ЧЕЛОВЕК В ПАРУСИНОВОМ КОСТЮМЕ
Лесистая страна, по которой шествовали Микки и Джимми, выглядела довольно-таки дико. На протяжении двух дней Микки практически без долговременных остановок уводил их все дальше и дальше от чирикауа. Последние, как думал Джимми, казалось, не преследовали их, и он был уверен, что убежал от них. В мыслях он корил себя за то, что не попрощался с доброй Нах-да-сте, которая все время заботилась о нем, а также со своими друзьями Найче и Чато и многими другими, но, конечно же, это было невозможным в данной ситуации. В конце концов, подумал он, они могли бы давно понять, что не желает быть индейцем.
Они шли под палящим солнцем среди кедров и юкки, чуть ниже каменистого гребня. И вот на третий день, после того как мальчики покинули пещеру, Микки вдруг резко остановился и стал пристально рассматривать какой-то предмет рядом с собой.
– Это знак тонто, – сказал Микки, указывая пальцем на сухую траву.
Это была полоска сухой травы, завязанная вокруг листа юкки. Только такие глаза, как у Микки и его опыт следопыта апачи, позволили ему заметить этот знак. Микки видел все.
– Откуда ты знаешь, Микки? – спросил Джимми.
– Потому, что я знаю, – ответил Микки. – Именно таким способом тонто перевязывают эту траву. Апачи Белой Горы делают этот иначе, равно как и чирикауа или пинал. Сигналы могут подаваться и с помощью нагромождения камней или написанием знаков на камнях или коре. Данный же знак означает, что военный отряд тонто прошел здесь, и указывает другим тонто, куда им следовать. Смотри, вот и тропа.
– Мы должны прятаться, Микки?
– Нет. След был оставлен сегодня рано утром. Это старая тропа. Видишь, Чими? – сказал Микки, указывая на сломанную ветку. – Ты жил с чирикауа, и ты должен знать. Вот сломанная ветка, на которую наступили, и листья завяли. Сок из нее сделался тягучим. Думаю, нам лучше последовать за ними и посмотреть, куда направляются эти тонто, чтобы не столкнуться с ними.
Тропа шла вверх по каменистой гряде, на которой просматривались едва заметные следы от мокасин. Поднявшись еще выше, парни вышли на кедровое плоскогорье, где стало тяжелее дышать, и Джимми почувствовал что задыхается. Там на краю огромной, глубокой долины, распростерлась зеленая
котловина. Она было настолько глубока, что деревья в ней казались кустарниками, а ее самый дальний рубеж окутывал пурпурный туман.
« Там дом тонто, – сказал Микки, указывая на дальний рубеж глубокой долины. – Там внизу они живут, там и прячутся. Здесь же, наверху, страна Моголлон. Это плоскогорье Сьерра-Моголлон. Скоро мы увидим много больших сосен. Когда мы найдем, куда ведет эта тропа, тогда повернем обратно. Думаю, нам лучше будет повернуть назад».
Тропа огибала этот завораживающий край, затем сворачивала вглубь страны и соединялась с другой тропой. Эти соединенные тропы вели прямо в огромный лес, где росли сплошь одни высокие и величественные сосны. У их подножия земля была чистой, если не считать мелкой хвои, низкой травы и цветов. В длинных, освещенных солнцем проходах между ними, не было заметно ни единого движения. Это был тихий лес.
Сейчас уже перевалило за полдень. Микки и Джимми бежали быстро, не сводя глаз с тропы, изредка, бросая взгляды по сторонам.
Время от времени им открывался вид на большую пропасть ¬– котловину Тонто, поросшую одним лесом и простиравшуюся во все стороны. Глядя вниз на сомкнутые стволы деревьев, в этой котловине Джимми представлял себя ничтожно маленьким.
Примерно через час или полтора около полудня Микки, который шел впереди, вдруг резко остановился и встал как вкопанный, приподняв одну ногу. Он жестом сказал Джимми «иди» и тот осторожно подошел к нему. «Это конские следы, Чими. Американские лошади и мулы тоже. Это американские военные», – заключил он.
На большой тропе усыпанной сосновой иглицей просматривались множество следов от копыт. Микки определил, что всадники ехали по четыре, по пять, а кое-каких местах, где тропа расширялась, и по шесть в ряд. Все их лошади были подкованы, что указывало на их принадлежность к американской кавалерии. Апачи же никогда не подковывали лошадей, за исключением того, что обтягивали их копыта оленьей кожей, для того, чтобы защитить их от колючек в этой стране кактусов. Кроме того, апачи, если передвигались верхом, никогда не ехали рядами. Следы же мулов, в отличие от лошадиных были меньше и более округлыми, к тому же более глубокими, это говорило о том, что мулы навьючены.
