За Полярным кругом.
Мы встретилось с ребятами, улетающими в Мурманск из Ленинграда, в аэропорту Пулково-1. Все, кто получил распределение в Мурманское морское пароходство, не сговариваясь, взяли билеты на один и тот же рейс и испытали радость от встречи в полной мере! Мы были готовы сделать первый шаг в своей самостоятельной жизни, а сделать его вместе со своими товарищами по мореходке, было удачей вдвойне! Мы снова были вместе, и этот подарок Судьбы воспринимался нами как очень хороший знак!
Перед посадкой в самолёт мы делились друг с другом новостями. Оказалось, что за этот месяц отпуска, положенного каждому из нас после окончания Училища, в жизни у многих произошли большие перемены. Кто-то из наших товарищей по роте, распределённых в совсем уже забытые Богом места своей будущей деятельности, но волею Случая оказавшихся в расположении Училища в нужное время в нужном месте, были в спешном порядке перенаправлены администраций Училища в Прибалтийские морские пароходства, которые традиционно не присылали заявок на наших выпускников, так как у них и своих мореходок хватало. Но в этот раз звёзды на небе сложились так, что кое-кому из нас в этой лотереи Жизни выпал счастливый билет! Работать в пароходствах Прибалтики означало иметь гарантированные рейсы за границу, так как каботаж в этих пароходствах практически отсутствовал. Стабильный заработок в валюте делал жизнь моряка приятней и престижней. Другие из наших выпускников, приобретя некий жизненный опыт в стенах училища, успели за этот месяц жениться и даже по второму разу поступить в родную Систему, но теперь на Заочное отделение на специальность «Административно-хозяйственная служба на судах» (АХО). Причём сразу на третий курс, так как общеобразовательные предметы были уже зачтены по результатам предыдущего обучения на РТО. У кого-то родился ребёнок, кто-то ехал в Мурманск вместе с молодой женой, надеясь устроить её там на работу и получить полагающуюся молодому специалисту жилплощадь. Да, много чего ещё случилось с нами за этот месяц! Лично я высидел дома дней двадцать. Как только был готов в пошивочном ателье мой потенциальный «свадебный» костюм, я распрощался с родителями и, захватив с собой по их настоянию добротные подшитые валенки (ведь там Север, морозы, сугробы выше крыши! Не дай Бог замёрзнешь, бедненький!), умчался в Ленинград к моей будущей невесте, моей любимой Иринке. Остаток моего отпуска был шикарным и плодотворным. Иринка весь день работала в аптеке, а я организовывал процесс и непосредственно участвовал в ремонте нашего маленького, но такого дорогого нам жилища – девятиметровой комнаты в коммунальной квартире. Из мебели у нас были старый разбитый диван, который прежний жилец поленился выкинуть на помойку, мой чемодан, который мы приспособили под обеденный стол, пустой фанерный посылочный ящик, заменявший нам одновременно стул, подставку и шкаф для обеденного сервиза. Сам сервиз состоял из приобретённых нами алюминиевой кастрюли, чайника, двух вилок и ложек. А ещё двух глубоких фаянсовых тарелок и кружек. Что ещё нужно для полного Счастья? Только ЛЮБОВЬ! А её у нас было в избытке! Приглашённая женщина-маляр из жилконторы за один день сумела (с моей помощью в качестве чернорабочего) побелить потолок, сорвать старые обои и оклеить стены новыми. Мне оставалось только выносить мусор и драить пол, убирая с него белые разводы извёстки. Перед приходом Иринки с работы всё уже было готово, и я гордо встречал её на пороге нашего преобразившегося жилища. Мы были счастливы! Но наше Счастье было недолгим. Нам предстояла разлука, поскольку мой отпуск заканчивался, и мне нужно было прибыть к месту моей будущей работы. Вопрос о нашей свадьбе давно был решён нами положительно. Оставалось только назначить её дату. Но это мы решили сделать после моего трудоустройства. Впереди нас ждала долгая и счастливая семейная жизнь. Порою она была трудной, иногда безденежной, но всегда такой желанной и радостной!
