На берегу Волги у Жигулей вольно раскинулся город Самара. Как всё русские города и она пережила две революции 1917-года. И здесь пылал русский бунт безслыслинный и кровавый с красочностью хаоса и анархии. В Самаре в двери русской истории большевики вломились под водительством Валерьяна Куйбышева, сына полковника царской армии. Об этом дегенерате можно поговорить более подробно. Но не сейчас.
Уже в феврале 1917-года расквартированный в Самаре 70-тысячный военный гарнизон поддержал Питерский думский переворот а уже в октябре солдаты запасных полков шумели против правительства Керенского, за власть Советов, за Ленина. Вот там на солдатских митингах и появился примкнувший к большевикам унтер- офицер 145-го запасного пехотного полка Василий Блюхер. Очень молчалив, силен, хоть и не высок ростом с наголо бритой головой, холодными светлыми глазами с сильными руками боксера.
Никто не знал кто он и откуда. Как попал к большевикам. Да и не было времени расспрашивать в этом хаосе, ломке всего старого, солдата Блюхера о его биографии. И зачем. В те дни в России все только родилось после февраля 17-го
В октябре Самара уже металась в температуре большевисткого бреда. И 26-октября в театре «ТРИУМФ» произошел бескровный передел власти в городе. Власть упала как гнилое яблоко с яблони в руки большевиков. Под рукоплескания и крики прокуренного театра, председатель собрания Валерьян Куйбышев поздней ночью перед рассветом под одобрительный гвалт зала объявил что в Самаре победили большевики и единственной властью демократия Самары признаёт власть Советов. Выбранный собранием революционный комитет обладает всей полнотой неограниченной власти немедленно приступает к борьбе с Временным правительством и контреволюцией.
Так в наводненном рабочими и полупьяными солдатами театре «ТРИУМФ» в матерной брани, в плевках на полу, махорочном и папиросном дыму родился самарский октябрь. Вслед за Питером и Москвой отвалил и богатый город от Временного правительства Керенского навстречу пожару русской гражданской войны где пламя пожара будут заливать людской кровью. Но это потом а сейчас была эйфория грандиозной победы.
После того как под свист и улюлюканье победивших зал заседания покинули проигравшие эсеры меньшевики, кадеты, анархисты. В «ТРИУМФЕ» остался заседать избранный большевисткий ревком из 13- человек и военные. В 6-часов утра открылось это первое заседание. В повестке стояло о назначение военного комиссара к командующему Самарским гарнизоном генералу Савич-Заблоцкому. Выставлено было две кандидатуры: прапорщика Мельникова и унтер- офицера Блюхера. Большенством голосов был избран Мельников, Блюхера избрали помощником комиссара. Чересчур разные это были люди –прапорщик Мельников, неуравновещанный. Демогогичный сам толком не знавший зачем подался в большевики. Блюхер другой: уравновещанный, сдержанный даже суровый. И судьбы у них сложились по разному. Меньше чем за год судьба развела этих людей дальнейшем течением революции по разным берегам. Мельников командовал восточным красным фронтом, затем перебежал к белым не выдержав большевизма. А белые ему не поверив расстреляли его в ограде монастыря. Блюхер же к моменту расстрела Мельникова уже был орденоносцем получив орден за № 1 «Боевого красного знамени» и командовал уральской группой войск. Но это потом а сейчас на извозчике вместе отправились в штаб Самарского гарнизона представляться начальнику. Вместе подошли к дверям кабинета но в кабинет генерала Блюхер вошел первым. Гражданин генерал, в Самаре установлена Советская власть, революционный комитет постановил. С сегодняшнего дня нам состоять комиссарами при начальнике гарнизона. То есть при мне- улыбнулся генерал. Но улыбка вышла у него какой-то не спокойной, вымученной. Когда все присели за большим столом для совещаний, Мельников заговорил о революции о новой армии, о том что начальники должны переродиться. И тогда генерал и Блюхер увидели что прапорщик глуповат. Когда Мельников окончил свой спитч, генерал сказал кратко: Люди мы военные стало быть о вашем назначение нужно отдать приказ по гарнизону. Правильно – согласно кивнул головой Блюхер, сидящий под не снятым еще портретом Керенского.
Так родился приказ за №268- по Самарскому гарнизону о назначение комиссарами от ревкома в гарнизон гор. Самара комиссаров прапорщика Мельникова и унтер-офицера Блюхера. Приказ подписали: Начальник гарнизона командир 31-пехотной бригады генерал майор Савич- Заблоцкий, комиссары Мельников и Блюхер.
