тот самый плехановец, что банан по ТПП огрёб. Потом, конечно, пересдал, но науку мою запомнил - «Споря с дураками, сам становишься дураком». Я, конечно, позвонил кому надо. И дуру ту на пенсию досрочно отправили, и парень свой диплом получил, но, он ничего об этом не знает. И знать не должен.
- Чего изволите?
- Коль, кончай придуриваться, жрать изволим. Голодные как динозавры.
- Дама говорит по-русски? Или мне меню перевести?
- Я говорю  по-русски, впрочем, как и по-всякому. Коля, если не ошибаюсь, у Вас одна  минута на осмысление вышесказанного. Потом я тебя укушу.
- Она может. Так что неси быстрее всё, что можешь принести. Марш!
Он ещё бежал, а нам уже несли.

     Через минуту на нашем столе распотевал графинчик «Посольской», горячие Бородинские булочки источали аромат тмина, сливочное масло томилось во льду, икра черная, икра красная, каждой по полфунта, тряслись в предвкушении потребления. Шампанское охлаждалось в мельхиоровом ведёрке, холодная осетрина исходила соком вожделения, маслины и оливки с испанским нетерпением ожидали своей очереди на поступление к нашим вкусовым рецепторам. Лососина, ветчина, окорок!  Грибочки соленые, яблоки моченые, зелень-мелень. На-ча-лось!
- Твоё здоровье!
- Наше!

     Не успели выпить по-второй, понеслись горячие закуски. Традиционные жульены, запеченные перепела, рябчики в белом вине, рыба Орли, мидии, гребешки, креветки. Тарелки, креманки, кокотницы, кокильницы, фужеры, рюмки, бокалы…
На столике, банально, не осталось свободного места. А они всё несли и несли...

     Съесть всё это, даже просто попробовать, становилось просто нереально. Мы уже давно ели только глазами. Взмахом салфетки я прекратил этот поток из рога изобилия. Разговора о горячем даже не поднимали. Итак слопали по недельной порции. Перешли к пищи духовной.

     Наш штатный ВИА сегодня заказов из зала не принимал. Хотя тот был традиционно полон. Весь вечер они играли только для нас. Моё любимое. Даже наш директор Дима Маламуд, по его личному мнению недооцененный Магомаев, исполнил для меня лично песню из кинофильма «Земля Санникова», ещё раз подтвердив общее мнение, что он себя переоценивает. Сильно.

     На десерт, заключительным аккордом праздника живота, был подан чисто буржуйский деликатес. Ананасы в шампанском.

     Вечер удался! Нас, как самых дорогих гостей, после Леонида Ильича, а может и до, загрузили в такси с полным набором праздничных продуктов. Ещё и халдея рядом с водителем посадили. Что бы тот сумки до квартиры донёс.
- К тебе или ко мне?
- Ко мне, у тебя вчера ночевали.

         
     Секс был вялым и никому не нужным. Так, потерлись животиками. Зато утром!? Утром меня хотели укусить!!! За что? Да за то, что опять спал голым, и опять в ванной. Понимаю её испуг: «Холодный труп на кафельном полу»!
- Я же не виноват, что у тебя балкона нет. Я бы на нём спал! И незачем так орать! Я же предупреждал, что спьяну могу во сне колобродить, а выпили мы вчера знатно. Литр Посольской, плюс финские ликеры, плюс шампанское. И что Вы от меня хотите после этого? Что бы я плюшевым медвежонком у тебя в ногах сопел? Фиг два! Такого не будет!
- Да мне бананом по тамтаму, где ты спал! Я же предупреждала, что темноты боюсь, а ты! Вырубил ночник в спальне, а сам в ванну дрыхнуть уполз? Обо мне не подумал?  Да я чуть со страха не умерла!
- Согласен, казус вышел. Прости.
- Казус, это когда кактус в анус! А тут чуть человек не умер! Че-ло-век! Тебе что, меня не жалко?
- Ага, ты меня ещё спроси, как я тебя люблю!
- Да ты никого кроме себя не любишь! Эгоист! Подставляй шею, кусать буду.

     Всё мать, трындец твоей репутации! Вся утренняя смена  детской психушки видела у тебя под дверью полуголого мужчину. Меня то есть. И не то, что-бы я к тебе рвался, а наоборот!  Ты меня из дома домогалась, а я от тебя дверь снаружи держал. А ты за той дверью ядом словесным исходила. Между прочим, громко! Пересудов бу-деет…

     Вот только печатная версия нашего утреннего диалога:
- Ты угомонишься там? Поверь это не блажь моя - это беда моя! Правда!
- Вот только отпусти дверь и я покажу тебе, чья правда правее! Что за детский лепет на лужайке? Какая такая беда?
- Сны мне снятся, кошмары. Это в них я голым на холодном сплю. Жарко мне в них там, охолодиться хочется. И ничего с собой поделать не могу. И не помню потом ничего. Почти.
- Вот я тебе в этом и помогу. Вообще ничего помнить не будешь! Ни во сне, ни наяву, – и уже тише из под двери, – Какие сны? Как это они тебя снятся? – и уже шепотом, – А наши знают?
- Знают! Уймешься – расскажу.
- Заходи...

     «Не верю». Это выражение было написано на её мордочке, и смываться ну никак не хотело.
- Да? А нафига козлу баян, коль козёл не баянист? Зачем мне тебе врать? – я уже выкурил три сигареты, а воз и ныне был там. Не верит она мне, понимаешь!  Не может! Или не хочет.
- Чем докажешь?
- Вот те крест!
- Сдурел?! Ты ещё Богом поклянись. Факты давай. Что нибудь материальное.
- Да как же я тебе найду материальное в нематериальном? Сон это же субстанция эфемерная, её к отчету не подошьёшь.
- А ты принеси мне, что нибудь оттуда, или меня с собой возьми.
- Каааак?
- Пока не знаю, но знаю, у кого "спросить". В этой квартире раньше профессор жил. В нашей больнице работал. Это всё от него и осталась. Одинокий был, и вроде как не в себе. Большой специалист по снам. В войну пропал.
- И чего? Как он нам, пропавший, поможет?
- А того! После его исчезновения никто его бумаг не нашёл. А дядька был знаменитый. Мировая величина. Только странный. В миру, как во сне жил. Но про сны  знал всё. Он наших деток от припадков лечил. Тех, которым кошмары во сне снились. До сих пор так больше никто не может. Так вот! Если знал как, значит писал как. А записей-то и нету нифига. На работе нет и в доме не нашли. Хотя  КГБ здесь дневал и ночевал. Родственникам не завещал, по причине отсутствия оных, учеников не имел. По-всему выходит – здесь они. Бумаги эти. Просто не найденные. Пока.
- А с чего ты взяла, что они вообще есть?
- Пшли, - и потащила она меня на чердак.

- Это что??? – я аж присел от увиденного. Столько древних фолиантов сразу... я ещё ни разу в жизни не видел.
- Его библиотека.
- А чего её комитет не реквизировал?
- А ты их спроси. Может не успели, может забыли. Но есть у меня предположение, что они эти книги перевести не смогли. Они настолько древние, что я и сама в них ничего понять не смогла. И вот ещё что. Они все профессором исписанные. Работал он с ними. Как с первоисточниками. А где результат? Нету! Искать надо.
- Всё равно непорядок. Должны были всё по описи принять и куда надо отправить.
- Так война же! Профессор под Ноябрьские пропал. Немцы под Москвой стояли. Наверное не до этого было. А потом забыли. Или убили тех, кто помнил. Они, по логике, и мебель должны были вывезти. Она же вся казенная. Вон ещё шильдики везде сохранились. Надеюсь, если тогда не вывезли, то сейчас и не будут. Кому она сейчас нужна? Рухлядь. Это ни стенка чешская, ни береза карельская. Я бы и сама выбросила, но рука не поднимается. Вроде как память. Хочешь книжку почитать?

     Ага, нашла ученого. Я конечно грамотный, и по-всякому могу, но это??? Такого языка в природе нет, и не было никогда. Одни точки да черточки, хуже  арамейского. Что там понаписано? Чёрт голову сломит. Может заклинания, или ещё чего похуже. Честно сидел до обеда, потом плюнул. Ни хрена не понимаю. Спустился вниз, на кухне моя змееносица что-то кашеварит.
- Есть будешь?
- Ты чё? Я как верблюд двугорбый, вчера на неделю вперед наелся. Домой пойду.
- А дружить?
- А что, вчера не надружились? Переодеться схожу. Что-то в несвежем не читается.
- Учти, я знаю, где ты живёшь! Обратно не придёшь, сама приползу. Слышшшишшшь? 
- Дура!


     Ни хрена себе, я на пенсию сходил?! Думал на ней от тоски сдохну. А тут такое! Так всё навалилось, закрутилось, что чисто хочется покоя. Пойти с ребятами пивка попить что ли?

     Пока шёл до дома забрёл в гастроном, купил бабке булку с маком. Если я ушёл с работы это ещё не повод оставлять её без сладкого. Зашёл, порадовал старушку. На все её провокационные вопросы, типа «где был», «что делал», отмахнулся стандартным ответом - «по делам». Этому дознавателю с дореволюционным стажем только проболтайся, сразу выводы сделает. И кто её ещё знает – какие?

     Долго лежал в ванной. Думал. Наверное стоит заплатить просрочку за телефон. А так Анне и не позвонишь, не предупредишь если что. А что? А, собственно, что  произошло-то? Ну погуляли, ну потрахались кое-как. И что? Прикажете ей звонить? И в кино водить? И с днем рождения поздравлять? Последнее вообще из серии ненаучной фантастики. Тогда и она меня пусть поздравит. С тем же. 

     Чего-то я с ней загоняюсь. «Проще надо быть и к тебе потянутся люди». О, правильно. Люди, а не змеи. В самую дырочку сказал. Оделся потеплее, сапочку натянул, и пошёл пить пиво.

