Каков исход печальный был у столь прекрасного начала?
(И. Дорофеев «Роман в стихах или Второе послание к Татьяне»)
Подвиг души благородной,
Пусть вам послужит примером,
Яркой звездой путеводной
Пусть вам послужит!
А нам пора.
(Ю. Ким «Театральный Эпилог»)
С момента зарождения российского рынка делового программного обеспечения прошло добрых три десятка лет. Примерно такой же возраст и у компании «КОМПАС», отметившей в 2016-м году свое официальное двадцатипятилетие, хотя на самом деле ее жизнь началась на полтора – два года раньше.
К чему же пришли за треть века этот самый рынок, компания, история которой является основным предметом сего повествования, а заодно и персонально создатели этой компании? Понятно, что жизнь продолжается, окончательных результатов и положений в ней не существует, но некоторые промежуточные итоги подвести никто не мешает.
Что касается рынка, состояние которого является определяющим и для его игроков, то он, как это обосновывал не только Маркс, но и многие другие экономисты, пошел по пути монополизации. Впрочем, софтверная Россия – особая страна, и рынок ее делового ПО отличается от рынков всех прочих уголков мира тем, что главным его монополистом стала не разработка кого-то из мировых лидеров, а отечественный продукт. Такое же явление наблюдается и среди поисковых систем: Россия – одна из немногих в мире стран, где отечественный поисковик Яндекс до сих пор опережает по всем показателям мирового лидера в этой области – Google.
В 7-ой главе я рассказывал о том, как в нашу страну пришли зарубежные гиганты: SAP R3, Oracle Financials, Baan, шведская Scala… Позже к ним присоединились Microsoft со своевременно приобретенными ей европейскими разработками Axapta и Navision, лидер среди американских систем управления производством JD Edwards, ряд менее известных систем… Но все они, за исключением SAP и, в гораздо меньшей степени, Microsoft, не добились сколько-нибудь существенных успехов на отечественном рынке и мало на нем заметны. А ведь были вкачаны немалые средства в открытие российских представительств и/или поиск партнеров, да и в локализацию софта!
Впрочем, и SAP, опережая всех конкурентов по финансовым показателям, по количеству внедрений в России, проигрывает не только безусловному лидеру и монополисту, системе 1С: Предприятие, но и не впечатляющей в последнее время результатами российско-белорусской Галактике. Такой дисбаланс объясняется тем, что эту, когда-то немецкую, а теперь международную систему приобретают, в основном, компании с иностранными владельцами, являющиеся фактически составными частями международных холдингов. И финансируются проекты по внедрению SAP в соответствии с зарубежными представлениями о необходимых вложениях. То есть каждый из них обходится в десятки, а то и сотни раз дороже, чем внедрение отечественного ПО в компании такого же размера и разнообразия видов деятельности. При этом, как я рассказывал все в той же 7-ой главе, результаты внедрения столь дорогих программных продуктов зачастую уступают отечественным разработкам и в удобстве эксплуатации, и в насыщенности ряда разделов функционала.
Чем же объяснить относительную неудачу мировых лидеров на нашем рынке? На мой взгляд, главную роль в этом играет специфика российского законодательства и его нестабильность, влекущая за собой постоянные адаптации, которые гораздо легче делать на собственном, а не на локализованном, продукте. Кроме того, свой вклад в эту ситуацию вносит вся история развития методов управления предприятием, отличающаяся от мировой. Все тот же «особый российский путь», до сих пор несущий отчетливый советский след (который, впрочем, как и свойственно всем следам, с годами слабеет). Наверно, в этой «особости» нет ничего хорошего. Но она есть, и она влияет – это факт!
Однако, эти две причины не могут объяснить успехов отечественных программных продуктов в других областях, не связанных ни с историей, ни с законодательством. И хочется верить, что, помимо двух вышеупомянутых факторов, играет роль и высочайшая квалификация российских программистов, признанная во всем мире, наряду с индийскими и китайским спецами.
