В детстве Феликса звали Рыжий. Оснований для этого не было, но прозвище закрепилось на все школьные годы. Потом оно утратилось.
- Рыжий, у тебя кодла есть? - от мальчика из хорошей семьи это прозвучало неожиданно.
Мальчик появился посреди учебного года в дорогой заморской одежде, в пятый класс во время урока его завела директриса. Его посадили за парту Рыжего, где тот в одиночку обитал на камчатке.
Надо полагать, непривычные взгляду аккуратный кремовый пиджачок с поясом, бриджи, застегнутые пуговицами ниже колен и высокие носки разволновали местных хулиганов, вопрос про кодлу своему соседу модник задал уже через несколько дней. Родителями мальчика были дипломаты, там, где они раньше жили, такой костюмчик может и был в порядке вещей, но здесь Рыжий объяснил мальчику провокационную сущность такого прикида.
Несмотря на высокий криминогенный уровень района, Рыжий с местной шпаной почти не сталкивался, друзей среди хулиганов у него не было, и модная в те годы блатная романтика осталась в стороне от его интересов.
Мальчик к концу учебного года незаметно вытянулся и превратился в долговязого дерзкого подростка. Летом его увезли в другой город.
И во взрослой жизни у Феликса не возникало скрытого восхищения силой и бесшабашностью уголовного мира, - отношения, свойственного некоторым работникам умственного труда или рядовым семейным гражданам со скучной жизнью. Однако редкие, разделенные десятилетиями встречи с одной загадочной личностью стали исключением, Феликс был удивлен и заинтригован.
Первая встреча с матерым уголовником состоялась через год после защиты кандидатской, когда Феликс неожиданно попал в зону.
***
Защищался по-честному, еще при Угрюм-Бурчееве, на производстве без отрыва. Руководителем, правда, был Макс Яковлевич Рудкевич - с таким любой защитится. Подопечных он увлекал своими безграничными знаниями, необыкновенной памятью, в которой держались все сведения о сотнях месторождений, мягким юмором и твердой позицией бывшего фронтовика. И становились дубовые производственники вначале старательными, потом слегка вдумчивыми, в конце озаренно-пытливыми и упорно-ежедневными исследователями и геологии и своих собственных, нехитрых кандидатских новаций.
Оппонента назначили в Новосибирском академгородке. Приветливый дядька, профессор и завлаб института геологии и геофизики быстро все понял про три дня феликсового пребывания в городке, забрал пока еще ненаучный труд и велел приходить послезавтра. Феликс пошел обедать в ресторан.
Там его подсадили к одинокому молодому гражданину с графинчиком беленькой и таким же одиноким, унылым огурцом на чайном блюдце. Парень оказался учителем средней школы, которого достали ученики, семья, безденежье и ежедневные поездки на работу на автобусе за 50 км.
Феликс быстро обеспечил полный стол, беленькую заменили на коньяк "Кизляр", парень сначала стеснялся, но потом они подружились. Часа через четыре, ближе к вечеру в зале началось оживление. Выяснилось, что в соседнем Дворце культуры будет выступать Хазанов. Феликс соблазнил учителя идеей совместного похода в храм культуры.
На широкой мраморной лестнице Дворца с празднично и старательно убранными от снега ступенями, на морозном воздухе, когда пар от разговора поднимался вверх, учитель слегка протрезвел и пришел в себя. Он замешкался сзади.
- Ты чего? - обернулся Феликс.
- Да понимаешь, без жены предательски как-то...
- Делов то, - Феликс уже оглядывался в поисках такси, - сейчас сгоняешь за ней и вернешься на этой же машине. Я пока билеты раздобуду, похоже, тут аншлаг. За тачку не беспокойся, я оплачу.
Парень посмотрел на него с нижней ступеньки, потом окинул обреченным взглядом площадь перед Дворцом и сказал неуверенно:
- Так она же не готова. И ребенка некуда деть. - Он поковырял ботинком лестницу.
- Прическу не накрутила. - Парень почти плакал. - Да и одеть ничего приличного нет.
- Для нее на концерт пойти это целое событие, - парень глубоко вдохнул морозный воздух.
