Фильм 1980 года Эльдара Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово». Вторая серия.
Граф Мерзляев вместе с Настенькой Бубенцовой навещают Алексея Плетнева в полевом лазарете гусарского полка, где застают корнета в обществе неизвестной и непонятно что там делающей дамы (ее исполняет Наталья Гундарева).
Далее следует такой диалог графа и незнакомки:
- Подождите, кто такая?
- Я? Я – Жужу из салона мадам Жозефины… Вообще-то меня Зиной зовут…
- Зачем приходили?
- А гостинцев принесла… Ну, пусть немножко домашним побалуется. Что же он все время на казенных харчах…
- А это дама – ваша знакомая? (Мерзляев указывает на целующихся Плетнева и Бубенцову).
- Нет, она давно за ним ухлестывает. Он ее обесчестил – обещал жениться, потом раздумал. Она даже к нам в салон за ним прорвалась… Ну, я пожалуй пойду…
- Подождите, а как вы сюда прошли?
- Я? Вот так вот и прошла…
- Посторонних в полк не пускают!
- Это я-то им посторонняя? Ха-ха-ха…Ну вы скажите, господин хороший!
И далее Жужу, открыв дверь, следует по улицу к выходу, а стоящий возле будки часовой, весело ее окликает: - Привет, Жужу! На караул!
На что Жужу машет рукой и отвечает:
- Привет, мальчики!
Слышится голос: - До вечера, Жужу!
****
Да, уважаемые! Великий режиссер в данном случае ни сколько не сгустил краски и не согрешил против истины. Женщина, который был предоставлен беспрепятственный свободный доступ в воинскую часть (практически в любое время дня и ночи), была … проституткой (вполне возможно, что и элитной – раз из салона-то!). Как явствовало из названия, притон этот содержала некая мадам Жозефина (то ли настоящая француженка, то ли это был ее красочный псевдоним – для «звучности» и солидности, так сказать).
- Фу, - как сказала бы фрекен Бок, - как некультурно!
Ну, а что Вы хотели?
Во все времена солдаты (и, Боже мой, даже страшно подумать - сами господа офицеры!) не брезговали услугами жриц любви – с ними и проблем меньше, и начальство не узнает, а главное;– не требуется никаких излишних формальностей вроде ухаживаний, цветов и прочей ненужной возни. Все происходило строго по принципу, сформулированному еще автором «Капитала»: «Товар – деньги – товар».
Правда, все-таки господа офицеры предпочитали все же частные квартиры, где было почище (да и свидетелей поменьше). А вот для людей попроще (чинами, деньгами и, соответственно, возможностями поменьше) оставался гарнизон – вот туда-то и приходили всевозможные русскоязычные Жужу, Зизи, Лулу…
Увы и ах! Куда ходить далеко за примером! Наш прославленный генерал, герой русско-турецкой войны, освободитель Болгарии, «Ак-Паша» Михаил Дмитриевич Скобелев был найден мертвым в гостинице «Англия», расположенной на углу Столешникова переулка и Петровки, где … традиционно жили девицы легкого поведения.
О скоропостижной смерти генерала у нее в номере поздно ночью сообщила дворнику кокотка неизвестной национальности Шарлотта Альтенроз (известная также под именами Элеонора, Ванда и Роз), приехавшая в Россию, по недостоверным данным из Австро-Венгрии…
****
Не будем ханжами! Деваться от этого порока было некуда (а многим и вовсе не хотелось). А раз так, то необходимо было принять хотя бы первичные меры предосторожности.
Вот об этих мерах и повествует рапорт старшего доктора Учебных карабинерных полков и заведений военных кантонистов коллежского советника Константиновича в Департамент Военных поселений от 31 июля 1852 года за №343 :
«… При осмотре лазаретов учебных Карабинерных полков, я заметил, что некоторые нижние чины и даже кантонисты, несмотря на слишком еще молодые лета, одержимы венерической болезнью, которой заразились они от распутных женщин.
Имея в виду, что болезнь это, в юном возрасте, действует иногда разрушительным образом и нередко оставляет последствия на всю жизнь, я полагал бы нужным принять, для ограничения числа заболевающих ею, следующие меры…»
Немного об авторе доклада. На тот момент коллежский (а потом и действительный статский) советник Михаил Федорович Константинович (1812 – 1867), был дворянином, уроженцем г. Кременчуга Полтавской губернии. Окончил Полтавскую гимназию и Харьковский университет. В 1832 году направлен лекарем в Бородинский пехотный полк, а в следующем году – в Чугуевский военный госпиталь. С 1835 года – лекарь Чугуевского уланского полка, с 1837 года – старший лекарь Белостокского пехотного полка. В 1838 году переведен в госпиталь 6-го кавалерийского округа военных поселений, а в 1844 году – в Тагангорский военный госпиталь. В 1849 году назначен старшим лекарем резервной дивизии Отдельного Кавказского корпуса, а в 1851 году – старшим доктором Учебных карабинерных полков и заведений военных кантонистов. В 1853 году причислен к штабу войск 4-го и 5-го пехотных корпусов. Во время Крымской кампании, с 1854 года, исправлял должность штаб-доктора полковых госпиталей. В 1856 году временно причислен к Военно-медицинскому департаменту для надзора, а с 1857 года состоял главным доктором I военно-сухопутного госпиталя.
С 1858 года Константинович состоял Главным медиком Министерства государственных имуществ, а в 1862 году был назначен вице-директором Военно-медицинского департамента.
Собственно доктор «Америки не открыл», расписывая в мельчайших подробностях, что и как конкретно надлежит сделать, дабы свести к минимуму это зло.
И поначалу речь шла о выявлении больных:
«… 1. Строго осматривать вновь поступающих в полки и заведения людей, и, если между ними будут находиться одержимые наследственной или приобретенной венерической болезнью, то таковых тотчас отправлять на излечение в военные госпитали и гражданские больницы, наблюдая, чтобы из госпиталей и больниц они были выписываемы не прежде, чем по совершенном выздоровлении, и чтобы притом одежда их и белье были подвергнуты тщательному очищению известными химическими средствами, для уничтожения в них заразы;
2. В тех батальонах или ротах, где нижние чины и кантонисты заболевают венерической болезнью, осматривать всякую неделю, всех без изъятия людей, по именному списку, для удостоверения, не заражены ли они этой болезнью, т.к. случается весьма нередко, что нижние чины, скрывая эту болезнь, лечатся разными простонародными средствами и являются в лазарет, когда болезнь достигла уже высокой степени и поразила важнейшие органы. Тех нижних чинов и кантонистов, которые, по каким-нибудь причинам не могли явиться к медицинскому осмотру, осмотреть позже.
3. О каждом осмотре немедленно доносить местному военному начальству, с представлением именного списка больных, если таковые окажутся…»
Для локализации этого постыдного процесса и выявления источника сепсиса предлагалось производить опрос подцепивших заразу. Проблема заключалась в том, что заражались-то военные чины от гражданских! Поэтому без привлечения полиции обойтись не получалось:
«… 4. Строго требовать от каждого из нижних чинов и кантонистов, найденного зараженным венерической болезнью, чтобы он указал женщину, от которой заразился, или место, где это произошло, с той целью, чтобы по сношению местного военного начальства с полицией, подобные женщины были осматриваемы полицейским, городовым или уездным врачом, и, в случае действительного заражения их, отсылались для излечения в больницы или госпитали.
5. Внушать нижним чинам, что за утайку болезни будет с них взыскано и, по усмотрению командиров полков и заведений, исполнять это на самом деле, по излечении виновных.
6. Всех венерических больных отправлять, для пользования в военные госпитали и гражданские больницы.
7. Если из какого-нибудь батальона или роты, расположенного по квартирам у обывателей, будет поступать много больных с венерической болезнью, то немедленно сообщать о том Врачебной Управе, или местной полиции, для раскрытия обстоятельств, бывших тому причиной, и принятия соответственных к прекращению того мер….»
Ну, и в качестве профилактических мер предлагалось всячески ограничивать доступ женщин легкого поведения к телам защитников Отечества. Особое внимание стоило обращать на близлежащие территории:
«… 8. Строжайше наблюдать, чтобы в казармах не жили и не проводили время распутные и подозрительные женщины, и чтобы те, которые приходят туда под каким бы то ни было предлогом, объясняли каждый раз, по какому делу прибыли. Распутных и подозрительных женщин, замеченных в казарме, отсылать в полицию. Строго наблюдать также, чтобы подобные женщины не укрывались вблизи казарм: в кабаках, харчевнях и т.п. домах. Если бы это было замечено, то извещать о том местную полицию для принятия надлежащих мер.
9. Такой же надзор иметь за приходящими в лагерь и проживающими в окружности лагеря женщинами, наблюдая, чтобы он не шатались в лесах и рощах, вблизи лагеря находящихся, особливо по вечерам…»
****
Если Вы, прочитав сей рапорт, подумали, что это зло в русской армии в середине XIX века удалось искоренить раз и навсегда, то Вы глубоко заблуждаетесь. Оно плавно перекочевало из Русской императорской в Советскую конца 80-х годов, где я имел личную возможность лицезреть все это воочию.
В казармы к нам охочие до женских ласк солдаты умудрялись проводить таких же Жужу и Зизи, укрывая их шинелями и пряча на ночь в каптерках. Не обходилось в таких случаях и без надлежащих курьезов. Один мой однопризывник и земляк, Сергей, сходив в увольнение и наконец «став настоящим мужчиной», вскоре обнаружил у себя распространенное венерическое заболевание – триппер (по-научному, гонорею, упоминаемую еще в Библии), которое тайно пробовал излечить марганцовкой. Направление в санчасть, естественно, последовало незамедлительно.