РОКОТ СУДЬБЫ
- Я уже здесь, и спешить тебе некуда.
- Как Великое Дао относится к помощи его сподвижниками в делах мирских?
- Я здесь, следовательно, относится.
- Знаешь, о чем я хотел тебя попросить?
- Нет, но узнаю.
- Тут, это…
- Не знаешь с чего начать – начинай с главного.
- Ниндзя предлагают князю, через меня, купить оборотня-Тэнгу.
- Оборотни – не люди. Зачем он ему?
- Нет, я не о том, я проверить хочу, правда ли он Тэнгу?
- Это мужчина?
- Мальчик почти, лет двенадцать-тринадцать.
- Помогу. Где?
- В храме Ёсимори. Что для того понадобится?
- Мальчик, ночь и светлячки. – С этими словами коренастый, короткорукий, кривоногий, бритый наголо даос встал, ничуть не переменившись в лице, и удалился не прощаясь.
В провинции Микава, родовой вотчине рода Токугава, в те годы у знатных дам было принято любоваться в ночи светлячками. Обычно оно предшествовало любовным отношениям, или же сопровождалось ими.
Потом этот обычай переняли тайфу, жрицы любви первой категории, манеры которых мало отличались от манер жен высшей аристократии. Только тайфу первыми догадались за своё общество брать подношения. А чтобы хоть как-то отличаться друг от друга, широкий верхний пояс-оби завязывался в узел у одних спереди, а у других – сзади.
Есть среди народа даже песенка-припевка, слова которой уж слишком срамны. А смысл в том, что у одних узел спереди, у других – сзади, а делают то же самое.
«Прикажу-ка я Сабуро это дело поручить кому-нибудь, пусть думает, что к шлюхам пойду, а Дзэро – мальца доставить» - думал Сакамата. Сегодня, еще до обеда он был у князя, и вышел оттуда немало озадаченным.
А был он озадачен двумя обстоятельствами. Токугава, его внимательно выслушал, велел проверить, действительно ли мальчик Тэнгу и проверить его способности, и в положительном случае – сразу же дать согласие на выплату этой гигантской, для Сакаматы, суммы.
Причем, согласие князь, пользующийся репутацией прижимистого человека, что во многом соответствовало действительности (уж Сакамате не знать-то), дал не раздумывая. Но вторая часть его приказа Сакамату повергла в серьезные раздумья. Токугава приказал провести переговоры, переговоры непременно личные и непременно тайные, с тем самым членом Патриаршего Совета дома Минамото, на предмет его перехода в прямую службу князю Токугава. Желательно вместе со всеми своими людьми. Или даже – без них.
И в том, и в другом случае, Сакамате было приказано предложить сумму в два раза большую, и даже в три, чем за мальчика. Путем долгих размышлений, Сакамата пришел к выводу, что грядет Вторая Большая Чистка. По стране бродит бесчисленное множество голодных ямабуси, мастеров плевать отравленные стрелки, а чаще всего – мастеров подстрекательства, устройства мятежей, погромов, неповиновения и бунтов.
А потом Сакамата вдруг подумал, что Вторая Большая Чистка – неудачное название. Скорее это – второй этап прежней Большой Чистки. Токугава мыслит как стратег, подумал Сакамата. Тут глаза его, опустившиеся было к чашке на чайном столике, вдруг повернулись к левому плечу, будто он что-то услышал за спиной.
Нет! Токугава мыслит как фактический правитель всей Японии! Легонько укололо самолюбие: не заменить ли начальника Службы Токугава мыслит? Вскоре отпустило, легко стало: делов-то всем хватит. А места на кладбище – и того больше.
Вечером того же дня, в запертые ворота храма Ёсимори постучалась сначала одна группа пилигримов, потом – вторая. Первая группа была с мальчиком, вторая – с лысым человеком верхом на осле.
Храм Ёсимори был совсем маленьким храмом, а его настоятель – давно был завербован тайной службой Сакаматы. В свое время настоятеля не миновала чаша соблазна и азарта. И он, в целом вполне достойный человек, проиграл порядочную сумму храмовых денег. Сакамата помог ему с деньгами, взял слово не играть более, и начал использовать храм в качестве конспиративной явки.
Не будем утруждаться подробностями, чьим именно человеком был тот, кому настоятель так бездарно продул чужие деньги.