Ветви дуба хранят нас,
Орешник будет судьей.
Кровь тростника на песке
Это великая тайна.
Кто помнит о нас?
Тот, кто приходит молча
И та, кто приносит дождь.
БГ Великий.
Кад Годдо*
29.
- Благодарю тебя, моя госпожа! – сказала Вероника, повернувшись к своей Старшей, когда они снова-сызнова вошли в дом и хозяйка, плотно притворив за собою дверь, набросила на вход чары, запрещающие кому бы то ни было проникновение в их общее жилище. При этом, юная женщина смущенно потупила очи долу, понимая всю... неоднозначность эмоций Владычицы дома сего.
- Ну? И зачем тебе был так уж необходим весь этот... торжественный балаган? – осведомилась адресат этого... условно-покорного жеста доброй воли. – Тебе что, так хотелось меня унизить тем, что я как бы надзирала за сбором прутьев... тех самых, которые мне же потом придется на тебе применить? Ведь ты бы с этим прекрасно справилась и сама. Одна, без моего утомительного присутствия! Все это же самое ты проделывала и раньше, много раз!
- Конечно, я делала это и раньше, - согласилась Вероника. – Сама посуди, ну не могла же я отламывать прутья у твоих... прости, конечно же, у наших телохранителей так, как будто это обычные деревья моего... прежнего мира! Но ведь на этот раз... На этот раз у нас все по-другому, вовсе иначе, чем прежде. И я сочла, что те, кто бережет наш покой... В общем, им будет приятно сделать нечто подобное для нас... для тебя!
- Ты что же это... Всех вокруг оповестила о тонкостях наших с тобою отношений и обо всем... предстоящем?
В голосе Владычицы Лимба послышались нотки, обозначающие эмоцию обиды. Скрытую и напряженную. Адресную. В смысле, адресованную именно той, кто все еще прижимала к своей груди охапку свежих ветвей.
Вероника на секунду подняла на нее свои серые глаза. Потом снова-сызнова потупила очи долу, но госпожа ее успела заметить, что взгляд ее рабыни был такой... оценивающий. И Владычица отчетливо-явным образом ощутила, что юная женщина почувствовала удовлетворение от реакции на все эти проявления... со стороны ее хозяйки.
- Я никого не ставила в известность о том, чем именно мы с тобою предполагаем заняться, - заявила Вероника. – Не волнуйся, моя госпожа, они все уверены, что ветви, которые я у них попросила, необходимы нам... для каких-то обычных целей, бытового плана. Я же обращалась к ним... ну, не в первый раз... И ни нынче, ни прежде они не ставили под сомнение нравственность тех самых занятий, которым мы с тобою предаемся наедине. Так что, не волнуйся, тебя ни в чем таком предосудительном никто не подозревает. Я не раскрываю никому твоих... наших с тобою личных тайн. А сегодня...
Она снова позволила себе короткий взгляд, глаза-в-глаза. И снова этот взгляд был оценивающего рода. Кажется, юная раба опять прикидывала, какой именно эффект произвела очередная ее словесная эскапада. И, похоже, она снова осталась вполне удовлетворенной результатом.
Владычица Лимба вздохнула и покачала головой.
- Ты снова пытаешься сделать так, чтобы я на тебя гневалась, - подытожила она сей словесный демарш своей подвластной. – Этого не будет. Даже не надейся.
- Стоило попытаться, - пожала плечами Вероника.
Юная рабыня прошла в сторону ванной комнаты и остановилась там, возле-около двери.
- Ты... не поможешь мне? – нерешительным голосом спросила она.
Естественно, хозяйка дома сего пришла ей на помощь, открыла-распахнула дверь перед своей рабыней. Потом прищелкнула пальцами, зажигая этим жестом висевшие на стенах лампы, освещавшие сие банное помещение для омовений – эти лампы давали пламя особого свечения, яркого и мягкого, в одно и то же время. Эдакая имитация огня, Бог весть какого волшебного рода.
Вероника выложила охапку веток в огромную ванну-на-двоих – да-да, такое совместное принятие водных процедур в их жизни тоже бывало! И она уже собиралась сбегать на кухню за ножом, чтобы начать их обработку... ну, для удобства последующего их употребления по... известному им обоим назначению. Однако Владычица Лимба коротким жестом-распоряжением остановила свою рабыню, запретив ей покидать ванную комнату. Вместо этого, госпожа совершила нечто иное. Деяние особого, магического рода.
- Проявись, - приказала она, обращая взгляд свой на себя... Вернее, на уровень пояса на одежде своей.
