Вот уже несколько дней Алана сидела возле постели матери. С каждым днём женщине становилось всё хуже и хуже. Дыхание тяжелело, хрипы делались громче. Алана неспешно поднялась с пола, где сидела последние минут пятнадцать, обхватив колени руками и не сводя глаз с младшего брата, спавшего на небольшой кровати. Ему почти десять, на пять лет младше сестры. Проходя мимо мирно спавшего мальчишки, которого она отправила отдыхать, девушка тяжело вздохнула. С месяц назад погиб их отец. Он занимался охотой, и однажды его нашли загрызенного дикими зверьми. Они не сожрали тело человека, просто растерзали, будто мстили. Эта картина до сих пор стоит перед глазами Аланы. Лица не было, одно месиво. Опознали только по шраму на запястье. Вспомнив это зрелище, девушка осознала, что не может оставить брата ещё и без матери. Сестра есть сестра, а мать – это мать. Сестре никогда не заменить материнскую любовь и заботу.
Зайдя в комнату, где на кровати лежала мать, Алана подошла ближе и сняла полотенце со лба женщины, задержав взгляд на влажном от пота лице. Девушка обмакнула полотенце в небольшом, железном, со множеством царапинок тазике и, выжав, вернула прохладную ткань на лоб матери.
Стараясь не будить брата, Алана вышла на улицу и присела на ступеньках чуть покосившегося крыльца. А старая дверь предательски скрипнула.
Несколько минут девушка сидела в тишине, заплетая длинные тёмно-русые волосы в косу. Взгляд бегал по соседним домам, выстроенным в ряд на той стороне дороге, по проходившим мимо людям. И так же быстро одна мысль сменяла другую.
Старая дверь скрипнула ещё раз. Алана обернулась и увидела брата.
– Ты сегодня не собираешься на подработку? – Мальчик спустился на одну ступеньку и присел рядом с сестрой. Та молча отрицательно мотнула головой.
– Что делать? – Каждый понимал вопрос по-своему. Мальчишка – на какие деньги теперь покупать еду и хлеб и чем платить лекарю, который вечером снова придёт проведать их мать и дать ей лекарства. А Алана думала о том, как спасти мать. Она видела и понимала, что те настои на травах маме совсем не помогают. После завтрака, принятия лекарств и ухода лекаря мать задремала, но так до сих пор и не просыпалась. Близилось время обеда.
– Держи, – Алана вытащила из кармана все деньги, которые у неё были. Этого должно хватить дня на три-четыре.
– Откуда у тебя столько денег? – Изумлённо глядя то на кучу монет в двух ладошках, то на сестру, тихо, дабы никто посторонний не услышал, хотя и прохожих сейчас не было, спросил братишка.
– Продала пару папиных ножей и несколько тушек белок. – Спокойно ответила девушка.
– Белок? – Мальчик зажал монеты в руках. – Мать после смерти отца запретила тебе одной ходить в лес и охотиться. А если бы ещё и тебя звери загрызли? Лучше бы этих сов убила. – Брат махнул в сторону яблоневого дерева, поджал тонкие губы, глядел на сестру исподлобья, нахмурив густые брови, и шумно дышал.
– Прекрати, Кейн. – Строго взглянув на брата, Алана обернулась на дерево. Там сидели две совы. Одна белая, а вторая почти полностью сливалась со стволом так, что не сразу и разглядишь, но только не взглядом юного охотника. – Ты их мог сейчас спугнуть. – Алана достала из-за пазухи большое персикового цвета перо.
– А это мне зачем? – Кейн потянул руку и к перу.
– А это не тебе. Это я в лесу нашла. Я думаю, это перо феникса, а их слёзы лечат. – На что Кейн стукнул себя по лбу и закатил глаза.
– Ала, только не говори, что ты веришь в эти сказки. Даже я в них не верю! – Воскликнул мальчишка. Алане слабо верилось в его слова. Кейн скорее пытался казаться взрослым, нежели действительно во что-то не верил. Брат каждый раз восхищается какими-нибудь сказочными героями и твердит: «вот бы встретить его» или «я хочу быть на него похож».
