17.
Виталька и Двадцатый тоже невольно залюбовались сей идиллией.
Борис так органично вписался в местный пейзаж, что в поношенной телогрейке и залатанном треухе был похож на среднестатистического крестьянина средней полосы России.
Так как пауза затягивалась, и урчание в животах Витальки и Двадцатого набирало обороты, решено было нарушить зарождающиеся священные узы Гименея.
- Баб Дунь, у вас есть чего поесть? – отчего-то стесняясь, обратился к ней Виталька.
Бабка Дуня свирепо зыркнула на них, подскочила, и нехотя пригласила их в дом.
Борис истово разрубил полено пополам, аккуратно прислонил топор к куче наколотых дров, и степенно пошел в дом.
Виталька моргал глазами, и думал, когда это внеземной гость успел нахвататься земных привычек…
Судя по избе, бабка Дуня была местным монополистом самогоноварительной промышленности.
Секрет объяснялся очень и очень просто.
До банальности.
Местный участковый был племянником бабки.
Поэтому бабка своевременно узнавала о проверках, и душила конкурентов.
А так как участковый был на всю округу один, то вся округа отоваривалась у бабки.
Но вернёмся в дом.
Снаружи это была самая обыкновенная изба.
Но внутри была квартира.
Цветной телевизор в полстены, бытовая техника и прочие радости цивилизации так и ласкали взгляд что Витальки, что Двадцатого.
Борис подошел к раковине, и начал умываться.
Фыркая при этом как стадо тюленей.
Сев за стол, Борис крикнул в кухню:
- Мать, неси есть!
Мать, то есть бабка Дуня, торжественно вплыла белым лебедем в комнату, неся фарфоровую супницу, которая источала щекочущий ноздри пар.
С почтением и уважением бабка Дуня поставила перед Борисом глубокую тарелку.
Для Витальки и Двадцатого тарелки были попроще. И не такой глубины, как у Бориса.
И, соответственно, почти всё мясо было в тарелке Бориса.
Совершив ритуал, бабка Дуня села за стол, и снова её взор с поволокой уставился на Бориса.
Борис хлебал и чавкал так, будто всю жизнь ел суп.
Виталька с Двадцатым быстро проглотили угощение, неловко вылезли из-за стола, и вышли на улицу.
Борис остался со своей любовью наедине.
Виталька задумался над тем, что делать дальше.
Дальше пока было в тумане.
Но туман начинал рассеиваться.
А последующее событие окончательно рассеяло весь туман.