– Ха! – воскликнул Микки, – продолжая пристально изучать тропу. – Тонто тоже останавливались здесь и осматривали следы. Кажется, это те самые солдаты, о которых я тебе говорил, – наконец заявил Микки. – Возможно, они из Форт-Апач. Во всяком случае, сейчас они удаляются от него. Может быть, Тонто хотят напасть на солдат? Что скажешь, а, Чимми? Мое сердце подсказывает мне, что мы достаточно далеко зашли. Не повернуть ли нам назад, к Форт-Апач?
– Я лучше попробую найти солдат, Микки, – сказал Джимми.
– Я отведу тебя в Форт-Апач. – предложил Микки. – В Форт-Апач стоят солдаты, да и апачи Белых Гор, думаю, будут добры к тебе, если ты с ними поладишь. Мы все будем для тебя чи-кис-н (братьями).
– Ты боишься этих солдат, Микки? – спросил Джимми.
– Нет, но я боюсь тонто. Кроме того, я живу в резервации с людьми вождя Педро, неподалеку от Форт-Апач. Так что в этой стране у меня нет никаких дел.
– А у меня есть, – ответил Джимми. – Я живу в Кэмп-Грант. Может быть, эти солдаты оттуда или из Тусона, и, когда они будут туда возвращаться, то отвезут меня домой.
– Хорошо, – согласился Микки, – Я пойду с тобой, Чимми, утвердительно сказал он, так что его единственный голубой глаз заплясал. – Если будет бой, то я хотел бы его увидеть. Мне так хочется, чтобы солдаты как следует, выпороли этих тонто. Но не жди, что я останусь с солдатами, Чимми, ибо это может доставить мне неприятности. Пойдем, мы должны быть очень осторожны, если тонто нас обнаружат, но наверняка убьют.
Далее Микки установил, что тонто, после того как осмотрели следы солдат продолжили движение за ними, скрытно двигаясь параллельно солдатской тропе по краю пропасти. Микки и Джимми, решили сократить путь. Они пересекли солдатскую тропу и немного вернулись назад, после чего сделали небольшой круг и зашли вперед колонны кавалеристов. Все это Микки совершил с одной единственной целью – успеть к началу сражения. Он был одержим предстоящей схваткой, и поэтому задал такой темп, что Джимми едва поспевал за ним.
Идя следом за Микки, Джимми внимательно прислушивался к звукам, надеясь расслышать солдатские голоса, скрип седельной кожи, звон колокольчиков на вьючных мулах или ружейную пальбу, но вокруг все было тихо. Дважды Микки выводил их на тропу, по которой шла колонна кавалеристов, потом снова сходил с нее. Они шли среди деревьев, от чего повеяло свежестью, и Джимми почувствовал, что стало легче дышать. Он подумал, что солдаты где-то совсем уже близко и прибавил шаг. Микки вскоре определил, что тонто, по-прежнему шли за солдатами по другую сторону тропы, ибо их лошади солдатскую тропу не пересекали.
Солнце уже склонилось к закату. На западе, пурпурный туман заволакивал долину. Близился вечер. Уже в третий раз за день Микки пытался сократить путь, в результате чего привел их к краю пропасти, так и не найдя никакой тропы. Чтобы не быть обнаруженными тонто, последние сто ярдов парням пришлось ползти, привязав для маскировки к головам пучки из сорняков.
Большие сосны тянулись до самого края пропасти, а вдоль края среди деревьев лежали большие валуны. Некоторые из них были размером с хижину. Они лежали по два и по три, словно разбросанные взрывом.
Микки, а за ним и Джимми, вылезли из-за деревьев и подползли к двум валунам, которые соприкоснулись один с другим под углом. Между этими валунами образовалась небольшая ниша, где парни могли сидя на корточках через щели наблюдать за округой.
– Мы зашли достаточно далеко, Чимми, – прошептал Микки. – Это хорошее место, чтобы пересидеть, пока тонто и солдаты не пройдут. И если между ними не произойдет бой, то, я вернусь в свои Белые Горы. Но я страсть как хочу увидеть бой. Ты хочешь пить, Чимми? Тебе придется выпить камень.
Микки взял круглый камешек и положил его в рот. Джимми сделал то же самое. Камешек способствовал выделению слюны и освежал полость рта.
– Слышишь!? – воскликнул тихонько Джимми. – Я слышу звон!
– Да, это вьючные мулы. Солдаты идут, – подтвердил Микки. – Ты можешь пойти с ними, Чимми, но не говори ни слова обо мне. Обещаешь?
– Ладно, обещаю.
Колокольчики вьючного обоза едва еще были слышны, но Микки, решил рискнуть. Он с макияжем из бурьяна на голове осторожно поднялся, высунулся из-за валунов, осмотрелся и лишь прошептал: «Тс-с-с! Тонто!».