– А я верю, и я найду.
– Как ты вообще искать собираешься?
– Начну с того места, где нашла перо.
– Только обещай, что дальше знакомой части леса не пойдёшь! – Спорить с сестрой было бесполезно. – И вернёшься не позже, чем через три дня! Чем я буду платить за лекарства?
– Хорошо. – Алана поднялась и направилась обратно в дом.
– Ты не сказала «я обещаю»! – Кейн вскочил следом. А девушка мысленно уже представляла, как брат опять сжал губы, глядит на её спину исподлобья и вот-вот начнёт шумно дышать.
– Я сказала «хорошо», так что не начинай. – Девушка зашла в дом, брат следом за ней. Сопеть не стал, чтобы не подливать масла в огонь, а вот взгляд не изменил.
– Деньги спрячь, – оглянувшись на брата, который так и стоял посреди помещения, держа перед собой руки и сжимая в них деньги. Кейн убежал к старому комоду, а Алана достала из-под стола на кухне сумку, в которой уже было сложено всё самое необходимое. В неё же положила и перо.
– Мама проснётся, покормишь супом. – Обратилась девушка к вернувшемуся на кухоньку брату, а про себя добавила «если». – Если останется, на ночь в погреб уберёшь. – Алана крепко обняла брата, а он – её. – Если что-то понадобится или случится, беги к тётке.
Поцеловав Кейна в лоб, девушка мягко ему улыбнулась и вышла из дома.
***
По знакомой извилистой тропке Алана быстро, чуть ли не бегом, шла вперёд, оставив родную деревню, большую для здешних мест, далеко позади. Скорей! К тому месту, где она нашла в кустах светло-оранжевое перо! Столь нежного цвета, что где-то в глубине души закралось сомнение, что оно не могло принадлежать ярко-огненному Фениксу. Но эта мысль тут же стерлась другой: а кто и когда последний раз вообще их в живую видел?
Всё ближе и ближе. Девушка перешла на бег. Ещё пара поворотов хорошо протоптанной лесной дорожки и вот оно. То самое место.
Остановившись возле куста и восстановив дыхание, Алана ещё раз осмотрела траву вокруг кустарника и рядом с ним.
Ничего.
– Всё равно найду. – Тихо вымолвила девушка. Ни злости, ни раздражения. Лишь хладнокровное спокойствие.
Скоро начнёт смеркаться. Алана вышла к полянке, дабы ночевать не на тропе. К полянке, на которой они с отцом часто останавливались для перекуса. Спешно натаскав немного еловых веток и хвороста, подстрелив одну белку, девушка содрала с убитого животного шкурку и принялась разводить огонь. С собой она взяла пару пирожков, овощей, хлеба и воды. Но то, что дольше хранится, лучше оставить на потом.
То ли от того, что девушка не сидела на месте, то ли от беспокойства, то ли судьбе так хотелось, но сегодняшний день закончился слишком быстро.
Сумерки неумолимо сгущались. Настала очередь луны наблюдать за миром. Под её бледным, серебристым светом по поляне заплясали тонкие ветвистые тени.
Костерок потушен. Ещё какое-то время от него пыхало жаром, но постепенно становилось всё холоднее. Натянув шерстяные носки и закутавшись в длинную теплую кофту, Алана легла спать на еловые ветки, прижавшись спиной к дереву.
После гибели её отца, были убиты несколько волков. Уже больше недели не слышно воя. Может, всех перебили, может, часть ушла дальше в леса. Медведей в их лесу отродясь не водилось. Но ни это, ни знакомая местность не заставили Алану далеко убрать лук и выпустить из рук нож. В ножнах, дабы самой не пораниться во сне.
