Помнишь Мамочка, как ты мне говорила, что очень любишь меня? Ты это еще помнишь?
Помнишь, как рассказывала, как рожала меня? Ты была тогда еще студенткой, схватки начались в метро, тебя по скорой доставили в первой городской род дом. Ты еле переставляла ноги, подымаясь по длинной лестнице на второй этаж, в предродовой зал.
Ты была совсем одна и не знала, что делать..Отец тогда бросил тебя, заодно и меня, его не родившуюся дочь.
Когда же отошли воды, тебя перевезли в родовой зал, кое-как помогли залезть на кресло. Вас рожало сразу четверо, вы кричали почти одновременно, а пожилая акушерка по очереди покрывала вас матом, на чем свет стоял.
Тебе было очень больно, ты была совсем одна, тебе было очень страшно. Врач заходила раз в полчаса и вас пугала, что если вы не родите сами, то достанет ребенка щипцами.
Помнишь?
Когда спустя восемь часов мучений и поистине выносимых мук появилась я, Ты была очень счастлива. Ты родила дочь!
Ты долго думала с именем, потому что тебе очень хотелось назвать меня по-настоящему громким именем, чтобы все обращали на меня внимание, только услышав, как меня зовут.
Ты перечитала все книги о именах и их значениях, но выбрала имя- Елизавета, как правительниц нашей страны в свое время, оставивших немалый вклад в развитии России.
Помнишь?
Мне тогда было девять, когда ты ушла. Просто кончились деньги на выпивку и пошла искать у кого перезанять? Помнишь? И не вернулась….
Соседи не выдержали криков голодного ребенка за стеной и вызвали милицию, а когда дверь взломали, то увидели меня, испуганную и потерянную, и грустную, такую грустную, что даже один из мужчин расплакался.
Я не понимала, за что ты так со мной поступила и сейчас принять не могу.
Меня забрала Опека и передали в детский дом.
Ты исчезла из моей жизни и образовалась такая жуткая темнота и пустота.
Я долго не могла найти себе друзей, ведь расти среди таких же брошенных, как и ты невыносимо больно и одиноко.
Каждое воскресенье к нам приезжали «смотрители» так мы их называли, это возможно будущие родители, но чаще всего нет. Им удобнее усыновлять новорожденных детишек, им не нужно стирать память, можно ничего и никогда не рассказывать, нет необходимости отвечать на не приятные вопросы типа: «А где моя Мама? А когда она приедет? А что теперь ты моя Мама?»
С детьми по старше всё становилось гораздо сложней и нас долго не брали.
Я познакомилась в восьмом классе с Серёжей, и мы с ним договорились, что когда вырастем, то сбежим отсюда. Мы очень дружили и даже в шестнадцать лет начали встречаться, мы «грели» друг друга заботой и теплом, на какое были способны.
Но однажды за мной пришли, это была пожилая пара, под семьдесят, у них недавно погиб сын с невесткой и их внучкой, от горя они чуть не сошли с ума и тогда они решили усыновить. Выбор пал на меня.
Я помню эту встречу как сейчас.
Воспитательница Нина Петровна зашла в учебный класс и попросила меня выйти. Сразу повела переодеваться в «чистое» и пока я подыскивала себе наряд, она вдруг стала рассказывать:
Ты пойми Мама, это ведь не та, что родила, а та, что вырастила.
-Я понимаю, Нина Петровна
-Видела такой цветок «мать-и-мачеха»?
-Да, сказала я растягивая молнию темно-синего платья до клен из такой колючей, но теплой шерстяной ткани.
-Так вот, продолжила она. Есть такая легенда, деточка моя, в одной русской семье жили муж да жена и любили деток своих, но однажды жена простудилась под дождем и слегла и как не придет в себя, сразу мужу говорит: «Ой, Василий, умру я, видно. Не дай деткам пропасть, женись. Но не бери соседскую вдову, не будет она нашим детям матерью. У нее и своих достаточно».
Похоронил Василий жену, а вскоре сосватал - таки соседскую вдову, сумела она втереться в его доверие. Завела она еще те порядки. Поделила детей на своих и мужа. Своим все, а сиротам – ничего. Ее дети одеты, накормлены, ухожены, а мужнины – голодные, холодные, в старой одежде. Только снег сошел, а уж мачеха выгнала чужих детей греться на солнце на берег реки. Холодно детишкам в рваной одежде, стали они просить:
- Солнышко! Солнышко! Согрей нам головку!
Пожалело их солнышко и одело им на головы золотые веночки из своего света, согрели они своим теплом детей. Увидела это мачеха, прибежала к реке и спрашивает:
- Где вы взяли такие веночки?
- Нам солнышко дало, - ответили дети Василия. От зависти мачеха аж побелела, вбежала в дом и к своим детям:
- Берите одеяла, и скорее бегите на берег реки. Пусть солнышко и вам подарит золотые веночки!
Но солнышко только сожгло верх одеял и ушло за облако. Подул студеный ветер с морозом и заморозил мачехиных детей. А на берегах реки появились желтые цветы и зеленые листья - дети матери и дети мачехи, а от самой мачехи только одеяла остались.
-К чему Вы мне страшилки стали рассказывать?
-Да, к тому, -сказала Нина Петровна, поправляя мне волосы.
-Лучше там, чем здесь…
Я так была напугана, что ноги подкашивались..
Зашла в «смотровую», исподлобья посмотрела на них, а они так и кинулись ко мне и давай целовать, обнимать, а Я и разрыдалась.
Забрали короче меня, растили и лелеяли, как те желтые цветочки, отогрели и все бы ничего, но Сережка-то там остался. Я ему письма писала, но он не отвечал.
Я так скучать стала по нему, места себе не находила. По Новый год уговорила «родителей» приехать снова в детский дом и узнала, что месяцем позже после моего усыновления, Сережу нашли повещенным в мужском туалете, а в записке рядом с ним, было написано:
-Лучше там, чем здесь, без Тебя…
Я перестала пить и есть, много плакала, впала в депрессию, «родители» очень переживали и в клиниках меня лечили, а как душу-то вылечить?
И вот сейчас я пишу это письмо, как просил меня сделать мой лечащий психотерапевт, чтобы отпустить тебя и все думаю, а может ты ушла не потому, что не любила, а просто мне было бы проще без тебя?
Спасибо, что отпустила….
22.10.2019