     Павильон «Пиво - воды» только называется павильоном. А так это просто дощатая палатка у нашего гастронома. Ей лет сто. И тёткам, которые там бадяжут, на двоих тоже лет сто. Я разливное пиво не пью. Они для меня всегда держат бутылочное, свежее. И никакой-то там «Ячменный колосс», а «Останкинское». А плачу я им как за немецкий «Радебергер». Пижоню. Они даже в кружку наливают моё пиво из под полы. Вроде я такой же как все. Типа, не выпендриваюсь. Вместе со всем народом потребляю ихнюю бурду. А пить-то её невозможно. Они пиво не только водой из под крана разбавляют, они туда ещё и стиральный порошок сыплют. Для пены. В Европе такое кощунство и в страшном сне не привидится.

     Доходы у тёток бешеные. У каждой муж на Жигулях и при даче, дочки толстожопые  все в  джинсе, у самих золота на пальцах по полкило. В ушах столько же. Рожи у обеих красные, как камни в перстнях, только  опухшие. Интеллекта – ноль, но наглые!!! Попробуй сделай им замечание, что, дескать, мол, недоливаете. Ты уже домой придёшь, а их негодующий крик ещё в воздухе висеть будет. Куда только ОБХСС смотрит?

     Стою давлюсь своим, типа, «разливным». Ребята, через одного, предлагают «беленькой» добавить. Мол, пиво без водки – деньги на ветер! В другой  раз и поддержал бы, а сейчас в падлу. Что же это я нажираться здесь буду с вами, а моя хорошая-любимая ждёт меня? Дурака такого! Так кружку и недопил.


- Ну, с чем пришёл?
- Да вот... – что «вот»? Я же пиво пить пошёл, откуда сумка-то спортивная взялась? А в ней?!? Блин, всё по Фрейду.  И трусы, и носки, и тапочки!  Вот позорище! Всё, всё чего боялся сам, с тем к любимой и припёрся.
- Переодевайся давай. В домашнее. - на стуле, в фирменном пакете, лежала пижама и халат. Я чуть не заплакал от счастья, – Откуда?
- От двугорбого верблюда. Я же не в Мордовии воевала, а в Африке. Нам там валютой платили, а это я на чеки в  «Березке» на Академической купила. Пока ты пиво пил. Предатель.
- Так я  только пригубил.… А откуда ты знаешь?
- Знаю я вас, кобелей. Переоделся и за стол. И руки! Быстро помыл! Твой полотенчик зеленый.
И как она всё про меня узнала?

     За чаем засиделись до темноты. Пижама была уютная, халат теплый, уходить никуда не хотелось.
...
               

     Курить мне определили на чердаке. Вот там-то я своё нервное заболевание и заработал. Вот как вы думаете, какие звуки издают кошки? «Мяу – мяу»? «Мур – Мур»? Да нифига! Вы слышали когда нибудь вопль обречённого дракона, падающего в жерло фонтанирующего лавой вулкана? Или крик-плач Змея Уробороса, кончающего жизнь самоубийством, от своего же яда? Я слышал. Это словами не описывается. Это описывается  только количеством описанных штанов.

- МААААААА!!!!!!! – неожиданно как взрыв петарды. Надрывный крик  был тот же самый, только в децибелах чуть потише. И покороче. Но, поначалу, мне так не показалось. Страсть и ужас!!! И так несколько раз! Естественно со стула я упал. Естественно на копчик. В круглом чердачном окне сверкало желтыми фарами с вертикальными зрачками - чудовище! Оно смотрело мне прямо в глаза и орало! Откуда здесь Великий Змей? Уж его-то взгляд я никогда не забуду. Плавали - помним. Сейчас я должен окаменеть …
- ААААААААА! – орали мы на пару.
- Чего разорались? Не видишь что ли, к нам гости Бегемот пришёл, – Анна открыла окно и в дом ввалилось чёрное чудовище на четырех лапах. С хвостом.

     Багира!?! Откуда он здесь? Чёрный леопард из сказок Киплинга по-хозяйски растянулся во весь чердак. В то, что это именно он, я не сомневался ни секунды. Дикая бестия, с когтями больше чем кухонные ножи, нагло щерился во всю пасть и  хвостом остервенело хлестал всё, до чего тот мог дотянуться. Нервничал. Клыки в жутком оскале, однозначно говорили кто здесь хозяин.
- Ну ты мне здесь ещё посвоевольничай! Пришёл жрать, иди на кухню, печёнка в морозилке.

     Чёрной тенью зверь скользнул вниз по лестнице и через минуту стал слышен хруст мороженого субпродукта.
- Этто ктто??? – я шептал, боясь даже шепотом обнаружить себя в пространстве.
- Бегемот. Наш котик.
- Ктто?
- Кто-кто? Кот в пальто! Он мне по наследству от профессора достался.
- А ппочемму Бегемот?
- А кто же ещё? Здоровый, чёрный, наглый. Всё по Булгакову. Сейчас я ему лапы помою и морду от крови вытру. Подожди нас. И вставай уже, чего на полу расселся.
- Ззачем?
- Что  «Зачем»? Лапы мыть? Так ночевать он у нас будет, ещё и в кровать залезет, а куда в постель с грязными лапами?
- Ззачем он здесь?
- Живёт он здесь! Жди.

     Жди. Легко сказать «Жди», а вдруг он не наелся? Ждать, впрочем, как и жить, мне осталось на две сигареты. Вернулась парочка. Отяжелевший Бегемот уже не казался таким громадным и кровожадным. Облизываясь и осоловело ухмыляясь эта зверюга заняла позицию между нами. Пресекалась любая попытка моего поползновения до кормилицы. Что он и показал своими клыками.

     Уж не знаю сколько он той печёнки охомячил, но разморило его с такой пайки основательно.  Через минуту чудовище уже храпело. За это время я даже «Мяу» не посмел сказать, так было страшно.
- Разорение мое, чудовище родное! – она, лежа на полу, гладила его по круглому животику и щекотала за ушком. Чудовище сопело, мурлыкал, и, периодически пукало.
- Слушай дорогая: или я дурак или «жопа» пишется через два «п». Он кто?
- Вроде кот. А там кто его знает? Но чую всё не так просто. Считай сам: профессор исчез в сорок первом, мне его квартиру дали в сорок восьмом, и ничего за это время из дома не пропало. Ни-че-го! А какие времена были? За буханку убить могли. А тут? Картины висят авторские, серебро столовое лежит горами, ты в кабинет загляни, там «Паркеров» золотых без счёта. А двери-то были настежь! А я сама сколько лет отсутствовала? И хоть бы салфеточка, хоть бы вилочка? Каждая книжечка на своём месте, куска мыла не пропало. Как ушла так и пришла. Только что пыль протёрла. Вот кто он после этого? Кот? Или может  Домовой? Скорее это я все-таки дура. Или, как ты говоришь, через два «п»? Но я его люблю. И ты его люби, он хороший.

     Ну от разорения я семью спас, «питалку» я зверю наладил. Из ресторана. Правда «эконом» класса. Никаких пельменей, зраз, тефтелей он жрать не хотел. Даже на мясо смотрел с осуждением. Только кости. Он ими хрустел и скрежетал так, что нам телевизора было не слышно. А пол вылизывал после своих костей так, что и мыть не надо. Гиена какая-то. Зато лучший друг. Теперь Багира  был всегда  возле меня, дышал со мной одним воздухом. И ещё...

     Никаких фамильярностей. Ни за ушком, ни пузико, ни «Барсик», ни «Мурзик». Все эти телячьи нежности позволялись только слабому полу. Между нами  были только деловые отношения. Паритетные. И это ещё как сказать. По-моему, он просто терпеливо терпел мою тупость. А как ещё можно назвать то, что он меня заставлял учиться, и, при этом  не наказывал. Со стороны всё это больше напоминало отношения терпеливого учителя к нерадивому  ученику. После завтрака он тащил меня на чердак и усаживал за книги. И попробуй ослушайся! Клыки демонстрировались на раз. И так до обеда. Час перерыв, и, опять в школу. После ужина – свободное время. Так каждый день. Каждый день! И доколе?

     Пару раз я изволил бунтовать, но Багира быстро дал мне понять «кто есть кто» в этом театре абсурда. Он просто уходил из дома. Ну и что? Ну и победа! И да здравствует праздник непослушания!
 
     Да?... Фиг два! Он не просто уходил в ночь по своим кошачьим делам. Он уносил с собой мой покой. Дело в том, что когда он спал у нас в ногах, я никуда не летал, голышом в ванной не просыпался, и, на утро люлей от любимой не получал. Но стоило мне зафордыбачить, как кот пропадал, я улетал, всю ночь где-то бузил, по возвращению бывал бит и руган. А оно мне надо? Приходилось самому садиться за первоисточники. Вот такое воспитание.

     Я, как и прежде, ничего в этих первоисточниках не понимал. То есть абсолютно. Некоторые слова  разбирал, смысла не улавливал. Это как в докладах на съездах КПСС. Вроде русскими словами говорят, а вот понять о чём – невозможно. Мистика какая-то! Но Багира с моих плеч не слезал. Лежал и смотрел. Пронзительно. Ни разу не видел кошек, которые  не спали бы по двадцать часов в сутки. Этот не спал, и мне не давал. Только у меня начнут глаза слипаться от его зауми – рык. Только носом клюнешь – хвостом по морде. Тиран! И ни кофе, ни сигареты не помогали. Клонило в сон как из пушки. Ученичёк из меня выходил ещё тот.

     Наступила зима и мы были вынуждены переместиться в кабинет на втором этаже. Курить мне здесь не разрешалось, в виду непосредственной близости спальни и мои страдания, вследствие оного, лишь возросли. Бегать всякий раз на неотапливаемый чердак не хотелось. Бросить курить? Это как бросить дышать. Здесь без вариантов. Я и так с этим обучением пить почти бросил, теперь и курить? Так может быть и жить бросить?

