Автор: Байкер Хирург
- Ааааааа!!!! Львов, львов от меня уберите!!!!! – дико орал Шпаков и метался так, что чуть не опрокинул кровать.
Видение отступило. Тяжело дыша, Шпаков открыл веко, затем, помедлив, второе. В окно вползал серый и мерзкий мартовский рассвет. На столе стояла пустая бутылка из-под водки, под столом каталась вторая. Грязная тарелка с огрызком огурца, остывшие и слипшиеся отвратительной серой массой вчерашние магазинные пельмени. Шпаков встал. В глазах мутило, руки тряслись. Где-то под раковиной была спрятана заначка. Налил, выпил. Дрожь прекратилась. Картина мира стала яснее, будто на зрение кто-то навел резкость. Шпаков открыл окно, высунулся и закурил. Далеко внизу, под восемнадцатым этажом его родного «человейника» в спальном районе, шла обычная жизнь утра среды. Народ спешил на работу, несколько рабов с желтыми повязками на одежде нехотя кидали лопатами грязный снег.
«Взять бы сейчас, да сдохнуть» - подумал Шпаков, и эта мысль почему-то развеселила его.
Он отвернул крышку бутылки и налил еще. Человек, которому некуда спешить. Семьи нет, детей нет. Работы теперь тоже. Еще недавно Шпаков был жизнерадостным и полным оптимизма работником офиса, будущее казалось светлым, но два месяца назад, как снег на голову, случилась неприятность – ранним утром ворвались какие-то вооруженные люди в форме и с закрытыми лицами, арестовали директора, а всех офисных шпаковых разогнали, велев больше туда не приходить. На прошлой неделе, бесцельно бродя по городу, Шпаков приблизился к своему бывшему месту работы и увидел, что оно переоборудуется в торгово-развлекательный центр.
Руслан Константинович Елсаев, 46-летний отставной армейский офицер, возвращался на работу. Он любил вечерком посидеть там в одиночестве и выпить рюмку коньячка, хранившуюся в сейфе. Такое настроение обычно посещало его после напряженного, но успешно завершенного рабочего дня. Так было и в этот раз. Утром Елсаев позвонил в двери назначенной квартиры, представившись сантехником. Открывшую ему дверь женщину он застрелил, но с ребенком было много хлопот. По закону, дети ликвидированных должников подлежали передаче для дальнейшего воспитания в кадетские школы, но сопровождалось это оформлением кучи бумаг, подключением прокуратуры, комиссии по делам несовершеннолетних и прочей волокитой.
Елсаев припарковался и вышел из машины, устало выдохнул, пар повис в прохладном воздухе мартовского вечера. Впереди, в десяти шагах, знакомое крыльцо и позолоченная вывеска: «ООО «Киллер». Горячая и холодная укладка».
Наступили новые времена, и киллера теперь можно было вызвать из ЖЭКа, как водопроводчика. «Хороший специалист, очень мне помог в свое время» - вспомнился Елсаеву чей-то отзыв о нем самом, и на душе стало тепло. Работы хватало. Фирма Руслана Константиновича решала вопросы с должниками по кредитам и ЖКХ. Государство решило обратить внимание на проблему закредитованности населения, и принятый два года назад федеральный закон 221-ФЗ разрешал физически ликвидировать безнадежных должников при сумме долга более миллиона рублей, а задолжавших меньшую сумму – обращать в рабство до отработки; их использовали для уборки улиц, земляных и прочих неквалифицированных работ. Вялое недоумение в обществе, предшествовавшее принятию закона, было быстро сглажено информационной кампанией в СМИ, круглыми столами с экспертами по телевизору и уверениями в том, что во всем мире тоже так. Руслан Константинович выкурил сигарету и залпом выпил рюмку коньяка. День окончен!
Наутро Елсаеву подвалила работенка. Антоныч, зам директора управляющей компании, принес нового клиента. Фото, установочные данные – все, как полагается. «Шпаков Роман Васильевич, тридцать один год. Долг за ЖКУ, сумма один миллион двести тысяч рублей» - значилось в наряде.
