Журнал «Живые Помощи» (увы, давно уже прекративший своё существование) в своём самом первом номере (март 2008го года) опубликовал статью «ПОКА ГОРИТ СВЕЧА…», автором которой является его редактор (первый и единственный за всю его короткую историю) Наталья Хорошенькая. Эту статью привожу ниже.
ПОКА ГОРИТ СВЕЧА
Широка масленица на Руси и празднуется она испокон веку. Много разных традиций и обычаев создал народ для празднования, и один из них – приглашать в гости друзей. Сегодня мы на празднике в необыкновенном клубе и называется он - «Свеча», что означает: с верой в человека. Светятся улыбками лица преподавателей и родителей, как обычно взволнованы и настроены на праздник дети. Гостей много, потому, что не просто праздник, а своеобразный показ достигнутых успехов. В этом клубе не просто детки, а те, кто болен страшной болезнью для восприятия здорового человека – аутизм.
Первое, что вызывает удивление и определённые вопросы, так это то, что вся мебель, ступени и внутренняя облицовка помещения сделаны из натуральных материалов. И не мне вам рассказывать почем нынче всё натуральное, но только так и в такие условия пойдёт ребёнок и будет благорасположен и по возможности открыт, чтобы воспринять то, чему его здесь хотят научить. И, как добрые мамы, коллектив самоотверженных женщин учит детей адаптироваться в жизни. Многие просто не могли получить самых наипростейших навыков в семье, потому что только профессионалы и грамотные преподаватели могут в полном объёме раскрыть возможности того или иного ребёнка. То, что особенно поражает неискушённого человека это улыбка, не сходящая с лиц воспитателей, казалось бы, при такой жестокой картине, когда видишь детей, которые не соответствуют нашим привычным стандартам. Но только улыбка и доброе расположение могут помочь ребятам, которые не совсем адекватно видят действительность.
Но, несмотря на их непохожесть, умелыми методами воспитания раскрываются возможности и таланты детей. Здесь, помимо учебного процесса, детей учат самостоятельно кушать, прививают привычные навыки ухода за собой, лепят, рисуют, занимаются гимнастикой и ставят небольшие спектакли. Основной акцент делается на развитие инициативы и способности принимать решения. Процесс обучения у ребёнка полярен процессу волевого акта у взрослого. С самого маленького возраста до 18ти лет холят и лелеят здесь эти слабенькие росточки. Сколько радости вызывают новое слово, новое умение в любой области человеческой жизни.
Дети всегда рады новым людям, пришедшим к ним в гости, им всё интересно и если хоть немного отступает мрак сознания, раскрываются новые цветы достигнутых успехов. На каждый праздник шьются новые костюмы и как любому ребёнку, получившему что-то новое, радуются дети и родители. Уникальные для Ростова и можно сказать, единичные по всей России, здесь проходят занятия по эвритмии – искусству движения, гармоничному воздействию на психику посредством музыки и занятий. К этим деткам приезжают профессора медицины, рассматривая динамику поведения детей, помогают коллективу найти оптимальные решения в области психического воспитания детей.
Разными путями пришли дети в этот дом. Многие по нескольку лет приезжают сюда не только из Ростовской области, но и других городов России. Здесь ведут занятия по нетрадиционным и индивидуальным программам, так как обычные школы просто отказываются от этих детей. И вот те дети, которые в нашей стране издавна считались необучаемыми, кропотливым трудом преподавателей, психологов и воспитателей достигают своих, только каждому из них возможных показателей.
Нет более трудных организаций, чем школы, лечебно-педагогические инициативы, больницы. А когда всё вышеперечисленное находится на одной территории – это во много раз сложней. Но, что удивительно, коллектив самоотверженных людей не останавливается перед трудностями. Хотя о большой помощи и даже, не смотря на то, что о заинтересованности различных государственных и муниципальных организаций речь особо не ведётся, они продолжают делать свою нелёгкую работу. Рассказывают педагоги: «Сознательно придя в такую группу, где начинаешь через проблемных детей работать с духовным миром, мы становимся своеобразными духовными органами. Тогда у каждого из нас появляется шанс совершить нечто настоящее, истинное. Выявить индивидуальную природу человека это значит, понять, что именно необходимо предпринять в плане его воспитания и лечения». Безусловно, в последнее время возрос интерес и понимание того, что тяжёлые лечебно-педагогические дети нуждаются в нашей помощи, понимание того, что их мир, это общность, в которой действуют определённые психологические закономерности. Не только из праздников сотканы будни этого коллектива, возникает много финансовых, бытовых проблем. Для этой работы нужны совместные усилия не только сотрудников, но необходима помощь извне.
Хочется обратиться к руководителям предприятий, города и области – мы есть, мы работаем, не проходите мимо наших просьб. В этой жизни никто ни от чего не застрахован. Если ты человек – зажги свою, хотя бы маленькую свечу и от этого кому-то станет теплей.
_______________________
Со статьёй Н. Хорошенькой как бы перекликается статья из газеты «Крестьянин», (22.10.2008) автором которой является Любовь Ушакова. Её текст также воспроизвожу далее.
Каждая буква — подвиг
Если болезнь нельзя излечить, нужно научиться с ней жить, - считают врачи и педагоги клуба инвалидов «СвеЧа».
Диагноз «аутизм» для многих детей, как клеймо - их не берут в детсады, в обычные школы двери для них закрыты, даже в коррекционных группах место больным находится не всегда. Родители нередко стыдятся своих чад. Врачи пичкают этих детей психотропными средствами.
«Вылечить от аутизма нельзя, но разбудить в больном ребёнке здоровый дух можно. Главное - верить и каждый день бороться», - убеждена опытный врач-психиатр Наталья Москвичёва. Более десяти лет назад она организовала для детей с психическими патологиями клуб-школу «СВеЧа» («С верой в человека»).
Работают «душой»
- Если хотите побывать на уроке, наденьте платье, - протягивает корреспонденту белую рубаху врач с редкой специализацией “эвритмиолог” Марина Сазанова.
- Это обязательно?
- Никакой обязаловки! Просто дети, больные аутизмом, с трудом привыкают к новым людям. Будете одеты, как все, легче будет с ними познакомиться.
По словам здешних педагогов, аутисты сразу чувствуют, с добрым сердцем пришёл к ним человек или нет, потому к ним идёшь, как на экзамен.
В группе занимаются три мальчика и девчушка. Все упражнения они старательно повторяют за Мариной и украдкой следят за вторым педагогом - Татьяной Недельнициной: она у них вроде «классной мамы». Татьяна до восьмого класса ведёт сама все основные предметы, на других занятиях обязательно присутствует: не придёт - дети могут захандрить.