Стрёкот кузнечиков внезапно разбавился хлопаньем крыльев и шелестом листвы: белое пятно подлетело к соседнему дереву и село на ветку. Ухнула сова. Пока не задремала, Алана не сводила глаз с совы. И девушку не покидало чувство, даже во сне, что на неё непрерывно смотрит белая царица ночи.
Полностью волков не истребили. И никуда они не сбежали. Они притаились. Выжидали. Стали осторожны и осмотрительны.
И сейчас один зверь, огромный чёрный волк, крался через кусты. Запах знакомого дома влёк хищника за собой. Притаившись в метрах пятнадцати, зверь вглядывался в темноту. Как вновь раздалось редкое хлопанье крыльев, шелест листвы, хруст поломанных веток.
Алана резко распахнула глаза и, стараясь не издавать ни звука, медленно вытащила нож из ножен. Прислушалась. Ни стрёкота кузнечиков, ни уханья совы, хотя она всё ещё сидела на ветке: чуть приподняв голову, девушка увидела сову. Ветер стих. Больше ни один лист не колыхался. Будто всё замерло. И только собственный бешеный пульс бил по ушам.
Глаза волка встретились со взглядом нечеловеческих глаз на человеческом лице. Персикового цвета очи, лишённые радужки и зрачка, в темноте казавшиеся серым стеклом, не выражали ничего. Зверь не чувствовал запаха, не слышал сердцебиение, не ощущал страха. Только силу. И жар. Человек, за чьей спиной сложены два огромных крыла, отрицательно покачал головой. Волк, повинуясь, но продолжая скалиться, отступил назад, ещё на шаг, развернулся и неслышно растворился в темноте.
Вновь пара взмахов крыльев, шелест потревоженных крон деревьев.
Алана резко соскочила и обернулась назад. Но больше не услышала ни звука. И только внезапная тень над головой перекрыла путь свету полной луны. Девушка вскинула голову и увидела силуэт огромной птицы на фоне безоблачного, звёздного неба. Порыв ветра сдул прядь волос с лица Аланы. И только сейчас девушка заметила, как жизнь вернулась: ветер, кузнечики, листья.
И оживилась сова. Ухнула, захлопала крыльями, склонила голову набок и зажмурилась. А потом снова спокойно уселась на ветке и впилась своими жёлтыми глазами в девушку.
Долго Алана не могла уснуть, а проснулась, когда уже рассвело. Вот бы сейчас оказаться дома, в своей тёплой постельке, рядом выздоровевшая мать, живой отец и звонкий смех брата из соседней комнаты. Думала Алана, сильнее кутаясь в кофту.
Надев кофту на себя, девушка принялась завтракать: съела один огурец, кусок хлеба, запивая его водой.
– Что? Спать легла? – Усмехнувшись, вслух спросила Алана, гладя на ныне пустующее место, где всю ночь сидела сова.
Фляга с водой, лук, колчан, нож, сумка. Всё нацепив по своим местам, девушка поднялась и огляделась по сторонам.
– Где-то за спиной я слышала. – Туда в лес и пошла. Долго идти не пришлось. Всего пару минут. И внезапное уханье заставило девушку остановиться и дёрнуться от испуга.
– Чтоб тебя. – Стоило только взгляд с земли поднять, и Алана тут же увидела белую сову на ветке. – Что-то она меня уже напрягает.
Взгляд с совы скользнул в сторону, и на веточке Алана увидела в листьях такое же перо, какое лежало у неё в сумке.
– Оно моё, – подходя ближе к дереву и снимая перо с ветки, сказала девушка. Закатив глаза и вздохнув, добавила: – Боже, я уже с совами разговариваю.
Сова ухнула.
– А она мне отвечает. – Настороженно протянула девушка, обречённо выдохнув.
Но даже эта надоедливая и странная спутница не перебила вновь заискрившуюся надежду, исчезнувшую сегодня ночью под волной страха.
Алана вернулась к месту своего ночлега, взглянула на небо, вспоминая, в каком направлении пролетела птица.
