Но надо снова начинать со звезд,
Дивясь непостижимому проекту,
Иль Наблюдателю покинуть пост
И уступить свои права субъекту.
(И. Дорофеев «Идентификация женщины»)
Предыдущую главу я завершил обещанием поговорить о вещах, более приятных, чем профессиональное занудство на тему средств разработки программного продукта. А что может быть приятнее и интереснее, чем разговор о представительницах прекрасного пола?
Но так как эта книга – какая-никакая, но все же история компании, работающей в сфере информационных технологий, то придется говорить не о женщинах вообще, а только о той их части, которая имеет отношение к разработке и продвижению business software. И, пожалуй, придется дополнительно сузить «предмет рассмотрения», ибо в софтверных компаниях имеется немало штатных позиций, которые ничем не отличаются от аналогичных должностей на заводе скобяных изделий или же, к примеру, в сети розничной торговле: бухгалтеры, маркетологи, продавцы etc.
Поэтому остановимся только на двух специфических разновидностях миловидных сотрудников: разработчицах ПО (к коим я отношу и тестировщиц, и дам, занимающихся его внедрением, особенно учитывая гибкость разрабатываемых «КОМПАСом» программ) и руководительницах софтверных предприятий. Впрочем, что касается описываемой здесь компании, то должен заметить, что, по крайней мере, на начальной стадии развития, абсолютно все ее сотрудники работали до нее программистами и имели соответствующее высшее образование, так что все сказанное далее касается в некоторой степени и сотрудниц «отметенных» в предыдущем абзаце профессий. Кроме того, предупреждаю, что, рассуждая о разработчицах и начальницах, я буду опираться не только на «данные», полученные в «КОМПАСе», но и обобщать их с наблюдениями, подсмотренными у «смежников» и конкурентов.
Сознаю, что дальнейшее изложение может по разным причинам навлечь на меня праведный гнев феминисток, но что поделать: я должен честно изложить свои мысли и ощущения, не считаясь с тем, какие чувства они вызовут у потенциальных читательниц.
Бытует мнение, что мужчины – натуры, скорее, творческие и при этом менее организованные, упорядоченные что ли... А женщины, напротив, – существа гораздо более организованные, но обладающие меньшей склонностью к решению творческих задач. То есть женщины хороши для выполнения рутинных процедур, обязательных в процессе реализации программного продукта, ну и для администрирования этого процесса. А вот придумывать новые алгоритмы и методы программирования – задача для мужчин.
Что касается женщин, администрирующих разработки, не могу не согласиться. Один только пример Виктории Аксеновой – бессменного начальника производственного отдела «КОМПАСа», – способен убедить в полной справедливости такой оценки женских способностей к управлению. Но все мое многолетнее общение с программистами прекрасного пола доказывает, что шаблонное представление о соотношении их творческих и рутинных возможностей диаметрально противоположно реальному положению вещей.
Особенно ярко это проявилось на этапе становления «КОМПАСа», когда еще не было разделения на тим-лидеров, линейных программистов и тестировщиков (я уж не говорю о более детальной специализации, присущей большим компаниям). Каждый программист реализовывал свой модуль «от и до»: сам придумывал алгоритмы, сам «гнал» исходный код, сам осуществлял альфа-тестирование. Максимальное разделение обязанностей, существовавшее в те времена, проходило по водоразделу «постановка задачи / реализация продукта». Да и то, нередки были случаи, когда программист брал на себя и обязанности постановщика: самостоятельно общался с клиентами в попытке понять, какой, собственно говоря, функционал тому нужен, после чего составлял техническое задание для самого себя же.
Так вот, в организованном таким образом процессе все, что касается творческих моментов, особенно придумывания новых алгоритмов, шло у женщин не хуже, а то и лучше, чем у окружающих их мужчин, не считая, разумеется, несравненного Никиты Берсенева и (к черту неуместную скромность ;) меня самого. А вот рутина была им явно скучна, и они ей попросту пренебрегали (небрежность, – пожалуй, самое правильно слово, чтобы охарактеризовать стиль их работы). Им было лень шлифовать интерфейс, продумывать и, тем более, тестировать так называемые «сухие ветки» алгоритмов. Да и в целом альфа-тестирование было их слабым местом по сравнению с коллегами «мужеска полу».