- А чем тут у вас так вкусно пахнет? – хозяйка неожиданно возникла на пороге и обомлела, – Батюшки, Ваша Милость, да как же Вас так угораздило-то?
- Нравится?
- Усраться можно! Ты где это нашёл?
- Ни я - он!
Он хитро щурился с кожаного дивана, наблюдая картину откровенной Маниловщины!
- Хорош, нечего сказать. Барин! Вы, с позволения спросить, своих крепостных не порете?
- Как не пороть, - включился я в шутку – В обязательном порядке. По субботам. Чтоб не дурили. А с чего интересуетесь? Аль натворили чего? Небось ложки  сервизные пропали? Боитесь, что у вас найду?
- Как не бояться, уж больно ты барин грозен.

     Мой вид, и вправду, был «грозен». Истинный местечковый помещик-самодур. В шёлковом халате с кистями, с громадной трубкой в зубах в интерьере псевдо-научного кабинета с канделябрами и дарёным мне дорогим туркменским ковром во весь пол.(Из дома припёр). Облик завершал домашние тапики с помпонами. Как есть деревенский деспот во плоти!

     Смеялись мы долго. Все  втроём. Каждый по-своему, но все искренне. Теперь курить мне не возбранялось нигде. Это даже приветствовалось. Она так и сказала:
- Я от такого табака млею как корова от клевера. Кури где хочешь. Я тебе сама в «Березке» такой покупать буду, – и уже с нежностью – «Барин».
А всё он! Видя мои мучения, Багира лапой указал на нижний ящик письменного стола. А там! Одних трубок две дюжины, и табак голландский, и папиросная бумага, и всякие там причиндалы для курения. Клондайк!

     Теперь дело пошло на лад. На курево я больше не отвлекался. Дымил прямо в кабинете, и даже с открытой дверью. Никого это не раздражало. И что странно: мне понравилось «учиться» с трубкой в зубах. Даже без табака. Просто читал и сосал пустую трубку. В прочитанном я разбирался также мало как и раньше, но я уловил какой-то скрытый смысл. Нашёл, так сказать, золотой ключик - АЛГОРИТМ. Не надо читать текст, надо читать комментарии. И хотя они были писаны непонятно на каком языке, я  всё-таки их «сделал». Я придумал к ним «перевод». Точнее он мне приснился. Как товарищу Менделееву его таблица. Я перегрузил свой мозг так, что он, не желая вовсе сойти с ума, выдал мне подсказку.

     Любой шифр придуманный одним человеком, другой человек может разгадать. Профессор далеко в шифрах не ушёл. Он писал древними скандинавскими рунами, но на русском языке. Без заглавных букв, в смысле рун, без знаков препинания, всё в одну нескончаемую строчку. Если в руническом алфавите русская буква отсутствовала, то он никакую и не писал.  С виду – абракадабра. Зато надежно. Специалистов по рунам в тогдашнем СССР, по видимому, было немного, а умудриться читать руны по-русски никто не догадался. Хитрил профессор. Что-то скрывал? Конечно.

     Я там такого навычитывал. По меркам 37 года на пожизненный расстрел потянуло бы. Сам я никогда ничему не учился. Некогда было, да и незачем. Я пил, читай выживал. А тут так втянулся за уши не оттащишь. До глубокой ночи, без выходных и проходных. В запой! До потери пульса! Кушать забывал. Вот как зацепило.
...
         


- Пшли, погуляем? На улице так хорошо. Снежок.
- Некогда нам. Видишь, учимся.
- Укусить?
- Ага! Только попробуй, Бегемот тебя так укусит, своих не узнаешь!
- Ну что я, как одиночка какая при живом мужике? Всё одна да одна. Не поговоришь со мной, не расскажешь ничего. Вроде как и чужой вовсе.
- А что ты хотела? Сама запрягла меня в эту «науку», теперь сама и недовольна? Ладно, собирайся, пойдём.

     Хитрюга она ещё та. Отлично знает, что пока я в кабинете меня лучше не доставать. Допрос можно устроить только на свежем воздухе. Вот так, вися у меня на локотке, и вползала в душу.
- Как продвигается?
- Продвигается. Там столько всего, мне на сто лет хватит.
- Нет у тебя этого времени.
- Это почему?
- За нами «хвост». Не оборачивайся.
- Бегемот что ли увязался?
- Бегемот днем из дома не выходит. Следят за нами.
- Кто?
- Не оборачивайся, говорю, кому надо тот и следит.
- А зачем?
- За тем. Сам догадываться должен. Стало быть не все про нас забыли, стало быть, кому надо, ещё помнят.
- Да ну тебя. Кому надо? Кто помнит? Что помнит?
- Пойдём в магазин зайдем. Только ты не очень-то по сторонам зыркай.


     Магазин у нас стандартный. Двухэтажная стекляшка. На первом продовольственный, на втором бытовые услуги и хозяйственный. Вот, стоя в очереди, она мне их и показала. За стеклом у входа мялись двое дядей. Я таких из миллиона узнаю. Типа, «неприметные». Ага! Каждый по отдельности вроде да, а вместе это боевая пара шпиков. Века проходят, а ошибки у охранки одни и те же. Нельзя в одну пару ставить одномастных персонажей. Не положено! Ни кони. Это их  в упряжку похожих запрягают, а это куда годится?

     Беспризорник и барышня, интеллигент и торговка, слепой и поводырь - это ещё куда ни шло. А это что? Оба одного возраста, наверняка одного звания, даже одеты примерно одинаково - «никак». А то что морды у обоих как у близнецов? А взгляды исподлобья одни и те же?   И сигареты прячут  на один манер. В кулачке. Этого вы не учли? Короче: мы попались.
- Чего делать будем? – очередь подходила к кассе.
- Две водки по четыре двенадцать, пять пива, докторской полкило, пачку пельменей и сырок «Дружба». Всё.

     Покупки мы спецом сложили в авоську и почапали в сквер, где я полбутылки из горла и потребил. Дама давилась мутным пивом.  «Дружбу» разделили пополам. Ещё пошарохолись с полчаса по району, замерзли, я потребил ещё и закатил дебош. Всё как договаривались.

     Домой был доставлен на хрупких девичьих плечах, горланя матерные частушки. Не выходя из образа.

     Бегемот нас, таких нарядных, не узнал. А узнавши, ещё полчаса чихал. Такого подлого перегара он от меня не ожидал. Да я и сам от себя не ожидал. А что делать? Практика проверенная веками – коси под пьяного, авось выживешь. Для усиления эффекта мне  закатили «Гранд шкандаль» с битьем посуды и матерными выражениями в мой же адрес. На весь микрорайон. Вроде поверили. Вечером во дворе никто из топтунов нами замечен не был.


- Ну мать, выхода у нас два. Или мы хиляем отсюда на всех парусах, или продолжаем дурковать надеясь на чудо.
- Тебе сколько лет, что ты ещё в чудеса веришь? Или опять надеешься пьяной шлангой прикинуться. Авось пронесёт? Не пронесёт! Ни тот случай.
- А я и не верю, просто время тяну. Понятно, что доучиться они мне не дадут. А без знаний я сам из своей сонной ловушки не выберусь. Чудом, я, в данном случае, называю грамотный отход с позиций без потери боевых знамен.
- Витиевато, но доходчиво. Как знамена-то спасать будем?
- Вопрос!
...

     Теперь я «учился» по ускоренной программе, только по ночам, и, не включая свет. Зрение позволяло. Днём мы бухали. Пил, в основном, я. Она лишь имитировала. По наклонной мы катились уверенно. Через неделю все маргиналы микрорайона знали нас как своих. Через две соседи начали вызывать участкового. Через три я уже был завсегдатаем местного вытрезвителя. Менты только руками разводили:
- Борис Михалыч, ну так же тоже нельзя!

     Я пошёл дальше. Опустился до мелких краж из магазина, полной распродажи мебели из собственной квартиры, "избиения" сожительницы, и, как следствие, привод в милицию. Не помогли даже личные связи. Знакомство со мной теперь отрицал даже лучший друг. Я стал изгоем общества, почти бродягой. Я очень старался. Занимал деньги у кого только мог, стрелял уже не сигареты, а бычки, сдавал пустую тару и стоял у магазина с протянутой рукой. И каждый день в говно. Это обязательное условие.

     Ничего не помогало. Все наши ужимки и прыжки Органы расценивали как провокации. Как мы не шифровались, наружка продолжала ходить за нами след в след. Для подтверждения легенды мне пришлось продать квартиру. Милая соседка чуть с ума не сошла. Но для нас пути назад уже не было. Деньги мы дружно пропили всем микрорайоном. Теперь я бомж. Ура! Теперь появился хоть маленький, но шанс.

     Участковый не раз грозил мне высылкой из Москвы, теперь это становилось почти реальностью. В связи с Олимпиадой меня, как бомжа, хулигана, алкоголика  и дебошира обязательно должны были выслать за сто первый километр. Этого я и добивался. Скрыться из города самому - нереал. Ещё никто из лап Комитета живым не уходил. А тут – высылка! Законное действие Законного правительства. Мне бы только из Москвы, а там ... ищи меня, свищи меня! И от любимой отвел бы Дамоклов меч. Понятно, что вся эта "котовасия" со слежкой началась с моим появлением. Постоянный свет в окне библиотеки только дурак не расценил бы как работу над ней. А они были далеко не дураки.
...
    

     Мы работали на износ. Времени до Олимпиады оставалось менее полугода. Можем не успеть. Меня могут выслать раньше или нагрянуть с обыском. Бегемот охранял дом 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. Никаких отлучек, никаких романов. Срать в унитаз! На улицу ни шагу!
 
     Я учился как проклятый. И бухал. Спасибо печени. Но самое главное лежало на хрупких плечах моей любимой. Она зубрила. Всё что я ей переводил она зубрила наизусть. НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ.
     Мы уже давно поняли, что никаких отдельных рукописей не будет. Мы их даже искать перестали. Все записи были в самих книгах. Зашифрованные в личных комментариях профессора. Это были "противоядия" Формулы Времени от Чёрной причёрной Магии! Профессор - ТЫ КТО? Ты, кто вывел формулу борьбы со Злом - "МАГИЯ ВРЕМЕНИ ЭТО НАРУШИТЬ ЕСТЕСТВЕННЫЙ ХОД СОБЫТИЙ".
...