– Ну что? Идём туда? – Кому сказала? Самой себе? Или всё-таки сове? Алана была уверена, что оглянись она сейчас, то непременно увидит где-нибудь на ветке эту сову. Но не хотела, поэтому просто пошла вперёд.
– Всё к вашим услугам. – Идя по тропинке, тихо вымолвила Алана. На сей раз точно себе.
Эта часть леса ей была уже незнакома. Но тропа была, и девушка смело шла по ней вперёд. Быстрей, лишь бы успеть. Глаза смотрели под ноги здесь и сейчас, а в мыслях только дом, оставленные мать и брат.
Ближе к полудню тропка вывела к старому, разваливающемуся храму. Половина крыши уже давно исчезла, из одного окна торчал куст, из другого выросло дерево.
Сладко благоухали цветы. Заливались сказочным пением соловьи. Звонко журчал ручей. Невольно возникает желание остаться здесь навсегда, вдали от суеты, тревог и беспокойств.
Алана, убрав кофту в сумку, пошла вперёд к ручью, по обе стороны которого валялись булыжники, когда-то укрепляющие берега неспешного потока воды, протекающего через храм. Фляга на половину пуста, и неизвестно, сколько ещё времени придётся провести в пути, прежде чем найдётся следующий пресный водоём.
Закрывая полную флягу, девушка чуть не выронила её от внезапного чиха и последующих тихих ругательств. До этой секунды местность казалась безлюдной. В таких заброшенных местах встретишь, пожалуй, только животных и птиц. Или разбойников. Бутыль девушка удержать-то удержала, а себя от испуга не очень: Алана отступила назад, нога вместе с маленьким камнем съехала, и девушка села на большой камень, больно ударившись. И тихо выругалась.
Поднявшись с камня и потерев ушибленное место, Алана осторожно направилась к храму, к расколотой пополам арке, под которой ручей затекал внутрь священной постройки. В храме к этой же арке шёл человек, мимо его чутких ушей бормотание не прошло, как и падающие камни и шаги. А вот его шагов Алана не слышала. Зато по пути, оглянувшись в сторону, снова заметила ту сову, сидящую на ветке торчащего из здания дерева.
Отвлеклась на эту дурацкую сову, перевела взгляд вперёд и отскочила назад. Внезапное появление человека из обломков чуток… Нет, Алана не испугалась. Немного неожиданно, а так совсем не страшно. Стоит отдать должное, девушка не издала ни звука. Подумаешь, запустила полную воды флягу, которую сжимала в руке. И тут же схватилась за нож.
– Ты кто? – Спросил незнакомец, ловко поймав летящую в него бутыль.
– А ты кто? – Повторила вопрос девушка.
– Я знаю, кто я, а вот кто ты – нет.
– Ты ненормальный? – По голосу Алана поняла, что перед ней парень, несмотря на длинные волосы и чёрные одежды в пол, напоминающие халат, подпоясанный поясом и с золотыми узорами, языками пламени, на подоле и на широких рукавах. Взгляд Аланы скользнул с головы юноши до его пят. Точнее до босых пальцев ноги, выставленной чуть вперёд на камень, ведь незнакомец так и застыл, пытаясь сделать шаг.
– Ненормальный. – Вполголоса добавила Алана и убрала нож в ножны, прикреплённые к поясу.
– Если бы я разрезал её кинжалом, тебе бы пришлось набирать воды в руки и так нести. – Юноша протянул Алане флягу.
– Спасибо. – Девушка выхватила бутыль. – Ты здесь не видел большую рыжую птицу? – Раз уж больше не у кого спросить, так хоть у этого чокнутого. Какой нормальный человек будет шататься по руинам храма босиком? Может, он тут и живёт ещё?
– Нет, не видел. – И ведь не соврал. – Быть может, название скажешь? Вдруг я знаю, где эти птицы обитают?
– Феникс. – Уверенно ответила Алана. Уж более сумасшедшей, чем её собеседник, точно не покажется. Самой себе, по крайней мере, а что подумает этот человек, ей было всё равно.
