Смотря на прохожих, ссутулившихся в синтепоновых куртках над экранами своих телефонов, я всегда думаю о небе...
Об осеннем чёрном, холодном, непроницаемом, глубоком, манящем и пугающем небе с мириадами острых и ярких звёзд. Оно раскинулось шатром над головой - такое глянцевое и будто плоское, как стол из чёрного мрамора, твёрдое и далёкое. А в нем - звезды: яркие и не очень, большие и маленькие, ослепительно белые и приглушенно-голубоватые... Они мерцают и будто движутся в бесконечном хороводе - круговороте жизни. Вот Большая Медведица манит четверкой узнавемых звёзд, вот в вечном стремлении Орион... А летом ночное небо кажется синим бархатом - мягким, скрадывающим сияние звёзд. Оно становится матовым и даже махровым - будто искринки-звезды рассыпаны по одеялу. Если осенняя ночь поражает прозрачностью и всей четкостью, то летняя - нежностью и томностью очертаний...
Но небеса манят не только ночью - я часто смотрю на зимнее, выстуженное морозом январское небо. Оно такое высокое и бледное, такое измученное, но уже радостное, будто сочится светом само по себе. Острая лазурь слепит, а низкое солнце отражается на снегу... Ещё небеса могут быть синими - но это летом, когда все земные краски достигают пика своей насыщенности. В белых барашках облаков небо кажется ещё синее; раскаленное добела солнце плавит воздух, он дрожит маревом над землей и кажется таким густым и плотным, наполненным ароматами трав...
"Посмотри, какая прелесть!" - невольно вырвалось у меня однажды, когда я шла со своим знакомым, уткнувшимся в телефон. "Угу" - буркнул он. А я остановилась и широко раскрытыми, по-детски восторженными глазами смотрела на большую раскидистую рябину в осеннем уборе. На ней было множество гроздей - ярко-алых, сочных, насыщенных. А листва - совсем жёлтая - по краям покраснела или порыжела, как будто покрылась ржавчиной. И все это великолепие так очаровало меня - на фоне серых небес этот взрыв червонного, алого с налетом охры и киновари смотрелся так дерзко-вызывающе и печально-покорно одновременно...
Следом растут две высокие ели какого-то странного оттенка - тёмный хаки. Мелкие иголочки были такими тонкими и пушистыми, что казалось, будто ёлки эти - две мягкие фигурки из махровой ткани... В позднюю осень мне нравится смотреть на облетевшие деревья. День - тихий, морозный, прозрачный, напитанный горьким ароматом увядания. И стволы и ветви деревьев становятся такими тонкими, звенящими, блестящими, словно выточенными из какого-то чёрного драгоценного камня. А редкие листочки кажутся тенями прошлого - рисунками воображения, воспоминаниями...
Вдыхаешь воздух - каким бы он ни был - пьянящим или бодрящим, морозным или знойным, ароматными или безвкусным, прозрачным или плотным; смотришь на небеса, на цветы, на деревья, на травы, да просто вокруг - какое бы ни было время года - и понимаешь... Вот она - красота. Вот она - гармония... Вот он - идеал... Шедевры природы окружают нас, а мы не видим... Каждый лист - шедевр, шедевр каждое дерево и цветок. Сколько в них изысканности, сколько в них любви и нежности Творца...
Проза жизни, говорят мне... А не мы ли сами придумываем себе эту прозу? Кто запрещает нам любоваться тем, что нас окружает? Вдохновляться этим?
Стоит только открыть глаза и сердце, научиться слушать и слышать музыку дождя и пчелиного гула, тихий шепот реки и шелестящей листвы - и услышать поэзию жизни...