               
     Как они на нас вышли? Вот ведь окаянные! Неужели столько лет ждали своего часа? Этот вопрос мы задавали друг другу каждую ночь, когда шептались в кабинете над проклятыми книгами. Проклятыми без кавычек. Если они попадут в руки людей – всем кирдык. С кисточкой! От вас нужно избавляться! НО КАК??? Они даже не горели!!! Сколько раз мы пытались? Чего только не придумывали? Я даже кладку камина разобрал, что бы было где их жечь. Фигушки! Они смеялись нам в лицо! Они над нами просто ржали! Уж я их и кислотой травил, и керосином поливал для пущей горючести, даже резать на мелкие кусочки пытался. А куда девать «кусочки»? Они тоже не горели! Ходить по мусоркам рассовывать? Заметут тут же. Пытался в сортир спускать, так не тонут! Вот ведь несчастье какое! А делать что-то было надо. Время работало против нас. Оставлять их в доме, да вместе с "переводчиком"...

- А ты их с собой взять не можешь?
- Куда?
- Туда!
- Как?
- Ну, не знаю? Сам рассказывал, что треники все твои мерили, значит не только сам себя, но и предметы туда таскать можно.
- Ну не знаю...
- Зато я знаю - спишь сегодня один, без Бегемота.
...
               

     Спрятать книги во времени? Ну предположим. От КГБ, наверное, это лучший вариант. Правда потом как бы чего не вышло? Но это будет потом. Потом и разбираться будем.
    
     #На бережку я оказался сегодня с двумя связками книг.
- О! ПРИВЕТ! ЧЁ ПРИПЁР?
- Книги.
- ЭТО ЧЁ?
- Ни чё! Книги. Лучший подарок!
- МОЖНО ЕСТЬ?
- Нужно читать. Точнее эти не нужно. Короче, мне их спрятать нужно. Где, подскажешь?
- ДА ХОТЬ ГДЕ! ГДЕ ЗАКОПАЕШЬ ТАМ, СЧИТАЙ, И СПРЯТАЛ.
- Не выйдет. Откопать могут.
- КТО? ЕСЛИ ИХ НЕ ЕДЯТ, КТО ОТКАПЫВАТЬ БУДЕТ?
- Найдутся люди.
- КТО?
- Что-то ты сегодня из одних вопросов состоишь: что, кто? Говорю же спрятать, а не закопать. Чувствуешь разницу?
- НЕТ.
- Какой же ты всё-таки тупой!
- НИ Я, А МЫ.
- Больно умный. Прям не по годам.
- Я ТАКОЙ!
- Ни ты, а мы, лапоть голозадый.
- АГА, КТО ТАК ОБЗЫВАЕТСЯ, ТОТ САМ ТАК НАЗЫВАЕТСЯ. СЕБЯ НЕ ПОМНИШЬ? КОРНИ ЗАБЫЛ?
- Ладно, хватит собачиться, лучше  думай где это богатство можно скрыть, так чтобы концы в воду.
- В ВОДЕ.
- Не зли меня, первобытный! Думай!
- НУ,ДАВАЙ В ПЕЩЕРУ ОТНЕСЁМ, ГДЕ СПИМ. ТАМ ПРОХЛАДНО.
- При чём здесь прохладно? Да и места там только на одного, а книг будет много. Где сам спать будешь? Ещё пещеры знаешь?
- ДА ИХ ПОЛНО, НЕУЖТО НЕ ПОМНИШЬ?
- Запамятовал. А самая большая где?
- ТАК В НЕЙ ТАУ СПИТ.

     Тау лежал у входа в свою пещеру и разглядывал небо. Созерцал, так сказать.
- Привет, Тау!
- Привет-привет. С чем пожаловал?
- Да вот, подарки тебе принёс.
- Показывай. Это что?
- Это не съедобное. Спать на этом будешь. Хочешь?
- Давай, попробуем, – он заложил стопку книг за голову и опять уставился в небо.
- А ничего, удобно. Сам придумал?
- Сам украл.
- Это как?
- Вот так. Взял чужое без спроса. Правда спрашивать уже не у кого было. Хозяин помер давно.
- Это как?
- Ну скажем так, погиб.
- А. Соболезную.
- Так ты это, никому их не отдавай. А я тебе ещё много таких принесу. Только береги их.
- Ладно, – на том и порешили.#
...
               

     Теперь я таскал книги каждую ночь. Тау оказался парнем сметливым, даже ушлым. Ни с кем своей постелью он делиться не хотел. Спал он теперь как падишах. Не на голом полу, а вроде как на топчане из книг. Ещё и соломы сверху набросал. Эстет. Зато сам я ежедневно просыпался в ванной. На голом полу. Правда я тоже хитрил, стал подкладывать заранее  теплое одеяло. Это там я искал прохлады, а здесь я не хотел придатки себе отморозить. Или, что у меня там?

     Работа шла полным ходом. Библиотека редела на глазах. Голова у моей любимой напоминала библиотеку Ватикана. Все "переводы" я ей записывал на папиросную бумагу, коей в доме профессора была просто гора. Она с этих калек и зубрила. Мне оставалось перевести и переписать ещё пару фолиантов, когда всё и случилось.
...
    

     Тихий мартовский вечер. Все в гостиной у камина. Топтунов вокруг вроде нет, любимая зубрит, Багира дрыхнет, я курю. И вдруг!!! Багира подпрыгнул чуть не до потолка. Шерсть дыбом, глаза горят, хвост трубой. Что???

     Из камина вываливается …  Тау! Грязный как из печки, в какой-то красной пижаме, борода по пупка …. Испуган донельзя!
- Уходим! Быстро! За вами уже едут!
- Кто? Куда? Тау, твою мать, ты откуда?
- Бумаги в огонь, с собой ничего не брать, побежали!
- А я?
- Куда же без вас леди, вы нам всю историю поломать можете. Они пытать умеют, всё расскажите, даже то, чего не знаете.
- А как же кот?
- Кота берём. Быстро!

     Пока мы шарахались по дому, в двери уже стучали. Потом стали ломиться прикладами, потом стрелять по замкам.
- Быстрее, быстрее! – Тау аж подпрыгивал от волнения и нетерпения. В камине догорали листы папиросной кальки, мы спешно гасили везде свет и не знали, что делать дальше. Нас трясло. Никто не ожидал, что всё случится так внезапно.
- За мной, – крикнул Тау и первым нырнул в ещё пылающий камин. Мы следом. На что только надеялись? Багира прыгнул последним. Уже под  автоматной  очередью.
...

     Вываливались мы тоже по одному. В порядке живой очереди. Из странной полу-печи  полу-камина. Вопросов у нас было так много, что не знали с какого и начать.
- Мы где?
- Ты откуда?
- Ты как нас нашёл?
- Откуда борода?

     Вот так, из огня да в полымЯ. Только что сидели у своего камина и вдруг у чужого. В какой-то странной нерусской избе. Да какая разница в какой, главное что тепло. И безопасно. И … непонятно. И хотя кружки были полны горячим глинтвейном, а ноги заботливо укутаны в оленьи шкуры нас трясло в ознобе. Только опаленный в огне камина Бегемот чувствовал себя как дома. Он хомячил здоровенную замороженную рыбину. Ох уж эти кошки! Где спать лёг там и Родина.
- Слышь, мохнорылый, ты когда бородой обзавестись успел? Только вчера ночью виделись.
- Это для солидности, и вообще, попрошу без оскорблений. Это вчера было вчера, а сегодня я лицо государственной важности. АрхиМаг Времени! А вот вы почему в «сегодня»? Кто разрешил?
- А ты не охренел часом, АрхиХрен! В каких-таких сегоднях? Кто должен, что разрешить? Это же я! А это дама моя. Так, чтоб ты знал. Мы с тобой знакомы тысячи лет, это же я тебе книги заветные таскал. Забыл?
- Да ничего я не забыл. Это ты всё забыл. Что и про Кодекс ничего не знаешь?
- Так я пьяный был.
- Что, всегда?
- На том стоим!
- У, пьянь! За книги, конечно, спасибо. Если бы ни они, наверное, всё было бы по-другому, если вообще, что нибудь было.
- А что было-то?
И рассказал нам Тау то, что я пропил, а подруга моя в пресмыкающихся прошипела. По-всему выходило, что тактика нами была выбрана очень даже правильная. Называется мимикрия. Закос под хищника. Хищником, в данном случае, был человек, а мы под него косили. И очень даже успешно. Особенно я!

     А наш народ жил не очень. Гнобили его человеки. Вот  Тау,  всех кого охватить успел, во «вчера» и отправил. Здесь ему книжки наши и помогли.  Мы в число избранных не попали. А так, нас много. Только все живут в другом измерении.  Во вчера. И теперь он у них самый главный - Архимаг Времени. Ну может быть, ну наверно. Ну и что?
- Как что? Если я главный, то и вы мне подчиняться должны. Пожалуйте в прошлое, на вечное, так сказать, поселение.
- А не пошёл бы ты? Жили мы без тебя и дальше проживём. Чего это нам в твоём "прошлом" делать?
- Так безопасно же!
- А  ты нас не безопась, мы привыкшие. За спасение, конечно, спасибо, а вот дальше мы сами. Кстати, а ты вообще, откуда, о нас узнал? И чего спасал?
- Да я не вас спасал, точнее не только вас. Точнее - я знания спасал. А вы …
- А мы, стало быть, под руку подвернулись? А чего раньше не спасал? Стрельбы дожидался?
- Я ждал, пока ты мне оставшиеся книги  принесёшь. Они самые важные. Без них картина не складывается.
- А меня зачем спасали? Я ведь вам вроде ничего не должна?
- За компанию. Да и Законы Крови ещё...
- Темнишь, уж больно складно поёшь. Ну да ладно. За такое пение вот тебе премия! - и я достал из за пазухи две оставшиеся книжки - Владей, библиофил! - великий Архимаг Времени принял у меня книги на коленях. Как самую великую святыню. Даже слезу пустил. Что уж он в них нашёл? Ну да ладно. Ему виднее.