– Думаешь, они существуют? – Скептически спросил парень.
– Перья есть, значит и птица тоже. – В качестве доказательства Алана достала перо из сумки, куда сначала положил флягу, дабы не мешала.
– О, так это моё перо.
– Ага, твоё. – Скептически ответила девушка, скопировав интонацию парня, с которой он произнёс фразу чуть ранее, когда спрашивал существуют ли Фениксы на этом белом свете.
Алана пошла прочь от храма.
– Ну и куда ты пошла? – Юноша двинулся следом.
– Искать дальше. – Коротко ответила Алана, не останавливаясь ни на секунду. – А ты куда? – Она даже оборачиваться не стала, ведь сейчас слышала и шаги, и голос вблизи от себя.
– С тобой. А зачем нам Феникс?
– Мне нужны его слёзы, а зачем тебе – не знаю. – Девушка бросила недоверчивый взгляд через плечо на парня. – И уж лучше я пойду одна.
– Перо-то моё. Меня спросить не хочешь? – Едва уловимая нотка раздражения проскочила в голосе парня.
– Чего? – Если честно, то Алане не очень-то и хотелось вести диалог с этим странным типом. Да и в то, что это его перо верилось с трудом. Девушка что-то крыльев не заметила.
– Моя раса переняла способности Фениксов, так что на… – Достав маленькую колбочку, плотно закупоренную, со слезой протянул девушке через плечо. Алана неспешно взяла и, чуть наклонив, разглядела внутри капельку, ярко блестящую на солнце. – … И пошли уже обратно, откуда ты там пришла. А то можно не успеть. – Уверенной походкой псевдофеникс сошёл с камней вдоль ручья и направился к лесу через полянку. – И раз уж ты спросила, меня Шань зовут.
– Галлюцинации? На солнце перегрелся? Я ничего не спрашивала. – Тем не менее, Алана последовала за парнем. А пока Шань шёл впереди, он позволил нерву у правого глаза немного подёргаться.
– Во-первых, я ничего платить за эту слезу не собираюсь. Вдруг от неё нет никакого толка. – Начала монолог Алана, предъявляя претензии и подозрения. – Во-вторых, откуда ты знаешь, что мне надо куда-то успеть? И, в-третьих, откуда ты знаешь, что мне в эту сторону?
Шань закатил глаза. Что за вредная девчонка? Благо ручей остался уже позади, никто в нём случайно не утонет.
– Во-первых, у тебя тоже галлюцинации, про плату я ничего не говорил. Во-вторых, – Шань остановился, оглядевшись по сторонам, и, когда Алана с ним поравнялась, прошептал ей на ухо: – Слёзы Феникса умеют только лечить. Ну и, в-третьих, - уже с привычной громкостью продолжил парень. – Ты была на этом берегу ручья, а здесь тропа только одна. – Шань одарил девушку взглядом учителя, уставшего объяснять очевидные вещи своему бестолковому ученику. – Своё имя назовёшь? Или мне тебя дурилкой называть?
– Алана. – Буркнула девушка. Слишком умный, что ли? – Только молча иди, пожалуйста. И у меня есть нож. – Алана только и одаривала нового знакомого настороженным взглядом. У неё оружие на виду, предупреждать, поди, и не надо.
– Ладно. Будто мне не лень разговаривать. – Согласился Шань. Правда, ему больше казалось, что он сам кому-то язык отрежет. – Только поясню. На солнце слезу не оставляй, крышку лишний раз не открывай.
Алана кивнула. Она подумала о сегодняшнем дне, о дороге домой. И даже как-то радостней стало от мысли, что она так скоро возвращается. Но к Шаню подкралось нехорошее предчувствие.
Как и обещал, Шань всю дорогу до той поляны, где ночью ранее Алана ночевала и где собирались ночевать и сегодня, шёл молча. За всю дорогу только раз ответил девушке вовремя перекуса, что не голоден. На что Алана ляпнула, что он её на ужин съест.
