Самогонку в нашей деревне изготавливали все. Те, кто по каким-либо причинам сам не употреблял, складировал про запас, так как прекрасно знал, что "жидкая валюта" в местных реалиях гораздо крепче советского рубля. Каждой бабке нужны дрова на зиму, огород вспахать или сено корове заготовить. С цивильной водкой могут возникнуть перебои, да и пенсия невелика - жалко, а самогонка в хозяйстве при небольших затратах на сахар и дрожжи вполне удобна. Базовый материал также под рукой - за домом сад и огород. Собирай гнилушки - и заквашивай брагу. Так, что любая самогонщица была не просто пенсионеркой "на подсосе", а вполне уважаемым и респектабельным членом сельской общины.
Сложилась целая субкультура советского самогоноварения. Здесь тебе и конструирование аппарата, разработка собственной рецептуры продукта, отслеживание милицейских облав, общая таинственность действа. Я немного прикоснулся ко всем этим граням, но особо не вникал в тонкости. Знаю только - и сам процесс, и окружающий его антураж полны неожиданностей и сами по себе увлекательны на каждом этапе. Но, самое главное, не увлекаться на окончательной стадии, на смысловом его завершении - на самостоятельном потреблении. Как показывает практика, злоупотребляющий самогонщик - кратковременная стадия. Очень быстро он превращается в обыкновенного злоупотребляющего алкоголем и уже совсем не собственного производства, на которое уже нет сил и здоровья. Со всеми вытекающими печальными последствиями...
Брага заботливо пряталась хозяйкой в тёмном и недоступном для нежелательных лиц месте. Но, разве можно что-либо утаить от вездесущих мальчишек?! Полезное содержимое откачивалось из сорокалитровой фляги, и заменялась в ней водой...
Однажды так увлеклись и так крепко удивили бабушку нашего "поставщика", что на некоторое время он выпал из социума. Оклемавшись, он потом рассказал нам, какими словами и действиями его бабушка с отцом-претендентом втолковывали всю непродуктивность перегонки воды, оставшейся по итогам многочисленных "откачек" во фляге, в самогон.
А как можно забыть ночные вылазки со старшими пацанами на лоно природы. С костром, печёной картошкой, байками и, конечно, с уворованной трёхлитровой банкой браги!
Для подобных мероприятий нельзя было придумать места лучше нашего, почти легендарного, заброшенного колхозного яблоневого сада. Посаженный ещё при Сталине и заброшенный при позднем Брежневе, он превратился в живописнейший уголок для приятного проведения досуга в любое время дня и ночи. Располагался он в ложбинке за деревней и со временем под воздействием постоянно растущего в разных направлениях оврага, превратился в уютное местечко с сильно пересечённым рельефом. Яблони всевозможных сортов и размеров росли уже в произвольном порядке, забыв первоначальный строй и порядок, но плодоносили исправно и обильно. По всем многочисленным овражьим отрогам без людского пригляда образовались и уединённые уголки в орешнике, и вольготные полянки с земляникой, появились многочисленные уголки диких вкраплений в виде берёзовых рощиц и осинников. Тут и там виднелись оранжевые проплешины карьерчиков, в которых добывалась глина местными жителями для домашних нужд, в том числе, и для герметизации самогонных аппаратов. Очень-очень приятное место...
Это потом я привык, а первая ночная вылазка оставила глубокие впечатления. Даже не впечатления - скорее, один из первых кирпичиков в основу формирования моего представления об окружающем мире, человеческих взаимоотношений и всего того, что называется формированием характера и личности в целом.
Нас было четверо - я и мой лучший дружбан - одногодка, тот самый "поставщик" горячительного, младшие; "активным пользователям" - по 14 лет. Ночь изумительная, тишину нарушал только далёкий перелай деревенских собак, чёрное безоблачное небо в звёздах, приятная летняя прохлада. Что ещё нужно для небольшого пикничка в приятной компании...
Решили расположиться на одной из земляничных полянок в ложбинке неглубокого овражка. Развели костерок, старшие покурили, потекла беседа... Принесённая банка со сливовой брагой терпеливо ждала своего часа в траве неподалёку...
В образовавшейся золе запекли картошку. Основательно расположились на фуфайках у костерка. Время пришло! Ребята достали банку, порядком остывшую в холодке и, скажем так, соскучившуюся без привычного к себе внимания... Раз! Два! Три! Замелькали стопарики... В три минуты половина банки была "уговорена" в два лица. Мы с "брагоносцем" и оглянуться не успели, только икнули от неожиданности!
Как водится, пацаны решили перекурить. Сразу, однако, не удалось. Сначала один посредством неуверенного переползания на четвереньках скрылся в темноте; потом второй сподобился встать и зашатался в противоположную сторону. Очевидно, брага "пошла" нехорошо.
Через секунду из темноты - "а-аэ-арлекино, а-аэ-арлекино!"; ещё мгновение - те же звуки с другого фланга. Очень скоро они стали "петь" в унисон. Это было - сильно и, с какой-то стороны, даже красиво. Нет-нет! Не в нормальном значении слова "красиво, как лепота" (мы стали свидетелями, безусловно, мерзкого проявления физиологии человека!), нам была продемонстрирована та разновидность красоты, которая проявляется только в голом и ничем не замутнённом натурализме. Как, например, рожающая носорожиха.
Хорошо поставленными голосами ребята хрипели довольно долго. Завораживающий акустический эффект, вызванный их "исполнением" и усиленный склонами оврага, брал за душу и выворачивал её наизнанку... Мы, оставшиеся у костра, даже немного струхнули. Как бы наши "певуны" не доорались до инсульта или до чего там можно доораться. Силу нечистую вызвать, например... Обошлось...
Так я впервые, плюс ко всему, столкнулся со стереофоническим эффектом.