- Слушайте музыку. Чувствуйте ритм! Вика, возьми за руку нашу гостью, - мягким уверенным голосом руководит эвритмиолог Марина.
Русоволосая девочка в розовом платье кокетливо улыбается, отрицательно машет головой, но всё же протягивает ладошку «чужачке».
- Видите, как она вашу руку сжала крепко - симпатию выказывает, - шёпотом поясняет Татьяна Недельницина и, отойдя в сторону, добавляет: - Это Виктория сейчас смелая. А когда несколько лет назад мама её привела сюда, девочка боялась в класс зайти - часами пряталась за дверью... А теперь научилась общаться, рисовать... Посмотрите, как старается! - протягивает рабочий альбом «классная мама».
На титульном листе аккуратно выведено красным карандашом: «Царь Ромул - основатель Рима», нарисовано что-то, напоминающее речку... Так рисуют первоклашки в обычных школах, а для тринадцатилетней Вики это - большое достижение.
Учителя поясняют: здесь каждая буква - подвиг, больные иногда ложку сами держать не могут, не то что альбомы вести...
По словам сотрудников «СВеЧи», они лечат только гомеопатическими средствами, а в остальном работают «душой».
;
«Направление» в «СВеЧу» дают врачи
На занятия в клуб-школу родители приводят детей со всего Ростова. Были случаи, когда мамы и папы привозили больных «кровинок» и из других городов, ради детей по году жили на съёмных квартирах. Иногда даже практикующие психиатры подсказывают своим пациентам адрес клуба-школы. Многие из них сами не¬однократно приходили в «СВеЧу»: посмотреть, поделиться опытом.
- Мы с каждым больным работаем годами. Врачи и родители признают: результат есть. За границей нас активно поддерживают, там такие школы - не редкость. А мы - единственные на юге России используем методику немецкого учёного и философа Рудольфа Штайнера, - поясняет Наталья Москвичёва и добавляет: - Проще говоря, мы учим всему через искусство - танец, живопись, музыку.
У большинства сотрудников «СВеЧи» по два образования. Марина Сазанова, например, в прошлом - успешный архитектор, а сейчас - единственный в Ростове врач-эвритмиолог. У многих за плечами пединститут, масса специальных курсов, зарубежные семинары. Удивительный по своему составу коллектив работает практически на общественных началах. Преподаватели ведут занятия у ребят в классах по возрастным группам. Конечно, программа ни в какое сравнение не идёт с программой общеобразовательной школы, но азы истории, географии, литературы воспитанники осваивают.
- Хорошо запоминается то, что проигрывается, - поясняет Татьяна Недельницина. - Например, когда мы Индию изучали, зажигали арома-свечи, включали национальную музыку, даже головные уборы делали, как у индийцев.
- Большинство семей, которые к нам обращаются, - благополучные... Но все приходят со своим комочком в душе - пожизненным. Мы стараемся эту ношу хоть чуть облегчить. Многие смогли выйти на работу, потому что основную часть дня их больные дети проводят у нас, - добавляет Наталья Москвичёва.
Голландцы скинулись по доллару. А мы?
Сейчас в школе 18 воспитанников. Педагоги и рады бы взять под своё крыло новичков, но возможности не позволяют: «СВеЧа» ютится в небольшом доме в одном из частных секторов города: в подвале - хозяйственная часть, на первом этаже - несколько мини-аудиторий для занятий. Есть дворик с цветниками и виноградниками - дети любят там гулять, на свежем воздухе воспитанники и наставники часто устраивают театрализованные праздники, приглашают родителей.
- Этот дом - подарок голландского народа, можно сказать, - рассказывает Наталья Москвичёва. - Когда родилась идея создать в Ростове такую школу, на дворе стояли 90-е годы. По каким инстанциям я ни ходила, всюду слышала: «У нас на здоровеньких детей денег нет, а на ваших дураков - тем более».
Мольбы русского врача услышали только на Западе. Нашлась даже колллега-психиатр из Голландии Флёр де Косте, которая приехала в Ростов-на-Дону с курсом бесплатных лекций для педагогов и врачей «СВеЧи». Увидев, в каком положении находятся ростовчане, решила провести благотворительную акцию в родной Голландии и буквально по доллару собрала для больных русских детей около тридцати тысяч долларов. По тем временам денег хватило на покупку дома.
От своего же государства «СВеЧа» помощи так и не дождалась. Уникальная школа для детей с психическими заболеваниями существует как клуб при обществе инвалидов. Чтобы поменять статус и расшириться, нужно новое просторное помещение.
- Перед выборами мы обратились к одному депутату, он обещал помочь. Через несколько дней приехали солидные мужи на шикарных иномарках, пришли, посмотрели, выдали банальный набор слов: «делаете благое дело» и прочее... А уходя, сказали, что денег для нас нет, - с грустной иронией вспоминают педагоги.
- А как же выживаете?
- В основном на пожертвования родителей. Студенты пединститута ЮФУ приходят, помогают, девчонки из технического университета (ДГТУ) организовывают на общественных началах разные благотворительные акции... Недавно пришла девушка - профессиональный фотограф, предложила выставку провести. Спасибо им.
В этом году клуб «СВеЧа» собирается праздновать своё десятилетие. Будет и настоящий первый «выпускной» для воспитанников. Врачи и учителя верят, что это событие бесследно не пройдёт: «Не может же быть такого, чтобы за десять лет в нашей стране ничего не изменилось в отношении к больным детям».
_______________________
Единственная неточность, содержащаяся в данной статье, состоит в том, что правильное название – не “эвритмиолог”, а - “эвритмиист”.
______________________
Данная статья снабжена краткой, но ёмкой редакционной справкой следующего содержания: «Аутизм - тяжёлая аномалия психического развития ребёнка, которая характеризуется в основном нарушением контакта с окружающим миром, уходом в себя, эмоциональной холодностью. Подобные состояния наблюдаются чаще всего при различных формах шизофрении. Аутизмом болеют два-три ребёнка из десяти тысяч, причём у мальчиков это заболевание встречается в три раза чаще, чем у девочек.
Эта болезнь неизлечима и не изучена до конца. Считается, что больные аутизмом обладают сверхъестественными способностями: могут умножать шестизначные числа в уме, способны выучить до тридцати языков, но при этом остаются совершенно беспомощными в повседневной жизни. Одним из самых знаменитых аутистов был Ким Пик, ставший прототипом главного героя в известном фильме Барри Левинсона «Человек дождя»».
_____________________________
Лично от себя замечу, что «Человек дождя» - потрясающий фильм! И я сам настоятельно рекомендовал бы посмотреть его всем тем, кто его ещё не видел.
Вот что говорится об этом фильме в статье автора, пожелавшего остаться неизвестным, опубликованной в интернете.
