а если случится мой друг влюблён (Василий Петренко) / Проза.ру

Василий ПетренкоВВт
Петренко Василий Фёдорович. Родился 12 02 1937 года С !954 по 1998год проживал в Узбекистане. Участник Ударных Комсомольских строек. ренко Василий Фёдорович. Родился 12 02 1937 года в селе Бурёнино Ташлинского района Оренбургской области. С 1954 по 1998год проживал в Узбекистане. Общий трудовой стаж-54 года. Из них 32года в должности главного энергетика АПК Министерства сельского хозяйства Узбекистана. В 1984 году был номинирован на звание «Почётный Энергетик республики Узбекистан» Не получил. Уплыло к представителю коренного населения. Мне досталась почётная грамота от Правительства УзССР и ЦК КПСС «….за активное участие в развитии народного хозяйства Уз ССР» Много ездил по регионам бывшего СССР.    Был (не долго) внештатным корреспондентом газеты «Ташкентская правда»
С осени 2016 года занимаюсь сочинением стихов и прозы. Член литобъединения «Оренбургская крепость» при доме литераторов им. Аксакова. Участвую в фестивалях искусств и в стихобориях. Печатных изданий нет.

            .             -             .             26 03 2018г
«А ЕСЛИ СЛУЧИТСЯ, МОЙ ДРУГ ВЛЮБЛЁН»             .       ..             .             Часть первая             Был мягкий, безветренный вечер. Мириады пушистых снежинок парили в безмолвном пространстве, будто высматривая на земле место ещё не занятое их сестрицами. Под навесом автобусной остановки, свернувшись калачиком, дремала ангорская кошка. Жёлтый свет уличного фонаря, пробиваясь через карусель снежинок, освещал поджидающий пассажиров автобус. Около его распахнутых дверей стояла девушка. Войти в салон автобуса она явно, чего-то ожидая, не спешила, На густых чёрных ресницах девушки блестели слёзы. Это была МаЙйка Миронова. Около Майки стоял долговязый парень- её друг Василий. Делая вид, будто бы он не видит слёз Майки, Василий убеждал её в том, что ей нужен только Генка, умный и надёжный парень. Что Генка любит её и Генке не надо на три года, уходить в армию. Кошка видит, что девушка хочет возражать парню, но, боясь разреветься, делает протестные движения руками.. Наконец, низко склонив голову, девушка входит в салон автобуса. Двери захлопываются.
Тревожное, не изведанное ранее, чувство на какое-то мгновение сжало сердце Василия. Автобус, плавно, будто нехотя, сдвинулся с места и, набирав скорость, въехал в белую снежную мглу, увозя Майку к надёжному, но не любимому Генке.
Снежинки , покружившись вокруг Василия, тихо ложились на землю. Кошка ,наблюдавшая за сценой расставания двух молодых человеков, бросила недружелюбный взгляд на Василия и, закрыв глаза, спрятала свой носик под тёплые лапки.
Спустя две недели Василий нёс Генкин чемодан из общежития в дом Майки. Следом за ним Генка, с лицом, сияющим от счастья, вёл под руку смурную Майку.

Медные полковые трубы, играющие зори, строевые занятья, на расплавленном солнцем асфальте, стрельбы , на учебном полигоне да наряды по кухне-вот удел солдата первого года службы. А там, за стенами военного городка, шумит иная жизнь-жизнь гражданского населения. Там бульвары, парки…Там цветёт миндаль, от туда веет запахом зреющих абрикосов, там кино, там девушки, танцы. Но солдату первого года службы туда не положено. Солдат первогодок учится, учится не только воевать, он учится ещё и любить: любить свои степи, свои леса, свои пески, горы, учится любить тех, кого теперь нет рядом. Крепнет солдат физически, зреет душою.
Стоя на часах у полкового знамени, выполняя обязанности дневального по казарме, Василий всё чаще вспоминает Майку. У Майки брови не полумесяцем, как у той восточной красавицы , о которой скрипит пластинка. И нет на лице Майки ни каких родинок. У неё лицо девушки-горянки: на смуглой, бархатистой кожи её лица всегда светится румянец. А глаза у Майки…             Смотрит теперь Майка своими серыми лучистыми глазами на Генку. Взгляд у неё то озорной, то задумчивый. Генка слушает теперь Майкины песни! «Через горы я пройду дорогой дальнею, в спор вступлю с невзгодою любой, укажи лишь только мне на глобусе место скорого свидания с тобой» Голос у Майки мягкий, обволакивающий. Фамилию «Миронова» носит она, наверно, не случайно. Да и общается , по большей части, с девушками-цыганками. Когда бывая за городом, Майка поёт «Чёрные очи, стрилки дивочьи, хто научил вас мучить людей? ………….так, что за вас свою душу отдам?», маки и тюльпаны склоняют к её ногам свои алые головки.             Нет, если Майка и будет петь эти песни для Генки, то её души в них не будет не будет. Не Генке отдала она свою первую любовь.

