Сколько он себя помнил, его всегда куда-то швыряли. Ни разу, чтобы поставить аккуратно. Пусть на пыльный пол, пусть, но вот чтобы аккуратно прислонив к ножке стола…
Впрочем, это была его жизнь. По правде сказать, он любил своего хозяина, паренька по имени Петька. С того самого момента, как он появился у прилавка, над которым такие же как он ждали своей участи. Поначалу Петька даже не посмотрел на него. Чего скрывать, его соседи так сверкали пряжками - любой потеряет голову. Подергав молнии на «конкурентах», пересмотрев с десяток дурманящих всякими штучками-дрючками, он все же выбрал его. И не пожалел: шел уже второй год, а он, как и вначале, без проблем открывал молнии на любом кармане, добросовестно фиксировал пряжки и надежно сидел на плече. А сколько раз болтался в стиральной машине – не сосчитать. И ничего, был почти как новенький.
А однажды его просто забыли на подоконнике. На одном из окон длинного коридора учебного корпуса. Рядом с аудиторией, где Петька обычно слушал лекции.
Он лишь помнил, как внизу минут десять мелькали синие фонарики, какие-то люди суетились вокруг белой машины, а затем она уехала, громко сигналя на всю улицу, не переставая при этом мигать синими фонарями. А он так и остался валяться.
Лишь к вечеру стало окончательно ясно, что его забыли.
Все ночь он провел, глядя в окно. Нет, он привык ждать. Где бы его не оставляли, в конце концов он снова оказывался на плече. Иногда ему казалось, что без него Петька и не Петька, а так, просто неприметный паренек… Ведь в нем было самое ценное: и видавший виды ноут, и куча всяких проводов, завязанных в безобразный клубок с парой наушников. Хотя Петьке давно уже подарили беспроводные, эти, проверенные-перепроверенные на всякий случай валялись на его дне. Если к этому добавить тетрадки с конспектами, яблоко и почерневший банан, кепку и всякое прочее - он был полноценной половиной своего хозяина.
Так прошла ночь.
А утром, когда многоголосая толпа студентов разошлась по аудиториям, ворчливая уборщица подхватила его за карман и отнесла в какой-то кабинет.
Осмотревшись, он понял, что был здесь пару раз. В этой комнате с огромными часами в углу, все почему-то разговаривали только шепотом. Даже Петька не бросал его, как обычно, на пыльный пол, а аккуратно «усаживал» на соседней стул.
Пролежав так пару часов, он почувствовал, как его аккуратно взяла Петькина мама и о чудо! Она его обняла и прижала к груди. Его, из-за которого, брошенного посредине прихожей, почти каждый вечер был скандал. Почему-то всегда все сводилось к тому, что это он валялся под ногами, а не его бросили. Что поделаешь, они люди. У них всегда так: что-то рвется, чего-то теряется, а они будто и ни при чем.
На мгновение он замер: Петькина мама нежно прижимала его к себе, заплакала, а слезы, как назло, скатывались с немного потертых боков. Первый раз в жизни он пожалел, что непромокаемый. Так хотелось все эти слезинки впитать в себя, как самое дорогое…
В эти мгновения он готов был забыть все обиды. Да что там, хоть сейчас он готов был прокричать: «Петька хороший, это не он, это я путаюсь у всех под ногами. Швырните меня. Я не в обиде!»
А вышло все наоборот… Мама Петьки бережно уложила его на переднее сидение автомобиля, также аккуратно внесла домой и зайдя с ним в комнату Петьки, на пару минут задумалась, присев на кровать сына.
Когда мама ушла, он так и остался лежать на кровати. Пахнущей его хозяином.
Так прошло недели две.
Банан, окончательно превратившийся в размякшее недоразумение, только и ждал своего «звездного часа». Так было всегда: сначала рюкзак прыгал пол дня с плеча на плечо, затем Петьке что-то вдруг понадобится внутри – и наступала кульминация. Жаль, сам виноват. Ничего на свете вечного нет. Уж он должен знать об этом…
Когда вернулся Петька, рюкзак зажил прежней жизнью. В которой менялся только пол и ноги, его пинавшие. Да ладно! Он нужен – и в этом главный смысл существования.
Некоторые всю жизнь висят над прилавком, обрастая пылью, с каждым днем теряя надежду быть кому-то нужным. У каждого своя судьба. А от судьбы, как известно, не убежишь.