     С этого момента мы стали ни гостями, а хозяевами. Тау рассыпался перед нами мелким бисером. Уже ни на чём не настаивал, а только предлагал. В сауну, это первое. За стол, это после. Бабу свою гонял как белку. Она еле уворачиваться поспевала. Постелили нам на хозяйских перинах, сами на шкурах спать улеглись. Короче: он нам был благодарен. А уж как я ему был благодарен? Ни в сказке сказать, ни пером описать! Тау снял с меня заклятия снами. Почти. Теперь я, хотя сны и смотрел, но в них больше не летал, сам у себя в гостях не бывал. Исключительно бытовые сценарии. Вот спасибо, так спасибо! Спас, можно сказать, от самого себя.

     С того дня так и повелось. Днем в сауну, вечером пир. Пиво у Тау было хмельное, самогонка забористая, оленина свежая, строганина ледяная - хоть не уезжай. Но к этим блюдам подавалось ещё одно: Снегурочка. Евонная сожительница. Вредная!!! Хоть и красивая.
- Ты чего её возле себя держишь, ведь стерва же? – вопрос я задал ему в бане, почти единственном месте где мы могли быть вдвоем.
- Так холодно здесь. Больше она нигде не выдерживает. А хозяйка она хорошая, и по работе помогает.
- Ага, скупердяйка она хорошая. Каждый кусок в наших ртах считает.
- А ты внимания не обращай. Дура баба. Баба, оттого и дура.
- Да мне-то что? А вот моя извелась вся. «Когда поедем, когда поедем»? А куда? Откуда сбежали - туда нельзя, там нас ждут. В прошлом твоём скрываться - не приучены, если только куда на стройки пятилетки завербоваться? Так я, кроме как пить, ничего не умею. А за это денег не платят. Документы мы в Москве просрали, да и с Бегемотом проблем не оберёшься. Сам видишь, на него управы нет.

     Что правда, то правда. Котик стал неуправляемым. Это он поначалу всех слушался, да на собак из подворотни шипел. А потом как их всех разогнал, вдребезги распоясался, такие порядки завёл, что и тигр ему не брат. Благо их здесь не водится, а то бы все и перевелись. Бесчинствовал кот по-чёрному. Дорвался, как говорится.

     Быт у Тау был налажен на пятерку. Местные лопари его за Бога почитали, и ни в чём он недостатка не испытывал. Снабжение было по высшему разряду. А гости у Бога могут быть только  Богами. А их животные могут быть только Божественными. Вот эту аксиому Багира и просёк. И повёл себя как распоследний Бегемот. И хоть лабазы в хозяйстве ломились от запасов мороженой рыбы, свежайшая оленина была по первому требованию, а костей было столько, что ему раньше и не снилось, у кота проснулись инстинкты охотника. И вот ведь сволочь какая? Ведь как знал, что со времен неолита на Кольском полуострове хищных кошек не водилось и вся местная фауна к кошачьим выходкам была не адаптирована. Жри кого хочешь! Отказу не будет! Хорошо ещё зима на дворе. Многие в берлогах спят, а то бы и им досталось.

     Теперь ничего дома он не жрал.  Уходил в лес и жил там как дикий зверь, но с оговоркой. Он почти ни на кого не охотился. (Кроме как на белок. И на тех только в хулиганских целях.) Не с руки ему было охотится, точнее не с лапы. Его черномазую рожу за километр в снежном лесу видать. Зато опорожнял силки и капканы он все начисто! А чего напрягаться, гоняясь за зверьем по снегу? Добыча сама уже тебя дожидается. Так что сама идея честной охоты была извращена им до неузнаваемости. А местные охотники оказались на грани финансовой пропасти. Все их наработки, весь многовековой опыт взятия зверя на капкан, всё было поставлено под угрозу краха. Включая их быт и существование как таковое. И ради чего? В угоду удовлетворения инстинктов чёрной бестии? Они пошли к Богу.
- Защити! Обереги! Зверя нет, что в заготконтору сдавать будем, на что муку-табак покупать будем?

     Мы пробовали разговаривать с котом и по-хорошему и по-плохому, с него всё как с гуся вода. В ответ эта наглая рожа только щурился и продолжал бесчинствовать. Ещё и моду взял – беличьи хвосты у нас на пороге складывать. Вроде как другие коты на мышей охотятся, а потом перед хозяином отчитываются.
- Да, со зверем что-то надо делать. Так он мне весь мой Божественный статус по ветру пустит. Здесь его оставлять нельзя.
- Ты это на что намекаешь, морда бородатая. Убить предлагаешь? Так я сам тебя скорее …
- Ты это... есть хочешь?
- Пока нет, но к ужину проголодаюсь, а что?
- А то, что если так дело дальше пойдёт, лопари нам больше припасов доставлять не будут. А в сельпо я сам не пойду и Снегуру не пошлю. У нас денег нету.
- И?
- Решать что-то надо.
- Так уедем мы скоро, вот и всё решение. Ты нам только с документами помоги.
- Ты уезжай. Кота с собой забирай, а вот её я никуда не отпущу.
- Эттто ккак понимать???
- Понимай как знаешь.
- Это что, ты у себя в тайге решил гарем образовать? Так понимать, да? Своей ледяной не хватает?
- Причём здесь гарем? Тут дело посложнее будет. Помнишь, я тебе за Кодекс толковать пытался? В нём-то всё и дело. Не могу я в прошлое кота колдонуть, а она без него туда не хочет. 
- А нафига тебе эта кутерьма вообще нужна? Ну, прятать её где-то?
- А как ты думаешь её с её знаниями обезопасить? Ты что думаешь я не знаю, что она в камине за кальки жгла? Рано или поздно её найдут. И убьют. Ни одни, так другие, ни другие так третьи. 
- И что предлагаешь?
- Рядом с собой держать. Случись что, я её за руку и в бега. Я во временах плаваю как карась в пруду. Хоть навечно пропаду, хоть навсегда. Никто и искать не станет. Со мной она как за каменной стеной. А тут кот! Не хочет она с ним расставаться, а держать его здесь – даже говорить не хочется. Тупик. Может ты с ней поговоришь?


     Поговоришь с ней. Как же? Она или ревёт или укусить грозится. Никакого конструктивного подхода к проблеме. Пришлось выносить вопрос на собрание. Присутствовали: Я, Она, Тау, Снегура и Бегемот. Последний без права голоса. На повестке дня стоял один вопрос: укорот Бегемота. Первым взял слово Тау.
- Не потерплю … не положено, … нет таких прав … - и дальше всё в том же духе. Потом я:
- А по мордасам … моду взял … доколе … - кот и ухом не повёл. После угроз пошли уговоры.
- Миленький, ну так же нельзя. Зачем ты белочек ловишь? Там же кушать нечего. И капканчики разорять нехорошо, местные голодают, – это уже под храп в дупель оборзевшего кота. (Ну, понятно кто).
- Да чего вы с ним церемонитесь? Ещё под хвостом его поцелуйте. Отдать волкам и дело с концом. (Снегурочка).
- Ты, это … думай что говоришь! Ты смотри у меня. Не погляжу, что Снежная, так вздую, … и не вздумай сюда своих снежных бестий звать! – Тау аж взмок запинаясь.
- О чём вы, благородное семейство?
- О них! О волках. Это она сейчас: внучка Снегурочка из Новогодних  Сказок, а раньше была Белой Ведьмой Заполярья. А в свите у неё полярные волки бегали.
- И что?
- А то, что они ростом с оленя! И если их сюда позвать, то они не только кота, они нас всех сожрут и не подавятся! Ну, кроме неё, конечно.
- Так я всех и не предлагаю. Одного вполне достаточно. Даже самого маленького. Щеночка. Кутёночка. Ну, пожалуйста, – Снегурочка скорчила такую просящую моську, что Тау начал таять на глазах.
- А когда вырастет?
- Назад в стаю отведу. А?
...
         
     Снежка ушла за «щеночком» тот же час, в ночь, на лыжах, без припасов и без тёплой парки. Вот, видать, как ей хотелось иметь рядом родную душу.
- Чего это она?
- Скучает. Ей наказано со мной рядом быть. И что бы никаких фокусов. И так от неё все натерпелись.
- А она, вообще, кто?
- Из скандинавского пантеона она. Богиней зимней охоты у них была. А как Одину по шапке дали так она сюда со своей стаей и сбежала. А здесь, в то время, Безбожие было повальное, вот она и развернулась. Решила стать главной местной Богиней. А никто ей таких индульгенций не давал, ну, что-бы Богиней. Она в террор. Местных на колени силком поставить решила. Благо опричники хвостатые при ней всегда были. Народ на дыбы - непорядок, мол. Схватились за бубны. Ну, там наверху посовещались:  волков на вечное служение местным людишкам определили, её на перевоспитание к славянам. Только она и там наколбасила. Через её ледяную красоту чуть целое Берендеевское царство медным тазом не накрылось. Теперь здесь, со мной.
- Так она у тебя в ссылке что ли? Типа, под присмотром? А мы думали у вас всё по любви.
- «По любви»? Да где вы её видели? И она у меня и я у неё в арестантах.
- А ты-то за что?
- Было дело, накосячил. Наших спасал, войну выиграл, за то и поплатился.
- Послушайте, Архихрыч! Я хоть и женщина и много чего не понимаю, но из вас  всё клещами надо тянуть? Или великая тайна какая?
- Какая на хрен тайна? А давайте-ка,  друзья, пока этой снежной змеи дома нет, выпьем по-человечески. А то на сухую разговор не клеится.

