2. О ТРУДОВОЙ ТЕОРИИ СТОИМОСТИ
Если вдруг обнаруживается, что та или иная теория содержит множество частных ошибок, возникает закономерное подозрение, что их причина – в ошибочности исходных положений теории. Поскольку Маркс опирался в своих экономических исследованиях на трудовую теорию стоимости, нет ничего странного в том, что именно ее опровержение всегда было главной целью идеологических противников Маркса. К числу которых, судя по содержанию статьи И. Осадчей, в постсоветский период присоединилась и она. Но при этом ей тоже, увы, не удалось, по ее же словам, «трезво и беспристрастно рассмотреть марксову теорию с позиций современности».
Если верить И. Осадчей, решающие аргументы против трудовой теории стоимости были выдвинуты еще в конце 19 века Бем-Баверком и в 70-х гг. 20 века усилены нобелевским лауреатом П. Самуэльсоном. Суть основной претензии к Марксу обоих этих экономистов сводится к тому, что изложеная в 3-м томе «Капитала» теория превращения стоимости в цену производства несостоятельна с математической точки зрения. Но заявлять на этом "основании", что «теория стоимости и эксплуатации давно принадлежит прошлому» значит выдавать желаемое за действительное. Реальные же факты таковы, что в настоящий момент в споре между сторонниками и противниками трудовой теории стоимости именно последние объективно оказались в роли "обороняющихся".
Предыстория этой не замеченной И. Осадчей реабилитации трудовой теории стоимости такова. В 1938 году будущий лауреат Нобелевской премии В. Леонтьев опубликовал статью, посвященную Марксу, в которой он высказал две, казалось бы, противоречащие друг другу мысли. С одной стороны, согласно В. Леонтьеву,
«Современная теория цен ничем не обязана марксистскому варианту классической трудовой теории стоимости и ничего, по-моему, не выигрывает от каких-либо попыток примирения или посредничества между двумя подходами».
Действительно, уже тогда существовала теория цен производства, опиравшаяся на такие «конкретные» вещи как предложение и спрос, издержки и доходы, и позволявшая вычислять (для простых моделей капиталистической экономики) численные значения цен производства без какого бы то ни было обращения к «абстрактному» понятию стоимости. Что и послужило причиной высокомерно-пренебрежительного отношения представителей т.н. ортодоксальной экономической науки к трудовой теории стоимости, выраженного с особой "элегантностью" П. Самуэльсоном:
«Вообразите две альтернативные и противоречащие друг другу системы. Запишите одну из них. Затем трансформируйте ее путем удаления с помощью стирательной резинки. Запишите другую систему. Алгоритм окончен!»
При этом, естественно, подразумевалось, что "трансформации" подлежит именно трудовая теория стоимости. Однако вряд ли П. Самуэльсон позволил бы себе подобные высказывания, если бы он мог предвидеть результаты исследований, начатых еще в 30-е гг. прошлого века В. Леонтьевым. В упомянутой выше статье В. Леонтьев среди прочего заметил, что на фоне «знаменитых марксовых схем воспроизводства капитала» вклад экономистов после Маркса в создание «теоретической модели, выявляющей основные структурные характеристики существующей экономической системы», является «весьма неопределенным». Но, конечно, этого нельзя сказать о вкладе самого В. Леонтьева, награжденного в 1973 году Нобелевской премией за разработку именно такой теоретической модели, получившей название «затраты – выпуск» («input – output»). Используемые в этой модели даные сведены в таблицу «затраты – выпуск» которая может охватывать сотни отраслей экономики, а не всего две, как в схемах Маркса. Но, тем не менее, между их подходами к исследованию экономики как единого целого явно есть принципиальное сходство. Сам В. Леонтьев описывает таблицу «затраты – выпуск» так:
«Таблица «затраты – выпуск» показывает потоки товаров и услуг между различными отраслями экономики данной страны. … Каждая строка показывает распределение продукции, выпущенной отдельной отраслью, между всеми другими отраслями, а каждый столбец – затраты продукции всех других отраслей в данной отрасли».
С точки зрения обсуждаемой здесь темы принципиальное значение имеет присутствие в таблицах «затраты – выпуск» строки, принадлежащей специфической отрасли экономики «домашние хозяйства», которая поставляет всем остальным отраслям РАБОЧЕЕ ВРЕМЯ (измеряемое, как правило, человеко-часами), а взамен получает потребительские товары и услуги, необходимые для воспроизводства рабочей силы. Вот здесь и происходит "смычка" метода «затраты – выпуск» с трудовой теорией стоимости Маркса вообще и с его схемами воспроизводства капитала в частности, так как у Маркса именно рабочее время служит мерой стоимости. Поэтому благодаря таблицам «затраты – выпуск» с данными, которые отражают реальную экономическую статистику конкретных стран, стало возможным прямое сравнение теоретических уровней цен производства и стоимостей как друг с другом, так и с уровнем реальных рыночных цен. Первая работа на эту тему была опубликована в 1979 году. Согласно ее результатам, в экономике США в период с 1947 по 1967 год цены производства были, как ни странно, близки к трудовым стоимостям. Впоследствии многие другие авторы подтвердили этот результат как для США, так и для других экономически развитых стран. Обобщая результаты этих исследований, Г.В. Борисов, автор монографии «Стоимость, цена производства и прибыль в радикальной западной политэкономии XX в.» приходит к следующему заключению:
«Таким образом, эмпирические исследования, которые рассмотрены в данной работе, позволяют утверждать, что трудовая теория стоимости Маркса является не менее достоверной, чем ее альтернатива – теория цены производства… Обнаруженная тесная связь между трудовыми стоимостями и действительными ценами подтверждает правоту Маркса, который положил в основу своего подхода трудовую теорию стоимости».
Кстати, В. Леонтьев тоже должен был признать в своей статье 1938 года о Марксе, что с методологической точки зрения трудовая теория стоимости предпочтительнее «современной экономической теории», поскольку
«Современная экономическая теория ограничивает себя существенно более узким набором проблем, чем тот, который включается в сферу интересов марксистской политэкономии. Множество элементов, рассматриваемых как заданные в первой системе, считаются производными во второй. Что касается общего методологического принципа, любое эффективное расширение теоретической системы за пределы ее старых границ представляет собой реальный научный прогресс».
А раз так, то теорию цены производства, альтернативную теории Маркса, логично считать, и с точки зрения «общего методологического принципа», и в свете вновь открывшихся фактов, научным РЕГРЕССОМ, подлежащим в силу этого "трансформации" в научный прогресс по остроумному алгоритму П. Самуэльсона.
Но если с основаниями трудовой теории стоимости всё в порядке, то чем тогда объяснить многочисленные ошибки, допущенные Марксом в «Капитале»? Их главным источником стала "разносторонняя" НЕДОРАБОТАННОСТЬ этой теории, прогалины которой Маркс поторопился заполнить эмпирическими "законами", ПРОТИВОРЕЧАЩИМИ тем выводам, которые логически вытекают из ее основного положения. Отдельного разговора заслуживает в этой связи эмпирический «закон более быстрого увеличения постоянной части капитала по сравнению с переменной частью», из которого Маркс в 23-й главе первого тома «Капитала» выводит свой «всеобщий закон капиталистического накопления». О нем и пойдет речь в следующей части данной статьи.