Первым таким примером для меня, еще задолго до создания компании, в советские времена, стала собственная жена Нина. Высококлассный системный программист, она быстро и остроумно решала поставленную перед ней задачу в общем и целом, после чего к ней охладевала и крайне редко доводила это решение до товарного вида. То есть, в принципе работает в 80 – 90%% случаев, и ладно. А то, что продать такой продукт, если не невозможно, то крайне трудно, ее не волновало (когда она стала директором, ее отношение к разработкам изменилось кардинально, но это уже были не ее разработки ;).
Вторым по яркости примером такого сочетания качеств стала для меня уже упоминавшаяся в этих воспоминаниях Галина Гарнаева. Один из первых разработчиков Рунета, да и вообще Интернета с российской стороны, кандидат физико-математических наук, преподаватель СПбГУ, она быстро и красиво создавала необходимый функционал. Но Боже мой, сколько же в нем было «жуков», сидящих на «сухих ветках» алгоритмического дерева! А то и просто «обрубленных» веток из числа тех, на которые пользователь мог попасть разве что раз в год.
Примером прекрасных творческих способностей красивой женщины может служить лучший за всю историю «КОМПАСа» постановщик Валентина Зотова, которая с небольшим перерывом работала (и работает до сих пор) в нашей компании с момента ее основания. В отличие от других постановщиков, в результаты ее работы входили и детально продуманные алгоритмы реализации поставленных задач. То есть, будучи постановщиком, она выполняла и часть функций программиста. Причем выполняла так, что слово «небрежность» было к ней ни в коем случае не применимо. Но что-то подсказывает мне, что если бы в ее задачи входил выпуск конечного продукта (а по своей институтской специальности Валя, конечно же, программист), то она продвинулась бы поближе к основной женской группе ;. Но это только предположение – я вполне могу ошибаться.
Еще один пример выдающегося женского творчества дает нам Гулюза Тельнова. Лучший внедренец за всю историю нашей компании, она была беспредельно талантлива в решении не только софтверных, но и хардверных проблем (вроде бы совсем уж чисто мужская область). Одновременно эта красавица оставалась предельно женственной, умело создавая у окружающих ее представителей сильного пола ощущение, что это они все решили самостоятельно, а Гулюза только помогала ;. Эта женственность была частью ее коммуникативных талантов. Понятно, что такой редкий человек был очень востребован, и ее быстро «увели» в свой ИТ-департамент богатые клиенты. Нинино возмущение «невиданным предательством» (не Гулюзы, но клиента) было так велико, что это оказался один из тех редких случаев, в которых ей удалось выбить из новых работодателей солидную компенсацию за переход, наподобие футбольных трансферов.
Случай Гулюзы слегка выпадает из обсуждаемого ряда, ибо она была внедренцем, а не разработчиком. Но я не могу удержаться от рассказа о такой яркой творческой личности, сочетавшей в себе красоту, ум (кстати, это случается у женщин не столь редко, как принято думать) и прекрасный характер (а вот это уже редкость).
Что касается именно программистов, то единственным исключением, призванным, как водится, подтвердить правило, оказалась наша с Никитой любимая ученица Ольга Альтман. Оля пришла в «КОМПАС» сразу после института, если вообще не на преддипломную практику (сейчас уже не помню точно). Она очень быстро переняла у нас все, что касается самой интересной части работы программиста – ее творческие решения совершенствовались не по дням, а по часам. И при этом она изначально создавала продукт предельно аккуратно, тщательно продумывая даже самые нелепые варианты общения пользователя с программой. Не было к ней ни малейших претензий и как к тестировщику собственных разработок. Мы с Никитой в разговорах между собой объясняли ее несвойственную остальным программисткам аккуратность и организованность наличием немецкой крови. Не стоит обвинять нас в национализме, это была всего лишь шутка. Но шутка, порожденная нашим глубоким недоумением по поводу столь необычно явления.
Оля Альтман опровергла еще один миф, связанный с работающими женщинами – миф об их стабильности. По все тем же причинам – женщина носитель наследственности, то есть постоянства, а мужчина изменчивости, то есть креатива, – принято считать, что женщины не склонны к смене места работы, а тем более рода занятий. Но у женщин, оказывается, есть критические моменты в жизни, способные сломать такую тенденцию. И это вовсе не пресловутые «критические дни».