Феликс спустился на уровень учителя:
- А чего ты за нее все решаешь? Ты пригласи, а она уж сама сообразит. - Феликс начал разглядывать машины. - А если и вправду откажется, машину отпустишь, я водителю два конца дам.
Он собрался к машинам, но парень придержал за рукав:
- Извини, Феликс, не надо! Из другого мира мы. Нет там тачек и аншлагов... Спасибо тебе за все! Хоть на миг выдернул из той жизни.
Они постояли, обнялись и расстались.
Билет достался в последнем ряду амфитеатра, но Феликс знал все театральные хитрости. Он прошел к первому ряду партера и по-хозяйски облокотился на подиум лицом к залу. За минуту до третьего звонка он занял место у центрального прохода, поняв, что секретарь райкома с супругой или какой другой большой начальник уже не придут. Интересно, что второе место рядом так никто и не занял.
Еще через минуту после третьего звонка он важно и начальственно похлопал, задав аплодисменты всему залу.
На разогреве трудился малоизвестный артист кино. Минут двадцать он утомлял зал, наделив его пониманием и солидарностью с рядом спящими. Феликса разбудили жидкие хлопки публики. Наконец вышел Хазанов. С первого ряда было хорошо видно и физически ощущалось, какого труда стоило артисту вытащить зал из анабиоза, а затем подвести на свою волну. Но зато через еще минут тридцать Хазанову делать вообще ничего не надо было. Любая пауза, едва заметное движение, взгляд великого артиста вызывали в зале вулканические выбросы хохота. Феликс едва не сползал с кресла.
Не то что ныне модного мата, ничего из неподцензурного не говорилось. Но Хазанов уловил общий уровень жителей академгородка. Очень тщательно скрытая антисоветчина талантами мастера, тем не менее, приоткрывалась и доходила, вызывая гомерический хохот. И Райкина, и Жванецкого, и Карцева с Ильченко видел на спектаклях Феликс, но тот концерт Хазанова запомнился особо.
***
Диссер был успешно защищен, и уже следующим летом 1980 при новом назначении начальником партии ученая степень сыграла практическую роль: оклад значительно повысился.
Деньги, как известно, развращают. А тут еще и статус, и личный автомобиль в виде новенького ГАЗ-66 с ярко-раскрашенной будкой от каротажной станции, и несколько вертолетов в подчинении - словом все условия для того, чтобы начать портиться. Этим же летом и был совершен каскад глупостей, Феликс стал походить на застенчивого Альхена.
Первым делом с использованием служебного положения и украденных материалов была построена дача. В нарушение санитарных и водоохранных норм дачу заложили в излучине реки Князелька, русло огибало её с трех сторон. Во время пышного новоселья дача была демонстративно подарена жене Феликса, которая воцарилась там подобно героине актрисы Лори Нельсон из вестерна "Излучина реки".
Дача состояла из длинного, ладно срубленного стола среди деревьев и двух лавок по бокам. Рядом жарили шашлыки, ликующие товарищи произносили здравицы и умудрились утопить в реке целый ящик с пивом. Последующая цивилизация могла бы через миллион лет найти эту странную деревянную, почти квадратную обойму с двадцатью бутылками хорошо сохранившейся под водой жидкости. Этикетки с надписью "Пиво жигулевское" Воркутинского пивзавода к тому времени разложатся, и новой цивилизации придется создать целый НИИ для разгадки археологической тайны.
Гуляния на даче приобрели систематический характер и в одно из выходных ГАЗ-66 с пассажирами застрял по дороге, промятой между тундровых кочек. Пока производились инженерные расчеты и готовились к вызволению любимой машины Феликса из трясины, главный механик дружественного бурового объединения самовольно влез за руль и показал класс самовыезжания с последующим разрушением корзины сцепления.
Горю Феликса не было пределов. Новенький автомобиль был обездвижен. Проклятое сцепление нигде невозможно было достать. Наконец, зам Феликса Володя сообщил, что сцепление можно найти в местной ИК №8 строгого режима, впоследствии получившее название "Белый медведь". Туда, якобы, из другой ИК №18, но уже особого режима, впоследствии "Полярная сова", привозили специалиста - медвежатника на облегченном конвоировании. Этот зэк в настоящий момент трудился в автомастерских ИК №8, расположенных внутри первого периметра охраны, но вне основного.