- Антоныч, ты бы хоть круглые суммы не писал, а? – вспылил Елсаев. – Палишься же!
С принятием закона 221-ФЗ, предприимчивые люди из управляющих компаний стали вешать на владельцев приглянувшихся квартир липовые долги, заказывать их киллерам, а у освободившейся недвижимости через какое-то время появлялся новый хозяин.
- Мы люди простые. – обиженно шмыгнул носом Антоныч.
С красным лицом, усами и кепкой на голове, он походил на образцового пролетария из старых советских агиткнижек.
- В работу, конечно, приму, просто смотри на будущее, осторожнее. Наряд сдай секретарю под роспись. Жди. У меня двадцать дней по договору на исполнение.
- Константиныч, просьба. Завали ты его, падлу, поскорее. Мне квартал закрывать скоро, а этот бухарь всю отчетность портит своим долгом.
- Успеем. По срокам укладываемся. Не волнуйся.
- Будем ждать. Ну, бывай.
Антоныч протянул для рукопожатия мозолистую руку. Когда за ним закрылась дверь, Елсаев неторопливо выпил чашечку кофе, после чего, так же не спеша, принялся изучать информацию о новом клиенте.
Похмелившись с утра и уняв дрожь в руках, Роман Шпаков решил включить телевизор, и попал на рекламную паузу.
- Пылесос не клизма, «Мицубиси-Харизма», пылесос не клизма, «Мицубиси-Харизма»! – раздались жизнерадостные голоса под заводную музыку.
Не обнаружив в себе желания разделять их радость, Шпаков щелкнул пультом и решил прогуляться. Весна постепенно вступала в свои права, стало теплее, с крыш капало, и сидеть дома не хотелось. Сунув во внутренний карман шкалик водки, Роман запер дверь, спустился на лифте вниз и направился в сторону от двора, где сквозь заросли кустарника проходила теплотрасса. Там жил бомж Коля Луноход – постоянный собутыльник Шпакова. Конечно, в прежней жизни офисного планктона Роман вряд ли снизошел бы до общества бомжей, но новый социальный статус диктовал и новый круг общения.
Было действительно хорошо. Дневное солнце пригревало, теплотрасса худо-бедно задерживала ветер, пахло весенней сыростью. На импровизированном столе стояла бутылка водки, два стакана, закуска – банка тушенки и пучок зеленого лука.
- Хорошо! – подтвердил Луноход после того, как друзья выпили по второй.
Он вытер губы рукавом, обмакнул пучок лука в рассыпанную тут же соль и закусил. Со стороны вдруг раздался какой-то хлопок, и тут же пронзительно взвизгнуло рядом что-то, попавшее в металлическую опору теплотрассы. Собутыльники не обратили никакого внимания, но прозвучал второй хлопок. Луноход, стоявший со стаканом в руке, вдруг выронил его, покачнулся и упал носом в черную проталину.
Руслан Елсаев отчаянно ругал сам себя в мыслях за допущенную промашку. Стремясь провести акцию без лишних свидетелей, он решил атаковать цель на заросшем пустыре у теплотрассы. Поэтому, чтобы не спугнуть клиента, был вынужден стрелять издали, и вот результат – застрелил не того. Клиент побежал, а Елсаев, злобно матерясь, тоже бежал, но не следом, а в противоположную сторону, к машине, оставленной далеко в стороне – еще одна ошибка. Прыгнув за руль, Елсаев пустился в погоню. Цель была уже далеко, не упустить бы. Руслан Константинович опустил стекло, сделал несколько выстрелов и, кажется, наконец, попал – клиент захромал и сбавил скорость. Надо добрать, так дело не пойдет! Но, не везет, так не везет – сблизившись, Елсаев обнаружил, что не может стрелять. Он сидел за рулем слева, а проклятый объект бежал по правой стороне, и попасть в него можно было только сквозь собственное ветровое стекло. На секунду мелькнула мысль просто задавить, но жаль машину, можно ее помять. Наконец, в довершение всех неудач, как из-под земли возникла фигура в мешковатой серой форме и с жезлом в руке.
- Стоять! Что за стрельба?
- ООО «Киллер», работаем с должником.
- Ваши документики?
- Времени нет, пусти! Уйдет!
- Пререкаемся? Ээээээто нехорошо!
Елсаев бессильно наблюдал, как клиент перебежал дорогу и направился к маячившему вдалеке старому стадиону. Когда-то он был построен к чемпионату мира по футболу, проходившему в стране, и сам Елсаев, тогда еще намного более молодой, чем сейчас, ходил там с флагом и в кокошнике на голове, смешавшись с праздными толпами, и даже познакомился с группой каких-то не то из Конго, не то из Гвинеи. Сейчас храм большого спорта давно уже был официально закрыт. Елсаев слышал краем уха, что там сейчас что-то вроде приюта для бомжей.
Клиент, все так же прихрамывая, добежал до стадиона, постучал в дверь, ему открыли, и он исчез внутри.
Договорный срок Елсаев нарушил. Шпаков Роман Васильевич не был ликвидирован в двадцатидневный срок. Претензии заказчика не заставили себя долго ждать. Утром на пороге офиса ООО «Киллер» возникла женщина неопределенного возраста, одетая в мятую черную форму с серебряными галунами – почтальон. На поясе у нее висел нож – по закону, почтальон имел право зарезать любого, не выполняющего его законных требований.
- Здесь распишитесь!
«Претензия о взыскании договорной неустойки за просрочку выполнения обязательства» - прочитал Елсаев.
- И здесь! – в голосе почтальона читалось категорическое нежелание слышать какие-либо возражения.
«Постановление о наложении административного штрафа». Ну, разумеется – завалить не того, это не шутки. Государство карает за такое полновесным рублем.
- На поллимона меня выставил, падла! – с ненавистью подумал Елсаев об ускользнувшем Шпакове.
Руслан Константинович в душе бушевал от гнева. Мало того, что бабки – он же его и как профессионала опустил. Никогда ранее Елсаев промашек не допускал, и вот, ему оказался не по зубам какой-то алкаш. Оставлять этого так просто было нельзя. Да и неустойка капает, условий договора никто не отменял.
- Ну, гнида, я тебя вычислю! – вслух глухо проурчал Елсаев.
Для решения данной задачи пришлось включить логику. Шпаков скрывается в учреждении, явно имеющем отношение к социальной защите. Кто ведает социальной защитой? Мэрия. Туда Елсаев и направился первым делом.
Заместитель мэра по социальным вопросам сразу же удовлетворил любопытство директора ООО «Киллер», представившегося журналистом.
- На стадионе? О, там сейчас очень интересное учреждение! Называется «социетарий». Реализуется перспективный социальный проект, работают с разными, скажем так, отбросами общества, пьяницами, наркоманами, бомжами, прочими, и превращают их в людей. И все это на голом энтузиазме, без копейки бюджетных денег!
Лицо заммэра сияло от радости, а Елсаев сразу понял схему – на бесплатном энтузиазме одних хорошо наживаются другие, ибо деньги на финансирование социальных проектов все равно отпускаются. «Да, видимо, этот социетарий стоит крепко, и слишком многие заинтересованы в его существовании», - подумал Руслан Константинович, давно знакомый с тем, как можно с выгодой для своего кармана социализировать отбросы общества.
- Как бы с ними познакомиться поближе? Журналистский материал.., - сказал он.
- А поезжайте прямо к ним. Очень интересные люди. Всегда примут. У них свое общественное движение, называется «Социальная справедливость». Сокращенно – «СС».
- Как?
- СС.
Заммэра улыбнулся еще раз и протянул руку, давая понять, что аудиенция окончена.
Шпаков, с трудом оторвавшись от страшного преследователя и подвернув по пути ногу, втиснулся внутрь старого стадиона. За дверью было темно. Ни души вокруг, ни шума, ни шороха. Отдышавшись, Шпаков несмело направился вглубь. Он хотел забраться повыше и посмотреть, караулит ли его еще враг. Но пройти далеко не удалось. Впереди показалась громадная черная человекоподобная фигура, заграждающая путь. Шпаков в страхе остановился, и тут кто-то ударил его сзади по голове, заставив потерять сознание.