Ольга страстно любила программирование! Я так назойливо выделил слово «страстно», желая подчеркнуть чрезвычайную силу этого чувства. Когда она вышла замуж, а потом ушла в декретный отпуск (а она до последнего оттягивала этот момент), ничего не изменилось. Оля скучала без любимой работы, попросила перевезти рабочий компьютер к себе домой и буквально накануне родов занималась усовершенствованием одного из своих проектов. Мы все были абсолютно уверены, что максимум через год она вернется в наш офис. Но через год она не появилась. Не вышла и через два года. Тогда я уже впрямую поинтересовался, как у нее дела. Каково же было мое удивление, когда в ответ я услышал, что она вот-вот выйдет на работу, потому что семье нужны деньги, но выйдет отнюдь не в «КОМПАС» и работать будет совсем не программистом. Оказалось, что после родов программирование ей стремительно опротивело до тошноты, и она готова заняться куда более скучной, на мой взгляд, бухгалтерской деятельностью – только бы не иметь дела с языками, алгоритмами, кодировками… Вот такие превратности женской судьбы!
Теперь настало время поговорить о властительницах софтверного мира, иначе говоря, о бизнес-леди, возглавляющих софтверные компании.
Те бизнес-леди, которых я имел честь наблюдать близко или совсем со стороны, как раз вполне укладывались в вышеупомянутое предвзятое представление о недостатке творческой жилки. Я имею в виду творчество именно в бизнесе. Я ни разу не видел, чтобы они придумывали что-то новое – только старательно копировали чужие бизнес-идеи или же развивали то, что создали до них бизнесмены сильного пола.
Тем не менее, они часто добивались успеха за счет других качеств. В первую очередь за счет того, что можно назвать напором. Яркий пример такого напора – финансовый директор одного из наших конкурентов.
Дело было где-то в начале 2000-х. Ленинградская Атомная Электростанция (ЛАЭС) объявила конкурс на автоматизацию расчета заработной платы. Проект весьма солидный и дорогостоящий. Конечно же, наша компания приняла в нем участие. Ко всеобщему удивлению сотрудников «КОМПАСа» нашим основным конкурентом оказался «Цефей», заявивший на конкурс подсистему управления персоналом из разрабатываемой этой фирмой ERP-системы «Эталон».
Удивление наше было вызвано тем, что изучая продукцию наших конкурентов, мы не обошли вниманием и «Эталон». Он и в целом показался нам не самой интересной системой, но программы расчета зарплаты были откровенно слабы. Мы были уверены в своей победе. Во-первых, без ложной скромности могу заявить, что, по крайней мере, на тот момент, наш модуль расчета зарплаты был одним из лучших на российском рынке, что подтверждалось как победами в софтверных конкурсах, так и многочисленными выигрышами тендеров, проводившихся на крупных предприятиях самых разных отраслей. Во-вторых, у нас в недрах Заказчика имелся искренний и влиятельный горячий сторонник – начальник одного из профильных секторов ИТ-департамента ЛАЭС.
К нашему изумлению, мы с треском проиграли финальный раунд конкурса. Наш сторонник объяснил, что при всем желании он не в силах был преодолеть напор финансового директора «Цефея» Марины Николаевны Хохловой. Нина Якобсон тоже была более чем напориста, но с Мариной сравниться не смогла.
ЛАЭС заключила договор, в котором «Цефей» обязался внедрить расчет зарплаты в течение года. Наши программы находились в той степени готовности, которая позволила бы сделать это и быстрее, но насчет «Цефея» мы все дружно были уверены – провалят! Так оно и вышло. Год прошел, но о рабочей эксплуатации и речи быть не могло. Тем не менее, Марине Хохловой удалось добиться продления договора еще на год: напор!
Подходил к концу и второй год внедрения, но конца-краю проекту по-прежнему не было видно. Было назначено очередное совещание, основным пунктом повестки которого было его насильственное закрытие. Оппонировать такому решению должна была срочно прибывшая из Москвы Марина Николаевна. Наш сторонник, сектор которого активно участвовал в проекте и которому этот проект обрыд хуже горькой редьки, на совещание не пошел. Но его начальник был лишен возможности прогулять сие мероприятие. С кислым лицом, волоча ноги, он направился на голгофу. Вернулся оттуда, однако, с приподнятой головой и благостно просветленной физиономией. На вопрос о том, чем все кончилось, сторонник «КОМПАСа» получил ответ: «Мы совсем было утратили веру, но Марина Николаевна вдохнула в нас новую!» НАПОР!!!
Не знаю, удалось ли в конце концов «Цефею» внедрить свою программу на ЛАЭС. Сильно подозреваю, что нет. Но в том, что заработали они на этом проекте весьма прилично, не сомневаюсь ни на секунду.