Начальника партии после ряда процедур, связанных с магазином, пропустили за первый периметр. В мастерских Феликс встретился с немногословным, здоровенным мужиком в самом соку с лапами в совковую лопату каждая и в зэковской кепке с козырьком, скрывающим глаза. Мужик повертел железку, глянул на восстановленную такую же и куда-то отошел по организации ремонта.
Не у каждого в жизни бывали моменты под названием "бес попутал". Феликс оказался редким исключением. Оставшись один, он не мог оторвать взгляда от готовой корзинки сцепления. Им как будто кто-то руководил. Он вцепился мертвой хваткой в чужое сцепление, сомнамбулически вышел из мастерской и направился к воротам. Путь был немалым, метров триста надо было пройти по открытой местности, простреливаемой с трех караульных вышек. Он физически чувствовал на позвоночнике три лазерные красные точки и краем сознания удивлялся что еще жив. Часовой на воротах, уже предупрежденный хлебосольным Володей, проявил к Феликсу и его нераспознанной ноше полное равнодушие.
Поездив дня три, Феликс получил от своего зама две новости. Согласно первой, его разыскивал начальник ИК №18, у которого в Харпе иногда собирались за бильярдом. Украденное сцепление оказалось от его, полковника машины, за ремонтом которого медвежатника "золотые руки" собственно и отправляли в Лабытнанги. Полковник требовал сатисфакции.
Но это была не самая плохая новость. Более тяжелым проступком было обувание зеков. Не просто зеков, а со строгого режима, Феликс еще застал время, когда они ходили в полосатых рубахах с огромными красными кругами на груди и спине. Не просто банальная кража, а циничное, наплевательское отношение к доверию медвежатника. Не просто карманник из трамвая, а начальник с воли, которого вертухайские начальники подпустили.
Феликс мог бы наплевать на уголовников. Мог бы. Но не стал. И зам его горячо поддержал в этом. Получив от Феликса немалую часть его большой зарплаты, зам достал на складах потребсоюза большой фанерный ящик Беломора, чуть поменьше ящик чая со слонами, ящик галет и еще ящик печенья на десерт. Со всем этим добром на любимом ГАЗ-66 они отправились в Харп.
Харп (Северное сияние) в местной прессе получил широкую известность значительно позже, когда там сидел Платон Лебедев по делу Ходорковского. Местный корреспондент, привыкший к свободе на северных просторах, заехал на гору с целью выследить и зафиксировать Платона телевиком. Ни того, ни другого сделать не успел, как из под земли выросли незнакомые парни в камуфляже, молча разбили аппаратуру и слили из бака бензин прямо на землю. Так же молча они исчезли, но всем стало ясно, что фотосессии тут проводить не рекомендуется.
В бильярдной у полковника уже был накрыт стол, у которого шустрил старый шнырь из бесконвойных. Полковник дал себя приобнять и великодушно принял в компенсацию две бутылки армянского коньяка. Чтобы покончить с официальной частью и побыстрее приступить к душевной, полковник сказал в трубку на стене: "Доставить!"
Завели того самого, обкраденного шнифера, который не спеша начал было докладывать по всей форме. Но демократичный полковник остановил: "Ясно, Ильич, там тебе дачку подогнали, в замещение, так сказать, морального ущерба. В машине найдете". Последнее относилось к сопровождающему офицеру. Неожиданное обращение начальника колонии по отчеству, при том, что зек был заметно младше полковника, могло говорить о многом.
Шнифер лицом никак не дрогнул, и Феликс уже стал сомневаться: если в законе, возьмет ли передачу от власти. Но потом мрачный мужик медленно уперся в его переносицу и на миг показалось, что взгляд этот прицельный вроде как потеплел. Чтобы разрядить обстановку Феликс неудачно пошутил: "Был бы я партийный, да знал бы Ваше отчество, никогда бы не совершил этот низкий противоправный поступок".
Шнырь хохотнул в углу на табурете, но сразу осекся. Медвежатник посмотрел на полковника, услышал "свободен!" и величаво покинул помещение.
