... Его я встретил на краю той самой обской поймы, куда еще не дошла очередная торная дорога, но где тяжелые трактора и грузовики уже оставили в осенней грязи глубокие колеи.
В красивой излучине с желто-бурой травой и синими оконцами пойменных озер и состоялась наша нежданно-негаданная встреча. Кстати, первая такая во всей моей длинной жизни!...
Я шел по узкой тропе, отделенной от поймы густой жесткой осокой, увядшими травами. А молодой мышкующий лис двигался мне навстречу по самому краю поймы.
Поначалу зверь показался мне маленькой рыжей и облезлой собачкой. Бродячей, конечно... Замираю на месте. Тихо беру в руки свою цифровую зеркалку с длиннофокусным объективом. Чувствительность матрицы 400 единиц, выдержка — одна тысячная секунды. С такой выдержкой можно снимать и без громоздкого штатива: большинство кадров будут резкими! Диафрагма объектива тоже в норме — 5,6! Наводка на резкость у моего фотоаппарата автоматическая, ничего крутить не надо — знай себе щелкай затвором!...
Что я и делал усердно на протяжении тех 10-15 минут, что лис, мышкуя, приближался ко мне. Ветер дул северный, порывистый, с его стороны, так что моего запаха зверь никак не мог почуять. Шум ветра в траве также скрадывал и звуки срабатывающего затвора фотоаппарата. Кроме того, при мышковании любая лисица как бы отключается от окружающей действительности, настолько сильно она увлечена самим процессом охоты. Ведь ей надо услышать тонкий мышиный писк в траве, а то и под слоем толстого дерна, почувствовать в единый миг у чуткого носа добычу и безошибочно броситься на нее с открытою пастью, утыканной белыми острыми зубками...
Раза два мой лис удовлетворенно чавкал, подняв морду, быстро пережевывая теплых жирных полевок. Остальное время зверь то понемногу трусил вперед, то крутился на месте, вокруг себя же, то делал грациозный пируэт куда-то в сторону. То есть я мог снимать его крупным планом и спереди, и сбоку, и сзади. Сорок с лишним кадров ушло на съемку этих милых сценок мышкования молодого лиса!...
Конечно, подробно, во всей красе, разглядеть я смог разглядеть его только на мониторе компьютера, когда каждый из снимков позволял себя и скадрировать, и увеличить, и сделать ярче, контрастнее.
То был действительно молодой лисенок, родившийся не раньше позапрошлой весны. И в то же время в очертаниях его хищной мордочки, поджарого туловища угадывался подлинный истребитель мышиного населения обской поймы. Во всем облике лиса доминировали целесообразность и красота, дарованные природой одному из своих бесчисленных созданий. Да, вырастя и окрепнув, такой взрослый лис мог бы без отдыха мышковать всю морозную ночь по глубокому снегу; мог добывать себе пищу в любую слякоть и распутицу!
Судя по всему, у этого одинокого лиса имелась неподалеку нора, где он отлеживался долгие дождливые дни.
Мышкуют лисы, в основном, по ночам. Но, видимо, прекрасная осенняя солнечная погода, полное одиночество и тишина вокруг выманили еще не слишком осторожного лиса на край поймы. А, возможно, и голод, неудачи прошлых охот...
... Когда мы поравнялись (отделяло меня от лиса всего метра три!), зверя вдруг заслонили какие-то черные былины — стебли давно отцветших трав обской поймы. И я вышел навстречу лису! Увидев незнакомца, он долю секунды медлил, а потом бросился изо всех сил бежать по краю поймы, по зарослям сухой жесткой осоки. Бежал он не назад, к своей норе, а вперед, перепрыгивая через переполненные водой тракторные колеи.
— Эй, лис, не попадайся никому на мушку, на воротник! — кричу вслед убегающему зверю и громко хлопаю в ладоши. Лучше уж сейчас как следует припугнуть брата моего меньшего, чем потом горестно плеваться при виде чьего-то пышного лисьего малахая!...
Приду сюда обязательно и посреди коренной зимы, и по мартовскому насту! Возможно, судьба подарит мне еще раз встречу с самым обыкновенным российским зверем, но и великим чудом Природы, как и все живое вокруг!...
Думаю, каждый честный человек должен болеть сердцем за дикую природу, ныне «ничейную», всеми брошенную, истребляемую и оскверняемую. Да, у своего дома мы любим кормить голубков и воробушков, нежно ласкаем члена семьи — любимую кошку или собаку. Но те-то, опальные звери и птицы, живущие за городской околицей, чьи они?...
Слышал, в мире и в России существует Фонд дикой природы, но как все же мало им делается для сбережения рядовых лесных обитателей! Не стерхов, не серых журавлей, не краснозобой казарки или орлана-белохвоста, а белок, зайцев, лис, лосей, тетеревов, глухарей!... Особенно вблизи городов и поселков, где можно было бы показать вашему малышу цокающую на дереве нарядную белочку, плавающую в местном озерце пару крякв... Почему-то в Германии дети моего товарища Юрия Мягкова могут на речке у своего городка кормить лебедей, уток, фотографироваться на их фоне! Чем же мы-то хуже?...
За 36 лет своего существования город Нефтеюганск так и не обзавелся станцией юных натуралистов! Даже по школам ныне редки уголки живой природы!
... Вот на такие невеселые мысли навели меня промелькнувшие юганские осенины. О многих других творимых в природе безобразиях я мог бы поведать читателям, но оставлю для следующих страниц. В каждом очередном ее выпуске намерен посылать землякам-северянам сигнал « SOS» — мольбу нашей хрупкой северной природы о пощаде!
Вл.Назаров
2001 год