Адресат этого самого распоряжения не замедлила явиться пред очи хозяйки своей и рабыни ея. Раилла стала зримой и висящей там, на поясе у Владычицы Лимба, на серебряном карабине. И доступной для того, чтобы взять ее в руку. Что и было сделано, сразу же и незамедлительно.
Владычица Лимба обычным-привычным своим жестом раскрыла клинок своего оружия. И после того, как череп-фиксатор звонко щелкнул, развернула сего серебряного предмет-субъекта к себе лицом.
- Э-э-э... Здравствуйте... мои дорогие... – голос Раиллы прозвучал весьма и весьма смущенным тоном.
- И тебе того же, - усмехнулась Владычица Лимба, коротко и сурово. И тут же задала вопрос такого... неприятного плана.
- Ну как, приятно наблюдать за тем, что ты... когда-то спровоцировала?
- Не понимаю, о чем это ты, - сухо ответствовала ее боевая коса. – Не было ничего... Ничего такого...
- Не отпирайся! – голос Владычицы прозвучал куда как более сурово.
- Я все знаю! Как ты подмигнула Веронике в тот самый миг, когда я налагала на нее запрет, за нарушение которого теперь я вынуждена ее наказывать. Ты сама пригласила ее сделать то, что вы с нею совершили вместе.
Слово «вместе» было произнесено с таким усилением укоризны в голосе обвиняющей стороны, что адресат этого самого обвинения заметно вздрогнула, хотя и была крепко удерживаема в господской руке. И ее, Раиллы, изумрудный взгляд сейчас был исполнен всячески заметного смущения.
- А я что... – сказала она. – Между прочим, я не сделала ничего такого... дурного. Просто... Я приняла нашу Веронику под мою защиту и покровительство. И только скажи мне, будто это для нее не является чем-то... полезным!
- Что-то мне подсказывает, - произнесла Владычица, - что ты тогда думала вовсе не о том, чтобы хоть как-то ее защитить. От невзгод и опасностей.
Слова эти были полны иронии, однако личность, воплощенная-выраженная в боевом оружии, принадлежащем обличительнице, вовсе не склонна была комплексовать и испытывать какие-то страхи и неудобства по поводу своих... скажем прямо, не вполне одобренных деяний. Более того, она не придумала ничего лучше, чем самой перейти в решительное наступление на этом самом... моральном фронте.
- Знаешь, а ведь ты категорически не права! – заявила Раилла. – Я пекусь о благополучии нашей Вероники не менее, чем ты!
- Нашей? – голос Владычицы Лимба зазвенел металлом настолько явственно, что Вероника даже поежилась.
- Разумеется! – голос Раиллы звучал твердо, пускай и не столь уж... суровыми интонациями. - Я – это ты! Я одна из составляющих твоей... многогранной личности! А значит, я тоже забочусь о Веронике! Я ее люблю и защищаю! Вот!
- В таком случае ты тоже должна быть наказана, - сделала неожиданный вывод Владычица Лимба. – Веронике... придется вытерпеть то, что было обещано ей при наложении моего запрета. А ты...
Владычица Лимба эффектным жестом указала на ветки, выложенные в ванне.
- Ты обработаешь... приготовишь прутья к ее наказанию, - распорядилась властвующая особа. – И смотри, не испорть их! – добавила она. – Мне вовсе не улыбается отправлять Веронику за новой партией... или прерывать наказание в связи с тем, что прутьев окажется недостаточно для того, чтобы довести его до конца. Так что, постарайся действовать аккуратно и... без саботажа!
- Да я даже и не думала, - произнесла Раилла. И уточнила:
- Пока ты не сказала.
- Я прошу! – вмешалась Вероника в эту нелепую пикировку Владычицы и ее оружия. – Пожалуйста, не усложняй!
- Как скажешь, - вздохнула боевая личность с узорчатым клинком. И чуточку сварливым тоном голоса обратилась к той, кто ее держала:
- Если, конечно, ты меня отпустишь.
- Лети, - коротко ответствовала Владычица и разжала пальцы.
Чем Раилла и воспользовалась, перелетела в сторону ванны и зависла-залевитировала там, разглядывая предстоящий ей фронт работ.
- Давай, работай! – весьма суровым тоном произнесла Владычица Лимба.
- Не торопи... – откликнулась ее боевая коса. – Дай подумать.
Впрочем, размышляла она недолго, несколько томительных мгновений. А вот потом...
- Пшли все назад! – с каким-то мрачным азартом скомандовала (!!!) Раилла, и...