Когда автобус увозил Майку в снеженую мглу, Василий от всего сердца желал ей счастья . Он знал тогда, что умный и надёжный его друг Генка сумеет сделать Майкину жизнь благополучной. Но он, Василий, тогда не знал того,что…
Чего не знал Василий , Евгения Захаровна, классный руководитель 9А, читать не стала. Она хотела , чтобы её питомцы сами закончили сочинение их одноклассника Матвея, внука того самого Василия. Ей интересно было знать, как молодёжь живущая уже в ХХ1 веке, относится к вопросам любви и дружбы. Считают ли они, что ради дружбы, надо жертвовать собственным счастьем.

..             Часть вторая             -             Между подножий двух хребтов Памира клокочет горная речка Ахангаран. В её верхнем течении в 30х годах прошлого века были обнаружены залежи бурого угля. В 1939м году приступили к их разработкам. Город , возникший здесь назвали Ангреном. Градообразующим предприятием Ангрена является Угольный разрез.
Пласты угля залегают под тонким, двадцатиметровым, слоем лёса, поэтому добыча угля ведётся открытым, карьерным, способом. Жёсткие стволы воды, подаваемой мощными насосами, бьют в отвесную жёлтую стену лёса, стена рушится и потоком воды уносится в русло бурного Ахангарана.
Соцгород, Тешикташ, и Немецкий посёлок-это составные части Ангрена.
За полтора десятилетия разработок Угольный разрез превратился в чашу гигантских размеров, в глубинах которой копошатся экскаваторы, снуют самосвалы (МАЗЫ и КрАЗы), гремят буферами жулезнодорожные вагоны.. Разрез стремительно ширился . Через пять-шесть лет рабочие посёлки должны были, вместе с жёлтым лёсом стать, добычей ненасытного Ахангарана. Вопрос о переносе города Ангрена на новое место стал насущным.