Кроме того, как это ни странно, положительное влияние оказывает и запоздалый старт (по сравнению с западным) отечественных разработок. Они изначально основывались на современных интерфейсных и функциональных решениях, а посему нет нужды ради совместимости сверху вниз поддерживать накопившееся за долгие годы старье. Недаром такие много путешествующие по миру и, мягко говоря, не склонные идеализировать российскую действительность аналитики, как Екатерина Шульман или Дмитрий Глуховский, отмечают, что по качеству банковских online-услуг, услуг авиакомпаний, интернет-заказов продуктов и т.п., Россия чуть ли не впереди планеты всей!
Следующий вопрос: почему именно «1С», появившаяся на свет позже многих своих конкурентов, монополизировала рынок не только России, но и всего СНГ? Эта компания, единственный из российских разработчиков, вышла и на рынки дальнего зарубежья: Германия, Румыния, Болгария, Вьетнам, Китай, Польша, ряд африканских стран. Но, во-первых, мне что-то неизвестно об особых успехах компании на этом поприще, а во-вторых, предметом моего рассмотрения является только отечественный рынок.
Такой ошеломительный успех в России я объясняю (это только мой взгляд, а не результат детального изучения) правильной маркетинговой политикой. Глава «1С» Борис Нуралиев изначально делал акцент не на качество продукта, а на создание партнерской сети, разработав правильную систему взаимоотношений между разработчиками и интеграторами. Изначально он заботился о том, чтобы это сотрудничество была выгодно, в первую очередь, партнерам, а уже во вторую, как следствие – его собственной компании. Создав за счет такой политики широчайшую сеть франчайзи, он начал иметь дополнительную прибыль за счет, например, сертификации специалистов. Но для того, чтобы это стало возможным, сначала проводилась политика «1С для партнеров», а не «партнеры для 1С».
Надо признать, что полученные за счет правильного маркетинга доходы Борис вложил в резкое повышение качества своего софта. Но качество – все же не главное. До сих пор наш КОМПАС превосходит 1С по целому ряду параметров, в том числе таких существенных, как система обновления версий, быстродействие и др. Да и инструмент визуальной настройки Мастера КОМПАСа, который появился на свет раньше прочих таких инструментов и служил образцом для подражания не только компании «1С», но и целому ряду других разработчиков, до сих пор не превзойден никем по многим параметрам. Но кого это волнует!
Гораздо более важную, на мой взгляд, роль играет, например, то, о чем я писал в 5-ой главе, а именно внедрение курсов по продуктам «1С» во множество заведений высшего и среднего специального образования. Выпускники таких учреждений поневоле становятся пропагандистами и промоутерами этого софта, продвигая его на всех местах своей работы. Естественно: зачем овладевать новым, пусть даже лучшим, инструментом, если старый пока вполне устраивает? Стремление сохранить статус кво, разумный консерватизм и не менее разумная лень – вот неотъемлемые свойства человеческой природы ;.
Еще одним фактором лидерства этой компании послужил и естественный для нашей (да и не только для нашей) страны ход Бориса Нуралиева: он стал оказывать влияние на государственные органы, предлагая разработанные в «1С» (или же на деньги «1С») формы отчетности, а также форматы передачи данных в государственные органы. За счет этого нехитрого приема система 1С: Предприятие получила возможность предоставлять пользователям необходимые изменения раньше всех конкурентов, еще до ввода в действие соответствующих подзаконных актов. Но надо признать, что такое стало возможным уже только после обретения лидерства и, как следствие, необходимых финансовых ресурсов. То есть это помогло упрочить монополию, но не завоевать ее.
Что же случилось с остальными, не столь удачливыми, игроками рынка бизнес-софта, в таком изобилии выскочившими на игровое поле в конце 1980-х – 1990-х годах (да и в 2000-е годы появление новых разработчиков было не столь уж редким явлением)? Где-то в начале нулевых глава упоминавшейся ранее АРЭП Николай Комлев насчитал, дай Бог памяти, где-то около 600 более-менее активных продвигавшихся программных продуктов подходящей функциональности.
Большинство компаний, бывших на виду и ярко проявлявших себя в 1990-е годы (ну и, соответственно, их разработок), совершенно исчезли из поля моего зрения. Большая их часть полностью прекратила свое существование. Кто-то бросил собственные разработки и сдался, став франчайзи «1С». Ряд компаний, в том числе такие успешные и уважаемые, как «АиТ» превратился в партнера или даже представителя западных лидеров… Но некоторые (и «КОМПАС» в их числе) продолжают работать в прежнем ключе.