Ни Вероника, ни сама Владычица Лимба не рискнули ослушаться этого приказа, возмутительного и грубого. И... правильно сделали. Поскольку дальше началось нечто невообразимое. Раилла сверкнула зелеными глазами-изумрудами так, что сполох сей вспыхнул-отразился на гладких-блестящих изразцовых стенах ванной комнаты. А после... ветки, лежавшие на дне ванны, зашевелились как живые и... медленно, как бы нехотя приподнялись, как бы вставая-вырастая, комлями вниз, гибкой частью вверх. Будто сорванные ветви действительно возрождались к какой-то новой... иной жизни и службе. Своеобразной и жутковатой. По сути своей.
Да, эти самые ветви-без-дерев шевелились, оживая-поднимаясь, все выше и выше. И впрямь, страшновато-жутковато. Зеленые ветви стали уже как эдакий... лес-левитант, приведенный в сие неестественное состояние волей магини загадочного рода, разум-личность которой были выражены-спрятаны в зеленоглазом серебряном черепе, позади которого роскошной волной, узорной стальной прической демонически-прекрасного, опасного и жуткого существа торчал развевающимся волнистым флагом смертоносный стальной клинок.
Вероника только и успела подумать о том, что впервые видит боевую косу своей Старшей в настоящем деле, как вдруг это самое дело внезапно и началось. Вот только что Раилла зависала-левитировала напротив массы зеленых ветвей, сверля их своим ярко-зеленым взглядом глаз-изумрудов – как будто задумывая-примериваясь, как именно можно совладать с исполнением поставленной перед нею задачи. И вот, сразу же, без какой-то значимой прелюдии, боевая коса Владычицы Лимба... просто исчезла. Исчезла вместе с той самой ветвистой массой, ранее зависшей над ванной. А в том самом месте пространства, где они только что были...
Роскошная белая ёмкость для омовений была изготовлена из загадочного материала, напоминающего фарфор – настоящий, полупрозрачный и как бы светящийся сам собою и изнутри! – отнюдь не хрупкого, но в то же самое время имеющего такой вид, будто сей изящный предмет, омывательно-банного предназначения, сам по себе невесом и весьма непрочен – обманчивое впечатление! Так вот, там, над нею, возникло... некое мутно-зеленое облако, четко локализованное – в смысле, не входящее за периметр той самой белой ёмкости. При этом облако сие оказалось полным... даже переполненным странными звуками – гулом, треском, скрипом и шелестом! К тому же, оно как-то странно освещалось изнутри некими зелеными вспышками – как будто молнии беспрестанно сверкали, в этом самом... грозовом зеленом облаке, подсвечивая его изнутри. Где-то там внутри этого странного... явления они, молнии, все время рвались... и не могли никак вырваться наружу.
Все это длилось несколько томительно-жутких мгновений, весь этот буйный катаклизм, случившийся по-над ванной. Внезапно, все это... зелено-сверкательное, шуршаще-скрипуче-шелестящее безобразие закончилось. И сразу же, зеленое облако шумной массой опало-рухнуло вниз, уже иным шелестом-шорохом, ярким и отчетливо громким. И наступила... тишина и пустота, посреди которой – на том самом прежнем месте пространства! – победно парила-зависала боевая коса Владычицы Лимба – воистину, одна из грозных ее ипостасей!
Далее, сделав эффектную паузу, Раилла исполнила эффектный кувырок-кульбит левитационного рода, после чего издала очередной свой вопль в индейско-ковбойском стиле. Когда же это самое «Йах-х-х-у-у-у!» отзвучало, боевая коса поклонилась зрительницам, после чего подлетела к своей Владычице и, снова исполнив сложный левитационный пируэт, сложила клинок, вернув его в объятия рукоятки слоновой кости. При этом, она перевернулась, оказавшись в положении череп – внизу, а кольцо – вверху. Теперь уже блестящая полоса волшебной узорной стали шла по направлению к этому самому кольцу, строго вверх, напоминая какую-то из версий эффектных боевых причесок воинственных дикарей – каких-нибудь островитян из диких джунглей
- Ну... что же... Твое приказание исполнено! – заявила боевая коса Владычицы Лимба, сверкнув в этот раз холодной голубизной берилловых глаз, сменивших боевые, изумрудные, сиявшие до этого на лице ее серебряного черепа. – Я могу идти? Ну... в смысле, я свободна?
- Нет, - просто сказала Владычица Лимба. – Запрещаю.
- Э-э-э... Почему? – по лицу серебряного черепа пробежала странная гримаса – эдакая тень смущения.