Итак, карьера Блюхера началась. Не только генерал но весь штаб понял с первых дней что с этим неразговорчивым, интелегентным, прекрасно одетым, ловко выправленным, сильным Блюхером разговоры коротки. В море Российской анархии того времени Блюхер-это твердая власть. Уже 29-октября комиссар Блюхер с двумя ротами солдат разоружил на Трубном заводе казачью сотню отказавшеюся выполнять приказы штаба гарнизона. В ту же ночь отряд красной гвардии по его приказу закрыл типографию « Волжского слова» и уничтожил захваченные возвания сопротивляющего большевикам « Комитета Народной Власти». На телеграф Блюхер поставил вооруженную охрану, заменив гражданских служащих на военных телеграфистов. Разогнал захвативших городскую «Думу» анархистов. Именно в эти дни из доисторической темноты показался исторический Блюхер.
А вот сейчас поговорим о том с кем Блюхеру пришлось столкнутся в первых боях. Первым противником Блюхера оказался Атаман Оренбургского казачьего войска Александр Ильич Дутов. В Великую Войну он командовал 1-ым Оренбургским казачьим полком. Прекрасный казак, полный, чуть сутуловатый, офицер генерального штаба Дутов был избран войсковым атаманам казаками к моменту октябрьского переворота. Дутом не признал октября не на один день, атаман заявил что советскую власть не признаёт, остаётся верен Временному правительству. И тут же начал формировать отряды из казаков и офицеров для вооруженной борьбы с большевиками. Но на Оренбург, по улицам которого в желтом овчинном полушубке с атаманской булавой в руке окруженный охраной ходил Дутов, в октябре 17-го двинулись матросские отряды. Прищедщие с фронтов мировой войны разложенные большевиками казаки- фронтовики не захотели воевать с красными и открыли матросам фронт. Красная гвардия ринулась в казачью столицу. Обратите внимание тоже самое происходило на Дону, Кубани, Тереке, Забайкалье. Стратегия большевиков была на уничтожение всего казачества, здесь никаких компромиссов не должно было быть. Изначально Троцкий, Свердлов при поддержки всей головки партии большевиков проводили политику рассказачивания. И пройдет всего два месяца когда уничтожаемые умытые кровью казаки восстанут повсеместно против красного террора.
Но продолжим о Дутове: До последней минуты Дутов оставался в Оренбурге. Только когда по улицам города побежали ворвавшиеся матросы, атаман с комендантом города высадили на мостовую с извозчика какого-то седока и на рысаке в сумерках умчались из города. За голову Дутова большевики назначили награду. Но ушёл от матросов мятежный атаман и засев в Верхнеуральске, созвал казачий круг, чтобы отсюда продолжить борьбу с большевиками. На казачьем круге за Дутовым пошли старики – казаки, сформировались партизанские отряды из юнкеров, гимназистов, кадетов и офицерские части и атаман двинулся на север на захват железнодорожного узла города Челябинска. План Дутова был прост как лом: отрезать Сибирь и Дальний Восток от центра Советской России. Этот план тот час был разгадан в Кремле и против Дутова из Красной Москвы пошли первые красногвардейские отряды созданные из всякого сброда и рвани. В этой сборной бражке лишь матросы представляли из себя более менее сплоченные и дисциплинированные отряды. Но матрос не пехотинец и не кавалерист, матросов обучали на службе другой науки. Поэтому Дутов не имея сплошной линии фронта лихими набегами казачьих отрядов и рейдами по тылам красных легко малыми силами уничтожал численно превосходного противника и почти без потерь держал оборону на западе, направив все усилия на северо- восток на Челябинск. Но к весне у Дутова появился грозный противник. Еще в штабе генерала Савич- Заблоцкого, комиссары Блюхер и Мельников стали получать грозные вести. Дутов раздувает пламя пожара. Пламя сопротивления Советской власти в Оренбуржье. А это уже грозит красной Самаре. И Самарский ревком поручает Блюхеру: разгромить атамана Дутова. И Блюхер из надежных войск гарнизона из пленных немцев, мадьяр, австрийцев формирует крепкие отряды. Из опытных артиллеристов полевые батареи. Не забыл Блюхер и о полевых кухнях. Основательный человек, он и к войне готовился основательно. В отрядах Блюхера большое количество военспецов и коммунистов. На командных должностях старые офицеры неведомо какими судьбами попавшие к большевикам. Войска прекрасно снабжены: одеты, обуты, регулярно выплачивается денежное довольствие.