     Нарезались мы знатно. Проболтали до «утра». Почему в кавычках? Да потому, что утро у них здесь только на ходиках с кукушкой и бывает, а так одна сплошная полярная ночь. Только к обеду посветлеет чуть-чуть, и опять ночь. Вот в это «посветлеет» Снежка и пришла. Да не одна. По следу её меховых лыж смешно ковыляло нечто. Абсолютно белое, круглое, пушистое, с голубыми глазами и хвостом. Щень! Щеняга! И этим меховым мячиком вы хотите испугать чёрного ягуара? Утопия!

- А проветрить не судьба? А не пить, тоже не судьба? А курили в доме все втроём, или по очереди? – Снегура была в своем репертуаре. Да, и мухоморовку пили, и сушеные грибы курили мы все вместе. И спали вповалку. И со стола не убрали, и форточку открыть забыли, и что?
- На зарядку, вы-хо-ди! Я пока проветрю. И на волка там не наступите!
 
     Какая ещё, на хрен, зарядка? На морозе и так трезвелось быстро и эффективно. Через пять минут мы уже ломились в дверь. Нам не открывали. Мы орали и стращали самыми страшными муками. Так прошло двадцать минут. Вопроса о переохлаждении уже не стояло. Он уже был на лицах. На трех синих, покрытых инеем, лицах.
- Ммститт ззмея, – простучал зубной морзянкой Тау.
- Зза чтто?
- Зза бардак. Они, скандинавы, все на порядке помешаны. Орднунг у них называется. Характер показывает.
- Ввот я ей сссейчас сссвой характер  покажу. Иди сюда маленький, не бойссся.  Маленький и не боялся. Он раньше никогда змей не видел, в тундре они не водятся. Поэтому смотрел на открытую пасть совершенно спокойно, даже пытался лизнуть.
- Стой! Стой дура! Даже не думай! Она же в магии ноль! Помереть со страху может!

     Поздно...Виденье возникло в открытой форточке. Громадная змея держала в пасти волчонка и шипела. Снежка зашлась в истошном вопле и бросилась с ухватом на улицу спасать щенка. А у окна уже стоит моя благоверная с пёсиком на руках. Как и не было морока. Мы ломанулись в открытую дверь и прилипли ладошками к горячей печке. Снежка рыдала горючими слезами на крыльце. Тау бушевал:
- Ну что, дура-Снегура, допрыгалась? Тебе же приказано было - над людьми не издеваться, а ты их на мороз? Вот сообщу наверх, они тебя вообще памяти лишат.  Дурочкой по лесу ходить будешь, белкам улыбаться, ворон считать! А пока сиди там, думай о своём поведении. Змея!
- Грозно ты с ней. Не замёрзнет?
- Что ей сделается, она сама изо льда. Только облик человеческий, а так сосулька, сосулька она и есть. Летом в ледяном погребе спит, зимой в сауну не загонишь, всё растаять боится, а ты говоришь - замёрзнет.
- Нет, ну человек же.
- К обеду пущу.
- А кому ты наверх жаловаться грозился? Там что, кто нибудь есть?
- Ты меня ночью плохо слушал? Там их полно и все начальники. Это они меня сюда … Так ты что, ничего не помнишь?
- Так пьяный был.
- Везёт некоторым. Здесь помню, здесь не помню. Легко живешь!
- Учись, пока я жив!
- Тьфу, дурак, нельзя так о себе. Нам жить прописано вечно, а вот учиться никогда не поздно.

     В дверь тихонько поскреблись.
- Чего тебе?
- Щенка отдайте. Волку в доме нельзя, не злой будет.
- А нам злой и не нужен!
Опачки! Это кто там бормочет с печки? Пойдём поглядим. Нет, ну вы на них только посмотрите! Кот, пёс и "змея"! Вся троица сопела в няшных объятиях друг друга. Тоже мне единение пород! Дружба народов!
...
         
     Теперь всё пошло по-другому. Щенок стал центром нашего общества. Истискан был всеми кроме Тау. У того наблюдалась историческая ненависть к собакам вообще и к волкам в частности. Дело в том, что все его приколы со Временем с собак и начались. Его ими травили. Вот во время одной из таких облав он со страху во «вчера» и провалился. Это уже потом он понял, что напал на золотую жилу, а первопричиной тому были наши четвероногие друзья, но своего отношения к ним он поменять уже не мог. Боялся собак панически.

     По законам волчьей стаи щенок быстро выбрал себе покровителей. Бегемот, совершенно не ожидая от себя, самоопределился в его наставники и стал, вроде как, добрым дядюшкой. Меня щень окрестил в вожаки и приёмные отцы, а вот матерей у него оказалось сразу две. Одна строгая и холодная, другая теплая и родная. Естественно предпочтения отдавались последней.

     Волчонок оказался хулиганистым, но не злым. Имя он за свое хулиганство и получил. Он от нас прятался в снегу. Зароется в него и фиг ты его найдёшь. Белый в белом. Вот так  Снежком и стал. И вот ведь какое дело, несмотря на то, что никого им испугать было невозможно, он брал другим. Уязвимостью что ли? Детской непосредственностью. Бегемот с ним стал просто другим человеком. Никаких хулиганств, а вдруг маленький в повторюшки играть начнёт? Никаких охот на белок и разграбления силков. Исключительно благородное поведение.

     Благочестивая тень «дядюшки»  висела над «племянником» всеночно и вседенно, не давая ему совершать неблаговидных поступков. Моя Анна его просто усыновила. И ел он только с её рук, и спал он только с ней, и уши только ей он позволял чистить. А вот слушался он только меня. От «матерей» он мог и сбежать, от Бегемота – спрятаться, а ко мне просто лип, и никакого непослушания.

     Всё шло своим чередом, пришла весна, за ней холодное северное лето. Вроде всё шло ровно.  Всё, да не всё. Снежка несло как на дрожжах. Тау начал крыситься.

- Доколе мне бочком по задам шастать? Обещалась отвести свою бестию в стаю - веди. Вон какой вымахал? На нём скоро кататься можно будет! - что есть то есть. Снежок подрос сильно. Метр в холке точно уже был. Возник конфликт? Да ну! Я вас умоляю. Конфликт возник потом, и совсем по другому поводу. Тау проговорился, или оговорился. Но факт остается фактом – он себя сдал. Со всеми своими гнилыми потрохами.

     Короче: сидим мы как-то в сауне втроем. Напарились, выпиваем. Вот правду люди говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного Тау на языке.
- Нет, ну скажите, на кой ляд мне сдалось устраивать всю эту историческую катавасию, чтобы потом самому у себя в доме хозяином не быть?
- Ты о чём?
- О волке вашем!
- Да ладно тебе, было бы с чего переживать? Пёс, он и Африке пёс. И только.
- Нет, не только! О нём договора не было! А с ним я себя обманутым считаю!
- Какого договора, кто тебя обманул?
- Да все! Только все кругом и делают, что из меня дурака! Как уговаривались? Я им книги, они мне свободу. А что получается? Я свою работу сделал, а они??? Всё завтраками кормят. Ну потерпи, ну подожди. А чего ждать-то? Сначала вы на мою шею уселись, потом ещё и волка подсадили, а у меня шея не казенная, обидно мне.
- Ты сейчас, вообще, о чём?
- О том! Что все только моей добротой и пользуются, а как дело доходит до дела, так все в кусты?
- Таак! Этому больше не наливать, ахинею понёс.
- Я! Ахинею? Да что вы вообще обо мне знаете? Вы ... что о себе думаете? Мелкие людишки! Пыль под ногами истории. А История – это Я! Я, понимаете? А они меня ... как последнюю проститутку …

     Мы застыли от подобного заявления. Тау, конечно, не святой, но что бы такое «признание»?
- Слушайте, Вы! Последняя проститутка в истории! Или Вы нам сейчас всё рассказываете, или я Вас укушу. До смерти.
- Меня нельзя до смерти. Меня никак нельзя! Вы хоть знаете, кто стоит за моей спиной? Да они вас как …
- Тогда мы позовём Снежка. При нём Вы, наверняка, сговорчивее станете. Позвать?
- Не надо волка. Скажу. Всё скажу. Мне терять больше нечего. Только это, дайте пивка. Для храбрости.

