…Утро декабря. После 50-градусных морозов северная заснеженная тайга отдыхает. Сразу втрое потеплело. И еще дует южный ветер.
Иду на широких охотничьих лыжах по снежной целине. Она мягкая, рыхлая, проваливается. Носки лыж зарываются в толщу савана, утонуть в котором можно почти по пояс. Чтобы себя снять с фотоштатива, вытаптываю площадку рядом с тощими болотными сосенками, веточки которых покрыты небольшими серо-зелеными лишайниками. Они свидетельствуют: здесь можно дышать полной грудью!
Да, воздух мягкий, опьяняющий, дышать- не надышаться! Рядом со спортивной лыжней темный кедровый бор в снежных ризах. Пониже его опять таежное болото, где видны сухие деревья. Эти сухары- место отдыха черного ворона. Вот и он сам с громким криком пожаловал на вершинку ближайшего сухостоя. Прилетел и чистит клюв о сухие ветки: позавтракал где-то падалью. Чрезвычайно доволен, бодр и опять кричит на всю окрестную тайгу.
Мол, вот какой я молодец: выжил в смертельные морозы! Ничего мне эта якутская стужа не сделала.
Мне интересно наблюдать за черным вороном. Снимаю его на видео маленькой фотокамерой, крупным планом. На штативе –камера большая и тоже включена, пишет воронью песню. Бегут мимо лыжники, поет-кричит ворон- хозяин тайги. Налипший на деревья мягкий снег приглушает звуки…Все- как в сказке! Будто вот-вот появится сам Берендей или Баба Яга, у которых дружба с лесной птицей. Кажется, что вещунья и скликает сюда всю нечистую силу!
Впрочем, это разыгралось мое воображение. С черным вороном мы - друзья! Вижу и слышу его круглый год. Весной фотографировал его на высокой сосне, что растет на берегу протоки Чеускиной, возле дач нефтеюганцев. Причем не одного, рядом летали еще два сородича. Они тут давно поселились, семьи свои вороньи образовали…
Кроме крика черного ворона и скрипа спортивных лыж по снегу никого не слышно больше, даже стука по стволу сухары большого пестрого дятла . От тоже здесь живет, возле кедровника. И в январе попал в объектив моей камеры. А сейчас вот молчит…Не загрызла ли болотная сова, промышляющая здесь же?
Нет ни заячьих, ни лисьих следов. Впрочем, после такого густого снегопада звери еще не набродили, не расписали замысловатыми узорами белую целину. И тоже, наверное, отдыхают, отогреваются после лютых морозов где- то в лесной чащобе.
Иду к пойме протоки. Уже рано смеркается, день с воробьиный носишко. По руслу мимо меня промчался снегоход с санями. Красный сигнальный огонек промелькнул вдали в облаке снежной пыли. А из саней выпали на проторенную снегоходную дорогу три и ли четыре крупных сосновых ветки. Останавливаюсь: мне ведь тоже нужна новогодняя елка! Засовываю зеленую колючую добычу в рюкзак! (Дома поставил эти сосенки в ведро с водой в комнате; и они…пустили вскоре свои сосновые почки, зацвели! Зеленеют и благоухают и сейчас, когда пишу эти строки).
А черный ворон с криком летит на ночевку вдоль берега протоки. Спокойной ночи, вещая птица!
Еще бегут по лыжне юные спортсмены. Снимаю двух таких снегурочек на фоне суровой заснеженной тайги. Они…как феи из сказки, вынырнули из ее темного чрева, на свет уходящего солнца, скрытого за снеговыми тучами.
…Зимний день заканчивается, тайга медленно засыпает.
Пора и мне домой!
Вл.Назаров
2016 год