***
Через пятнадцать лет Феликс с женой развлекались в казино гостиницы "Космос". Уже был обозначен социальный статус, их компания была приватизирована коллективом и вышла на приличный уровень конкуренции с другими участниками рынка, и были приобретены все атрибуты успешного бизнеса: и пиджак фирменный, и "SAAB" зеленый, и мобильник с выдвигающейся антенной и знакомства солидные. Один из таких, совладелец какой-то части отеля, подошел к столу с покером против дилера:
– Долго ты, Фил, будешь тут эти карты дрочить?
Вообще-то Феликс его знал еще со времени когда тот был артистом театра Станиславского.
– Скажи ей, – кивнул на дилера, – чтобы правильные карты из кОлОды тОскала.
Девушку они оба знали, она была из Тюмени.
– ТОскала, это когда "Тоску" в Ла Скала поют, – пояснил бывший артист, а ныне приличный человек, – а Ритуля у нас все по правилам делает. За ней камера следит... Сходи лучше с женой в концертный зал на Хазанова.
Он подарил два пригласительных.
Хазанов на этот раз обошелся без разогрева, Москонцерт не обязывал. Он стал слегка поматериваться, и публике это нравилось, шутки его потеряли скрытый смысл и интригу избранности узнавания, всем в принципе было все понятно, но все равно смешно. Два часа пролетели незаметно, решили ехать домой.
Феликс пошел на стоянку прогреть машину, жена задержалась в отеле. Он завел двигатель, включил обогревы стекол, тут к нему постучали. Он приоткрыл окно.
– Выйди, – сказал незнакомый парень.
– Зачем? – спросил Феликс, отметив по зеркалам, что жены еще нет.
– Выйди, говорю, а то стекло разнесу, – парень показал из под куртки биту.
Подошел еще один, а третий стал у пассажирской двери. Выезд блокировал "Гранд чероки". Феликс моментально просчитал, что жену лучше не втягивать, кто-то из них двоих должен остаться. Он открыл дверь и вылез, сразу почувствовав ствол у позвоночника.
Его быстро провели в джип, своя машина с работающим двигателем и незапертыми дверьми осталась на стоянке.
Глаза повязкой не закрыли, мешок на голову не одели, сами не скрывались, и дорогу он видел. Это было очень плохим признаком. Спрашивать у четырех горилл бесполезно, ясно было, что они исполнители, и организация дел очень даже четкая. Пролетели по Космонавтов, потом в Сокольниках поколесили по Поперечным и Лучевым просекам и уперлись в глухие ворота, за которыми оказался двухэтажный дом.
В доме посадили за длинный стол, в дальнем торце которого в кресле с высокой резной спинкой сидел смутно-знакомый тип в черной шелковой рубахе с открытым воротом и массивной золотой цепью на шее. За ним стоял крепкий мужик в костюме с галстуком, подле Феликса находились еще два охранника. Позади типа, за его креслом комната была затемнена, и где она кончалась было непонятно. "Прямо бондиана какая-то, Коза Ностра", машинально подумал Феликс. "Хорошо хоть утюгов с тисками нет. Пока".
Но радоваться было нечему.
– Что же вы, Феликс Владимирович, упрямый-то такой? – тип с цепью положил на стол обе руки, блеснув перстнем, и Феликс сразу его узнал.
Этот тип всегда при встречах был в костюмах, очках, и никаких цепей даже не подозревалось. Но перстень он носит постоянно. Встреч было несколько. Сначала он напросился как частное лицо, которое желает купить пакет акций фирмы, где Феликс был гендиректором и мажоритарным акционером. Никто серьезно разговаривать с ним не стал. Акции на бирже не продавались, купить их можно было только у акционеров. Но уже вовсю каждый год выплачивались дивиденды и владельцы, особенно значительные, не спешили расставаться со своими бумагами.
