Отрывок из рукописи романа «Тревожная даль»
19 августа 1991 года. Заговор
Знойный августовский вечер. Мерцают в окне оранжевые лучи заходящего солнца. Ната с мамой застыли у радиоприёмника. Тревожно, по-военному звучит голос: «Товарищи!» Боже, как давно не слышали этого родного слова. Обращение «господа» – просто насмешка.
Затаив дыхание, прослушали сообщение от ГКЧП. Оно прозвучало, как гром среди ясного неба: Наши в эфире! Горбачёв арестован!
– Мама! Скорее к тёте Вере! У неё телевизор работает!
– Вот и настало время бороться, – медленно произнесла Алина Ивановна, внимательно вглядываясь в лицо дочери.
Глаза Наты стали грустными.
– Как бы хотелось помочь им, но это невозможно…Пойми, они же, как декабристы, не смогут без поддержки народа. Они выступили одни. У Ленина революция была продуманна, организована. И всё же, идём!
Солнце зашло, на небе появились первые звёздочки. Калитка отперта, ну, вот и порог. Тётя Вера с подругой сидят у телевизора. Когда-то они работали вместе в школе, но приехала Галина в Благовещенск «челночницей». Ната с мамой сели рядом.
Вот они, пятеро, бросившие вызов. Звучат правдивые, мужественные слова о том страшном, что произошло за последние годы. Впервые с экрана вещи названы своими именами. Понимают ли эти люди, что обречены? Конечно! И всё же твёрдо говорят своё последнее слово. Победить сейчас невозможно, но останется искра в сердцах людей, пусть небольшая…Да… Много времени пройдёт, пока люди поймут, осознают. Но когда-нибудь всё равно это пламя вспыхнет в их душах…
Истошно орёт спекулянтка Галина: «Конец! Всему конец! Была демократия, а теперь ужас, гражданская война! Мы так ждали приватизации!» Её слова подтверждала груда баулов в сенях.
Тётя Вера стояла белая как мел. Руки её тряслись…
Домой, на воздух! Вот и родной садик…
– Как они мечутся! Как крысы! Да ничего ведь не будет! – голос мамы дрогнул.
– Жаль! Сейчас не так, как тогда. Не мы, а они завладели душами. Помнишь, что сказал Лахновский в «Вечном зове»? «Мы разовьём в людях звериную жадность».
Через несколько дней Ната сидела на крыльце и пыталась учить билеты к экзаменам. Нет, ничего не лезет в голову! Она вынесла тазик с картошкой. Надо же было что-то делать. Слёзы капали в чашку, в кастрюлю, в очистки. Ну, ведь всё было заранее известно. Почему же ты плачешь?
Мама вышла в сени на звуки тихой песни. Сердце её встрепенулось. Ната пела: «Вы жертвою пали в борьбе роковой».