     От ковшика Тау не отрывался долго. Потом сидел на лавке с поднятыми в потолок глазами. Тоже долго. Наверное, думал как ловчее соврать, чтобы не сболтнуть чего лишнего. Наконец выдохнул.
- Я действительно Архимаг Времени, но только среди нашего народа. А хотелось бы стать равным среди равных. Или хотя бы Богом, а они меня как последнюю...
- ПРОСТИТУТКУ? – спросили мы хором.
- Да, представьте себе. Конфеткой поманили, а как дать, так подожди, ещё не время.
- Кто же тебя так развёл, бедного?
- Кто, кто? Известно кто - ИГРОКИ.
- ЧТО?
- Не «что», а кто! Это те, которые Богов придумывают, а потом играют ими как в шахматы. Только вместо доски у них весь Мир.
- Да ладно, так не бывает...
- А как бывает? Что вы вообще знаете, о том как бывает? Одна под корягами прошипела всю жизнь, второй бухал как не в себя, себя не помня. Тоже мне, знатоки нашлись. А они не только бывают, они ЕСТЬ! И вся эта история их рук дело!
- Требуем объяснений.
- Да пожалуйста. Все ИГРОКИ это ставленники свыше. У каждого на Земле свой Удел. Свой удел и во времени - 30 дней в году. Каждый из них вечен. В своём материальном уделе он вправе назначать  Богов, придумывать им религии, вообще, быть хозяином.  У Богов свои цели и задачи. Эти хотя и ставят королей, царей и президентов, но могут быть поставлены ИГРОКАМИ на правёж. А то и смещены. Короли правят людьми. Вот такая пирамида.
- И в чём проблема? Вроде всё чётко.
- В числе... Уделов изначально было двенадцать, как зодиакальных созвездий.  А вот ИГРОКОВ было на одного больше. Тринадцатый Змееносцем прозывался.
- А зачем лишний игрок?
- Не лишний, а как планировалось, запасной! У него и времени в календаре всего две недели было, да и те не свои. У СКОРПИОНА и СТРЕЛЬЦА по недельке отняли. Понимать надо!
- И?
- А он посчитал, что его кинули, без Удела оставили. И попросил тогда, обиженный, себе в управу удел не фактический, а эфемерно-исторический - ВРЕМЯ.
- И?
- Да что вы заИкали? Дали.
- Так и что?
- А то! Сначала на это никто внимания не обратил. Все своими делами были заняты.  А потом как поняли, ЧТО профукали, схватились за голову, а поздно. Тринадцатый пропал! Являясь хозяином Времени, он может быть где угодно и творить, что угодно. И совершенно безнаказанно.
- А ты здесь при чём?
- Так в том-то и дело, что не при чём! А ОНИ из меня ищейку сделали, на него, на тринадцатого.
- Зачем?
- Зачем «что»? «Ищейку» или «сделали»?
- Зачем его искать?
- А как же? Он угроза! Сам, небось, из его комментариев понял, что самое страшное оружие на Земле это ВРЕМЯ! А оно в его власти!
- Чьих комментариев? ... Так это что же, МОЙ профессор и был ВАШ пропавший Змееносец?
- Додумалась, мадам? Поздравляю! Только почему был? Он есть. Только куда делся до сих пор никто понять не может.
- Как куда? Он же умер!
- А Вы что, труп его видели, на похоронах были?  Умер? Держите карман шире. ИГРОКИ не умирают! Спрятался где нибудь и ждёт своего часа.
- Так дальше-то что? Как ОНИ из тебя ищейку сделали?
- А очень просто. Как я во «вчера» с испугу провалился, так ОНИ на мне пометочку и поставили. Способный, мол. Дальше больше. Наобещали с три короба, мол, Богом над нашим народом поставят, вот я и завёлся... Начал его искать, и между прочим нашёл... А он слежку учуял и пропал. Аккурат в конце 1941, точно в "своё время". А потом выяснилось, что им он уже не нужен, а нужна его библиотека. Они надеялись, что с помощью этих книг тоже научаться управлять Временем.
- И как, научились?
- А я знаю? Моё дело книжки его им передать, дальше меня не допускали. А книжки  те, он по всем эпохам собирал. Если кто что узнает о Магии, так Тринадцатый костьми ляжет, а ту книжку добудет. И в библиотеке своей спрячет. И комментарий к ней напишет. А все думали, что он теми книгами детей лечит. Чушь! Он их Временем лечил. Пока спит ребенок, он его в прошлое переносил, когда тот ещё здоров был. Тем и спасал. Оттого никто его медицинских приёмов повторить и не может.
         
     А меня как кто попутал. Гордыня горлом попёрла, как же - будущий Бог!  Это ОНИ мне так обещали. С тех пор я у НИХ в проститутках. Сижу здесь на правах ёлочной игрушки, Новый Год звоном бубенчиков обозначаю. Тоска! Только и развлекухи было, что в ИХ плане поучаствовать. Да и то оно мне боком вышло.
- А чего не сбежишь? Растворился бы во ВРЕМЕНИ как профессор и дело с концом. Что, не можешь?
- Почему? Могу. Только, что я там делать буду? Вечно-то!
- А ОНИ что говорят?
- А ОНИ тянут. Чего-то у них не клеится. С вами что-то решают. Без решения этого вопроса и мне "Бога" не дают.
- А чего с нами решать? Мы ничего никому плохого не делали. «Отпустить, и дело с концом».
- У них другое мнение: «Расстрелять, и концы в воду».
- Нифига себе фига, и с какого фига такие фигулечки?
- Вы девушка не выражайтесь, и вообще …  Стрелять они намерены троих. То есть всех здесь присутствующих. Чего замолчали, страшно? Вот и мне страшно. Места себе не нахожу. А тут ещё эта змея ледяная.
- А она-то тут при чём?
- А притом, что скорость её «стука» равна скорости звука. Она здесь для того и поставлена - на меня стучать. Вон, зараза холоднолюбивая, за нами наблюдает. Всё вечером передаст. Пингвин в юбке!
- Ты же говорил, что её в ссылку за жажду к власти отправили?
- Правильно говорил, но одно другого не исключает. А даже дополняет. Я на неё стучу, она на меня. Всё по-честному.
- Так, но с нами-то, что не так? А тебя за что грохнуть собрались? Не за компанию же?
- Нас ребята каждого за своё стрелять будут. Вас мадам за то, что вы сильно много чего про библиотеку знаете. Молчите, знаю что скажите:
- "Не по своей воле, а токмо  Отечества ради!" Поверьте, им это по барабану. Они и за меньшие грехи на кострах вашу сестру сжигали. Меня за то, что лично участвовал в операции по исполнению  ИХ плана. Это ИМ тоже не нужно. Мало ли чего я сболтнуть могу? А тебя, мой друг …
- Да, да! Вот меня-то за что? Я-то вообще не при делах. И вообще: моя хата с краю, я ничего не знаю!
- Это верно, ни черта ты не знаешь! Ни про то как тебя завербовали, ни про то как тебя использовали, ни того, что ОНИ из тебя сделали? Прямо незнайка какой-то!
- Незнайка ничего знать не хотел, а я хочу, а ты темнишь! Так кто я такой и что из меня сделали?
- Ты? Ты ключевая фигура в этой игре. Если бы не ты, пришлось бы разыгрывать весьма сырой вариант «Анна», со всеми его сложностями.
- Какой вариант? Какая ещё «Анна»? Уж не меня ли Вы, чудище бородатое, имеете в виду?
- Вас, милая девушка. Исключительно Вас. Но Вы на данную роль годились не очень. Уж не обижайтесь, но! Послужной список не позволял думать о Вас хорошо. Боевые контузия присутствуют, личная приязнь к данному делу  тоже, и вообще…
- Что «вообще», что «вообще»...
- Учитывая число фатальных жертв в Вашей личной биографии ...
- НУ?
- Что «ну», что «ну»? Разнукались здесь. Ну не решились ОНИ Вам душу дарить. И всё тут!
- ...???
- Вот так и знал, что не поймёте.
- Милая, подай  мне пожалуйста, тазик вон того, пенного. Что-то мне нехорошо. Так ты что же, хочешь сказать, что душу «подарили» мне? А нафига? Это я что же, и помереть в одночасье могу? И пить не могу?
- Всё ты можешь. И пить и не пить.  Просто выбор пал на тебя. Как агент внедрения ты оказался просто идеальным. Одинок, умён, хитёр. В послужном списке ни одного убийства, даже непреднамеренного, даже в целях самообороны. И что особенно всех подкупило, это то, что ты практически сам того не подозревая жил по законам Создателя. Не крал, не убивал, чужого добра не возжелал, чужих жен не вожделел. В суде никого не оговаривал. Прямо святой  какой-то.
- Да! Я такой! Но я же пил!
- А кто не пьёт? Тоже мне грех.
- И в церковь не ходил!
- А тебе и не надо. Ни раньше, ни сейчас. Ты, хоть теперь и с душой, а пока ни в какую веру не крещён. И не торопись. Оно тебе не к чему. Только Создателя пореже поминай. Не любит он этого. Ну, что бы всуе. Примета плохая.
- Да хрен с ней, с приметой твоей! Меня-то за что убить хотят? И нафига мне душу дарили? А обратно отобрать могут? Я чего-то ничего не понял.
- Объясняю. Сначала с душой. Это не вещь. Ею можно наградить, но отобрать уже  невозможно. Привыкай жить с ней. Теперь «нафига»? Говорю же – обязательное условие! Как бы ты без души сны видеть смог? А как тебя в прошлое таскать, если не во сне? В живом виде, что ли? Так никакой магии не хватит. Всё что с тобой было - это всё тебе снилось. И я, и все твои друзья-мазурики, и ты сам себе. Всё только сон.
- А как же книги?
- Книги я действительно получал.  Но как? Любая мысль материальна, любое желание исполнимо. Твое желание избавиться от книг было настолько сильным, что их перемещение во времени не составило труда.  Ещё вопросы есть?
- Да полнО! Убивать-то меня за что?
- Ни за «что», а «зачем». Кому ты теперь такой выродок нужен? Нелюдь с душой!  Ты в круговороте жизни лишний, тебя лучше убить.
- Так я же ничего им плохого не делал!
- А никто из нас им ничего плохого не делал. Ни ты, ни я, ни девушка твоя. Мы просто делали то, что ИМИ было предусмотрено по плану. А какой был план? Какой план? Конфетка! Это была феерия чувственных наслаждений самого Создателя Зла! Всем планам план! Слушайте, уже можно. 