– Своей постелью делиться не буду. Сам иди и ищи. – Алана устроилась на еловых ветках и принялась есть овощи и последний пирожок с картошкой. – Ужинать тоже не будешь?
– Ни ужинать, ни спать. Волки водятся. – Коротко ответил юноша.
– Если что, будить не надо. Сама проснусь. У меня слух чуткий. – Доев свой скромный ужин, девушка укуталась в кофту и завалилась спать. Находилась она на неделю вперёд.
Небо становилось всё темнее. Ночь сегодня такая же безоблачная. А луна казалось светила сильнее, ярче, да и была больше, чем вчера.
Алана уснула сразу. Она не слышала, как прилетели совы. Сначала белая, так надоевшая ей за предыдущие сутки и сегодня державшаяся чуть поодаль. И вторая, коричневая, прилетевшая со стороны деревни, где жила девушка. Не слышала, как улетел и вернулся её новый знакомый, которому она слабо верила, но в его присутствии спалось спокойнее. Сомневалась, что это его слеза, но мысленно себя убеждала, что эта та самая слеза – слеза Феникса, отобранная Шанем у птицы. Алана ведь и не знала, что насильно сделать это проблематично. То есть невозможно. Хоть и обещала, что сон у неё чуткий, но чутким оказался нос. Утром, когда солнце давно уже встало, Алану разбудил запах свежеиспечённого хлеба.
– Ты где его взял? – Сев на еловой постели, поинтересовалась девушка.
– Купил. – Неуверенно ответил Шань. Где ещё он мог его взять? Испечь? Прямо здесь? Прямо из ничего? Прямо… Нет, огонь, конечно, можно развести, но…
– Где? – Алана вскинула рукой, указывая на лес кругом.
– В соседней деревне. – Но парень не стал уточнять, в какой именно.
– Ты меня здесь одну бросил? – Возмутилась девушка.
– А что? Слух же у тебя чуткий. – Усмехнулся юноша. Говорила-говорила, а ни разу сама не проснулась.
– Не мог ты так быстро вернуться. – Скептически заметила Алана.
– Если летать, то мог. – Отломив себе половину лепёшки, вторую Шань протянул девушке.
– Пф, что? – Усмехнулась Алана, но хлеб с какой-то начинкой взяла. Что-то она опять не заметила за спиной крыльев. Врёт и не краснеет.
– Если ты чего-то не видишь, не значит, что этого нет. – Шань принялся есть лепёшку, как бы намекая, что хватит уже этих разговоров. Алана какое-то время наблюдала, как есть парень, и, убедившись, что живой, тоже решила съесть эту лепёшку и распробовала внутри сыр.
– Ты бы лучше себе ботинки купил. Или хватает только на хлеб? – Алана доела свою половину лепёшки.
– Захочу, слетаю домой и обуюсь. – Шаню порядком надоело отвечать на глупые вопросы, что отпечаталось на его лице.
– Ага. – Голос девушки всё ещё был полон скепсиса. Она была уверена, что Шань просто где-то неподалёку встретил путника, напугал и отобрал еду. И в лучшем случае первый встречный ушёл живым.
– Ладно, пойдём. – Поднявшись с импровизированной постели, Алана стряхнула с себя еловые иголки и убрала кофту в сумку. Уже достаточно тепло. Кажется, даже жарче, чем вчера.
– Будешь? – Алана сделала пару глотков воды и протянула бутыль парню, на что тот лишь отрицательно мотнул головой. – Подозрительно молчишь последние минуты две. – Фыркнула девушка и убрала флягу в сумку. Оружие по местам. Все вещи собраны, можно и идти.
– А ты стрелять-то хоть умеешь? – Юноша поднялся с земли и пошёл следом за Аланой.