Потом аналитики доложили, что некая фирма, зарегистрированная в Талды Кургане, скупает акции у доверчивых миноритариев. Всего таких было несколько тысяч, у людей разные мотивы и может кого-то из них и соблазняли суммой, которая выкладывается сразу, а дивиденда в будущем еще надо дождаться. Как бы то ни было, но фирма не смогла выкупить более половины процента от всего пакета. Но тот тип, а теперь уже директор фирмы из Т-К затребовал встречу как акционер. С ним говорил представитель реестродержателя, но с Феликсом в офисе они столкнулись.
Когда пакет скупщика достиг одного процента, тип запросил встречу с генеральным, где открытым текстом заявил, что хочет 10%, а за содействие обещал Феликсу внушительную сумму. Получив отказ, он выразился в том смысле, что Феликс может сильно пожалеть. Услышав "давай, до свидания", он сказал "до скорого".
И вот теперь в этом бандитском доме тип коротко, ясно и очень доходчиво все объяснил. Самого Феликса предупреждали, терпеливо и вежливо просили, немного угрожали, и умный человек давно должен был все понять. Поскольку Феликс оказался неумным, он подписал себе приговор, который обсуждению не подлежит. С ним все решено, живым он не выйдет, надо расслабиться и думать о семье.
С начала этого происшествия с Феликсом в общем-то обращались относительно корректно. Ситуация конечно была совсем неприятная, но без признаков живодерства. Феликс, кое-что повидавший на своем коротком веку успешного бизнесмена и знакомый с подобными историями, с самого начала почему-то решил, что его припугнут и чего-нибудь попросят. Жену он не захотел втягивать, мало ли как пойдет, поэтому при захвате особо не трепыхался и старался убраться от своего автомобиля побыстрее.
Насторожился, когда по дороге бандиты не закрыли ему глаза. Сейчас, когда этот неприятный тип обыденным голосом, как само собой разумеющееся, сообщил что его убьют, он все-таки сначала не принял всерьез, но что-то в обстановке и облике этих людей подсказало ему, что здесь не шутят. Страх подступил, потоптался на окраине сознания, но мысль что убийство для здешних обитателей это будничное и привычное дело, мгновенно открыла все шлюзы. Он сразу вспотел, страшно захотелось пить.
Тип это заметил, глянул на охранника, тот налил полный хрустальный стакан минералки и весьма учтиво подвинув его приговоренному. Феликс залпом осушил стакан, попросил еще, но тип, бросив "перебьешься", не захотел терять время.
В соседней комнате, продолжал тип, сидит нотариус, который зафиксирует сделку по продаже Феликсом всего своего пакета акций. В машине около "Космоса" сидит его жена, за ней пристально наблюдают. После подписания документов Феликс позвонит ей, велит ехать домой, никому ничего не болтать, утром сообщить в совет директоров, что Феликс решил продать свои акции и владеть ими будет теперь фирма из Т-К. Жена давно подозревала, дескать, что подлец имеет любовницу, и теперь он нашел мужество признаться ей, позже переведет много денег, а сейчас с любовницей уезжает за границу.
Жена должна понимать, что невыполнение ею инструкций будет грозить Феликсу, а он должен думать о ней и детях. Изъянов в этой бандитской логике он не нашел. По крайней мере, в своем состоянии.
Феликс растекся по твердому деревянному креслу, он даже неуместно представил себя в виде детской игрушки "Лизун", который стекает во все щели, но на самом деле старался держаться хорошо. Чтобы со стороны подумали, что угрозами и страшилками его не запугать.
В это время сзади типа, в темном секторе произошло какое-то движение. Охранник исчез в темноте, потом быстро вернулся и на ухо, уткнувшись квадратным подбородком в золотую цепь, что-то сказал типу. Тип удивился, обернулся со словами "Вы уверены?", и в это время на секунду зажглась напольная лапа с большим абажуром и Феликс успел подумать, что прицельный взгляд крупного мужчины, сидящего на диване, он уже где-то видел. "Делай, как велено!", услышал Феликс низкий бас.
Кроме Феликса услышали и другие. Его также быстро посадили в знакомый джип, рядом сел охранник с подбородком, они молча долетели до гостиницы и остановились метров за сто до стоянки. Оттуда сразу выехал другой джип. Феликса высадили, отдали сотовый, и охранник сказал:
– Извините, мы перепутали. Вас просили забыть этот "инцинден". Забыть! – значительно повторил охранник.