Мурманск встречал молодых специалистов, прибывших из Ленинграда, ярким солнцем, морозной погодой и ощущением начала новой самостоятельной жизни! Наша ватага добралась до здания отдела кадров Мурманского морского пароходства, где нас уже ждали. Уладив все необходимые первичные формальности по нашему предстоящему трудоустройству, мы с направлениями в Дом междурейсового отдыха моряков (ДМО) отправились вселяться на нашу временную жилплощадь. В комнатах, с четырьмя койками в каждой, нам предстояло «бичевать» в ожидании приходов в порт наших пароходов. Современные суда торгового флота давно уже не пароходы, а теплоходы и дизель-электроходы, но слово «пароход» прочно обосновалось в лексиконе моряков и универсально заменяет все разновидности морского транспорта в разговорной и неофициальной деловой речи. Поскольку на торговом флоте радиоспециалисты на судах (за исключением ледоколов) представлены одной – двумя единицами в штатном расписании, то для того, чтобы трудоустроить с десяток молодых выпускников нашей мореходки, требовалось наличие в порту десятка судов, на которых требовалась замена радиооператоров в связи с их уходом в очередной отпуск или по иным причинам. Конечно, столько судов не могли оказаться в порту одновременно, и руководство Пароходства предупредило нас, что мы будем трудоустроены в течение полутора-двух месяцев. А пока нам предстоит пройти медкомиссию в Бассейновой поликлинике и встать на учёт в военном комиссариате. После чего находиться в распоряжении Начальника Радиотехнической службы пароходства, ежедневно приходя в его отдел для выполнения текущих поручений руководства до момента получения назначения на конкретное судно.
Медицинская комиссия для плавсостава пароходства – процедура рутинная и малоприятная. Она занимает не менее двух дней, которые моряк мог бы вполне законно провести в обществе своей семьи, которую, случалось, не видел месяцами. А для нас, отличающихся завидным здоровьем, после окончания Системы это было просто протокольным мероприятием. Тем не менее, у некоторых из нас случались курьёзные моменты, которые несколько напрягали, создавая проблему из ничего на ровном месте. Так, например, наш товарищ, Олег Морозов, кандидат в мастера по радиоспорту, Чемпион РСФСР в личном зачёте, прекрасный специалист по радиообмену, на осмотре у врача ЛОР не мог услышать и повторить произносимые шёпотом фразы медика ни с расстояния в пять метров, ни в три метра, ни почти вплотную одним ухом. Да и вторым он слышал далеко не всё. Озабоченный врач поинтересовался у Олега, кем он устраивается работать в пароходство. И услышав в ответ, что – радистом, в недоумении всплеснул руками: «Да как же вы работать-то будете? Вы же не слышите ничего!» Олег – розовощёкий крепыш, ростом под метр восемьдесят, «кровь с молоком», надежда радиослужбы Мурманского морского пароходства, слегка «взбледнув» с лица, с ужасом уставился на эскулапа, как на палача с окровавленным топором и обессиленно опустился на вращающийся стул, как на плаху. Врач понял, что сейчас этот молодой специалист грохнется в обморок прямо в его кабинете, и что с ним потом делать прикажете? Надо было что-то срочно предпринимать! Спасительный вопрос родился в мозгу специалиста по ЛОР-заболеваниям: «Ну-ну! Не кисни мне тут! Сюда на самолёте летел?» Олег обречённо закивал головой, так как язык его уже не слушался. «Ну, вот! Всё понятно! – обрадовался врач, - это бывает после того, как в полёте уши закладывает! Слух несколько дней после этого может быть пониженным, но потом всё придёт в норму!» Олег судорожно вздохнул, взял протянутую ему медицинскую карту и на ватных ногах покинул кабинет ЛОРа.
В военкомате нас приняли равнодушно, завели личные карточки военнообязанных и поставили на воинский учёт. Потом сказали принести фотокарточки 3х4 см для военного билета офицера запаса и зайти через месяц для его получения. Специально фотографироваться я не стал. Ещё с Училища у меня оставались фотографии нужного формата, и они вполне подошли для такого важного для каждого из нас военного документа. Теперь я красуюсь на странице своего военного билета в курсантской форме с «гюйсом» и в тельняшке и читаю в графе «присвоенное первичное воинское звание» - младший лейтенант запаса ВМФ. С течением времени там появились записи «присвоено звание лейтенанта, а потом и старшего лейтенанта ВМФ». Но, как говорится, это уже совсем другая история.