Бывший наш союзник, по борьбе с фашистской Германией, США стал грозить нам новой войной с применением против нас ядерного оружия. Нашей стране ничего не оставалось , как готовить ядерный щит для сдерживания новоявленного агрессора. Уран для изготовления ядерного оружия, страна советов закупала в Южной Африке. Но, оказалось, запасы урановых руд имеются в недрах горных хребтов окружающих Ангрен. К местам месторождений надо было пробить-через хребты, скалы и ущелья-дороги, провести линии электроснабжения (ЛЭП). Материальные затраты и потребность в рабочей силе для Узбекистана были непосильные. Стройкам Ангрена был придан статус Ударных Комсомольских. Со всех регионов Советского Союза в Узбекистан пошли поезда с отрядами молодых энтузиастов. Союзные республики слали технику и стройматериалы.
В 1956году и я , в числе моих однокашников, закончивших обучение профессии электромонтажников , был направлен, по распределению, на уже развернувшиеся стройки Ангрена. Пятнадцатитысячный отряд строителей нового города жил в палатках. Нам же повезло: электромонтажный участок располагался на окраине Немецкого посёлка. Нас поселили в добротном деревянном бараке, выделив, на семь человек, двухкомнатную квартиру. В соседнем дворе находился кинотеатр «Новатор». После прогона кинокартин зрительный зал кинотеатра превращался в танцевальный. Так что место для проведения нашего досуга было рядом с нашим местом проживания.
До нашего появления танцевали под «пластинку», но у нас был Володька Дурнев. Парень из тех, о которых сказано: «от скуки- на все руки». Володька был талантлив во всём: рисовал, играл на баяне, гитаре, аккордеоне и учил нас «бацать» матросский танец «яблочко». Все два года нашего обучения в ремесленном училище Володька был нашим кумиром и предводителем или, как тогда говорили, коноводом. Не прошло и месяца после нашего явления в посёлке, а наш коллектив, благодаря Володьке, уже стал, среди молодёжи посёлка, популярен. Мы стали законодателями порядков в «Новаторе». Тешикташенские пацаны ходили по городу с ножами и кастетами, но у нас были поясные ремни с тяжёлыми медными бляхами, поэтому приходя к нам в «Новатор,» приблатнённавя шпана вынуждеа была подчиняться нашим правилам. Девчонки, зная, что в «Новаторе» их никто не оскорбит и не обидит, шли к нам со всего города. Вальсы, танго и фокстроты танцевали, как и раньше, под пластинки. В перерывах между ними Володька рвал меха баяна, Васька Силантьев, вызывая восхищение парней, щёлкая кожемитовыми подмётками штеблет по деревянному настилу пола, отбивал «яблочко» Вокруг меня тоже собиралась компания и мы, кто в лес, кто по дрова, дружно орали «сту-ден-тачка, заря вас-то-чная». Одним словом, жили мы беззаботно и весело. Вокруг нас было полно парней, предлагающих выпить.       и жаждущих любви девчонок.
Однако, первое время, ни у кого из нас подружек не было.
Но вот в «Новатор» явилась, стройная, как кипарис, белолицая и синеглазая, Лидка Агапова.          В те годы считалось, что нам, 19ти летним парням, подходить, к 16ти летним, девчонкам зазорно. Но созерцать и восхищаться совершенством изваяния сил небесных, было можно. Своим впечатлением я поделился с Витькой Бельковым- моим земляком и моим ближайшим другом.
На время октябрьских праздников я уехал в город Янгиюль. По возвращении узнаю, мой друган Витя праздники проводил в компании с Лидой. Мне стало досадно -почему не я! Но делать было не чего; я оказался третьим, а значит должен был посторониться. Виктор был моим названным братом, а потому и Лиду я стал воспринимать, как свою сестру.

В самый разгар любовных страстей, между моими названными родственниками, Виктора отправляют в длительную командировку, в Голодную Степь, на строительство Л.Э.П. Перед его отъездом мы с ним условились, что, на время его отсутствия, заботу о досуге девчонок ( у Лиды было две подруги- Валя и Лора) я беру на себя. А Лиде он обещал- хотя бы раз в месяц- приезжать. Но вышло так, что два раза , как и обещал, приехал, но получив внушение от родителей за то, что едет в Ангрен, минуя родительский дом, приезжать перестал. Лида Виктора продолжала ждать. Письма он ей писал, а я ревностно исполнял его поручение. Не то чтобы оберегал его подружку от притязаний других парней, просто мне с Лидой и её подругами было интересно общаться. Долгими зимними вечерами мы вчетвером слонялись по улицам города, швыряли друг в друга снежками, закатывались смехом, если кто-то оказывался в сугробе , визжали, когда снег попадал за воротники одежды. Нам было весело. Мы и на танцы ходить перестали. После каждой такой прогулки (иногда и без эскорта подруг Лиды) я всё острее чувствовал свою привязанность к подруге Виктора. Однако братские чувства к девушке препятствовали развитию наших интимных отношений. Ни чего другого, кроме как взять Лиду за руку, я позволить себе не мог. Между тем наши друзья и подруги уже считали нас «сладкой парочкой». Валя даже сказала мне, что прошёл слух, будто бы мы с Лидой собираемся пожениться.