СКРЫТЫЙ СМЫСЛ ФИЛЬМА «ЧЕЛОВЕК ДОЖДЯ»
Не всякий зритель, случайно прочитавший краткое описание фильма, воодушевлённо перейдёт к просмотру. Скорей громкие имена Дастина Хоффмана и Тома Круза подвигнут к мысли — а в чём, собственно, причина восторгов мировой аудитории и получения сразу четырёх золотых статуэток главной американской кинопремии «Оскар»?
Основная линия сюжета построена таким образом, что способна растрогать самых жестокосердных и равнодушных людей. Мощный напор светлых чувств вызывает слёзы. Они смывают с наших душ копоть ненависти, неприятия, презрения, оставляя взамен только любовь.
В «Человеке дождя» — это братская любовь. События разворачиваются так же быстро, как и передвигаются герои. Из штата Огайо в Лос-Анджелес, через всю Америку лежит их путь. В конечный пункт оба приезжают уже другими людьми. Что могло повлиять на изворотливого бизнесмена Чарли Бэббита и его больного брата Реймонда, объясню по порядку.
Смерть отца — избавление от банкротства
У Чарли Бэббита крупные неприятности в бизнесе. Партия элитных автомобилей Ламборджини арестована экологической службой. Покупатели требуют возврата залогов, а банк — возврата кредитов. Все сроки по платежам истекли. Чарли крутится, изворачивается, врёт и заставляет врать своих сотрудников.
Ситуация патовая, но вот приходит печальная весть, что скончался богатый отец, с которым Чарли давно разорвал отношения. Ни секунды не сожалея об утрате, осиротевший сын тут же собирается в дорогу вместе со своей девушкой Сюзанной. Смерть пришлась кстати. По завещанию он получит миллионы и разом покончит с финансовыми проблемами.
Стоит обратить внимание на сцену оглашения завещания. Чарли нервно стучит пальцами по столу, словно подгоняя неспешное чтение нотариуса. Он едва сдерживает себя. Скорей, скорей огласите сумму. Воля отца прозвучала подобно грому небесному — 3 миллиона долларов состояния достаются некоему попечителю фонда.
Клиника Воллбрук — неожиданные открытия
Изобретательный Бэббит находит попечителя. Доктор Брунер возглавляет клинику, где живут люди с умственными отклонениями. Здесь его ждёт ещё одно сногсшибательное открытие — фактическим наследником огромного состояния оказывается Реймонд Бэббит. Старший брат Чарли — неизлечимо больной аутист. В голове бизнесмена тут же возникает ловкая схема добычи денег. Нужно самому стать попечителем брата, а значит, получить все права на наследство.
;
Похищение
Ни секунды не задумываясь, он увозит Реймонда из клиники. Брат нужен только, как инструмент для обогащения. Добраться до Лос-Анжелеса, в суде добиться опекунства над убогим и вуаля — денежки возвращаются к Бэббиту-младшему. Сюзанна возмущена холодным равнодушием и расчётливостью Чарли. Она видит какие страдания испытывает Реймонд.
Его болезнь диктует особый способ жизни, где всё подчинено правилам и ритуалам. Нормальному человеку они кажутся не просто странными, а дикими, не имеющими смысла и логики. Для Реймонда — это единственный способ выжить в мире, которого он боится и не понимает.
Чуткая Сюзанна жалеет несчастного, пытается образумить Чарли, но тому наплевать на дурачка братца. Единственное, что раздражает — больной приносит массу неудобств своим неадекватным поведением. Сюзанна понимает, что до совести Чарли ей не достучаться и бросает его. В погоне за «золотым тельцом» о жалости и сострадании не может быть и речи. Уход девушки ничего не меняет.
Возвращение в Лос-Анджелес
Улететь на самолёте не получается. Рэймонд устраивает истерику в аэропорту. Он перечисляет все катастрофы всех авиакомпаний мира и категорически отказывается идти на посадку. Чарли в бешенстве, но придётся проделать этот долгий путь до Лос-Анджелеса на машине.
Он не представляет насколько долгий. Реймонд диктует свои правила — абсолютно абсурдные, вызывающие у младшего Беббита «зубовный скрежет» и бессильное бешенство. Все доводы бесполезны, когда подходит время любимой передачи. Если Реймонд не посмотрит её, то превращается в абсолютно невменяемое существо.
Умственно неполноценный или гений
Поневоле исполняя все прихоти больного, Чарли замечает уникальные возможности брата — феноменальную память и способности к сложным вычислениям. Посещение доктора окончательно подтверждает, что брат — гений. Пожалуй, в этот момент у Чарли первый раз возникает смутное уважение к Реймонду, даже восхищение его уникальным даром.
Детские воспоминания
Снова день в пути и следующий дешёвый мотель. Реймонд чистит зубы и произносит очередные странные фразы: «Смешной человек дождя, смешные зубы». Чарли они кажутся смутно знакомыми и наполненными тайным смыслом. И он вспомнил своего любимого и родного «человека дождя». Так маленький Чарли называл старшего брата, когда ещё не мог выговорить трудное имя Реймонд. Малыш переделал его в Rain Man.
Этот диалог происходит в ванной комнате. Чарли включает горячую воду, парящий поток воды вдруг вызывает у брата панику. Он кричит в ужасе знакомым голосом отца: «Ты обжёг ребёнка». И приходит озарение — Реймонда поместили в клинику после случая в ванной, когда он обжёг малыша горячей водой.
Братья становятся родными по-настоящему
Отец решил, что больной опасен и решился на его изоляцию. А причиной тому стал Чарли, которого отец любил всем сердцем, хотя не умел выразить этого чувства. Взрослый сын ушёл в свою жизнь. Игнорировал все попытки отца связаться с ним. Стал тем, кем стал — циником, лжецом, использующим людей для одной цели — получение выгоды.
С этой минуты отношение к Реймонду меняется. Та детская любовь и привязанность вытаскивают из небытия другие человеческие качества Чарли — сострадание, терпимость, угрызения совести. Теперь брат-аутист вызывает не раздражение, а жалость. Мама умерла так давно, что воспоминания о ней стёрты, а единственный родной человек рядом. Смешной «Человек дождя».
События в Лас-Вегасе
А вести из Лос-Анджелеса неутешительные. Деньги нужны сейчас. Чарли меняет маршрут и приезжает в Лас-Вегас. Обыграть казино для его брата оказывается так же просто, как перемножить в уме трёхзначные числа. Здесь происходит перемена и со старшим Беббитом. Он, не терпящий никаких прикосновений, целуется с девушкой, танцует и даже понимает шутки. Нет, болезнь не отпускает, но словно бы сдаёт позиции под напором новых чувств и впечатлений.