Правда, по большей части, они существуют за счет сопровождения старых клиентов, совершенствуя и расширяя когда-то внедренную функциональность. Кому-то, как, например, екатеринбургскому «Контуру» удалось сделать на некоторое время рывок за счет опережающего внедрения в учет и планирование сравнительно новых технологий, как-то: различных форм электронной отчетности или «облачной» эксплуатации ПО… Но и новые пользователи привычных программ тоже появляются, хотя и в количестве несравнимо меньшем, чем когда-то, в домонопольную эпоху.
Все же наш рынок не имеет олигополистического характера, только монополистический. Ниши остаются. И даже встречаются, пусть редкие, но все же случаи, замены 1С: Предприятие на продукцию менее успешных конкурентов, а не наоборот, что бывает, к сожалению, значительно чаще.
Достаточно много случаев, когда на предприятии имеют влияние ИТ-специалисты, не желающие внедрять 1С просто потому, что это «попса». «Не хотим быть, как все», – очень сильная мотивация!
Меньше случаев, когда действительно изучают ряд программных продуктов и выбирают кого-то из конкурентов, имеющих преимущества перед лидером по существенным для Заказчика параметрам. Как я уже писал выше, качество продукта – отнюдь не самое главное.
Отдельная история, когда сотрудники, привыкшие работать на данном продукте, переходят на новую работу и занимают там руководящую должность. Привет дипломированным специалистам по 1С – законы природы работают не только на них! ;
Частично появление новых клиентов у «миноритарных игроков» связано с необходимостью внедрения того функционала, который у лидеров пока отсутствует или откровенно плохо развит. Так мой старший сын Илья сейчас работает в компании, решающей задачу коммивояжера для городских перевозок, с учетом всех необходимых граничных условий. Планирование маршрута, занимающее у аналогичной программы, входящей в состав SAP R3, часы, отечественный продукт реализует за считанные минуты. Неудивительно, что при хорошем маркетинге этот софт используется не только в России, но и на западе.
Понятное дело, что отвоеванные по такому критерию проекты не предполагают внедрения полнофункциональной системы и включают в себя сопряжение с каким-то лидерским софтом, чаще всего с той же 1С.
Все эти три десятка лет рос и ширился предлагаемый на обсуждаемом здесь рынке функционал. Если на первой стадии покупались исключительно учетные системы, автоматизировавшие бухучет, складской учет, расчет амортизации, расчет зарплаты и т.п., то постепенно отечественные разработки пополнились подсистемами управления взаимоотношениями с клиентами (CRM) производством (MRP и даже MES), трудовыми ресурсами, поиском и подготовкой кадров (HRM), бюджетированием и финансовым планированием, складом (WMS) и т.д. То есть от чистого учета мы постепенно перешли к полноценному управлению.
Кстати, забавная история связана с появлением в КОМПАСе CRM-подсистемы. Дело было в 2000-м году. Уже упоминавшаяся в этой книге редактор «Финансовой газеты» Людмила Власова приехала в Питер делать репортаж о разработчиках Северной Столицы. Не обошла она вниманием и наш офис. По понятным причинам Нина Якобсон, в первую очередь, показывала то, что было более всего интересно ей самой. А мы как раз только что внедрили разработанную исключительно для использования внутри компании программу учета действующих и потенциальных клиентов, контактов с ними, планирования маркетинговых мероприятий и т.д. Посмотрев на функционирование этого очень простенького, с нашей точки зрения, «чуда», Людмила воскликнула: «А почему вы это не продаете? Это же замечательная CRM-система!» И хотя до Людиного одобрения мы совершенно этого не планировали, уже в следующем году ERP-система КОМПАС включала CRM-подсистему, родившуюся путем изрядной переработки и дополнения именно этой «внутряковой» программки. Так средства массовой информации влияют на производство! ;
Что же сегодня происходит с компанией «КОМПАС»? Когда-то, когда она была на пике развития, мы с Ниной считали, что создали семейную фирму, которая будет кормить вслед за нами и наших детей, а может, и внуков. Мы мечтали, что со временем наш старший сын Илья, закончивший матмех СПбГУ и обладавший несомненными способностями к точным наукам (неоднократный лауреат городских математических олимпиад) станет техническим руководителем компании, а младший, Лева, проявлявший склонности к экономике, заменит Нину на посту ее директора.