Как молодым специалистам нам были выданы «подъёмные» в размере одного оклада. Так мы оказались на «биче». Деньги приятно оттопыривали наши карманы, но теперь на них нам предстояло жить всё оставшееся время до дня получения очередной денежной выплаты. Мы убедились, как быстро наша наличность стремится к нулю, поскольку жить на Севере, не имея за душой ещё никаких «полярок» (денежных процентных надбавок за каждое полугодие работы) – дело довольно сложное. Эйфория первых рабочих дней сменилась неделями жёсткой экономии наших финансов. Куда податься бичующему моряку после того, когда денег на водку и пиво не осталось совсем, бюджет на питание и курево строго регламентирован, а оставшихся средств хватает лишь на то, чтобы позвонить домой, наменяв пятнадцатикопеечных монет для телефона-автомата, да на проведение весьма целомудренного культурного досуга по вечерам. За наше проживание в ДМО платило пароходство, но за проживание других членов семьи (в частности за приехавшую жену) приходилось платить самому молодому специалисту. Поскольку с трудоустройством в Мурманске было туго, то после того, как деньги заканчивались, жёнам приходилось возвращаться на родину к родителям «не солоно хлебавши». А молодым дипломированным радиоспециалистам каждое утро появляться в отделе радиослужбы пароходства и тоскливо ждать прихода «своего» первого парохода.
Поскольку наши перспективы были ещё весьма туманными, то для укрепления своих финансовых возможностей некоторыми нашими товарищами был задуман экономический манёвр, заключающийся в покупке большого количества билетов мгновенной лотереи «Спринт». Скинувшись на покупку целой опечатанной коробки лотерейных билетов, участники этой финансовой аферы с уверенностью в предстоящей удаче достойной самого Остапа Бендера, закрылись в своей комнате и стали лихорадочно ловить Фортуну за хвост, вскрывая запечатанные лотерейные билеты и складывая их выигравшую часть на «блюдечко с голубой каёмочкой» заботливо предоставленной администрацией ДМО проживающим клиентам. В итоге, хвост Фортуны оказался тонким и скользким! И, когда мы зашли в номер к «ловцам удачи», на столе в центре комнаты громоздилась куча безвыигрышных, а на блюдечке - полтора десятка «счастливых» билетиков, половина из которых содержала выигрыш 1 рубль, а другая половина – слово «Спринт», позволяющее обменять их на новые билеты лотереи. На текущий момент выигрыш концессионеров составлял 7 руб. 00 копеек. Они молча курили, находясь в состоянии «грогги» после безжалостного удара Судьбы и прикидывали свои шансы на дальнейшее увеличение финансового благосостояния после обмена билетов на новые. Шансы были невелики, но и они вскоре обратились в ноль, окончательно разочаровав наших товарищей в справедливости этого мира, так как их общий выигрыш в итоге составил минус девяносто три рубля 00 копеек.
Поскольку наши «финансы тоскливо пели романсы», то наше свободное время мы посвящали не ресторанам и пивным, а культпоходам в ближайший кинотеатр. И когда кинорепертуар был полностью нами просмотрен, то мы открыли для себя волшебный мир искусства, посещая местный драматический театр. Который, надо сказать, оказался весьма не плох! И мы стали записными театралами, каждый раз с нетерпением ожидая новую постановку. Когда же и на это денег у нас не оставалось, то мы могли любоваться великолепием Северного сияния, которое демонстрировалось на чёрном Мурманском небе совершенно бесплатно, или раз в неделю посещать в установленное время плавательный бассейн, где для плавсостава пароходства выделялось несколько дорожек.
Таким образом, мы и проводили время на «биче», потихоньку сатанея от тупого и осточертевшего ожидания изменений в нашей жизни. И эти изменения, в конце концов, настали! Полярный круг, за которым мы все теперь находились, стал той самой незримой границей в нашей судьбе, которая отделила нашу прошлую, «сухопутную» жизнь от настоящей, «морской».