     Итак: тебе даже яд подмешивать не пришлось. Абсент твой природный галлюциноген. На Наташу не греши, она не при чём. Это был только вопрос доверия. Из чужих рук ты бы непроверенный напиток пить не стал. Так вот: ты его потребляешь и начинаешь бредить. Бредить, нервничать, и… допускаешь «незначительную промашку». Невзирая на устойчивое отвращение к женскому полу, ты, влюбляешься в неё! И о, чудо! Вы оба не рождённые! Она, случайная обладательница Главного  Сокровища Вселенной, тоже допускает «незначительную слабость», и, допускает тебя сначала к себе в постель, а потом и в библиотеку. Мало того, она входит в твоё положение со снами, и настоятельно рекомендует в ней разобраться! Я имею ввиду библиотеку. И ты, мало-помалу, разбираешься. Находишь то, что не смог найти до тебя никто. Шифр разгадки. Вас начинают «торопить» службы КГБ. Вы нервничаете, спешите и приходите к одному единственному выгодному для ИГРОКОВ решению – избавиться от книг, путём переноса их в прошлое. Вот здесь-то тебе и понадобились: и душа, и я, и твоё дежавю! А адресок-то ты знал ! А я тебя там уже ждал. Всё! Закольцевалось! Книги потекли из твоих рук ко мне, читай к НИМ. Считай дело сделано, но тут немного вышел из под контроля наш родной Комитет. Решил форсировать события. Чуть не сорвал нам  всю операцию. Не в меру инициативны оказались, хотя тоже - использовались в тёмную.  Я еле успел. И хотя мне позже было поставлено «на вид» за самоуправство, но операция завершилась просто фантастически удачно. Особенно после твоего подарка. И хотя мы «тринадцатого»  не поймали, зато КНИГИ у НИХ, и, никто не пострадал.  Обошлось без потерь. И даже вы живы остались. И как выясняется - зря. А теперь мы стали ИМ попросту не нужны. И даже опасны. Так что, шагом марш на эшафот!
- Но это же нечестно!
- А тут, девушка, никто о чести и не говорит. Ничего личного, только ИХ личная выгода.
...
     Сидели мы долго. Молча, чуть не плача. Даже замерзли. Но в парилку больше идти не хотелось. На эшафот тоже.
- А чего ты раньше молчал?
- Думал рассосётся.
- А сейчас зачем сказал?
- Так неловко как-то. Помирать вместе будем. Так, чего уж теперь?
...


     Неделю мы ходили как в воду опущенные. Ждали казни. Даже похудели. Кусок в горло не лез. На Тау я был зол конкретно. Может он и действительно ничего не знал, но вот только злиться, кроме как на него, было не на кого. Вот ведь гад! Всех подвёл под монастырь, причём конкретно. И всему виной его жажда власти. Богом, понимаешь, хочет стать! И для кого? Для нас, для Древних? Нет, всё, всё  из за него. У враг!

- Ты уж так не расстраивайся, тебе ещё жить да жить. Это нам  помереть, как в бездну кануть, а у тебя ещё столько перерождений впереди, – от ведь какая доброта неземная. Сама-то не возродится, а меня успокаивает. Так может я не за себя, может я за тебя переживаю. Ну, и за себя конечно. Это как же? Я, стало быть, «возрожусь», а там тебя не встречу? Э нет! Всем так всем в небытие! И не надо дожидаться расстрела! Пойдем на костер сейчас и все вместе. Я читал, самоубийцы не возрождаются! Так что есть шанс сравнять шансы.

     Мы ждали казни. И от всех этих дум мне становилось так плохо, что ногами стал заплетаться. С каждым днем всё хуже и хуже. Почти в «ничто»  превратился. И ещё эти сны. Будь они неладны. Днём я со всеми. Грустно, но вместе. А вот ночью - я один на один с собой. Это МУКА! А как я орал во сне? Я так в жизни не орал. И  потел! Причём каждую ночь, и липким ледяным потом. Моя любимая только по голове меня гладила, полотенцем обтирала, да всё шептала утешения, а какие, на хрен, утешения, если  тебе в голову кто-то лезет!!! И настойчиво так, по-хозяйски. Всё каких-то ответов требуют. У людей это называется кошмары. От них спасения нет! Спать нельзя, так ведь и не спать нельзя! Только голову на подушку, а они уже тут как тут, тебя поджидают. Черные бестелесные тени преисподней.

     Теперь я спал только днём, и только в обнимку с Бобиком и Мурзиком. Читай: со Снежком и Бегемотом. Они, каким-то счастливым образом, возвращали меня в «детство». Что это такое я не знал, но тиская их мохнатые тушки, я наполнялся спокойствием. И хотя бы не долго, но всё-таки безмятежно дрых.

     Спал и видел волшебные сны. Всё-таки с душой жить интересно. Когда я использовал в качестве подушки щенка, мне снились его сны. С ним я гонялся по тундре, ловя евражек и гоняя наглых песцов. Счастье жизни просто переполняло нас. Мы готовы были бежать вечно, ловя пастями холодный воздух вместе со снежинками. Скакать с льдины на льдину, уворачиваясь от лап белых медведей, и выть на луну в запой.
 
     Багира приносил мне другие сны. В них мы не бегали, в них мы думали. Мне кот в них "сказки говорил". В этих снах и приснился мне путь к нашему спасению.
...
         

     От приглашения погулять со мной она не могла отказаться. Только в лесу и только на ушко я готов был открыться перед ней. Мы ушли настолько далеко, насколько хватило бы моих сил вернуться обратно. Хвостатая команда, естественно, увязалась с нами.

- Есть способ. Только тихо, кругом враги.
- Какие враги, дорогой? Что ты несёшь? Какой ещё способ? Давай лучше поцелуемся...
- Выживем – поцелуемся. Давай в лес.


     Гулять я её вывел не за песнями. Мне такое приснилось?! Это был явный шанс. Малюсенький-малипусенький, но - шанс.
- Ты должна меня укусить.
- Да ни за что!
- Кусай, говорю!
- Не буду.
- Не будешь, и тебя тогда не будет.
- Откуда знаешь?
- Кошечка одна сказала.
- У Снегуры кошек в хозяйстве нет.
- Во сне намурлыкала, кусай давай.
- Хоть режь не буду. Пока не объяснишь.
- Как с тобой непросто! Вот вроде и в армии служила, и приказы выполнять должна беспрекословно, ан нет. Полное неподчинение командиру.
- Это ты то командир? Я тебе присягу не давала. Говори толком, а то задушу.
- Не душить, кусать надо. И меня, и Тау.
- А его-то за что?
- Ни за что, дурочка, а зачем. И меня и его надо лишить памяти. Да и то не всей, а только стереть эпизод с библиотекой.
- Зачем?
- За тем, что не имеющий памяти придать не сможет. Он просто искренне ничего  не вспомнит.
- Ну ладно Тау, а как же ты? Ты ведь не только библиотеку, ты и меня забудешь?
- Это-то и надо! Я же тебя тогда предать не смогу! Не знакомы мы с тобой и всё тут.
- Сбежать решил? Беги. Догонять не стану. Одна проживу. Как нибудь.
- Да ты не понимаешь! У меня сейчас не голова, а Дом Советов! У ИГРОКОВ большие неприятности. Это они мне в голову по ночам лезут. У НИХ книги из нашей библиотеки стали рассыпаться на глазах. В пыль, в прах! Без какой либо возможности восстановления. Теперь только ты одна владеешь всеми знаниями.
- А ты причём?
- Притом, что у меня есть душа, что сниться они могут только мне, и узнать причину краха своего «исключительно замечательного плана» ОНИ могут только через меня.
- Так ты же ничего не знаешь.
- Знаю. Теперь всё знаю. Теперь мне известна первопричина! Зачем вся эта «КАТАВАСИЯ»! Дело в том, что если любую вещь или тварь тащить во Времени назад, сопротивляясь его естественному течению, то она стареет в миллионы раз быстрее. Парадокс Змееносца называется. О нём никто не знает. А книги, как творения людские подвержены, так сказать, естественному старению. Вот они в обратном течении времени и сгорели.
- Так в чем первопричина-то?
- В том, что книги надо было уничтожить! Сжечь во ВРЕМЕНИ! Вот все мы их и "сожгли".
- Предположим, а кусать-то вас тогда зачем? Всё уже сгорело!
- А ты-то нет! Ты живая ходячая библиотека! Предположим: вызвали ОНИ проститутку Тау на ковёр. Заметь, ни тебя, ни меня, мы во Времени плавать не умеем. Только он. Устроили  ему допрос с пристрастием, а он ничего не помнит. То есть вообще ни-че-го. Ни тебя, ни меня, ни задания, ни  то, как лично участвовал в их операции. Одно воспоминание, как  бубенцами на морозе звенел. Помучают, конечно, но отпустят. Зато живым останется. Теперь я. Я для них самая  лёгкая добыча. Меня и тащить никуда не надо. Они меня во сне за жабры возьмут. Голенького и тёпленького. Я ИМ  тебя сдам со всеми потрохами и нижним бельем, потому как кошмарам сопротивляться не обучен. А так я чурка беспамятная, кошмарь меня сколько хочешь, я даже «Мяу» не скажу. Теперь понятно? Избавиться от свидетелей - вот твоя первостепенная  задача!
- А как же я? А вдруг меня найдут? И пытать будут?
- Не будут. Не искать, не пытать. Тау ИМ о том, что ты кальки наизусть учила ничего не сказал. Он тебя для себя берёг. Ещё зимой мне пургу гнал, что тебя от себя не отпустит. Иуда! Безопасностью твоей прикрывался, меня с котом гнал подальше, документы выправить обещал. В Боги он лезет, а там, глядишь, куда и повыше. А ты со своими знаниями для него как вечный пропуск в пантеон Богов.
- Вот гад!
- А ты его кусать не хотела.
- Но я же ничего не знала.
- Ты и сейчас ничего не знаешь.
- Что? Ещё что-то есть?
- Ещё как! Вот откуда взялась «Библиотека»? Понятно, профессор собирал, а зачем?  Он весь МИР спасал! Он эту гадость по всем эпохам искал для того, чтобы уничтожить. Чтобы никому неповадно было с Магией баловаться. А тут как раз и его «коллеги» подоспели. Вот он их же руками с ними же и расправился. А они-то считали, что это их план, а сами марионетками у него на крючке извивались. Обыграл он их. Вчистую. На их же поле. Библиотека уничтожена!!! Вот теперь ты знаешь всё.
- Не все. Откуда ты знаешь это всё?
- Так говорил же, кошечка одна во сне на ушко нашептала.
- Очень интересная кошечка. Очень хочется с ней познакомиться.
- Да пожалуйста. Вон он сидит, языком умывается.
- Бегемот? ... Профессор?? ... Змееносец??? – Багира хитро улыбался как одноименный персонаж мультфильма. Всей мордой. А потом лихо подмигнул нам правым глазом и пропал...

          P.S.  Кошки подмигивать не умеют. И во времени исчезать тоже.




          Продолжение следует. Читайте часть вторую "С Новым Годом".