Еще пару слов о Марине Хохловой. Судя по всему, фактически она была первым лицом своей компании, несмотря на то, что формально директором числился ее муж Дмитрий. Но никто не видел его не только на отраслевых «слетах» (я писал о них в одной из предыдущих глав), но и в деловой обстановке, требовавшей общения с Заказчиками. В тусовке Марину не то, чтобы не любили, но относились с явной настороженностью. Да нет, именно что не любили! И неудивительно: на ее лице была написана неукротимая искренняя ненависть, адресованная всем конкурентам. Честно говоря, не меньшую ненависть испытывала к конкурентам и Нина Якобсон. Просто она умела маскировать ее приятным выражением лица, а Марина – нет.
Я уже писал о чрезвычайно позитивной атмосфере, царившей в нашей софтверной тусовке. Боюсь, что если бы все компании возглавлялись женщинами, то не было бы ни такой атмосферы, ни, скорее всего, самой тусовки. То, что для среднего бизнесмена является спортивным соревнованием, для бизнес-леди – война. И это составная часть приносящего им успех напора.
Уже слышу, как мне возражают, что мужчины воюют еще ужасней и предлагают вспомнить нефтяные разборки. Но я что-то не припомню бизнес-леди в нефтянке. А на нашем, куда более скромном уровне их немало. И сравнение идет именно на нем. Не стоит сравнивать то, что происходит в масштабах Эвереста, с явлениями в песчаном замке. Или более традиционно: Божий дар с яичницей ;.
Еще один элемент приносящего дамам успех напора – ложь. Врут все бизнесмены. Врут потенциальным и действующим клиентам, врут поставщикам, врут сотрудникам... Но средний врущий мужчина сознает, что он врет. Как минимум эта мысль таится в глубинах его подсознания. Врущая же бизнес-леди (в среднем) свято верит в свою ложь. И это делает ее куда более убедительной!
Заметьте, я все время оговариваюсь: «средний», «в среднем». В жизни всему есть место. Как говорится: «Жизнь – она богаче». Краевые элементы распределения как деловых мужчин, так и деловых женщин выносят на поверхность самые различные экземпляры. Но я здесь пишу о замеченных мной тенденциях. И они именно таковы.
Агрессивность и убедительная ложь – наверняка не исчерпывают список составляющих дамского напора. Но эти две мне удалось выделить, и они представляются мне наиболее существенными. И еще хочу заметить, что далеко не все женщины агрессивны и/или лживы. Но ведь и бизнес-леди получаются далеко не из всех ;!
Любой успех имеет и оборотную сторону. Все наслышаны о том, что самое трудное испытание – это медные трубы. Так вот, по моим наблюдениям, в ушах бизнес-леди звучат медные трубы повышенной громкости. И объясняю я это тем, что добившись успеха и обойдя на этом пути великое множество мужчин, даже самые отъявленные феминистки не в силах поверить в то, что игра шла на равных. Ну не верят они в то, что женщины ни в чем не уступают мужчинам! В глубине души они считают, что дамы глупее, не такие способные и т.д. и т.п. Но раз уж они смогли добиться успеха с такими плохими исходными данными, то теперь им все дозволено! И вот уже они садятся за руль в нетрезвом виде и летят по улице, подрезая другие авто со словами: «Расступись! Не видишь что ли, баба за рулем!» И вот заводят любовников, изливаясь подругам: «Я и трех мужей могу содержать», – хотя на самом деле не содержат и одного. И вот уже приписывают себе любую удачную идею, неважно, кем она сформулирована, и сваливают на других все собственные ошибки…
Успех портит бизнес-леди точно так же, как делает это власть, беспощадная в этом смысле в равной степени и к женщинам, и к мужчинам.
Когда-то я считал, что семейное предприятие – это самая устойчивая форма предпринимательства. Теперь понимаю, что если женщина участвует в нем на ведущих ролях (не обязательно на самых первых, но на значительных), такой образ жизни представляет собой страшную угрозу для самой семьи. В сфере ИТ немало таких примеров. Не хочу приводить имена и названия компаний, потому что личные дела всегда за семью завесами. Могу только предполагать и ощущать, пусть, сколь угодно сильно. Скажу только, что среди таких фирм есть куда более значительные, чем наш скромный «КОМПАС».
И еще хочу сказать, что когда такая семья распадается, горе мужьям, ибо их с детства воспитывают, что нельзя обидеть женщину, тем более мать твоих детей. А оглушенная медными трубами бизнес-леди, считая, что ей все дозволено и приписывая исключительно себе успехи своей компании (см. выше), способна на любые, даже самые неэтичные, действия: лишь бы оттяпать побольше.
Ну да хватит о прекрасном (поле)! Пора снова вернуться к деловым моментам.