Летом 2002-го года я стоял на платформе Лужского вокзала. Мы уже второй год жили теперь в Сестрорецке, оба - я и жена - преподавали в школе, а в Лугу наведывались раз в месяц, платить по квитанциям коммуналки.
Состав все не подавали. Девушка лет 15-и рядом со мною, в легкой светло-серой курточке, взглянув мне в лицо, внезапно спросила:
- Вы меня не узнаете?
И, не дождавшись ответа, смутилась и быстро впорхнула в раскрывшуюся с шипеньем дверь подошедшей электрички.
Конечно, меня узнать было просто: мужчина в 53 года не так уж сильно отличается от 43-х летнего. Но как было разглядеть в молоденькой девушке вчерашнего пятилетнего ребенка?
И все-таки я ее вспомнил, Люду, из первой в моей жизни группы малышей - тихую, большеголовую девочку со взглядом, обращенными внутрь себя, сосредоточенным и, казалось, иногда сердитым. Эти всматривающиеся во что-то, что возникало в ее воображении, глаза, темные и очень красивые, немного нахмуренные брови, неспособность услышать во-время обращенное к ней слово... Все это вызывало у остальных детей насмешку: её совершенно несправедливо считали дурочкой.
Я специально стал обращать внимание ребят на то, как находила маленькая Люда ответы на самые сложные вопросы, такие, что и у взрослых у многих ответа на них не было.
К примеру: все знают - когда растает снег на полях, воды в реке становится много. Но почему уже после того, как весь снег сойдет и даже начнет подсыхать земля, река не мелеет, а часто становится даже еще полноводней?
Обычно только специалист может ответить на подобный вопрос. А Люда, подумав немного, объяснила:
- Наверное, сначала стекает в реку та вода, что лежала снегами, а потом та, что была всю зиму в замерзшей земле...
Дети наблюдательны и интуитивно могут постичь даже второй Закон Диалектики:
- У нее так много кубиков, что даже кукла Барби есть!
Зависть? - Да, и наглядный пример осмысления перехода количества в качество.
И еще - внезапно - несвойственная даже многим взрослым житейская мудрость:
- Ты выйдешь за меня? - спрашивал на площадке у шестилетней Юли её обожатель в коротких штанишках.
- Будущее покажет - вздыхала в ответ не по годам своим умная девочка...
Но даже самым умным ребятам было не совсем понятно, кто же он такой - этот взрослый мужчина, дни проводящий с ними в детском саду:
- Ты где работаешь?
- Вот с вами вожусь тут...
- Это понятно. А работаешь ты где?
Были у нас и действительно трудные дети. Такие, ключ к которым не удавалось подобрать ни мне, ни воспитателям, ни приходившему в садик раз в неделю психологу.
Лиза. Скромная, послушная, понятливая. И - н е г о в о р я щ а я. Нет, не немая. Дома, с родителями, она говорила. А в садике никто, ни разу за все четыре года, так и не услышал от нее ни единого слова.
Удивительно, но дети, даже драчуны, никогда ее не трогали и говорили новичкам:
- Её нельзя обижать. ЭТО - ЛИЗА!
Аутизм - новое для нас, ранее неизвестное слово.
К сожалению, не говорил, вернее п о ч т и н е г о в о р и л и сын нашей Тамары Викторовны. Муж ее был дальнобойщиком. Сама она днями пропадала на работе. А сынишку своего оставляла с надежным, преданным сторожем - большой умной, но не говорящей овчаркой. Даже в выходные на малыша все так же не хватало времени.
Когда она заметила, что ребенку уже 3 года, а говорит он совсем плохо, было уже поздно: синдром Маугли практически неизлечим.