- Я хочу провести между вами очную ставку, - жестко заявила Владычица. – Я желаю уточнить подробности твоего участия в этом... деле.
- А... Зачем тебе... это? – серебряный череп внизу рукояти слоновой кости даже нахмурился. – Мне казалось, что ты все уже решила. В том смысле, что вы с Вероникой уже все решили... для себя.
Смущение на лице серебряного черепа проявилось... яснее и четче. Раилла в нерешительности взглянула на свою подругу. В смысле, на свою партнершу по тем самым... играм предосудительно-рискованно-опасного рода, которые им обеим поставили в вину, вот прямо сейчас.
- Госпожа все знает, - ответила Вероника на ее молчаливый вопрос. – Она... читала мои мысли. Ну... видела мои воспоминания.
- Да, в этом есть... определенная логика, - хмыкнула боевая коса и вернула свое внимание Владычице Лимба:
- Так что же именно тебя интересует, особа моя... царствующая?
- Ты... действительно, подмигивала Веронике, сразу же после того, как я наложила на нее мое запрещение? Тот самый запрет на игры с тобой? – последовал жесткий вопрос.
- Зачем ты спрашиваешь, ежели ты и сама все видела? – несколько раздраженным тоном спросила боевая коса. Кажется, она избрала для себя стратегию в стиле лозунга, «Лучшая защита – это нападение!» Ну и тактику, в стиле...
Э-э-э... В «еврейском» стиле, типа «Вопросом на вопрос, таки да!»
- Да или нет? – голос ее Владычицы стал жестче.
- Да-да! – ответствовала Раилла. – Если тебе так уж хочется это все знать, то я поступила именно так. А что? Между прочим, ты ни разу не запрещала мне мою... э-э-э... физиогномическую активность! То, что я, при совершении тобою ритуально значимых действий обычно скрываю этот самый факт - что я живая соисполнительница дел твоих... Это был мой... и только мой выбор! Да, я тоже считаю, что обитателям Мироздания нет никакой необходимости знать о том, что твое любимое оружие, ко всему прочему, еще и живое! Но... ведь из всякого правила могут быть свои исключения! Не правда ли? Вот наша Вероника и есть такое исключение. Она, как ты знаешь, и так поверенная немалого количества твоих личных тайн. Одной больше – одной меньше, какая разница!
Говоря о неких... «личных тайнах», Раилла намеренно подчеркнула слова сии особой интонацией, заставив Владычицу Лимба в свою очередь смущенно потупить очи долу.
- И все-таки, - произнесла она, уже несколько обескураженным голосом, – ты могла воздержаться от таких... мимических жестов.
- А что, с твоей стороны на это был какой-то запрет? - весьма ехидно поинтересовалась у нее боевая коса.
- Формально – нет, - вынуждена была согласиться ее Старшая собеседница. – Но я ведь и не разрешала тебе ничего... такого!
Возражение сие позвучало несколько слабо и Раилла, недолго думая, перешла в наступление.
- Вообще-то я и не нуждаюсь в твоем особом разрешении по такому незначительному поводу как гримасы в ходе выполнения моих задач! - дерзко заявила персона, олицетворенная в... вещи. Пардон, в особой вещи, вернее даже, весьма и весьма опасной вещи особого рода и назначения. – Я, знаешь ли, сама решаю, как мне себя вести и с кем! И одно дело – обычный смертный персонаж, которых ты пачками отправляешь-распоряжаешься, мол этого в Нижние миры, этого в Верхние... А этого, давай-ка, в Лимб... Ну-ка, обрежем ему его дрянное прошлое, дадим, так сказать, шанс исправиться. Вжик-вжик! Ай-ой! И готово!
- Стоп! - Владычица Лимба сделала строгий жест, обозначавший внимание, несогласие и возмущение сказанным, в одно и то же время – палец вверх, короткое движение им в сторону своего живого оружия и далее четкое указание на Раиллу, точное и адресное, - Я, наконец-то, все поняла! Ты... положила на Веронику глаз... уже давно! Еще тогда, в тот самый день, когда я дала ей новую судьбу!
- Ты только сейчас догадалась? – усмехнулась ее летающая собеседница, серебряная и весьма боевитая. – Поздравляю тебя, ты доказала, что можешь классно тупить. И все равно не догнала расклад. Глаз на нашу Веронику - при слове «наша» Владычица Лимба обозначила лицом своим неудовольствие, но промолчала, - я положила много раньше. Еще тогда, когда ты забирала ее из того мира, где ее истязали. А когда ты, чуточку позже, решила поиграть ее чувствами – с моим участием, между прочим, в качестве истязающего актора! – заставив бедную девочку делать выбор, вот тогда я приняла окончательное решение.