В Ангрене зимние вечера особенные: над головой фиолетовое небо, мохнатые, величиной с детскую варежку, снежинки кружатся в жёлтом свете уличных фонарей и осторожно, будто бы на ощупь, ложатся на землю. В один такой вечер мы с Лидой гуляли без экскорта её подруг. Лида упавшим голосом сообщила мне, что её родители собираются переезжать в Оренбургскую область. Через неделю сказала, что дом уже продан, осталось только документально оформить. Через три дня Лида все документы на продажу дома сожгла. Писем от Виктора она уже не получала, но мне казалось, что она препятствует родителям надеясь на встречу с ним. Через неделю документы были восстановлены и родители увезли Лиду в Оренбургскую область, в село Адамовку.
В течении трёх месяцев, едва ли не каждую неделю я получал от Лиды письма. Потом, вызывая во мне беспокойство, письма приходить перестали. Валя сказала, что Лида вышла замуж за лейтенанта воинской части, квартировавшей в Адамовке.
Близилась к концу и моя трудовая жизнь. Должность главного энергетика мне наскучила и я занял должность коменданта защищённого пункта управления Министерством сельского хозяйства Узбекистана, построенного на случай войны или других стихийных бедствий. . Подчинялся я начальнику второго отдела отставному полковнику Олегу Савченко. Я знал, что до поступления в военную академию мой начальник служил в воинской части защищавшей небо над Адамовкой. Но заводить с ним разговор, на интересующею меня тему, было как-то не ловко.
PS Каким-то образом занесло меня на «Тезиковку» - один из рынков Ташкента, и там я (нежданно-негаданно) повстречал Олега Павловича. Был он в сопровождении эффектной, грациозной дамы.          Дама на меня внимания не обратила, но я её узнал.
За Лиду я, втихомолку, порадовался. Она нашла своё счастье. А о себе подумал: « Ну, каким же лохом ты был, Вася!»

            Часть третья.
Жили были два шабра. Шабёр Павел Дементьевич и шабёр Фёдор Иванович. Дом Фёдора Ивановича своей глухой (без дверей и окон) стеной выходил во двор Павла Дементьевича. Не большое пространство между домом Фёдора Ивановича и другими строениями хозяйственного назначения было заполнено глухой стеной, сложенной из кирпичей саманного производства. Так что шабры видеть друг друга могли только на улице Набережной, ,проходившей прямо под окнами фасадов их домов.
Особо тёплых отношений между шабрами не было, но и неприязни друг к другу соседи не питали. Фёдор Иванович знал, что Павел Дементьевич трудился на своем наделе не меньше, чем сам Фёдор Иванович, но жил не так зажиточно, как мог бы. Потому что, (так считал Фёдор Иванович) жить не умеет.             Прошу иметь в виду, что они оба (и Фёдор Иванович, и Павел Дементьевич), приходятся мне родными дедушками, поэтому при мне, в отношении них, хульных слов не употреблять.

У Павла Дементьевича было три сыны. Старший, Ефим, был уже женат и жил отдельно от своего отца. Фёдору думать о женитьбе было рановато, а Андрюшка и вовсе ещё не вышел из пацанского возраста.

Фёдор Иванович имел четыре дочери. Не замужней оставалась только шестнадцатилетняя Федосья. Но и она была ( в тайне от самой Федосьи) просватана за Гришку Беловолова.

У Фёдора Ивановича был когда-то брат Константин. Но Константин погиб во время Первой мировой войны. оставив сына Серёжку круглым сиротой. Поэтому Серёжка жил на хлебах у Фёдора Ивановича.
. Сергей и Андрей были одного возраста, дружили между собой и светлое время суток Серёжка проводил на подворье Павла Дементьевича. Родители Андрея были Серёжке за место отца и матери. А Ефим вообще был его кумиром и звал его Серёжка браткой. Это только считалось , что Серёжка живёт у Фёдора Ивановича, а на самом деле под кров своего дяди Сергей приходил только ночевать

Серёжка был пареньком любознательным и пронырливым. Каким-то образом проведал, что Феню отец, тайно от неё, просватал за Гришку. Гришку на селе считали парнем не тем орудием деланным, поэтому видеть свою двоюродную сестру, Феню, замужем, за Гришкой Беловоловым, Серёжка не хотел. Тайна перестала быть тайной.