– Лучше бы ты и дальше молчал. – Цыкнула девушка и, гордо задрав голову, зашагала по тропинке быстрее. Сначала закралась мысль пристрелить этих двух сов, одна из которых преследовала со вчерашней ночи, а уходя из дома в своё короткое путешествие, Алана видела обеих, и которые только что попали в её поле зрения, но потом юная охотница решила никому ничего не доказывать. Ишь ты!
– Говорю – плохо, молчу – плохо, опять говорю – опять плохо. – Где-то за спиной девушки бурчал Шань. И теперь глаза закатывала Алана, но ничего не отвечала, дабы ни у кого не возникало желания пререкаться.
Какое-то время Алана шла привычным шагом, но чем ближе деревня, тем шаг её ускорялся. Чем ближе дом, тем сильнее нарастала тревога. Как девушке казалось, её слишком долго не было дома. А за это время могло случиться что угодно! Мать могли даже похоронить! А Алана с ней не успела попрощаться!
И вот она – родная деревня. Пара улица. И за следующим поворотом показался её дом с распахнутой настежь дверью.
Всегда первым делом приходят самые дурные мысли. А вдруг дверь оставили открытой, чтобы любой, кто хотел, мог зайти и попрощаться с покойницей? От этой мысли Алана перешла на бег. Забежала на крыльцо, пропустив одну ступеньку, и остановилась, услышав с огорода за домом мамин голос и смех брата.
Жива!
Сейчас. Минуточку. Только посидит здесь на крыльце. Успокоит бешено колотящееся сердце ровным дыханием. Проглотит ком, застрявший в горле. И дождётся, когда высохнут выступившие на глазах слёзы, кажется, теперь уже от радости.
А пока Алана оглянулась на дорогу, но спутника своего так и не увидела. Шмыгнув носом, девушка вышла на улицу и огляделась по сторонам, но странный знакомый как сквозь землю провалился.
– Мама! – Алана вернулась во двор и побежала за дом, бросив у крыльца сумку и лук с колчаном. – Мама! – Повторила девушка, заворачивая за угол.
– Алана! Доченька! – Женщина поставила старую лейку и пошла навстречу дочери.
Алана бросилась на шею матери, и они крепко обнялись.
– Ты в какую деревню ходила за лекарством? – Спросила мать, погладив дочь по голове. А Алана улыбнулась брату, а он – ей. Маленький врунишка, но оно ведь и к лучшему: меньше волнений для мамы.
– Оно, кажется, сейчас больше не нужно. – Радостно произнесла Алана.
После ужина Кейн тайком рассказал сестре, что маме становилось только хуже, а сегодня утром она – о чудо! – проснулась совершенно здоровая.
– За хлебом летал. – Настолько тихо произнесла Алана, что человеческому уху не уловить её слов. Девушка и сама не поняла, вслух она произнесла эту фразу или только подумала. Последние полчаса она лежала в кровати, крепко сжимая в руке маленький флакончик со слезой. Кажется, все уснули: тихое сопение доносилось до ушей Аланы. Она, стараясь не шуметь, тихонько спустилась в погреб и спрятала флакончик в самодельную крохотную шкатулку, а её положила за деревянный ящик в самом дальнем и тёмном углу.
***
Они любят появляться в темноте. И вот сейчас, когда время перевалило за полночь, посреди разрушенного храма появился призрак. Шань лениво обернулся в его сторону, почувствовав знакомую энергетику, от которой веяло холодом.
– И что ж мне всегда подаются нытики? Или вредины? – На последнем слове юноша сделал акцент, глядя на призрака с явным недовольством.
– Судьба такая? – Пожав плечами, робко спросил призрак, боясь разгневать.
– Надо будет брату отвесить подзатыльник.
– Благодарю. – Вымолвил призрак отца Аланы.
– Было бы за что. Я ведь говорил, от неё зависеть будет. – Тихо ответил Покровитель Солнца.
Сильные всегда помогают. Но только тем, кто продолжает барахтаться, цепляясь за последнюю надежду, а не смиренно идут ко дну, свив камень на шее из собственных рук.