- Какое? – Владычица смутилась напоминанием о ее былом поступке. Вероника даже посмотрела на нее с явным сочувствием.
- Я решила, что связь между вами двоими не будет разорвана. Никогда, - заявила боевая коса Владычицы Лимба. – Если бы ты не убрала меня... вовремя... и позволила Веронике коснуться шеей моего лезвия, то... В общем, ничего бы не случилось. Ничего опасного для нее. Я... просто превратилась бы во что-нибудь такое... мягкое и обнимучее, вот! И моей... нашей Веронике даже больно бы не было!
- Спасибо! – в один в один голос произнесли и госпожа и ее добровольная рабыня.
- Да не за что! Обращайтесь снова! Всегда рада помочь! – быстро и четко произнесла Раилла. И сразу же, воспользовавшись легким замешательством своих собеседниц, скрылась из виду. Просто пропала, даже не удосужившись вновь оказаться на поясе у Владычицы Лимба.
Ну, а ее... э-э-э... подруга по опасным играм поспешила сразу же обнять свою госпожу. Во избежание лишних вопросов и придирок с ее стороны!
- Все-таки сбежала! – констатировала факт хозяйка Дома сего.
- Ну, прости же ее! – попросила Вероника. – Она же всегда помогала тебе. В смысле, нам с тобой! – поправилась юная раба. – И действовала в наших... в твоих интересах! Пожалуйста, не ревнуй!
- Хорошо, не буду, - согласилась ее госпожа. – Будем считать, что для Раиллы все ограничилось тем, что она...
В этом месте, Владычица Лимба сделала многозначительную паузу и окинула скептическим взглядом то, что осталось в ванне.
Крошево... Месиво...
Эдакий микс готовых прутьев, мелких веточек и листьев, всякого такого, зеленого и прочего, пошедшего, так сказать, в отходы
- Ну... будем считать, что она порубила для нас своего рода... зелень. А дальше...
Владычица Лимба тяжело вздохнула.
- Ой, ты не волнуйся! Я все сейчас... разберу! – воскликнула Вероника.
Она высвободилась из объятий своей госпожи, подбежала к ванне и... остановилась в нерешительности. Ибо смогла произнести, при виде той мешанины, что оставила после своей работы боевая коса, одно только слово. И слово это было:
- Ой...
- Да, пожалуй тебе справиться со всем этим будет несколько... сложно! - констатировала несомненный факт Владычица, тоже подойдя к объекту их общего... внимания.
- Ты ведь... поможешь, правда? – с надеждой, то ли спросила, то ли попросила Вероника.
- Разумеется! Куда же я денусь! – ответствовала ее госпожа и засучила рукава. В буквальном смысле этих своих слов.
Да, она и вправду, подвернула рукава своего муарового серого платья, подвернула аккуратно и медленно. Ну, а потом, она сделала-исполнила несколько пассов... магического рода и назначения. В результате которых деревянно-зеленая масса, в которую Раилла превратила охапку ветвей, принесенную Вероникой, пришла в движение. Все это, вместе взятое, приподнялось, примерно до уровня плеч Владычицы. Потом, повинуясь небрежному движению ее пальцев, вся эта сортируемая масса начала поворачиваться вокруг условной вертикальной оси. Она двигалась все быстрее и быстрее, и при всем при этом, «зеленое» постепенно отделялось-сепарировалось, спускаясь все ниже, уплотняясь и сжимаясь в объеме. В конечном итоге, вращавшаяся масса окончательно разделилась на своеобразный «частокол»-цилиндр, состоящий из длинных прутьев, и нижний слой под ним – зеленоватый диск, уплотненный, почти что твердый, эдакий плотно-травянистый пятачок-лужайка.
Далее, Владычица еще одним коротким пассом заставила сей нижний «диск» по ходу вращения изменить свою форму – свернуться в эдакую трубочку... или некое подобие цилиндра. А после этого, она еще одним своим магическим движением заставила этот странно-забавный предмет свернуться еще и далее. В итоге, сие геометрическое тело, поначалу дискообразное, а потом трубчатое, приняло форму шара, который еще и сам собою – ну... или как бы :-) сам собою! – ужался понемногу, примерно до размеров теннисного мяча.