Узнав о том, что она просватана, Феня устроила бучу. Во-круг неё сыпались искры гнева: « За Гришку не пойду,- впав в истерику кричала отцу,-и ни за кого другого не пойду! Я Федю люблю и он меня любит.» «Какая там любовь у вас с Фёдором!?. Ты и со двора-то не выходишь.» - ровным голосом спрашивал Фёдор Иванович бесновавшуюся дочь. Мой дедушка Фёдор ни на кого и ни когда не повышал голоса. Женат был три раза и все его жёны были с ним счастливы. « Ни каких тебе Федей –медей,- твёрдо стоял на своём Фёдор Иванович,- пойдёшь за того, за кого я решил. Старшие твои сёстры слушались отца, теперь живут да радуются». « Не отдадите за Федю, так мы с Федей сбежим от вас». После этих слов, Феня выбежала во двор, приставила к стене табурет и крикнула: «Федя меня насильно отдают за Гришку Беловолова! Давай в Аральск уедем!». Однако Фёдор обижать своих родителей не хотел. « Не волнуйся- всё обойдётся по-хорошему»-сказал он Фене и пошёл к родителям. «Рано тебе ещё жениться-то,-сказала Аксинья Ивановна» «Ты что , сын!- сказал Павел Дементьевич,- да резвее Фёдор Иванович отдаст свою Фуньку за нас! Он, чай, сватов себе богатеньких подбирает.» « Он Феню за Гришку Беловолова отдать хочет. А как же я без Фени! Идите к Фёдору Ивановичу нынче же, а то поздно будет» Аксинья Ивановна и Павел Дементьевич пошли к Ефиму спрашивать совета. «Да где же они съякшаться-то успели.- изумился Ефим Павлович!- Мачеха Федосью так грузит работой, что той и к подругам сходить времени нет. Ну что ж пойдём, авось уломаем мордвина упрямого»

« За честь спасибо !- сказал Фёдор Иванович,- но могли бы не приходить. Я своих намерений не меняю»
Сватовство не удалось. Теперь в истерику впал уже Фёдор: « Без Фени мне и жить незачем. Не договоритесь – удавлюсь!»- решительно заявил Фёдор.             « Успокойся,- сказал Ефим Павлович,- до завтра что-нибудь придумаем. Как-нибудь да уломаем скрягу»
Муж старшей дочери Фёдора Ивановича, Семён, был у тестя в особом почёте . Беловоловы у Семёна Самойловича в почёте не были, и он решил- брака Фени с Гришкой не допускать.
Перед напором четы Прохиных, суровый отец Фени, не устоял. Ну, чёрт с ними –пускай женяться, только ни какого приданого от меня они не получат!»             « О каком приданом ты говоришь, дядя?- встрял в разговор Серёжка,- ни какого приданного за Феней нет» «Как это нет!?- возмутился Фёдор Иванович,- Пошли покажу» и повёл сватов в горницу. Приданого на месте не оказалось. Сергей знал, что говорил. Всё Фенино приданое он заранее перетаскал к Евдокие, старшей сестре Фени. На этот раз нервы Фёдора Ивановича сдали. « Что же теперь мне делать!- сокрушался Фёдор Иванович,- ведь я весь калым полученный от Марьяна потратил на приданое» « Не переживай Фёдор Иванович, с Марьяном я сам переговорю»-сказал Ефим Павлович.
Была у него пара быков . Её и отвёл Ефим Павлович Марьяну в счёт покрытия долга Фёдора Ивановича.

Быков Марьян принял, но обиду в своей душе носил до своей гробовой доски. Бегая мимо его дома, и я ловил на себе холодный взгляд его колючих глаз.

PS. Сам Марьян прожил на этом свете 121 год. Но ни его сын Григорий, ни мой отец, ни Андрей Павлович с фронтов Великой отечественной войны не вернулись. Где покоятся останки Фёдора Павловича, мы не знаем. Федосья Фёдоровна скончалась на 87году жизни и захоронена в узбекском городе Самарканде. Из пяти их детей в живых теперь осталось двое- я и моя младшая сестра Надежда. Но внуками и правнуками Федосью Фёдоровну и Фёдора Павловича Бог наделил. Есть у них и праправнучака трёхлетняя Дашка. В прочем, по неточным моим данным, есть и прапраправнуки.