Планы сбылись только наполовину. После трех лет работы в США Илья действительно пришел на работу в «КОМПАС», руководил проектом по созданию ПО на технологии .Net, но через несколько лет ушел, сказав, что работать с матерью невозможно. И действительно, трудно выдержать, когда ты постоянно в чем-то виноват, что-то делаешь не так, да еще постоянно должен заниматься какой-то ерундой, никак не относящейся к твоим прямым обязанностям. Нина и с посторонними-то постоянно грешила подобными выходками, а уж с членами семьи распускалась совершенно. Сейчас Илья, сменив должность тим-лидера в нескольких фирмах оффшорного программирования, занимается, как я уже говорил, решением логистических задач и о семейном бизнесе даже слышать не желает.
По тем же причинам (смешение рабочего с личным) весьма не просто взаимоотношения с матерью дались и Льву. Но в силу своего более терпеливого характера он выдержал, и сейчас руководство компанией полностью на нем. Судя по отзывам моих друзей, работавших под его началом: Володи Финикова и Никиты Берсенева, – руководитель он, как минимум, неплохой, и даже хороший. Конечно, я понимаю, что они, может быть, просто хотят сделать мне приятное. Но уж больно искренним тоном они это говорят! ;
Но и с Левой не все гладко…К сожалению, Лев, как и я, не любит администрирования. У меня даже складывается впечатление, что он в глубине души сожалеет о когда-то принятом решении стать экономистом, а не программистом (возможно, он принял его из чувства противоречия, чтобы уйти от семейных «образовательных стандартов»). Удовольствие он получает, когда решает какие-то творческие задачи: постановку деловых программ, разработку игр… Но уйти уже трудно, и он продолжает волочь на себе компании, внушая мне острое чувство вины за эту недостаточно счастливую судьбу.
Компания продолжает жить, в основном, на сопровождении и доработках одноименной ERP-системы. Правда, в последнее время наметилась некоторая диверсификация. Лев пригласил своего старого (еще со школы) друга Андрея Андреева-Красносельского на должность начальника открытого под Андрея отдела мобильных разработок, и они дружными усилиями пытаются сделать приоритетным именно это направление. Часть разрабатываемых мобильных приложений функционирует в связке с ERP-системой (мне лично это представляется достаточно перспективным), но большинство никак не связано с ERP-тематикой.
Нина переселилась в Израиль, перевезя туда своего русского бойфренда, и наслаждается жизнью, потихоньку отходя от компасовских дел, а следовательно, постепенно снижая давление на Льва, что можно только приветствовать.
Я же продолжаю с помощью домашнего компьютера приносить по мере сил пользу компании, но сил и, соответственно, пользы становится, увы, все меньше.
Впрочем, мой вклад стал уменьшаться еще до пенсионного возраста, когда Нина после развода начала постепенно выжимать меня из компании (и, если бы не мой ангел-хранитель по имени Лева, в конце концов выжала бы окончательно), последовательно минимизируя мои права собственника. Конечно, я бы мог, как мне советовали многие друзья, побороться за эти самые права. Однако, я не счел возможным начать войну против матери моих детей. Да и друзья из числа сотрудников очень просили «не раскачивать лодку». Но рабочий пыл постепенно угас.
Тем не менее, я счастлив, что «КОМПАС» был в моей жизни! Долгое время он представлялся мне третьим ребенком, к сожалению, отбиравшим часть внимания от младшего сына (во всяком случае, мне помнится, что со старшим я занимался значительно больше). «КОМПАС» дал мне, как я уже говорил, ощущение нужности того, что я делаю, что чрезвычайно контрастировало с советским периодом жизни. До сих пор, когда ко мне обращаются с просьбой о регистрации разработанных нами с Никитой DOSовских программ, снятых с сопровождения больше 10-лет тому (а это происходит даже сейчас, в 2018-м году), это ощущение нужности возникает вновь и вновь: «Все еще пользуются!»