;
Чарли принимает единственно верное решение
Наконец, окончено долгое путешествие. Домой приехал уже иной Чарли. Теперь его целью стали не деньги любой ценой, а благополучие брата. Доктор Брунер назначает встречу, предлагает компенсацию в 250 тысяч за немедленное возвращение Реймонда в клинику. Чарли отказывается. Он намерен убедить психиатрическую экспертизу, что способен позаботиться о брате.
И убеждает, но и сам понимает окончательно, что болезнь непобедима. Да, общение в течение недели научило Реймонда элементарной коммуникации с окружающим миром, но не излечило. В клинике ему будет спокойнее и безопасней. Чарли сдаётся без боя, чтобы не навредить родному человеку. О деньгах речь не идёт вообще. Пусть исполнится воля отца.
____________________________
Далее воспроизвожу ещё два материала, которые говорят фактически об одном и том же, хотя и – разными словами и в разном стиле.
Милосердие: Санкт-Петербург
Деревня Светлана
Четыре аккуратных жилых дома – два довольно больших и два поменьше, хозяйственные постройки. Тут и там видны занятые делом люди, некоторые из них выглядят необычно. Необычная деревня Светлана расположена в Волховском районе Ленинградской области, почти на берегу реки Сясь. Ближайший сколько-нибудь крупный населенный пункт – Сясьстрой, расположен довольно далеко. В Светлане вместе проживают люди, которых мы привыкли называть здоровыми, и люди с ограниченными возможностями. Но здесь не подчеркивают разделение на сотрудников и подопечных – просто каждый занят своим делом, тем, которое ему по силам. Тем не менее, Светлана – организация, у которой есть и директор, англичанка Сара Хагнауэр. Сара постоянно живёт в деревне уже больше года и довольно хорошо говорит по-русски, так что она без особых проблем и с удовольствием рассказала о Светлане подробнее.
- Началось все в 1992-м году, когда нам выделили землю. В Петербурге была мама одного больного ребенка, которая очень хотела построить такую деревню. Ее звали Светлана, она умерла в 1991-м году, до того, как все тут началось. Но это была ее инициатива, и деревню назвали ее именем. Этой женщине оказали помощь в Норвегии, где есть подобные деревни. Приезжали сотрудники из этих норвежских деревень, молодежь, финансовая была оказана поддержка. И были еще родители в Питере, которые стали членами нашего Санкт-Петербуржского фонда поддержки деревни, который носит имя Карла Кенига. Постепенно деревня развивалась. Шло большое строительство.
Деревня Светлана появилась, таким образом, в 1994-м году, как часть известного во многих странах Кэмпхилльского движения. Это движение возникло в 1940-м году в поместье Кэмпхилл в Шотландии (отсюда и название), когда там поселился бежавший от фашистов австрийский врач Карл Кениг. Именно там он основал первое лечебно-педагогическое поселение, идеей которого стало совместное проживание людей с различными умственными и физическими возможностями. В последующие годы стараниями Кенига и его учеников такие деревни появились в разных странах мира.
Каждый из четырех домов имеет название. Дом имени Фритьофа Нансена в 1994-м году привезли на грузовиках из Норвегии в разобранном виде и собрали уже на месте. Свое название дом получил по просьбе подаривших его людей. Второй дом называется домом Федора Достоевского (работавшие здесь почитатели великого писателя предлагали назвать его Домом Идиота, но прижилось менее экстравагантное название). Ещё один долгое время назывался просто Маленьким домом, но теперь у жителей Светланы есть идея назвать его в честь Ларса-Хенрика Несхайма, норвежца, долгое время работавшего в деревне, ныне покойного. И самый новый дом, расположенный на самом высоком в деревне месте - дом Серафима Саровского. Предложение так назвать дом поступило от тех людей, которые первыми поселились в нём. Очевидно, имя преподобного Серафима для них что-то значило. Вообще, вопрос о названии того или иного дома решается на общем собрании деревни. Люди в Светлане живут в комнатах по одному человеку или по двое – зависит это от величины комнаты, а также от того, сколько всего народу проживает здесь в данный момент.
Дом построен русскими волонтёрами по норвежскому проекту. Стены его сложены из соломы и отштукатурены сверху.
- Как к вам попадают ваши подопечные?
- Люди, у которых есть такие родственники, читают статьи, слышат. Знакомые рассказывают, кто-то что-то видел по телевизору. Звонят, спрашивают: «Можно ли к вам приехать?». Павлик в прошлом году к нам приехал, у него умерли родители, и брат искал ему место. Ильдар прочитал в газете в Казани и два года собирал деньги, чтобы приехать к нам в гости. И когда тут оказался, понял, что хотел бы остаться и пробыл у нас почти год. Сейчас он поехал обратно в Казань, у него сложности с квартирой, он остается там на зиму, обещает весной приехать.
- Сколько народу сейчас живёт в деревне?
- Сейчас деревня переполнена. Я думаю, человек 37 всех вместе, из них подопечных 16. Я не знаю даже, в какую комнату человека поселить, если бы кто-то еще захотел.
- Люди с какими диагнозами сюда попадают?
- С разными. Я считаю, что хорошо, когда есть разные люди потому, что они друг другу помогают. Тот, кто вообще не говорит, помогает тому, кто слишком много говорит. Один плохо ходит, другой хорошо ходит, но зато чего-то другого не может делать. В основном у наших подопечных умственная отсталость в различных проявлениях. Особенность нашей деревни в том, что поскольку мы не медицинское учреждение, диагноз для нас – не самое главное.
- У вас есть какие-то ограничения? Кого вы не берете?
-Берём с 18 лет. На прошлой неделе девушка познакомиться приезжала на два дня из Краснодарского края. Нужно, чтобы человек мог ужиться с другими. У нас нет решеток на окнах, у нас нет психиатра, и если человек очень агрессивный, мы не справимся с ним, это понятно. В первое время приходило очень много людей с шизофренией, с психическими болезнями, и мы не справлялись. У меня не было такого за границей. Сейчас тоже такие люди обращаются. Недавно вот звонили: молодой человек пострадал в армии, и мама очень волнуется, говорит, что у него начинается шизофрения, ищет ему срочно место. Но у меня уже есть такой опыт, и я сочла за благо отказать.
Людей малодееспособных берём, если можем справиться. У нас не все удобно для колясочников. Эти наши лестницы… Но иногда у нас живут и колясочники, шесть лет тут жила девушка на коляске, русская, но из Ташкента, её мама привезла и фактически бросила тут, только в прошлом году вернулась.
- Если случаются конфликты, как вы их разрешаете?
- Примерно так, как и везде в мире, в семье… Разговариваем друг с другом. У нас есть разные возможности. Если не получается у людей жить в одном доме, можно договориться, чтобы кто-то переехал в другой дом.
- Не было ли случаев побега, самовольного ухода подопечных?
- У нас был один мальчик с шизофренией и он убежал. Он повсюду видел бесов, ему страшно было, и он просто убежал в лес. Его искали, нашли. Но мы тогда уже поняли - мы с ним не справимся, потому что, когда человек может просто взять и убежать в лес и однажды мы его не найдем.
Насильно мы никого не заставляем тут жить. Иногда люди проходят какой-то период адаптации, а потом понимают, что могут уехать от нас. У нас была девушка, которая выросла в детском доме. В первое время она вообще ничего не умела делать, но, прожив у нас два года, поняла, что в состоянии учиться, нашла училище в Питере, поехала туда. Теперь она закончила училище, вышла замуж, ребенок у нее есть. Не имеет смысла задерживать кого-то, если он чувствует, что у него появились силы и желание что-то делать. Для нас это счастье, когда человек восстановился. Ещё один человек у нас три года жил, а потом поехал к себе на родину в Ростов-на-Дону и там учится.
Во многом деревня Светлана существует за счет натурального хозяйства. Здесь есть огород, пекарня, коровник, в котором целых 9 коров. Коровы эти наблюдаются ветеринаром, который приезжает раз в месяц. И жители Светланы имеют возможность торговать молочной продукцией в соседних населенных пунктах. В Светлане налажено производство сыра, сметаны, творога, даже майонеза – в количествах бОльших, нежели это требуется для нужд самой деревни. Также есть в Светлане и фитомастерская, где заготавливают на зиму различные травы.
- Есть ли у вас какие-то особенные методики работы с людьми?
- Да. Эта методика называется социальной терапией. Есть основные идеи, по которым мы работаем. Можно сказать, что внутри каждого из этих людей есть полноценный человек, а болезнь или умственная отсталость или что-то еще мешает этого человека рассмотреть. Что-то от Бога есть в каждом человеке, как моя бабушка говорит. И задача наша - не нарушать достоинство человека, даже если он кажется очень больным. Исходя из этого можно уже начинать думать, как поддерживать вот это вечное, вот это святое, которое есть в каждом человеке. Это основной момент. А потом уже мы думаем, что нужно человеку. У каждого из наших людей есть своя работа, которую он делает каждый день. Человек должен иметь возможность служить другому.
Например, про Павлика можно сказать, что он вообще не способен что-то делать, но я с этим не согласна. Я знаю, что где-то внутри у него есть очень красивый человек, хотя Павлик не говорит и многого не может делать. Но постепенно, мало-помалу мы находим что-то, при помощи чего он может выразиться. Мы готовы долго искать. И это я называю социальной терапией.
- Как вы поддерживаете режим, дисциплину?
-Самое лучшее, что я знаю, - это объяснить людям важность, полезность чего-либо. Если они не верят, надо посидеть и поговорить – может быть, я не права. Я готова менять свое мнение, если я действительно не права. Если человек вредит другим людям, ему можно предложить покинуть деревню (точнее, предложить это его опекунам).
У нас в деревне достаточно строгий режим дня, что, может быть, несколько не соответствует русским обычаям. Нужно, чтобы вовремя был завтрак и вовремя был обед. Ну, вы знаете, у русских особенность – не вовремя все начинать (смеётся). Но такой режим действительно людям нравится. Им очень комфортно. И по воскресеньям, когда мы завтракаем позже, ребята сидят на диване и ждут - не понимают, почему сотрудники спят так долго по воскресеньям, почему никто не пришел завтракать.
- А бывает, что человек не в состоянии этому режиму следовать?
- У нас есть Юля, которая совсем не любит вовремя приходить. Как только услышит колокол на обед, обязательно побежит в другую сторону. Ну, Юля – это Юля…
- А как ваши подопечные воспринимают изоляцию от города?
- Я не говорю, что все инвалиды хотят жить в Светлане. Но люди, которые тут живут, счастливы оттого, что здесь защищенное место. Они не могут в городе выйти на улицу одни. Справляться с ключом, выйти из дома – это для них слишком сложно. А у нас нет ключей и нет замков на дверях. Потом в городе уличное движение, такие страшные дороги… Вот, например, Саша, который приехал в прошлом году, вообще не выходил на улицу. Получается, что человек сидел в четырех стенах и скучал. Семья работает, у него один телевизор…
- А по телевизору не скучают здесь?
- Нет. Потому, что тут настоящие люди, это же намного интересней.
- Ну, это мы с вами понимаем.
-Это они сами понимают. У нас телевизор есть, кстати, в подвале. Смотрят фильмы иногда. Это не запрещается. Можно в гости ходить к кому-то. Тут люди воспринимают тебя таким, какой ты есть. И не страшно. А то на улицу вышел где-то в Питере – прохожие смотрят на такого человека, пугаются или ругаются, или некогда им. Вот, к примеру, Вася хочет поговорить с каждым человеком, который мимо идет.
- Могут ли ваши подопечные создавать семьи?
- По идее да. У нас такого не случалось, но за границей есть. У нас есть несколько пар, которые дружат, но я не вижу, что они готовы создавать семью. У нас еще в основном молодые люди, им, может быть, рано еще. Света очень дружит с Сашей, они говорят иногда, что пожениться хотят, а потом ссорятся так, что все понимают, что нет, никто сейчас жениться не собирается. Может быть, лет через десять успокоятся, будут у них нормальные отношения. Они все еще во многом дети, развитие задержано.
- Возможно ли, чтобы семью создали подопечный и волонтер?
-Теоретически я ничего не имею против. Если им хорошо вместе… Но практически я не видела такого.
Волонтёры приезжают в Светлану из разных стран, чаще всего из Европы. Есть люди и из России. Самое далекое место, откуда однажды прибыли волонтёры – Благовещенск. Некоторые люди приезжают на несколько недель, месяцев, некоторые живут в Светлане годами. Бывает, что приезжают на неделю и остаются на десять лет. Впрочем, слово «волонтер» жители деревни используют только при общении с внешним миром, внутри же своего сообщества они не используют каких-либо специальных терминов.
Тем не менее в разговоре с Сарой мы использовали это слово, как наиболее удобное.
- Что нужно волонтеру для работы у вас?
-Желание тут работать. Готовность к каким-то экстренным случаям. Нужно, чтобы человек был открыт, готов к нашей жизни. Сначала нет особых требований, наверно. Со временем человек видит, его это место или не его. Самое главное – это желание.
- Какой-то медицинский персонал у вас есть?
-Нет. К нам приезжает врач из поликлиники, из Сясьстроя – по идее раз в неделю. Но сейчас у неё проблемы с машиной, так что давно уже врача не было. Мы ищем помощь со стороны, когда нужно. Потому, что у нас не медицинское учреждение, это не больница, мы не лечим людей.
- Кто отвечает за воспитанников?
-По большей части наши подопечные официально являются недееспособными. У них есть опекуны – родители или родственники. Мы подписываем договор с опекуном о том, что мы содействуем процессу адаптации человека.
-Но в основном эти люди живут в Светлане? Вы за них ответственность несете?
- Да. Но это наши отношения с опекуном, которые регламентируются этим договором.
- Как у вас с финансированием?
-Родственники перечисляют пенсии наших воспитанников. Некоторые перечисляют часть пенсии, если небогаты и всю пенсию отдавать не могут. Но этого не хватает на все, и мы ищем спонсоров. Спонсоры в основном из Норвегии. Наши хорошие друзья оказывают нам поддержку. Сейчас на строительство мы получили деньги из США. И еще мы получили хороший подарок из Англии в этом году. Норвежский консул в Санкт-Петербурге лично поддерживает нас. Русских спонсоров нет.
-Есть перспектива в дальнейшем строительства новых домов в Светлане?
-Желание есть, но когда это будет, не знаю. Мы уже два года пытаемся построить новый сеновал. Я думаю, рано еще думать о новых домах. В принципе это такая большая работа – искать спонсоров, гранты. Потом искать строителей…
-Карл Кениг был антропософом, последователем Рудольфа Штайнера. Сохраняется ли сейчас в вашей практике какие-либо связь с этим учением?
-Да, социальная терапия основывается на учении Рудольфа Штайнера. Но это лечебно-педагогический курс. А антропософия, конечно, не касается жизни деревни. Это совсем личное дело, я, например, не антропософ.
Общее для Кэмпхилльских деревень – христианские ценности. Но если деревня будет на юге Германии, она будет с католическим уклоном, в Англии это англиканская церковь. У нас проходят Евангельские вечера, по утрам читаем «Отче наш», но ведь Библия и эта молитва - общие для всех направлений христианства.
Но такого условия, чтобы была какая-то определенная вера, чтобы здесь жить, у нас нет. Бывает, волонтеры приезжают, говорят: «Я вообще неверующий, я ничего там не могу понять и я не хочу ходить на такие вечера» - нам это не страшно.
На Рождество мы почти всей деревней ездили в церковь в Рогожино. Церковь переполнена, она на самом деле маленькая. А тут такая группа, я уже немножко боялась, как же люди отреагируют. Саша и Вася у нас еще прыгают, много разговаривают… А отнеслись к нам очень тепло – пропускали, место освободили.
Несколько раз тамошний батюшка приезжал сюда. Были разговоры с ним. Но с транспортом у нас проблема, если дождь, то до храма вообще не добраться. Можно ехать вокруг, а это уже 25 километров. Тяжело приезжать сюда. Один из наших волонтеров, Алексей говорил несколько недель назад, что в Рогожине появился новый батюшка, который хотел бы, может быть, даже службу провести в часовне - у нас тут недалеко две часовни и источник есть, многие купаются.
- Сами ваши подопечные как воспринимают эту сторону жизни?
-По разному. Вот у нас Серёжа очень верующий. И у него иконы, молитвослов, он знает каждый праздник. По календарю смотрит, ему это очень важно. Оксана тоже. Кто-то другой, может быть, воспринимает поездку в храм, как экскурсию, я не знаю. Мало ли из каких соображений люди хотят поехать.
Автор - Игорь Лунёв
Сайт Комиссии по Церковной и Социальной Деятельности при Епархиальном совете Москвы "Милосердие", созданный по благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси
;
РУССКИЙ КУРЬЕР
(газета национальных интересов)
ОСТРОВ БЛАЖЕННЫХ
Наш корреспондент побывал в деревне для умственно отсталых.
В России никому нет дела до умственно отсталых. Но некоторым питерским инвалидам повезло: за ними присматривают волонтёры из Европы.
По должностной инструкции 1974 года, действующей до сих пор, врач в роддоме обязан предложить матери отказаться от такого ребенка. В этом бесчеловечном поступке есть циничный гуманизм. Да, оказавшись в государственном Доме ребенка, а потом сразу в Доме престарелых, этот нынешний малыш долго не протянет. Зато от его матери не сбежит муж, в нее не будут тыкать пальцем соседи, а мальчишки во дворе не станут дразнить ее отпрыска. Хотя никто - ни мать, ни отец - не виноват в том, что он появился на свет с самым распространенным генетическим браком - лишней 47-й хромосомой. И что он даун.
А вот на Западе считают, что дауны обучаемы и способны нормально чувствовать себя в обычном коллективе. Одна из форм такого сосуществования - так называемое кэмпхиллское движение. Это когда дауны и волонтеры живут в сельских поселениях, ведут хозяйство, и окружение нормальных людей избавляет несчастных от клейма инвалида. Всего в мире насчитывается 114 таких деревень. Понемногу поселения возникают и у нас в России. В старейшем из них - деревне Светлана под Питером - побывал наш корреспондент.
ДЕТИЩЕ ВАРЯГОВ
От Питера до Волхова электричка шла почти три часа. Потом еще 40 минут - уже другая электричка - пилила до этого захолустного полустанка. Когда я наконец выбрался из прокуренного тамбура, мне показалось, что это и есть край земли.
Тут ожил мобильник. Пару дней назад я договаривался по телефону о визите с руководителем "Светланы" - англичанкой Сарой, дипломированным социальным педагогом, отучившимся в университете Киля. Английского я толком не знаю, а несколько лет жизни в России так и не смогли победить британский акцент в русском Сары. Поэтому вместо Ладожского вокзала в Питере я сперва отправился на Витебский и теперь опаздывал.
- Корреспондент? - строго спросила трубка мужским голосом. - Перейдите пути и двигайтесь по дороге, я вас сейчас подберу...
Через пару минут зелёная "Нива" уже везла меня по извилистой дороге, а волонтёр Анатолий - крепкий мужик с волевым лицом - скупо рассказывал о поселении.
- Сейчас в деревне живут примерно 40 человек, поровну волонтёров и воспитанников, - Анатолий тщательно избегал слова "даун". - Основной костяк и тех, и других годами не меняется. Случается, кого-то из ребят родители забирают домой. Тогда на его место поступает новичок. К нам целая очередь из желающих пристроить детей. Хотя какие они дети - взрослые люди, есть и сорокалетние...
Здесь Анатолий прервался: мы въехали в село, и машина притормозила у крошечного продуктового магазинчика. Продавщицы, увидев Анатолия, не спрашивая, принялись таскать из подсобки сначала яйца - шесть упаковок по 30 штук в каждой, потом 6 литров подсолнечного масла, крупу. Анатолий придирчиво выбирал копченые куриные крылья и тщательно записывал расходы в блокнот. Глядя на груду провизии, я подумал, что рацион в деревне без изысков. Но тут же себя одернул: основные средства на содержание "Светланы" выделяет кэмпхиллская община в Норвегии. Кое-что, конечно, платят и родители даунов. Но денег, очевидно, хватает в обрез.
- А как вы-то стали волонтёром? - спросил я, когда мы отчалили от магазинчика.
- Главное - желание, - как-то неопределенно ответил Анатолий. - Не каждому это подходит. Я, например, из Краснодарского края. Был там воспитателем, работал с трудными подростками. Потом заинтересовался социальной работой, закончил курсы. Приехал сюда на стажировку - и остался. Восемь лет живу и работаю здесь...
"Нива" нырнула с косогора вниз, и впереди открылась идиллическая панорама: несколько домишек, луга и небольшое возделанное поле. Это и была "Светлана".
ДОМ СКОРБИ И ЕГО ОБИТАТЕЛИ
Мы остановились возле деревянного трехэтажного домика с вывеской "Дом имени Достоевского". Я уже знал, что подобных домов четыре, и каждый имеет собственное имя.
Нас ждали. На пороге стояла девушка-даун, которую из-за короткой стрижки, свитера и мешковатых брюк я принял за парня, малорослый человек с жидкими волосами и доброй улыбкой, тоже даун, и девчонка в болоньей черной курточке и джинсиках, порывистая в движениях и абсолютно нормальная на вид. Все трое тут же меня обступили и принялись заглядывать мне в лицо.
Признаюсь, я предпочел бы, чтобы Анатолий был поблизости и как-то разрядил обстановку. Но волонтер в этот момент извлекал из багажника упаковки с яйцами.
- Меня зовут Вика, а тебя? Ты о нас писать будешь? - спросила девушка-парень.
- А я здесь дольше всех живу, и меня мама очень любит, - сообщил малорослый. Как выяснилось, его звали Миня.
Тут к нам приблизился персонаж, в котором я узнал англичанку Сару. Нерусская ее внешность выражалась в горбатом носе и копне вьющихся волос, тронутых сединой.
- Уже познакомились? Минька наш сторожил, сколько ты живешь с нами, Минька?
- Десять лет живу, а всего мне 40, - с готовностью отозвался человечек. - И я буду маме петь колыбельную песню. Мы были с ней на концерте. Моя мамочка говорит "мой слядкий"...
Тут к нашей компании присоединились еще двое: блондинка Света, не даун, но с лицом человека, у которого явно проблемы с головой, плюс молодой парень Кирилл, с виду типичный питерский хиппи. Вся группа под руководством Сары медленно отправилась на экскурсию по деревне.
На отшибе "Светланы" стоит только-только построенный "экологический" дом имени Серафима Саровского. Сделан он из брикетов прессованной соломы и обмазан глиной - такие дома нынче в моде в Скандинавии. Ближе, рядом с домом Достоевского, еще один такой же - имени Фритьофа Нансена. В стороне - самый первый Маленький дом. Вдоль тропинки к лугу в шеренгу выстроились: свинарник, коровник, сыроварня, пекарня и сеновал. Вот и вся география.
Кэмпхиллское движение прижилось в Питере еще в конце 1980-х. Родители питерских инвалидов организовались в общество и связались с руководством кэмпхиллской деревни в Норвегии. Кончилось тем, что русские родители загорелись идеей построить социальную деревню для своих детей. Дело возглавили две женщины - норвежский педагог Маргит Энгель и петербуржка Светлана. Про нее известно лишь то, что она воспитывала дочку-инвалида, которая впоследствии умерла. В честь Светланы и назвали деревню.
В 1992 году руководству "Светланы" удалось утрясти организационные вопросы и получить под поселение 58 гектаров земли. В 1994-м здесь появились первые инвалиды. От тех первых поселенцев сегодня остался один Миня. Поэтому он считает себя в деревне главным и день напролет пишет "документы" - то письмо Путину, чтобы построил еще одну такую деревню, то бухгалтерские отчеты. Огорчает его одно - "документы", понятно, никто не читает...
- Видите, это у нас фитоогород, - показывает грядки Сара. - Выращиваем лечебные травы - календулу, ромашку. Хозяйство небольшое: чтобы жить на земле, нужно много работать физически, а у нас с этим проблемы...
- А вон наши коровы, - дергает меня за рукав Вика.
- Ты их пасёшь?
- Не-а, не умею. Я умею овощи убирать. Сегодня собирала морковку и мыла ее в бочке... Мне 25 лет, а живу я здесь шестой год. Но скоро поеду домой, маму проведать надо. Буду ехать на поезде...
Мне показали не по-русски чистый коровник, где заправлял делами молодой немец Даниил. Позволили заглянуть в сыроварню, больше похожую на операционную, где возле серебристого чана священнодействовал грузный веселый малый с серьгой в ухе - муж Сары, дипломированный агроном, швейцарец Стефан. Провели мимо сеновала, откуда приветственно помахал вилами 50-летний американец с русским именем Саша... Только в пекарне обнаружился ещё один русский волонтёр - Елена, занятая замешиванием теста.
- А волонтёры что-то зарабатывают? - спросил я у Сары.
- Нет, это же добровольцы. Если нужно, они получают карманные деньги. Но основа - натуральное хозяйство.
ЛИЧНЫЕ ДЕЛА
Посмотрев, как ловко Елена лепит булочки на ужин, мы с Сарой уединились на веранде.
- Ваши воспитанники, кто они? Света, например?
- Думаю, жертва врачебной ошибки. В первые месяцы жизни с ней было всё в порядке, но потом начались судороги. Медики сочли, что это эпилепсия, стали колоть лекарства, все больше и больше. То, что с ней произошло, - последствия этого лечения.
- А Юля, она тоже пациент?
- Сейчас она выглядит совершенно нормальной. Но так бывает, только когда ей хорошо. Юля - классический истерик. Временами она всем недовольна и тогда начинает кричать на всех, сутками не может уснуть. Ей трудно удержать равновесие, сконцентрироваться на чем-то одном. Поэтому она не может работать: то на огород прибежит, то в пекарню. Но через минуту ей там становится неинтересно.
- А этот парень с бородкой, Кирилл?
- Обычная шизофрения. У него своя комната в питерской коммуналке. В принципе, он может жить там. Но ему лучше не оставаться одному. Он не моется, не кушает. Неделями не переодевается, сидит в своей комнате и никуда не выходит. Говорит, что так отдыхает. Последний такой "отдых" длился шесть недель, и нам пришлось ехать в Питер и уговаривать Кирилла вернуться обратно...