– Уже забыл, – быстро сказал Феликс, – так и передай шниферу, все забыл, включая адрес.
– Какому Шниферу?
– Ты в доме скажи, – кому надо, поймет.
Жена сидела в заведенном "SAAB"е на стоянке как приклеенная. Такие тогда времена были: не знаешь что делать, лучше не дергайся.
***
Еще через пятнадцать лет слегка постаревший Феликс в составе каравана автотуристов из шести дизельных "Рендж Роверов" путешествовал по Мексике. К этому времени он стал вполне успешным и состоятельным бизнесменом с укрепившейся репутацией, уверенным стилем руководства большой компанией и широкими возможностями путешествий по миру со всеми удобствами.
Пару дней, пока с разных сторон света собиралась группа, жили в клубном отеле "One and Only Palmilla" на самом юге п-ва Калифорния, Кабо-Сан-Лукас. С просторной лоджии его номера, через листья пальм просматривался океан, на берегу, под крышами из листьев были устроены бары с любой выпивкой и изысканными закусками, метров через 300 по дорожкам среди тропического леса можно было попасть в зону активного отдыха с огромным бассейном.
Со стороны океана бортика у бассейна не было, его вода как бы сливалась с океанической, а пальмы, посаженные на берегу между бассейном и океаном, росли как из воды. Такой был оптический эффект.
С утра он послал эту картинку жене, которая перестала куролесить с ним по свету и дожидалась, пока не подрастут внуки.
– Не верю, что такой рай существует в натуре, а не только в рекламных буклетах.
Тогда Феликс с лежака повторил фото, поместив на передний план свою ступню со знакомыми признаками плоскостопия. Доказательство было принято.
Стартовали по плану, поехали хорошо, споро, весело переговариваясь по радио, погоняли по воде в мелководной бухте, потом по пустыне с гигантскими кактусами, потом на предельных скоростях по дну высохшего озера – короче автомобиль Феликса не выдержал, и набор запчастей с механиком каравана не помогли.
Дотащили его на буксире до Лигуи. Там в автомастерской спецы поковырялись, поскандалили между собой и признались, что "Рендж Ровер" им не по зубам. Около мастерской участники каравана собрались в круг под палящим солнцем и стали совещаться. Тут подошел один из спецов и посоветовал по дороге на север обратиться в большую фазенду, где у хозяев несколько таких дорогих джипов. Фазенду по дороге на Лорето пропустить нельзя, она одна там такая богатая.
На буксире, без кондиционера, с открытыми окнами Феликс откровенно затосковал, но делать было нечего. Въехали в рыбацкую деревню на берегу Калифорнийского залива. Мальчишки долго бежали рядом, и Феликс скормил им весь свой сухой паек. Они с воплями накидывались на дары, словно чайки на остатки рыбы в сети около лодки.
Наконец, в стороне от дороги, на берегу, они увидели фазенду. Подъехали к высокому, длинному глухому забору с железными воротами посредине. Феликс с командором и переводчиком подошли к воротам, остальные остались в кабинах. На воротах не было никаких средств связи, ни звонка, ни монитора – ничего для сообщения непрошенного гостя о своем прибытии. Но сверху крутились две камеры. Ничего не происходило на этой кошмарной жаре, Феликс снял шляпу и стал вытирать лысину большим платком.
Постояли еще минуты три, не решаясь пинать ворота, как вдруг неожиданно клацнуло и в воротах открылась маленькая калитка. Из нее вышел мексиканец с револьвером под мышкой и выслушал вопрос о может быть, случайно, если вы имеете дело с такими машинами... впрочем, все объяснения он слушать не стал. Огромные ворота почти беззвучно, медленно распахнулись, и им на английском было указано затащить сломанный автомобиль во двор рядом с воротами и вернуться за ним завтра.
Просители уставились на мексиканца, потом друг на друга, затем Феликс просто забрал необходимые вещи, и весь караван отправился на поиски места для ночевки.
На следующий день, ближе к полудню они подъехали к воротам на одной машине. Тот же мексиканец пригласил пройти через калитку одного Феликса. Его повели по направлению к главному дому, причем ухоженное буйство зелени, аккуратные дорожки, фонтаны и фонтанчики, теннисный корт сбоку, а за ним настоящие белые футбольные ворота – все это великолепие сильно напоминало пятизвездочный клубный отель Палмилла.
Перед длинным двухэтажным домом стоял Рендж Феликса. Мексиканец открыл водительскую дверь и пригласил его за руль. Феликс не сел в кабину, а только завел двигатель, чтобы охладить салон, и закрыл дверцу. На все суетливые вопросы, сколько он должен, как это удалось починить, что за волшебники тут живут, мексиканец отвечал односложно. Платить не надо, кое-кому машину починить одно удовольствие. Хобби.
Да кто же у вас такой мастер?
Мексиканец непроизвольно поднял глаза в направлении второго этажа. Феликс обернулся и столкнулся со знакомым прицельным взглядом. Он не успел ни помахать, ни крикнуть слова благодарности, ничего не успел. Крупный мужчина развернулся и исчез в комнатах. Мексиканец сказал: "Вамос, пор фавор!".
У Лорето заработала сотовая связь. Феликс позвонил, в Москве было ранее утро.
–Тебе привет! – Радостно сообщил он жене.
– Или?, – озадачился неожиданными мексиканскими знакомыми сонный голос.
– Ну, тот, помнишь? Который меня около "Космоса" захватил, а потом неожиданно вернул.
– Сейчас хоть не захватил? – спросила после раздумья.
– Наоборот, помог!
– А он что, там скрывается?
– Не знаю, но он в полном порядке.
– Ну и дай ему Бог здоровья!
***
Еще через год, в России жена окликнула Феликса:
- Иди сюда, быстро! Смотри что показывают...
В новостях вели репортаж из США о пресечении наркотрафика в пограничном Тихуана. Наркобароны для провоза больших партий организовали туры на дорогих джипах из Сан Франциско по хайвеям в Мексику, где маршруты проходили по бездорожью. Все джипы были искусно переоборудованы для незаметного хранения мешков с вакуумной упаковкой, затрудняющей работу собакам.
Полиции, видимо, пункты отправки и приема героина с обеих сторон границы, действующие лица и другие подробности были уже известны. Поэтому они в этот раз решили не прослеживать путь, а демонстративно под многочисленные камеры арестовать восемь джипов прямо в центре города, на стоянке у ресторана. Когда ничего не подозревающие перевозчики - обычные автотуристы вышли после ланча, они сразу попали в кольцо журналистов и толком ничего понять не могли.
Одновременно брейкинг ньюс показывали аресты наркобаронов в разных местах. В одном из сюжетов Феликс узнал знакомую фазенду.
Её осаждали по всем правилам военного искусства, большими армейскими силами. ТВ снимало с нескольких точек на земле и с двух вертолетов. В какой-то момент, когда в высокой стене в нескольких местах взрывами были образованы широкие проемы, откуда-то, словно из под земли на берегу, выскочил большой черный катер. На огромной скорости он направился к средине пролива. Вертолеты метнулись за ним, как пчелы разоренного улья за медведем, норовя цапнуть его в измазанный медом черный нос.
Внезапно, километрах в десяти от берега катер сбросил ход. Вертолеты приблизились, но камеры ни одной живой души на катере не обнаружили. Вертолеты закружились вблизи, то носами к катеру, будто гончие вынюхивая дичь, то хороводились боками с открытыми дверьми, и в этот момент катер взорвался. Огромный столб огня вмиг зажарил бы вертолеты, если бы они висели сверху. Но они рыскали сбоку и от взрыва только взмыли, повертелись вокруг пенистого поля и вернулись к фазенде.
- Русские не сдаются... - сказала жена.
- За тридцать пять лет я даже имени его не узнал, - задумчиво протянул Феликс и вдруг не к месту вспомнил фасонистый кремовый пиджачок с бриджами и тревожный вопрос " Рыжий, у тебя кодла есть?".
Он поспешно вернулся к новостям, но там осталась только картинка с медленно падающими в воду, догорающими фрагментами.
Жена выключила телевизор. С потухшим экраном плавно опали и зыбкие воспоминания полувековой давности.
Июль 2019