Осторожно извиваясь, словно змея, на боку, к краю валуна со своей стороны, подполз и Джимми. Высунув голову, он прямо перед собой увидел, как из-под скального выступа, на краю пропасти выскакивали фигуры. Целая вереница апачей спешила к лесу!
Они прошли не более чем в тридцати ярдах от места, где сидели парни. Казалось, что у индейцев не было тел. Их длинные черные растрепанные волосы были вымазаны смесью из оленьей крови и сока мескаля. В руках их воины держали натянутые луки. Это были самые свирепые, самые отвратительные апачи, которых Джимми когда-либо видел.
Низкое солнце ярко освещало их фигуры. Апачи явно торопились, потому, как не оглядывались вокруг. Если они и замечали головы Микки и Джимми, то принимали их за растущие тут и там поросли бурьяна, коим полна была здешняя земля.
Джимми насчитал семнадцать тонто. Все они, казалось, выскочили из глубин земли так же внезапно, как пружины из коробки, и мгновенно растворились среди сосен. Потом появились еще двое, которые залегли среди камней под деревьями.
Когда последний из индейцев пропал из поля зрения, Микки пнул Джимми ногой, и дал понять, что им необходимо снова перебраться за валуны. Голубой глаз Микки довольно сверкнул, даже веснушки засверкали, он был так взволнован, потому что определенно любил встречаться с опасностью. Он не был настолько американцем, чтобы воскликнуть «Ура!», но все его естество передавало именно это состояние.
«Тонто готовятся к бою, – прошептал он. – Мы увидим бой. Хорошо! Быстрее! Солдаты приближаются». Вытянув шею и тщательно всматриваясь в лицо Джимми, Микки прополз вокруг валунов к более подходящему для наблюдения месту. За ним последовал Джимми. Вскоре они оказались в нише заросшей кустарником. Отсюда им гораздо лучше был виден лес и пересекающая его тропа Тонто.
Джимми почувствовал неутолимое желание предупредить солдат о засаде, устроенной для них тонто, но он был отрезан индейцами. Более того, времени, чтобы обойти тропу у него не было. Солдаты были уже в поле зрения индейцев, когда показался головной кавалерийской колонны, ехавшей по проходу между высокими соснами, недалеко от края котловины.
За головным, наслаждаясь пейзажем в ряд, колено в колено шла первая пятерка кавалеристов. Уже отчетливо была слышна их болтовня. Один из них, маленький, был одет в старую широкополую шляпу, сероватую фланелевую рубашку, темные брюки и сапоги из воловьей кожи. Это был Том Мур – формировщик обозов. Джимми узнал его, поскольку не раз видел в Кэмп-Грант и Тусоне. «Ха! Еще трое – офицеры кавалерийского полка – лейтенант Джон Бурк из Кэмп-Грант! Да, сэр! – про себя воскликнул Джимми, – и лейтенант Уильям Росс! И еще один?. А вот этого человека в середине, верхом на муле, Джимми совсем не знал. – Если он пришел сюда, то должен был быть офицером, – рассуждал Джимми, – но на нем был коричневый парусиновый костюм, на голове что-то вроде коричневой шляпы с круглыми полями, а на луке седла висело ружье, дуло которого, конечно, было направлено вперед. Возможно, это какой-то стрелок с Востока или охотник, но он с кавалерией»?
Микки лежал совершенно неподвижно, намереваясь одним глазом увидеть, все что произойдет. Джимми же дрожал от страха. Его друзья-солдаты ехали прямо в засаду и, очевидно, как и их лошади, не подозревали об опасности. Лес, залитый солнечными лучами, струящимися по длинным проходам, издавал благоухающий, пикантный запах, в воздухе которого были отчетливо слышны голоса всадников, редкий стук конских копыт и скрип солдатских седел. Из конца, петлявшей среди деревьев кавалерийской колонный раздавался звон колокольчиков, исходивший от мулов в караване вьючного обоза.
У Джимми перехватило дыхание. Микки же притаившийся рядом с ним ожидал в напряжении. Во всяком случае, передовой отряд кавалерии, очевидно, находился от места засады устроенной тонто на расстоянии короткого выстрела из лука.
«А почему нет?», – подумал Джимми и крикнул: «А, Берегись!»
И тут раздался крик, вой и свист. Тонто кричали, визжали и стреляли. Их намалеванные лица, развевающиеся волосы и обнаженные тела мелькали среди деревьев. Их стрелы свистели, сверкали, жужжали. Всюду раздавался звон индейских тетив.
Тонто ударили в тыл передового отряда кавалеристов, намереваясь надавить на всю колонну. Джимми и Микки высунулись из своего укрытия на половину для того, чтобы лучше видеть происходящее. Неужели кого-то убили? Но определить сие было пока невозможно, ибо лошади вставали на дыбы, и, фыркая, сбрасывали всадников. Иные же сами выскакивали из седел и быстро ныряли за деревья с ружьями в одной руке и поводьями в другой.
Это была быстрая и толковая работа. Лейтенант Бурк, лейтенант Росс и Том Мур не были дураками, и этот жилистый человек в парусиновом костюме тоже не был дураком.
– Inju! Bueno! (Хорошо! Хорошо!), – бормотал Микки на апачском и испанском языках. – Ха! Тонто, бегите уже! Трусы!
– Ура! А вот и другие солдаты! – пролепетал Джимми.
Раздался треск солдатских карабинов. Передовой отряд кавалерии под звуки сигнального горна развернулся в боевой порядок и вступил в схватку. Офицеры кричали, человек в парусиновом костюме выскочил из укрытия, отдал приказ, вскинул свой дробовик, прицелился и «бах…». Второй отряд мчался к ним на помощь галопом. Завидев их, часть тонто скрылась в лесу.
Джимми уже готов был от радости вскочить на ноги, но Мики резко толкнул его локтем, предупреждая, что не все тонто ушли. Двое из них, что сидели в засаде среди скал на краю леса, были отрезаны кавалерией и теперь пытались бежать назад, уворачиваясь от солдатских пуль.
«Не стреляйте в них! – громко крикнул человек в парусиновом костюме. – Они и так наши»!
Он тоже бежал о дерева к дереву вместе со своими офицерами и солдатами передового отряда, чтобы захватить индейцев у края котловины. Оба тонто притаились за большим валуном. Джимми мог бы бросить камень в них, поскольку они стояли обнаженные перед ним и Микки, словно на ладони, и прижимались к валуну. Но солдаты окружили их полукольцом, прижав к краю котловины. Оба тонто натянули свои луки, вставили в тетивы стрелы, и стали водить ими туда-сюда, угрожая нападавшим.
– Не стреляйте в них! – продолжал кричать человек в парусиновом костюме – Взять их живыми. И он обратился к тонто: Друзья! Друзья!
– Неужели первым залпом кого-то убило? – молвил Джимми.
– Не высовывайся, – одернул его Микки.
Однако тонто не внимали его призыву. Они стояли навытяжку с согнутыми луками, глядя из-под спутанных волос, вызывающе и угрожающе, как свернувшиеся кольцом гремучие змеи. На внезапное «дзынь!» они выпустили свои стрелы и прыжком сиганули прямо в пропасть! Очевидно, они предпочли смерть плену. Наверняка они разбились, ибо скала была отвесной, высотой более тысячу футов.
Джимми также выскочил из своего убежища, чтобы посмотреть, что же стало с этими тонто. И что же он увидел? Двух невредимых тонто, которые бежали и прыгали как кролики с камня на камень по петлявшей то вверх, то вниз тропе. Должно быть это была тропа, по которой на это плоскогорье взбирались все тонто.
На какое-то мгновение все замерли в оцепенении, пораженные увиденным. Никто даже и не помыслил выстрелить. Вдруг – «бах»! Это человек в парусиновом костюме, молниеносно вскинув ружье к плечу, прицелившись, нажал на курок.
Один из двух тонто отскочил в сторону, одна его рука обмякла и покраснела, но он не остановился. Снова прогремели выстрелы: «Бах! Бах! Бах-бах!». От волнения солдаты и офицеры стреляли быстро и беспорядочно, наполняя эхом низину пропасти. Уворачиваясь от пуль, тонто прыгали из стороны в сторону, и насколько можно было видеть, ни одна из этих пуль не задевала их. С высоты, их движущиеся тела выглядели не намного больше койотов. Довольно скоро они, нырнув в кусты чапараля, почти на самом дне пропасти скрылись из виду.
Джимми глубоко вздохнул. От волнения он немного забылся. Придя в себя, Джимми обнаружил, что стоит на изгибе края котловины, а солдаты, суетившиеся рядом всего в нескольких шагах, опустив дымящиеся карабины, все как один уставились на него.
Разумеется, они приняли его за апачи. Человек в парусиновом костюме, тоже, как и солдаты остановил свое внимание на Джимми.
«Nocuidado, muchacho! Ven' aqui (Не бойся мальчик! Иди сюда!), – сказал он на испанском. А потом добавил на английском, обращаясь к солдатам: «Приведите этого мальчика».
Джимми не стал дожидаться, пока его приведут. Он поднял руку в знак примирения, побежал вперед и закричал: «Я не апачи. Я американец. Я Джимми Данн. Лейтенант Бурк, привет! Том Мур! Разве вы меня не узнаете!?».