К лету Блюхер собрался и пошел воевать всерьез и надолго. Летом 1918-года о Блюхере пошла молва как о немецком лейтенанте. В раскаленный степной жар к моменту когда зажатые в кольцо красные изнемогали к ним неожиданно под Белорецком пришла помощь. Красные наступали двумя колоннами. С одной Блюхер. С другой Николай Каширин, авантюрный красный подъесаул оренбургского казачьего войска. Под жарким солнцем в степях цветших ирисами и кровавыми тюльпанами, завязались жестокие бои где не та не другая сторона не брала пленных. В отчаянных конных атаках, в рубке на всем скаку сходились здесь с белыми офицерами, башкирами, киргизами, навербованные Блюхером мадьяры, немцы, белые казаки-отцы с красными сыновьями – теперь это смертельные враги. У гражданской войны свои беспощадные законы. На взмыленном коне в атаке летит сын на отца, лязгают шашки, сейчас старый казак ловким ударом раскроит сыну череп. Но ушел от удара молодой казак поставив коня на дыбы, шашка со свистом разрезала воздух и вот старик проносится мимо, молодой казак поворачивает коня за стариком и острая сталь с потягом опускается на голову отца. Казак мешком заливаясь кровью валиться из седла под копыта коня. А ведь когда-то именно он отец учил сына лихим казачьим приёмам. Эх-ма лихая окаянная година, страшное лютое время. Наша Великая Гражданская Война.
Красными в этих боях командовал Василий Блюхер воскресивший в этих степях времена пугачевщины. Только не казак Емельян а неизвестный Блюхер вершил историю в оренбургских степях. Когда недавшаяся Пугачеву Верхне- Яицкая крепость в гражданскую Верхне-Уральск была взята разномастными беспощадными отрядами красных. Дутов было бросился в отчаянный штурм своей столицы но был разбит и отброшен от Верхне –Уральска. Красные перешли в стремительное наступление дотла выжигая мятежные станицы. В оренбургских степях покатилась молва. Идут красные немцы, мадьяры, казаки а командует ими всеми красный командир из немцев Блюхер. Мы сами слышали как он по немецки командует. А по русски не понимает. Степь дымилась пожарами сожжённых станиц. Но как не старались красные догнать Дутова. Не догнали. Далеко за Тургай ушел Дутов в казахские степи. Здесь неожиданно пришло сообщение « В Челябинске восстали чехи вместе с белым офицерским подпольем захватили власть». Вскоре власть красных пала по всей трансибирской железной дороге. Самара Челябинск, Оренбург уже под властью нового Самарского правительства Комитета Учредительного Собрания. Восстание чехов под командование полковника Чечека резко изменило всю военную обстановку. Неожиданно для себя Блюхер оказался зажат, окружен и отрезан от Советской России, от всех баз снабжения. В это время Дутов с новыми силами вырвался из Тургайских степей и перешел в то наступление.
Среди блюхеровско- пугачевских войск стала вспыхивать паника. Паника усилилась тогда когда большая часть каширинских казаков- оренбуржцев изрубив в куски сводный мадьяро- австрийский отряд темной степной ночью ушла навстречу войскам Дутова. Видя полное окружение, оставшись без подкреплений и снабжения бойцы стали разбегаться по степи куда глаза глядят. Тогда малоразговорчивый немецкий лейтенант Блюхер под Белорецком собрал совещание своих командиров. Собрались Николай и Иван Каширины, Никита Опарин, Борцов, Демберг, Калмыков, Каюков, Енборисов. На совещание постановили: держать отряды в железной дисциплине, если кто запаникует- сразу пулю в лоб. На этом совещание Блюхер предложил три варианта прорыва из окружения. Первый- на Самару, второй в Туркестан и третий через Верхне- Уральск и Миасс на Екатеренбург. По сути дела, нам именно лучше прорываться здесь, промакивая грязным платком мокрый лоб добавил Блюхер. Здесь путь короче да и местность не так разорена. Надо только сломить дутовцев под Извозом а там пойдет уже легче. В Пермском губернии должна быть наша 3-я армия. В споре, матюгах отчаянной перебранке Блюхер настоял на третьем варианте. И названная Южно- Уральской группа красных войск в 10-тыс. штыков и сабель под командованием Блюхера и Каширина двинулась на прорыв к Екатеринбургу.
Труден, очень труден был этот прорыв. От Белореченского завода до Верхне- Уральска по степи 50-верст, кажется рядом, рукой подать но отбивая постоянные атаки дутовцев в день проходили по 4-версты. В длинной ленте обозов среди жен с детьми постоянно вспыхивала паника. Казаки как волки шли следом на расстояние винтовочного выстрела и справа, то слева нападали на обоз. Постоянно отбивая часть обоза с боеприпасами, которых было не густо или частью скарба с бабами и детьми. Блюхер стиснув зубы бормотал про себя ругательства. Обоз сдерживал движение. Но все же на десятый день войска подошли к горе Извоз и здесь произошло кровавое сражение. Два дня шел рукопашный конный и пеший бой, Николай Каширин был ранен его заменил брат Иван. На второй день дутовцы растрепали вдребезки красных. Обоз с ранеными утроился, у артиллеристов оставалось по 50-снарядов на орудие, у пехоты нет патронов. Катастрофа должна грянуть вот-вот. И тогда Блюхер предложил новый план прорыва. А вот что он предложил можно узнать из следующей публикации.