Получив такой... занятный результат метаморфоз геометрического плана, Владычица Лимба прищелкнула пальцами правой руки и раскрыла свою ладонь. Шар покинул пространство над ванной и перелетел на предложенное ему место, то есть, в ладонь персоны, задавшей сию траекторию движения его.
- Возьми! – распорядилась Владычица.
- Ух ты! Шершавенький такой и... тяжелый! – восхитилась Вероника. И спросила:
– А можно... я оставлю его? Ну... поиграть?
- Давай, я позже изготовлю тебе, ну… такой же? – предложила ее госпожа. – Знаешь, мне бы не хотелось, чтобы ты играла вещью, изготовленной из остатков прутьев... тех самых, которые были употреблены...
Она не стала договаривать, просто многозначительно хмыкнула.
- Как прикажет твоя милость! – Вероника исполнила нечто вроде поклона, отведя в сторону руку с поименованным предметом.
- Кстати, куда мне его теперь... деть? – поинтересовалась она, выпрямившись и подкинув этот самый шар на ладони.
- В мусоропровод, куда же еще! – буркнула ее госпожа. – Там ему самое место!
- Как скажешь! – отозвалась ее раба.
Она подошла к стене, где имелась странная дверца темной бронзы, открыла-распахнула ее сверху-вниз – дверца оказалась совмещенной с эдаким лотком, закрепленных где-то там, в стене, на внутренних петлях. Потом швырнула спорный предмет туда, в самую глубину отверстого темного зева мусороприемника. Далее, Вероника грохнула-задвинула дверцу-лоток обратно, эффектно-картинно отряхнула свои руки и обратилась к своей хозяйке.
- Ну вот, я исполнила твое повеление, моя суровая госпожа! Чего ты пожелаешь далее? Слушаю и повинуюсь!
И, естественно, обозначила-исполнила иронический книксен в самом конце этого самого спича. Куда же без него!
Впрочем, адресат иронической реплики сей, вовсе не нашла повода сердиться на нее или же обижаться. Просто деловито кивнула головою своей юной рабыне и продолжила магические деяния свои... особого рода.
Повинуясь ее жестам, частокол из прутьев замедлил свое вращение, опускаясь все ниже. Потом результаты общего труда Владычицы Лимба и ее оружия, живого и весьма ироничного, сомкнулись в этакую массу-фашину и аккуратно улеглись-пристроились на дне ванны.
- Готово, - констатировала факт Владычица Лимба. – Теперь прикрой, пожалуйста, пробкой слив и залей сверху теплой водой.
- Надо, наверное... посолить, - задумчиво произнесла Вероника. – Ведь... так?
Адресат вопроса смущенно кивнула, но когда ее раба сделала шаг в сторону двери, в явном намерении отправиться на кухню за солью, ее Старшая коротким жестом пресекла сию экспедицию-в-недалеко и эффектно, прямо из воздуха, достала искомое. В смысле, солонку средних размеров, полную до краев.
- Здесь хватит, - заявила госпожа. - Высыпай на прутья и пусти воду.
- Ну... зачем же тебе было так уж утруждаться! – усмехнулась шальная бестия с серыми глазами, любимая ею. – Я бы просто сбегала! Мне нетрудно!
- Я желаю видеть тебя рядом, - ответствовала ее госпожа. – В этом моем отпуске, я хочу, чтобы ты все время была рядом со мною.
- Боишься, что я струшу и улизну? – усмехнулась Вероника.
- Просто хочу тебя видеть. Я твоя госпожа. Имею право, - хмуро отозвалась на ее очередную немудреную шутку Владычица Лимба.
- А если мне приспичит посетить... э-э-э... сортир? – Вероника, как обычно, усилила концентрацию шуток юмора в своем голосе. – Например... по большому? Ты и там составишь мне компанию?
- Захочу – составлю! – ее хозяйка сказала, как отрезала. И добавила сурово-многозначительным тоном:
- И не вздумай подначивать меня на тему неудобства от дурных запахов, исходящих от тебя во время отправления тобою естественной надобности. Если я того пожелаю, вместо обычного амбрэ ты будешь издавать самые изысканные ароматы. Любые, какие только ты пожелаешь. Роза? Лаванда? Магнолия? Легко и просто! Хочешь?
Вероника вздохнула, покачала головою, а потом забрала солонку, подошла к ванне и исполнила исходное распоряжение своей хозяйки. А именно, закрыла пробкой слив, рассыпала по прутьям соль и пустила сверху воду. Дождавшись, когда прутья оказались почти что в «плавучем» состоянии, она завернула краны и рукой своей принялась шебуршить-баламутить все это содержимое, демонстративно и с плеском. Потом выпрямилась, подошла-вернулась к своей госпоже, встала перед ней на колени, прямо на теплые, чуть шершавые плиты из загадочного материала, крепкого как камень и, в то же время приятного прикосновению босой ступни. Она обняла ее, вскинув голову, прижавшись своим подбородком к шелковому платью.