И я благодарен 1990-м за то, что они дали мне возможность испытывать эти ощущения!
Кстати, хочу сказать в целом об этом периоде (к которому, вопреки цифрам, отношу и конец 1980-х), названном с нелегкой руки наших политических лидеров «лихими девяностыми». Им должно быть стыдно, ибо они как раз принадлежат к числу тех, кто целиком обязан этой эпохе своим благосостоянием, к числу тех, кто щедрой рукой привносил в них эту самую, по их словам, «лихость». Должно быть стыдно, но бесстыдство – их второе имя.
Для меня же 1990-е – счастливейший период жизни. Конечно, можно сказать, что я слишком благополучно прожил это время, для многих полное лишений, поэтому смотрю на него сквозь розовые очки. Но ведь и моя жена Галина, бедствовавшая в 90-е с тремя детьми и считавшая каждую копейку, придерживается точно такого же мнения, как и я. И мой друг Андрей Руденко, ставший в те годы долларовым миллионером и тогда же обанкротившийся до нищеты, тоже думает так же.
Да, был рэкет, были бандиты, и в этом не было ничего хорошего. Но тогда и силовики являлись такими же разбойниками, имевшими, к тому же, кучу конкурентов. А сейчас они по-прежнему остаются ОПГ, только монополизировавшими рынок рэкета и рейдерства. И правила жизни, а особенно, ведения бизнеса в 1990-е были четче, понятнее и строже соблюдались, чем сейчас.
И даже жизнь в условиях гиперинфляции, которая так нас шокировала и даже ужасала в книгах Ремарка, оказалась не такой уж сложной, если жить по сформулированным нами с другом правилам: «Быстро заработал, быстро пропил, быстро снова заработал». И даже страшный дефолт, как я писал, оказался ко благу…
Но главное, в чем сходимся и Галя, и Андрей, и я – это ощущение свободы, которого мы сейчас лишены начисто! Помню, когда в 1998-м я, изрядно побродив по улицам Нью-Йорка и Сан-Франциско и наблюдая на них «простых американцев», в конце поездки не мог избавиться от мысли: «Насколько же наша бывшая «империя зла» свободнее вашей страны свободы»! Боюсь, что в 2018-м такое уже никому не придет в голову!
Каким-то неведомым образом процесс написания этих мемуаров навел меня на размышления о смысле жизни, казалось изжитые в далекой юности. И посему я хочу завершить эту книгу стихотворением моего рано умершего друга Ивана Дорофеева.
Я ничего не писал о нем доселе просто потому, что Ваня к истории «КОМПАСа» и, тем более, софтверного рынка не имел даже косвенного отношения. Но в моей жизни он оставил неизгладимый след.
Иван носил слегка насмешливую кличку «великий русский поэт». Кличка эта была ему дана, потому что он и в самом деле был поистине замечательным поэтом, умершим, как и все избранники богов, молодым. К сожалению, при жизни он увидел напечатанной только одну подборку своих стихов в журнале «Звезда» (спасибо главному редактору этого журнала Андрею Арьеву!). После смерти там же была напечатана еще одна подборка, и на средства друзей небольшим тиражом выпущен стихотворный сборник. Такого пиара явно не хватает, чтобы имя Ивана обрело достойную его популярность. Увы!
Помимо поэтических дарований, Ваня был восхитительным самоироничным человеком, кандидатом технических наук, классным переводчиком и великолепным философом! Мы частенько вели с ним дискуссии на философские темы. В то время я придерживался разработанной мной же теории «всеобъемлющего детерминизма», краткая суть которой состояла в том, что, зная параметры большого взрыва и все физические законы вселенной, мы могли бы предсказать любое, сколь угодно незначительное, событие в любом, сколь угодно отдаленном будущем. Но мы не можем знать всего, правда, степень незнания у всех разная. Следовал вывод: невежество есть мера свободы.
Иван придерживался иных взглядов на смысл жизни и законы бытия, кои он и изложил в стихотворении, завершающем эту книгу: