Встреча с юностью (Анатолий Бородин) / Проза.ру

         Мне не забыть родные степи,
         Хотя всю жизнь прожил в горах,
            Только увижу – в душе трепет,
            Улыбка счастья на губах.

Говорят, что если долго не бывал в местах, где родился, лучше
потом туда не ездить. Мол, будешь разочарован. Ага. Да мало ли
что говорят. Слушай, ты же меня знаешь, дорогой читатель ?
Поэтому что? Правильно, еду. Раньше, когда мы жили при сильно
плохих временах, можно было добраться до своей «малой родины»
на самолёте. Не верите? Зря. До Барнаула на «Як-40» или на
«Аннушке». Только не надо подхихикивать. «Аннушка» -это тоже
самолёт – «Ан-2». Да. Лучше разберись , какого пола мой личный
транспорт. Одни зовут «Японец», другие-«Япошка», «вездеход»,
«вездеходка « К чему я об этом? Дак, чтобы когда в степи будут
читать это, знали, что не безлошадный их землячок. Ага.
   Ну что, поехали? Вначале до города. До какого, до какого.
В крае их до десятка, поэтому называют конкретно, а у нас он один.
До какого, до какого…С вашими вопросами ещё и из гаража
не выехал. Так пойдёт – вовсе до степей не доберёшься. Всё!
Прощай на время, мой милый холостяцкий дом. А в голове уже
музыка:
      Стою на полу станочке
         В цветастом полушалочке,
         А мимо пролетают поезда,,
         А рельсы, как уж водится,
         У горизонта сходятся,
      Где ж вы, мои заветные года?
Почему женская песня? Не знаю. Наверное, потому, что певицу
Толкунову люблю, да и настроение какое-то лирически-тревожное.
   На выезде из села стоит знакомый оранжевый «жигулёнок».
Это мой друганок Бур. Странного ничего нет, так я засекретил
его имя. Жена у него хорошая, но многого не велит. Она даже
боится, чтобы я его чему-нибудь шибко весёлому не научил.
Ох, уж эти женщины. Да мы с ним почти братья родные. Всю
жизнь чему-нибудь учим друг друга, особенно если это касается
начальства. Ага.
Он так, со слезами на глазах, обнял меня, поцеловал один раз,
хватит, говорит, и этого, ты же, говорит, не женщина, а посуда-
мойка, даже- посудомой Ладно, езжай, степнячок. Да не останься
там , как я тут без тебя? Вот не может он без подковырки. В другой
бы раз…, а тут ехать надо.
Про дорогу не буду, вы её все знаете, Единственно, что на ней
радует, это мысль: « Что для русского Ивана хорошо- для немца-
гроб» Здравствуй, Барнаул – столица степного Алтая. Вот балкон
дома , куда я приехал много лет назад с женой и дочкой, о которой
ни мать, ни отец не подозревали. За такой сюрприз по шее надо
давать. Да чего уж там, всё уже в прошлом: нет родителей, и жены
с дочкой тоже нет. Стою и жду. А вдруг на балкон, как тогда,
выйдут мама с отцом, посмотрят на нас, и мать, не скрывая слёз,
закричит радостно: «А мы так и знали, что у тебя и дочка есть».
Она всегда потом хвалила меня, что Светлану удочерил.
   Встречает теперь сестра или брат, но нет уже былого восторга
и радости, как раньше. Без родителей это было бы слишком
наиграно. Хотя отношения между нами очень тёплые. И вдруг
слышу голос матери: «Толя, сынок, единственный и неповторимый,
не надо рюмсать. Отец твой всегда весёлый был и не рюмсал»
Понимаю, что это наваждение, но голос-то её. И это слово рюмсать,
т. е. плакать, было только её. «Начинается»,- подумалось мне.
Утром следующего дня мы с братом уже в пути. Сестра хотела
поехать с нами, но задержали на работе. Погода отличная, солнце,
настроение прекрасное. Брат Борис – военный пенсионер.
На пенсию не жалуется, но всё равно подрабатывает- внуки в
Краснодаре живут. Автомобиль знает преотлично и вообще он
умеет, кажется, всё. И мебель, и канализацию, и приборы какие
отремонтирует не хуже мастера. Мне бы так. Мать всегда смеялась:
«Бодливой корови Бог роги не дав. Ты уж лучше пыши та спивай-
цэ у тэбэ гарно выходэ. Или шо-ныбудь почитай»
А вокруг поля, перелески и озёра. Едем по Тюменцевскому
району. Рыбалка здесь знатнецкая. Карась, щука, окунь и разная
другая рыба. Аж сердце замирает в предвкушении.
   - Дотянем до Баево или здесь начнём пробовать,- спрашивает
брательник
   - Да уж ладно, давай до Баево.
Дорога до Баево вполне проездная, хотя в некоторых местах
Борис делает замечания: - Давно Карлыч на родину не ездил.,
дорожка ремонта требует, правда, Толян?
Карлыч – это Карлин, губернатор Алтайского края, родом из
Тюменцевского района.
- А чего ему здесь сейчас часто делать? – говорю я.-Сестра
померла, жена в Москве поживёхивает, зачем ездить на родину?
- Резон,- говорит брат. А что по Завьяловскому району пробежим
раз уж поехали?
- А давай, - соглашаюсь. Заедем в Овечкино, Гонохово, Гилёвку,
а потом на родной дом смотреть.
Придётся сделать крюк, но когда ещё вот так придётся выбраться.
Овечкино- станция, через которую много раз проезжал на поезде,
Гонохово – там жила первая девчонка, с которой дружил, когда
учился в педучилище. А не далеко от Гилёвки – знаменитые
Завьяловские озёра: Солёное, Щелочное и Пресное. Летом здесь
не протолкнёшься от желающих подправить здоровье, да и просто
отдохнуть.
Что творится в душе не описать. Это праздник, восторг.
- Подожди, Борис, не могу.
Выскакиваю из машины, сбрасываю рубашку, туфли и бегу
по полю и горланю:
            Поле! Русское поле,
            Не сравниться с тобой
            Ни лесам, ни морям,
            Здравствуй, русское поле…
            Я твой тонкий колосок…
Борис смотрит на меня и говорит серьёзно и печально:
- Гля, мабуть сказывся мий Толька. Поихалы вже
Мы очень часто переходили на этот милый «хохлацкий» язык.
Тормозим у стелы в честь 1-ой женщины-космонавтки нашей
«Чайки»-Валентины Терешковой. Место для баевцев священное.
Брат вдруг ни с того, ни с сего спрашивает: « А правда, что когда
Терешкова приземлилась в нашем районе вы с батей встречали
её, поцеловала тебя в щёку?» А сам так хитренько на меня смотрит.
   - А то ты не знаешь. Посмотри, на щеке до сих пор остался
след. Я это место и сейчас, когда в баню иду, пластырем заклеиваю.
   Борис ржёт и выдавливает: - Слушай, откуда ты так складно
врать научился? А ученики как на это реагируют?
- А я им ни-ни. Да они и сами. Увидят летом у меня шрам на груди и сразу: «Откуда?» Объясняешь, что ходил за «языком»
к немцам, разрывной пулей задело. Ребятишки сразу: -Так Вы
ветеран? - Конечно, отвечаешь, что ветеран, да ещё какой.
- Ладно, ветеран, поехали, родичи поди уже заждались. Знаешь,
я о чём подумал, когда ты с поля бежал к машине?
- Ну и о чём?
Брат как-то вдруг смутился и неожиданно для меня проговорил
с какой-то незнакомой интонацией:
-Я твоё состояние понимаю. Мне кажется, Миша Евдокимов,
наш народный губернатор, очень точно сказал:
            Мать и отец мой, родня,
            Здесь окрестили меня,
            Даже молитва слышней
            Здесь среди русских полей.
Я новыми глазами глядел на брата: вот тебе и солдафон.
А БОРИС продолжил: - Я, братка, боюсь, чтобы у тебя душа
не закаменела. Эх, нашлась бы добрая женщина да отогрела бы её.
Да где их найдёшь добрых, одно бабло на уме, да гонору через
край. Хорошо, что мы поехали, хоть выговоримся, чтобы никто
не видел и не слышал
Вот и въезд в наш райцентр, мост через знаменитую речку
Кулунду. Сердце как-то забухало, забухало, даже дышать стало
трудно. « Ты чё, ты чё? – слышу отчаянный крик брата.-Ты это
брось пугать-то. Сентиментальный какой, мать тоже переживала,
когда мы сюда ездили в гости».
- Вы-то часто сюда ездили, а я почитай лет двадцать пять
не был. Чего ж ты хочешь?- оправдываюсь, как могу.
А за мостом почти сразу дом нашей средней сестры Анны.
Она дочь маминой сестры ДУСИ. И фамилия у неё с мужем
Рыбалко. Это же прямо в цвет. Река Кулунда, озеро на озере,
и такая фамилия у родственников. Да и сам Николай-фигура
колоритная. Не только симпатичный , как мужик, но к тому же
умный и хитрый. А ещё и шутник. В общем, нашей породы.
Хотя я его до этой встречи знал слабо. Но время гостевания
поставило всё на свои места.
Анна уже на пенсии, возится по хозяйству: корова, куры, 50!
Утки бройлерные. Крутится, как белка в колесе.
      Про Анну – это отступление от темы, а сейчас баня. Это
мы любим. Свежий веник, квас какой-то особый на каменку.
Ох, и показал, что может настоящий степняк в настоящей бане.
Меня с пятилетнего возраста отец с братьями приучали к пару:
забросят на полок – и давай шкварить вениками. Сами в рукавицах.
шкварят да похохатывают. Ори , не ори – бесполезно. И когда,
открыв дверь предбанника, я истошным голосом заорал:
            Родная, родная, родная земля,
            Родные, родные поля и луга, -
Родственники, в том числе и брат, подумали, что я сошёл с ума.
Ещё больше куражась, продолжаю: - Даёшь ещё один веник
пришельцу с гор.
После бани , как принято, сидим за столом. Вы не поверите –
без спиртного. Бывает и такое, но редко. Сегодня – эта самая
редкость.
- Ты куда подевался, Анатолий? Мы уже подумали, что с тобой
что-то случилось. Больше так уж не делай. Знаешь , о тебе откуда
узнали? Когда ты по телику в Москве выступал про конец света.
И то сразу не узнали. А молодец, здорово ты их шил. У нас в Баево
таких нет.
   - Ладно, Николай, а я что не Баевский разве? Вот видишь.
Настоящие степняки бывшими не бывают. Слушай, а как ты?
Всё в ветврачах ходишь?
   Ага,в них. У нас с объединением тоже муротень происходит.
Хотели главным на четыре района. Знаешь, что я начальникам
сказал ?
- Предполагаю, но всё же?
= А так и вылепил: не пью, взятки не беру, одно место не лижу
у начальников и рассказал им анекдот.
-Колись, что за анекдот?
-Да он старый, с бородой. Одного начальника положили срочно
в больницу с запором. Хирург крутил его, крутил и спрашивает,
мол, где отверстие у вас в ж..е. Начальник: - Ах, суки, зализали!
- И что, - отсмеявшись, спрашиваю Николая.
- Да что, сказали: пошёл вон, жди пенсию в своём Баево.
После его рассказа я крепко зауважал Николая, и даже очень.
Всегда нужно уметь постоять за себя. Правда, часто это стояние
боком выходит. Ну так что же, не всем труса праздновать.
А у Николая был однофамилец генерал Рыбалко, командующий
танковой армией в годы Отечественной. Отчаянной храбрости.
Уже все спали, а мы с родичем проговорили до самого утра.
   Рано утром, так и не прикорнув, бужу брата и, конечно,
на рыбалку. Везёт нас племянник, Анкин сын. Везёт на озеро
Лена. Странное название озера, не правда ли? По преданию
девушка Лена утопилась в этом озере из-за несчастной любви.
Племянник уехал, мы с братом остались одни. Клёв был, скажу
вам, был отменный. Карась за карасём. Да такой, сплошь крупняк.
Господи Боже мой, таких у нас в горах отродясь не бывало.
Азарт – не то слово. Крики – есть, ура, иди – иди , голубчик,
Борька, братка – долго звучали над утренней гладью озера. Болтали
о чём попало , вспоминали, как здесь пацанами рыбачили, как
много в этих местах грибов. Места и правда классные: березняк
и рядом ельник, и сосняк.
Перед обедом подъехал Николай. И сразу за грибами. Грузди,
белые , свинухи, да сколько же их здесь? Правда, сегодня всё,
как по заказу: и рыба, и грибы. Довольные, возвращаемся домой.
   - Мужики, - говорит Анна,- грибы и рыбу возьмёте в Барнаул,
так что садитесь за обработку. А ты, Коля, баньку спроворь.
Ну и упестались с этой обработкой , кое-как справились. А потом
опять банька и разговоры до утра.
Проснулись и с Аннушкой на экскурсию по Баево. Елы-палы,
не узнать райцентр. Чисто, везде асфальт. Дома все выглядят
по-современному: профлист, стеклопакеты. Даже, кажется, ветра
меньше стало. Пыль, песок не бъёт в лицо, не хрустит на зубах.