- Ты хочешь этого. И боишься, - констатировала она очевидный факт. – Не надо так. Скажи мне словами, что сейчас тебя пугает. Пожалуйста.
- Я... хочу быть идеальной, - со вздохом призналась ее госпожа. – Быть для тебя лучшей и... единственной.
- А я хочу тебя настоящую. Со всем твоими... мыслями и желаниями. А будут ли они благими или же вовсе дурными... по твоему мнению... мне все равно! Мне не нужна благостная имитация той, кого я люблю. Я хочу тебя такую, какая ты есть на самом деле, без прикрас.
Так сказала Вероника. А после поймала-притянула правую руку своей Старшей и запечатлела на ней свой поцелуй. В знак того, что слова ее вовсе не пустой звук. И заставила – в который уже раз! – покраснеть от смущения особу, властвующую в Лимбе.
Естественно, адресат ее жеста и слов заставила свою рабыню подняться и прижала к себе. И шепнула ей на ушко нечто... важное и тайное. Предназначенное лишь только для одной слушательницы. Как-будто в этом самом доме кто-то нескромный мог... наблюдать за ними и даже... конспектировать их речи :-)
- Я боюсь. Боюсь тебя оттолкнуть. Боюсь обидеть тебя. Боюсь, что ты меня разлюбишь. Боюсь, что ты меня отвергнешь... уйдешь и будешь с раздражением вспоминать о том времени, что мы с тобою провели вместе... – прошептала Владычица Лимба. Потом она сделала короткую паузу, вздохнула и добавила:
- А еще я боюсь, что ты вдруг... просто охладеешь ко мне. И будешь исполнять ритуальные жесты, обозначающие некое уважение... внимание к той, кого ты любила... когда-то...
- Если это случится – убей меня, - тихо ответила ей Вероника. – Прерви мое существование... самую возможность его. Во всех мирах одновременно. Убивай меня... жестоко убивай, в каждом моем воплощении, до тех пор, пока я окончательно не исчезну. Или до тех пор, пока ты не удовлетворишь свою месть по поводу моей... измены.
- Это не в моей власти, - вздохнула ее Старшая. – Если ты меня покинешь... Тогда я смогу только беречь тебя, защищать тебя от всех и всяческих опасностей в тех мирах, которые ты... захочешь осветить для меня своим присутствием. И ждать... бесконечно ждать, пока ты не переменишься в твоем отношении ко мне... и не призовешь меня снова.
- Ты что… хочешь сказать, что это все уже было? – с ужасом отпрянула от нее Вероника. – Что я когда-то уже отвергла тебя? И я... мы с тобою были наказаны разлукой?
- Не знаю, любовь моя, не знаю... – покачала головою ее госпожа. – Иногда мне кажется, что все это пустые... беспочвенные страхи. Которые, с некоторых пор, гнездятся в моей голове. Однако… иной раз мне кажется, будто бы это наше с тобою расставание... Что все это уже когда-то случилось. И что Всевышний, в безмерной милости своей, предоставил нам еще один шанс... быть вместе.
- Я не упущу этот шанс, - Вероника крепко обхватила ее, обняла, прижалась к ней. – Я не уйду от тебя! И... тебя не пущу, что бы ты не делала! Ты моя!
- Конечно! – шепнула ее Старшая. – Чья же еще...
В ответ юная рабыня стиснула-сжала ее еще сильнее. А потом вновь отпрянула. И посмотрела на нее снизу округленными встревоженными глазами.
- Все сходится, - тихо сказала она. – Ты была права.
- Когда и в чем? – уточнила ее госпожа.
- Когда определила мне наказание, - заявила ее раба со всей серьезностью. – Если я когда-то тебя отвергла, твой гнев вполне объясним.
- А если все это просто мои дурацкие догадки, на почве страха потерять тебя? – серьезно спросила Владычица. – И то, что я для тебя придумала, это попросту попытка удовлетворить мои дурные вожделения в отношении тебя?
- Удовлетвори их, - требовательно заявила Вероника. При этом, ее серые глаза смотрели в лицо Владычицы без страха. – Возьми... получи от меня то, что ты хочешь иметь. И у нас с тобою больше уже не будет повода к обидам от несбывшихся ожиданий.