По словам Сары, в кэмпхиллы стараются не брать шизофреников - за ними сложно присматривать. Но основной критерий - кандидат в поселенцы не должен быть агрессивным. Ещё одно табу - дети из детдомов. Сара рассказывает, что однажды ей удалось договориться о том, чтобы взять троих воспитанников питерского детдома на лето.
- Они отличались от домашних детей, - говорит англичанка. - Таскали хлеб, у них всегда были полные карманы хлеба. На это было больно смотреть. Поначалу они нас боялись, но потом подружились, и очень тяжело было отдавать их обратно. Но мы не могли иначе: детский дом оставался их законным опекуном...
Напоследок я заглянул в дом Достоевского. Первый этаж оказался техническим. Вдоль стен лежали поленья, в каморке визжала электропила - покончив с сыром, Стефан занялся заготовкой дров. По стенам висели длинные связки лука, чеснока и трав, тут же стоял ларь с картошкой. В глаза бросалась прямо-таки немецкая аккуратность. В отдельной выгородке висела рабочая одежда воспитанников и громоздились коробки для личных вещей.
На втором этаже обнаружились комнатки волонтеров, кухня и общий зал. Третий занимали комнаты воспитанников. Они оказались крошечные, с деревянной простой мебелью, зато отдельные. Повсюду на стенах висели картины - творение еще одного волонтера, армянина Гамлета.
- Оставайся ночевать, вот здесь можно спать, - тянула за руку Вика.
В принципе, можно было и остаться. Но я не захотел. От всего увиденного мне сделалось грустно. За этот короткий промежуток времени, что я провёл в "Светлане", мне стали понятнее и ближе и Вика, и Света, и безобидный Минька. И тяжело было думать, что все они обречены провести жизнь вот так и что этот вариант - лучший из возможных.
...Гамлет согласился подбросить меня до электрички. Его машина, вазовская "десятка", оказалась совершенно новой. Я подумал, что наверняка у волонтёров есть свой интерес жить здесь, кроме того, о котором говорится официально. Скорее всего, каким-то боком в этом замешана религия: ни в одном доме, например, я не увидел телевизора, по вечерам воспитанникам читают Библию. "Религиозная община живёт под прикрытием инвалидов", - решил я. И тут же подумал, что и ладно, даже если это так. В конце концов, никому другому нет дела до наших убогих, которые всё же люди, как бы мы к ним ни относились. И, как и мы, хотят, чтобы их любили, и надеются на лучшее.
Автор: Андрей Полунин
________________
Продолжая тему, приведу стихотворение, автором которого является гражданка США Дженни Марс, мать так называемого «ребёнка Индиго» с синдромом Дауна. Здесь оно печатается по книге «Праздник цвета Индиго», (авторы - Ли Кэррол и Джен Тоубер, изд-во «София», 2003г.). Каждый может сравнить его пафос, его эмоциональный и интеллектуальный настрой с тем хотя бы, что было только что сказано в последнем абзаце статьи из «Русского Курьера» и сделать весьма и весьма определённые выводы. Впрочем, эти выводы находятся и так, можно сказать, на поверхности.
НЕЧТО БОЛЬШЕЕ ВНУТРИ
В каждой клетке – лишняя хромосома, сказали они.
И всё, что им видно: «Будут задержки».
Задержка в развитии "До двух лет не заговорит".
Задержка в речи: "Усвоит мало слов".
Задержка в познании: «Будет ли читать? Научится ли писать?».
Предсказанное будущее выглядело уныло…
Но он доказал, что они ошиблись во всём,
Хотя и это бледнеет перед тем, что он несёт в себе.
Младенцем он источал вокруг такую ауру любви!
Такое тепло души, что оно могло быть только свыше!
Бабушка сказала однажды: «Меня так странно влечёт
К той особенной любви, которая исходит от Джона!».
И что же он видел в том углу комнаты?
Над чем так смеялся? С кем ворковал? Могу ли гадать:
Может, то были ангелы? Может, с ними он говорил,
они смешили его?
Быть может, они наполнили его состраданием и одарили
талантом
Интуитивно чувствовать, когда кому-то нужно ободрение?
Как часто я видела: вот он входит,
И приносит солнце и счастье туда, где царила тоска.
Сердце его распахнуто. Он настоящий. Он истинный!
Он полон обаяния, он мил, и почти все это сразу замечают.
Один незнакомец сказал нам: «Дети теряют крылья
Лет эдак в семь, когда всё больше втягиваются в наш
приземлённый мир».
Он сказал, что мой мальчик будет другим,
Его крылья не исчезнут, ибо к нему прикоснулся Господь.
Он всё ещё учится, он растёт, но он уже ближе многих
К Божественному совершенству – а мы ставим диагнозы…
Может быть, это нам не хватает одной хромосомы?
Может быть, это нам не хватает той просветлённости,
что ведёт к Небесным Чертогам?
Джон так трудится, осваивая приземлённые вещи!
Он читает, он пишет, он любит свою школу – и он поёт.
Он довольно хорошо говорит, хотя и немногословен,
Потому что лишь в молчании можно услышать голос Господа.
Так присядь рядом с ним и прислушайся, если осмелишься,
К этому малышу, готовому поделиться с тобой такой
мудростью!..
______________________________
Продолжу, пожалуй, словами ещё одного стихотворения, вернее – словами песни, незаслуженно забытой сегодня, которую (и стихи, и музыку) написала в своё время Наргиз Закирова.
БЕЛЫЕ ПТИЦЫ
(Песня)
В окно открытое ко мне
Влетела птица в тишине,
Был чист и бел её наряд –
Как белый яблоневый сад.
Коснулся я её крыла
И ночь за горизонт ушла,
Но это был всего лишь сон –
При свете дня растаял он.
Отворите окна, отворите,
Белых птиц в сердца свои пустите,
И слова любви для них найдите,
Это ищет нас под солнцем и в ненастье
Наша радость, наша нежность, наше счастье.
Кто ощутил тепло крыла,
Уже не сможет сделать зла,
И в час любой, и в миг любой
Твоей чужая станет боль.
Пусть не во сне, а наяву,
Откинув неба синеву,
В пути не ведая преград
К нам птицы белые летят.
К нам птицы белые летят.
Отворите окна, отворите,
Белых птиц в сердца свои пустите,
И слова любви для них найдите,
Это ищет нас под солнцем и в ненастье
Наша радость, наша нежность, наше счастье.
__________________________
А закончу словами писателя Бруно Ясенски из его весьма неоднозначного и противоречивого (по крайней мере, так воспринимающегося с позиций сегодняшнего дня) романа «Заговор равнодушных», который так и остался (по независящим от автора причинам) недописанным: «Не бойся врагов – в худшем случае они могут тебя убить. Не бойся друзей – в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных – они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существует на земле предательство и убийство».
2019г.