Мы молча шли по аллее, слабо освещённой уличными фонарями. Листья слегка пожелтевших клёнов нависали над нашими головами. Я заметил, как она немного напряглась и сильнее прильнула ко мне. Я спросил, в чём дело, но, не дождавшись ответа, сам понял причину. Начал моросить дождь, потоком ветра смахнуло шифоновый шарф с её плеч, и холодные капли задели её бархатистую кожу, свободную от ткани.
Я поторопился снять с себя плащ и накинул его на неё, обняв и стараясь согреть девушку.
Вскоре мы добрались до квартиры, успев изрядно промокнуть. Пока она переодевалась, я налил нам по чашке горячего чая. Вечер мы провели в молчании. Она сидела в кресле, завернувшись в плед, и читала какой-то сборник . Я привык к таким вечерам. Мне не нужно было большего. Я просто наслаждался её присутствием, хотел о ней заботиться, а молчание никогда не было тягостью.
Через несколько дней мы вместе собирались на спектакль. На сборы мне не потребовалось много времени: я взял костюм, специально подготовленный для дней, как сегодняшний. Одевшись, я сел за фортепиано и начал наигрывать “Лунный свет” – это была её любимая мелодия. Будучи актрисой, она не могла позволить себе выглядеть неидеально, поэтому она часами прихорашивалась, чтобы блистать на сцене. Однако, лишь услышав первые ноты, она прекратила расчёсывать гребнем волосы, закрыла глаза, и на лице её просияла улыбка. Затем, стоя вполоборота, она посмотрела на меня, зная, что каждый миг я увлечённо наблюдаю за ней, слежу за в каждым движением и восхищаюсь её грацией. Она одарила меня взглядом, полным нежности и чего-то ещё... Благодарности?
Тем вечером она была прекрасна. Впрочем, как всегда. Я не мог перестать удивляться тому, как легко она перевоплощается в разных героинь шекспировских пьес. Но кем же она была на самом деле?
Нет, я совершенно не знал её. Наверное, это меня и влекло к ней. Я без ума был влюблён в эту девушку-загадку. Я старался познать её, понять, что у неё на душе, о чём её мысли и мечты. Она была абсолютно близко, но запредельно далеко.
Пожалуй, на спектакли я стал ходить так часто, чтобы приблизиться к разгадке, ведь в театре она снова и снова открывалась по-разному. Там она была такой, какой я никогда не видел её в жизни. Магия театра то ли полностью меняла её, то ли показывала её истинная сущность – я понять не мог.
У неё была огромная аудитория, огромное количество восхищённых зрителей, следящих за её творчеством, но главным поклонником был я. Я ходил на каждый спектакль, в котором она играла, и всегда был заворожён. Встречая её из гримёрки, постоянно дарил букеты цветов, а она радовалась, как маленькая девочка, хотя, что ни говори, по возрасту от “девочки” она не далеко ушла.
Никогда не забуду день нашей первой встречи...
Волею судьбы оказался я в театре. Чувствовал себя таким пустым, ни к чему не причастным и бесполезным – переживал не лучшие времена. Искал смысл жизни. Сижу в партере, занят своими мыслями, не слежу за действом на сцене, но вот момент, когда я слышу дивный голос: она выходит на балкон. Джульетта!
— Кто указал тебе сюда дорогу? — и смотрит мне в глаза.
Я помню, как на мгновение забыл, как дышать, я будто током получил разряд. И, не отрывая взгляд, одними лишь губами я прошептал: «Любовь!»
Я проводил её до дома после выступления, и с тех пор мы были неразлучны, она стала моим смыслом жизни, ради неё я просыпался по утрам.
Помню, как она провела меня в закулисье и целый новый мир распахнулся передо мной. Декорации, костюмы — сплошное волшебство! Это был её второй дом, но, как я ни пытался, не мог его сделать своим домом тоже.
Она обожала стихи. Когда мы не молчали, она читала длинные монологи, устраивала спектакли лишь для меня одного, а я с упоением слушал.
Однажды мы остались в театре до самого закрытия, пока все не ушли, и пробрались на крышу. Меня удивило, что тогда она была по-особенному озорная. Меня радовало её хорошее настроение, однако я всё ещё не догадывался, зачем мы там.
— Я хочу показать тебе кое-что.
Она взяла мою ладонь и потянула за собой. Я подчинялся во всём. Мы подошли прямо к металлическому ограждению, и перед нами открылся замечательный вид – огни ночного города, ослепительные и теплые, светящие сквозь пелену ночи. Мы видели тысячи окон в сотнях домов – в каждом окошке своя история, уникальная и неповторимая.
— Красиво? — спросила она.
— Очень, — ответил я.
— Подожди, милый, это ещё не всё, — прозвучало вслед за этим.
Мы отошли от края крыши и устроились на диване под открытым небом.
— А теперь посмотри наверх, продолжила она, — мне кажется, это самое чудесное, что я видела в своей жизни!
Я поднял голову. Весь тёмный небосвод был усыпан звёздами. Можно было найти множество созвездий, видно было Млечный путь. Пару минут я всматривался в бескрайние звёздные просторы, а затем взглянул на неё. Свет от полной луны мягко освещал её профиль. Тёмные локоны аккуратно ниспадали на лицо, обрамляя его, отчего она выглядела прекраснее, чем когда-либо. Она не могла оторвать взгляд от звёзд, а я — от неё. Её глаза горели ярче любой звёзды. В них было столько чистоты, столько искренности и детского восторга! Столько любви к жизни!
Она положила голову мне на грудь, я гладил её волосы, и мы лежали так ещё очень долго, любуясь каждый своим сокровищем. Вдруг она нарушила молчание и проговорила:
— Смотри! Звезда падает! Вот ещё одна! И ещё! Настоящий звездопад! — её глаза заблестели намного сильнее.
Мы не загадывали желаний, ведь казалось, что всё, чего можно хотеть, у нас есть. Я никак не мог насмотреться на неё. В тот момент оба из нас были счастливы.
— Ах, моя звёздочка, — шепнул ей на ухо я, — я так тебя люблю». Но она уже не слышала этих слов, она устала и заснула беспечным сном. С её губ не исчезала улыбка, даже когда она спала, так же, как не переставал сочиться из-под густых ресниц блеск, к которому я был неравнодушен. Я поцеловал её нежную щёку, а небо продолжало сверкать своими чарующими огоньками.
Никто никогда не сомневался в её непревзойдённом таланте, она была лучшей артисткой труппы, и после одной из последних ролей она получила приглашение из Парижа для дальнейшей работы на международной сцене.
— Я хочу поехать, — обратилась она ко мне.
— Даже не сомневался в этом. Нельзя не воспользоваться таким шансом. Когда мы выезжаем?
— Погоди... Я долго думала и решила, что будет лучше, если ты останешься здесь. Мне нужно пожить одной, разобраться в себе. Не переживай, как только время придёт, мы обязательно найдем друг друга, мы ещё обязательно встретимся. Прости... Пойми меня, пожалуйста…
Я хотел было открыть рот и задать ей миллион тревожащих меня вопросов, но она приложила палец к моим губам, не дав сказать ни слова. «Ты должен понять» — последнее, что я от неё услышал. И она уехала, уехала от меня.
Во мне боролись два чувства: горечь обиды оттого, что она меня оставила, и стремление всё же понять её мотивы, отпустить и дать ей возможность найти свой смысл жизни, ведь я знаю не понаслышке, какого это — жить бесцельно.
Спустя три года душевные терзания немного заглушились и я уже не так часто вспоминал её милый голос, плавные движения и счастливую улыбку. Я загружал себя работой, чтобы времени на мыли о ней не оставалось. Благодаря этому я сделал хороший капитал и поднялся по карьерной лестнице. Я ездил по миру, открывая всё новые его уголки. Во время очередной поездки на конференцию я застрял в аэропорту. Летел из Женевы в Брюссель с пересадкой в Париже, но перехватывающие рейсы были отменены в связи со штормовым предупреждением. Мне было неприятно, что нарушились мои планы, но я не стал упускать возможности пройтись по столице Франции.
Забросив вещи в ближайшую гостиницу, я отправился на прогулку по Люксембургскому саду, наслаждаясь его увядающей красотой. Под ногами шелестели листья, я шёл, укутавшись в шерстяной шарф и засунув руки в карманы, прячась от порывов леденящего ветра. Я просто шёл, не думая ни о чём. Вскоре я оказался напротив “Одеона”. Мой взгляд привлекла яркая афиша.
«А почему бы и нет?» — подумал я и зашёл внутрь. Оказалось, что спектакль, заинтересовавший меня, начался несколько минут назад, но я не стал медлить и купил под ворчание француженки в годах последний билет в кассе.
Я зашёл в зал, стараясь создавать как можно меньше шума, и занял своё место на балконе. Ставили Гюго. Я глядел на сцену, следя за актёрами и вслушиваясь во иностранную речь. Немного заскучав от монотонности происходящего на сцене, я хотел было выйти подышать, но заметил среди актёров новую фигуру. Я присел обратно и усиленно вглядывался в лицо девушки, уловив знакомые черты. Она была одета в невесомый балахон, окутывающий всё её тело и покрывающий голову. Лишь когда она повернулась и стала двигаться в мою сторону, я заметил, что это человек, который долгое время был для меня целой вселенной.
Через пару часов я стоял в вестибюле, прислонившись к колонне. Я ждал её. Театр почти обезлюдел, а она всё не шла, но вот мелькнула тень – она спешила уйти. Я побежал за ней и, догнав, потянул за локоть. Она в испуге обернулась, минуту мы стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза, разглядывая в них тени прошлой жизни, которые, как мне показалось, за мгновение заиграли живым пламенем.
— Давай уедем! Бросим всё! — выпалил наконец я.
Она лишь смиренно покачала головой.