- Ты оправдываешь меня, - госпожа констатировала факт.
- Да, - ее рабыня вовсе не стала оспаривать очевидное. – И я счастлива, что могу это делать.
Потом она поднялась с колен, шагнула в сторону ванны и широким жестом указала на ее содержимое.
- Как долго ждать? Ну, пока все это будет готово? – осведомилась она у своей Старшей.
- Понятия не имею, - пожала плечами ее госпожа. – Час-полтора... Ну, пускай будет даже два часа. Это что, так важно?
- Ну... ты ведь можешь это все ускорить, - улыбнулась Вероника. – Ведь так?
- Могу, - подтвердила Владычица. – А зачем? Зачем мне это все... ускорять?
- Ну, просто... чтобы быстрее, - неопределенно пожала плечами ее раба.
Она потупила очи долу в смущении.
- Тебе страшно, - догадалась ее хозяйка. – Ты боишься и хочешь, чтобы все это... поскорее закончилось, так?
- Да... наверное, - согласилась Вероника.
Она на секунду замолчала, потом решилась, снова подняла глаза, посмотрела своей Старшей прямо в лицо и сказала вполне решительным тоном:
- Впрочем, если тебе нравится длить мое ожидание... то... Пускай все будет так, как ты пожелаешь, любовь моя.
Юная женщина смущенно улыбнулась – возможно, и впрямь, стесняясь своего внезапного страха. Вернее... странного ощущения пустоты и неуютной жути, засасывающе-зудящей изнутри, гнездящейся где-то там, в глубине живота... и еще за миндалинами, кажется, на дистанции в половину глотка, в направлении горла. Да именно в двух местах, сразу и одновременно.
- Ты ведь... чувствуешь... Ты все чувствуешь, - сказала она, просто констатируя факт.
И ее хозяйка, Владычица Лимба, кивнула ей в ответ.
- Два часа, - твердо заявила ее госпожа. – Дай мне два часа. Я хочу все это время... обнимать тебя. И еще...
Владычица Лимба, в свою очередь, сделала паузу, и потупила очи долу. И только через несколько секунд решилась произнести... вернее попросить свою рабу. Да, испросить у нее нечто... постыдное.
- Я желаю... испить твой страх, - сказала она, с той же самой решительностью, с которой ее раба только что молчаливо призналась в своем... неудобстве. - Мне нужно... ощутить его вместе с тобою. Я хочу чувствовать его всем моим телом, прижимая тебя к себе. Унимать твою дрожь и... наслаждаться ею. Ощутить ничтожные колебания твоего духа и поддержать тебя. Чувствовать, как нежное сердце в груди твоей отважно воспаряет к вершинам, предвкушая возможность предложить мне свою... храбрость. И как оно же у тебя, там, внутри, падает в пятки, когда ты вспоминаешь отголоски своего прошлого и понимаешь, что все это будет больно и без каких-либо признаков удовольствия... для тебя.
- А ты? – Вероника заглянула своими серыми глазами в зеленые очи своей возлюбленной. – Тебе это все будет... приятно?
- Да, - тихо произнесла ее госпожа. – Мне это будет... приятно. Да, я желаю... ощутить твое страдание... не смягчая его. Таким, каким оно будет. Страдание, которое ты получишь через меня. Боль, которую я же буду причинять тебе моими руками, доставит мне... наслаждение.
- Наконец-то ты призналась, - Вероника вздохнула со странным облегчением. – И хорошо... что ты этого больше не стыдишься.
- Стыжусь, - возразила ее госпожа. – Но... Сейчас я могу глядеть тебе в глаза. При всем при этом.
- Тогда пей мой страх. И насладись моей болью, - ответила Вероника. – Я так хочу. Ты вправе это делать... Со мною.
- С тобою, - подтвердила ее Старшая. – Только с тобою, и ни с кем больше.
- Ты Владычица, - усмехнулась Вероника. И тут же поправилась:
- И госпожа моя... тоже. Владей и господствуй!
*«Кад Годдо» (валл. Cad Goddau) в переводе с кельтского означает «Битва деревьев». Сама песня входит в альбом «Дети декабря». Насчет текста песни, есть мнение, что БГ то ли перевел, то ли «перепел» :-) какие-то стихи из «Книги Талиесина», средневековой валлийской рукописи, датируемой XIV веком. Современные историки литературы считают, что Талиесин (валл. Taliesin) жил в шестом веке нашей эры. Что он был древнейшим из поэтов, писавших на валлийском языке, стихи которых дошли до нас из тех давних времен.