Глава 1
В комнату вошел толстый мужчина лет семидесяти. От него пахло горьким потом, сигаретами. Его сальные волосы прилипли черной полосой к широкому высокому лбу. Маленькие голубые глаза, обрамленные морщинам, с призрением оглядывали все вокруг. Гладко выбритое лицо блестело от жира, который ровным слоем покрывал пористую кожу.
Незнакомец, одетый в черный, давно потерявший свой первоначальный вид, костюм, и, возможно, когда-то белую рубашку, тяжело опустился в красное кресло, протерев перед этим свои грязные коричневые ботинки о темно-зеленый ковер. Тот, в свою очередь, послушно проскрипел ворсинками под шершавой подошвой и затих.
Мужчина достал желтым ногтем мизинца из уха кусочек серы и, удивленно посмотрев на этот артефакт, растер между пальцами маленький катышек.
Все это время за действиями посетителя внимательно наблюдала худенькая секретарша, по спине которой то и дело пробегали мурашки от отвращения.
Девушка поправила очки и, неодобрительно взглянув на мужчину, сказала:
- Эммануил Валентинович сегодня не принимает, повторяю в сотый раз.
- А я повторяю в двухсотый раз, что никуда не уйду, пока этот сукин сын не выйдет из своего кабинетика!
Тоня поморщилась. Изо рта незнакомца повеяло помоями, а желтые зубы неодобрительно «сверкнули» в сторону секретарши.
- Тогда ждите. - устало отозвалась она. – Вам бесполезно объяснять, что ваше сидение тут также глупо, как…
- Да, да, да, - перебил мужчина и махнул рукой в сторону девушки.
Наступила пауза. В небольшое окно зала ожидания заглянули вечерние лучи петербургского солнца. Тоня глубоко вздохнула и подумала: «Когда же он уйдет! Это же кошмар! Ад – находиться рядом с этим человеком!»
Глава 2
И пока двое молча сидели друг напротив друга, за дверью напротив, прислушиваясь к каждому шороху, ходил назад и вперед Эммануил Валентинович.
Его руки были плотно сжаты за спиной, на лбу виднелась испарина от напряжения. «Пришел-таки! Что ж за напасть!» Петрушин резко остановился и, посмотрев на тяжелую деревянную дверь, поймал себя на мысли, что боится: «А может… впустить его?» Но тут же встряхнул головой. «Нет. Не надо. Он скоро уйдет, а Тоня не впустит. Тем более на первом этаже охрана… так что. Черт! Сегодня заболел охранник, а другой не вышел! Тоня! Надежда на тебя!» Коленки Петрушина затряслись, во рту пересохло. Мужчине даже показалось, что у него произошла остановка сердца! «Господи, я не хочу вот так нелепо умереть! За что? Да, я соглашусь, что у меня за спиной много грехов, но…»
- Я не хочу умереть ВОТ ТАК!
И тут Петрушин вздрогнул от собственного визга – крика души.
От неожиданности воспрянула и Тоня, а странный незнакомец, который, как сторожевой пес все это время внимательно смотрел на дверь, вдруг широко улыбнулся и, погрозив толстым указательным пальцем, торжественно произнес:
- Кого я слышу! Эмманушкааа, выходи, трусливая скотина!
Секретарша быстро поморгала глазами, то ли от удивления, мол никогда не слышала таких «интересных» слов, то ли от безвыходности ситуации, в которую попала.
- Я… я попрошу вас уйти, - попыталась как более серьезно сказать Тоня, но голос ее дрогнул.
- Цыц! – рявкнул мужчина, и в уголках рта забелела слюна.
Тоня вжалась всем телом в спинку стула и задрожала. Ее взгляд упал на кнопку вызова охраны, но вспомнив, что охранника сегодня нет и, что во всем Доме Культуры только три человека, она лишь нервно сглотнула и медленно сняла очки. «Бежать, - подумала девушка, - бежать отсюда!»
Глава 3
- Черт бы тебя побрал! Так кричать! – пробубнил Петрушин и крепко взял себя за голову, словно сжимая ее.
Его пальцы исчезли в густой русой шевелюре, а серые большие глаза начали что-то высматривать в большом кабинете. «Бежать, - подумал он, -бежать отсюда!» Мужчина даже не заметил, как одной рукой уже забрасывал какие-то документы, папки, тетради в узкий кожаный портфель, а другой – искал в ящике письменного стола пистолет, доставшийся ему еще от прадедушки.
Часто оружие участвовало в небольших постановках на сцене Дома Культуры. Оно считалось ненастоящим, но это было не так. Эммануил Валентинович просто вынул патроны.
И теперь он искал не только пистолет, но и обойму! «Нет. Плевать. Пусть будет не заряжен. Так, напугаю его и все». Петрушин решительно посмотрел в окно. «Пятый этаж…», - промелькнуло у него в голове.
В дверь начали стучать, а ручка затанцевала – с той стороны ее крепко обхватили чьи-то пальцы.
- Мушечкааа, - напевал незнакомец, налегая на дверь.
К мокрой спине Петрушина прилипла рубашка, словно тоже боялась этого толстяка и пыталась спрятаться от него, как могла.
- Я вызываю полицию! – донесся до Эммануила Валентиновича знакомый и сейчас столь родной голос Тони.
- Фу ты! Напугала! Вызывай! Только вся полиция – моя!
У Петрушина кружилась голова. «Бедная, бедная, Тоня! Надо бы выйти… помочь…», - мелькали мысли в голове мужчины, который в этот момент уже открыл старые ставни окна и смотрел вниз, крепко прижимая портфель к груди.
Глава 4
Неожиданно дверь распахнулась и в кабинет вошел толстяк.
- Аааа, кого я вижууу!
- Экхм… Петр Карлович, я… я… все верну, - промямлил Петрушин, испуганный взгляд которого упал на побледневшую от ужаса Тоню.
Ее губы скривились в болезненной улыбке. Петрушин внимательнее посмотрел на девушку и нервно сглотнул: Тоня была пришпилена к спинке стула маленьким ножиком, рукоять которого недобро отливала бордовым оттенком. Петр Карлович, заметив, куда смотрит Петрушин, противно хихикнул.
- Полицию решила вызвать, дрянь этакая!
- П…
- Что?! Где они, сукин ты сын!?
- Верну! Честное слово!
- Ах, заставляешь старика лично приходить к тебе, крысе!
- Вы не так поняли! – крикнул Петрушин, которому послышалось, что голос его напомнил лишь истошный писк.
- Конечно, конечно! Я не понял. Сволочь поганая! – трясся от злости мужчина.
- Но, П… Петр…
Раздался щелчок. Выстрел. Петрушин, глухо упал на потрескавшийся и кое-где затертый от времени паркет. В глазах Эммануила Валентиновича зажгло, во рту начала пенится слюна, язык пристал к небу, от чего стало еще тяжелее дышать.
- Кх…кх…
Петр Карлович лениво подошел к умирающему и прицелившись в голову Петрушина, зрачки которого напоминали черные дыры, прошипел:
- У меня разговор короткий с такими, как ты, рожа интеллигенции!
До Тони снова донесся звук выстрела. Девушка медленно опустила голову на грудь и несколько раз отрывисто вздохнула. В груди что-то заклокотало и стихло. Замерло, как и сердце Антонины.