Первым делом к своему дому, там живёт наш племянник теперь.
Подъезжаем. А где же наш отчий дом? На его месте огромный
современный особняк. И опять защемило сердце. Нету. Анна
приглашает в дом. Ура! Внутри кое-что осталось. Хожу, как в музее, глажу знакомые углы, да, прошлое не вернуть. Нет
яблони , другой забор, другие хозпостройки.
Отсюда на кладбище. Поклонились дорогим могилам и молча
вернулись домой к Анне. Говорить почему-то не хотелось.
      А как же не побывать на Солёном озере? Конечно, едем.
Приятно удивлён. Подъезд к озеру выглядит цивилизованно:
ограда, чистота. Не далеко от берега кафе. Оказывается одна
бизнес-леди из Новосибирска взяла озеро в аренду, платит
в районную казну. Купаться – одно удовольствие. К тому же
в нём целебные грязи, поэтому народ здесь есть. Грязи берут
даже с собой в ёмкости.
После озера я уже один долго ходил по улочкам, побывал
на мемориале Славы. Он здесь огромный, целых два парка,
и как-то тихо и торжественно. Нашёл ёлку, которую посадил,
когда закончил институт. Стоя у Вечного огня, подумал, а как бы
сложилась моя жизнь, останься работать здесь. Кто знает?
Жизнь, как и история, не имеет сослагательного наклонения.
А вообще зря говорят, что после долгой разлуки не следует ехать
в родные места, мол, разочаруешься. Нет, я не жалею. Конечно,
как и везде, что-то разрушилось, что-то исчезло, но внешний
облик райцентра если изменился, то к лучшему.
   Провожают нас и Анна, и Николай. И я загадал, если Николай
выйдет за калитку, то я обязательно приеду ещё. Он вышел.
Сестре мы везли богатые подарки – грибы, карасей, мёд с пасеки
Николая.
      Опять горы, тайга. Стою у своего дома, а заходить не хочется.
Никто не ждёт меня здесь. Да нет, ошибаюсь. Из калитки бегут
Богдан и Ангелина – мои внучата – и виснут на шее. Тут же и
старшие – Антон, Димон с женой Танюшкой.И вот все за столом,
и я рассказываю о своей поездке.
- Дед, а тебя тянуло домой? – спрашивает Антон.
- Не знаю. Если бы не школа, да вы. А так кому я здесь нужен.
Стрёмно почему-то на душе, ребятишки. В душе всё, как в
тайнике. С людьми поговорить по душам и то остерегаешься,
каждый стал себе на уме.
   - Деда, тебе влюбиться надо, - выдаёт малявка Ангелина.
- Эт-то кто тебя научил, негодница? Спрашиваю девчонку,
боясь заулыбаться.
Папа Дима , - смело выпаливает она. За столом сразу становится
веселее.
- Влюбиться? Дим, не вопрос. Знаешь, сколько раз твой дед
влюблялся? Сто тридцать семь раз с половиной.
Ну ты даёшь,- кричит Антон.-Почему с половиной?
- Ошибочка, Антон, вышла. Есть у меня прибор, называется
Бородинометр. Он показывает, есть чувства или нет.
- И что? – хохочет Димка.
- А то. Стрелка остановилась посередине. Значит- это не любовь,-
притворно вздыхаю я. Да вы не переживайте, у меня этих любвей
знаете сколько будет?
-Деда Толя, - ты самый клёвый дед, - говорит Богдан,- не зря
я тебе нашёл котёнка и притащил в дом.
Итог подводит Димка: - Нет, ты неисправим. Мы-то думали,
вот съездит в родные степи, приедет другим человеком. Шиш.
И как грянут все впятером:
            Каким ты был, таким ты и остался,
            Наш дед лихой, орёл степной..
Они ушли, а я взял баян в руки и тихонько для себя, кота Кузи,
прижавшегося к моему боку, красавицы Альмы, взвизгивающей
в вольере, запел:
         На речке , на Катуни
            Не распускают нюни,
            Не распускают нюни,
            Ты слышишь, степнячок?
А кто распустит нюни,
На речке на Катуни,
Кто он по-твоему? Конечно, дурачок.
Кот и собака азартно подпевали. Вот так и закончилась моя
встреча с юностью. Ну что же, спасибо этой встрече.
         ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ !