И что бы ты сейчас не начал, всё будет вырываться наружу.
Лежу на раскладушке, смотрю в угол под потолком, на стене толстые, сиреневые обои, тёплые и мягкие на ощупь, а за пределами оконного стекла мелькают мушки, и всё это пропитано единым потоком жизненной энергии. Знаю, что река опоясывает место, и я слышу её из приоткрытого окна. Чирикают воробьи, но молчат остальные птицы. Я могу вывалиться в мир, либо мир вывалится на меня при любом подвернувшемся моменте. Разницы нет в этом. Но остаюсь тут невольным свидетелем того, что происходит. А происходит многое. И вот уже лает собака, а вчера вечером было тихо- тихо, вплане ветра, и я слышал, как вдоль той самой реки, рычал Серёгин мотоцикл, и знал, что он поехал проверить сеть, что была поставлена с целью поймать первую в этих краях рыбу- нерку. И план, было, успешно сработал.
Он уже рассказал мне о этом во время его вылазки на том же трицикле, чтобы забрать доски для пола, для этого же трицикла, на замену старым, прогнившим. Оо. Прежде он приехал на Восходе, вернее первом чоппере на селе, чтобы порыскать в свалке металолома, что находилась на заднем дворе неподалёку от моего дома. Пока мы тянули через двор, он невзначай болтал о нужде, сейчас же ему были необходимы доски, о них он и болтал, а у меня они оказались. Мы вышли в ворота, я позвал его в сторону где эти доски находятся, и указал на парочку подходящих. Я нашёл их в середине прошлого месяца, и теперь же, разложенные на зелёной поляне для проветривания и сушки, они оказались в высокой траве, вытянувшейся к 9 июля 2019 года. Он так и заметил: Куда ты меня тащишь? Ну а я смолчал, ибо веду по делу. А место всё также было наполнено звуками, что доносятся издалека, и спустя двадцать минут, мы решились их пополнить проявлениями работающей бензопилы.
Хорошо трудилась бензопила Штиль, съедая каждым следующим пропилом по пять мм древесины, а вернее, необходимой её длины. И тут дело либо в голове, либо так угодно было вселенной, но, Теперь же будем знать, что бывает и такое. И вот вечером, пока я слушал окружащее, заодно стал залипать на картошку, что бодро красовалась упругой зеленью, торчащей из, чарующей своим глубоким, мокро- коричневым цветом, земли