Когда он очнулся, то почувствовал себя лежащим на чем-то вроде кровати или кушетки. Болела голова, сильнее, чем обычно с похмелья. Нестерпимо хотелось выпить, но нельзя было даже встать – чем-то пристегнули к лежанке. Да и стоять вряд ли удалось бы – картина мира раскачивалась, то суживаясь, то расширяясь, то деформируясь затейливым образом, временами сознание пропадало вообще, как в телевизоре, который выключили. Откуда-то слышались звуки, подобные горловому пению: «Эээээээ… Бэээээээ…..». Вдруг Шпаков почувствовал укол в руку. С усилием переведя взгляд, он увидел объемистый шприц с жидкостью темно-фиолетового цвета, которую ему вводили. Сознание на несколько секунд стало ясным, и Роман услышал обрывок разговора:
- …несчастная жертва скотского образа жизни. Это как раз то, о чем я всегда говорил, Настя, – поведал кому-то бесцветный мужской голос с нотками занудства.
Что-то нависло над Шпаковым сверху, он перевел взгляд туда и увидел лицо молодой женщины. Его можно было назвать красивым, если бы не абсолютно бесстрастное, нечеловеческое выражение. Снова что-то кольнуло в руку, и Шпаков впал в забытье.
Руслан Константинович Елсаев, отрекомендовавшийся столичным журналистом, прибыл в социетарий не с черного хода, как Шпаков, а с парадного, увенчанного непонятным лозунгом «Каждому свое». Припарковал машину и степенно вошел внутрь. Над крыльцом висел флаг из двух полос, фиолетового и черного цветов. Внутри помещения тоже все было оформлено именно в этой гамме: фиолетовые потолки и верхняя половина стен, черная нижняя часть стен и пол. Других цветов не наблюдалось. Встреченные Елсаевым обитатели социетария тоже были одеты однообразно: фиолетовая рубашка и черные брюки, независимо от пола и возраста, так, что каждый представлял собой как бы ходячий флаг. Впрочем, попадались и фигуры в полностью черных одеждах; по ним было видно, что они исполняют какие-то охранные функции.
- Да, вы верно поняли. Мы называем их «болваны». Но это любя, без доли пренебрежения.
Экскурсию по социетарию для Елсаева проводил лично его глава, который при встрече не представился, а все вокруг называли его просто «Великий».
- Вам в мэрии рассказывали про наши работы по социализации? Так вот, болваны – отличный пример. Это бывшие психбольные, умственно-отсталые. БЫВШИЕ! – Великий многозначительно поднял указательный палец, - Кому они нужны на воле? А здесь мы возвращаем их в мир людей, они занимают свое место, чувствуют себя нужными.
Поговорить непосредственно с болванами вряд ли было возможным – они оставляли впечатление глухонемых и, если бы не меняли время от времени место нахождения, то походили бы, скорее, на предметы, чем на живые существа.
- Вот вы журналист, а я медик. Поймете ли вы меня? – продолжал Великий. – Я же двадцать лет с крысами жил. Опыты, опыты, эксперименты… Человек, он ведь та же крыса. Две диссертации защитил, и для чего?
Глава социетария был человеком неопределенного возраста, на вид ему можно было дать с равной степенью вероятности хоть тридцать пять, хоть пятьдесят. Гладкое, невыразительное лицо без каких-либо приметных черт. Одет, как все – фиолетовый верх, черный низ.
- Веселенько тут у вас. Как в покойницкой, – сказал Елсаев, и сразу понял, что роль журналиста дается ему так себе.
Великий вскинул указательный палец и ткнул в сторону собеседника, на его лице впервые появилось эмоциональное выражение:
- Да-да, как вы верно схватили суть, мой друг! Именно покойники! Смерть! Смерть есть жизнь, а жизнь в том виде, какова она сейчас, есть смерть. В этом вся идея! Вы блестяще догадливы.
Елсаев молча стоял, ничего не понимая, и не знал, что сказать.
- Идемте! Я вам покажу покойников, – с воодушевлением сказал Великий, жестом приглашая следовать за собой.
В небольшом помещении стояли два гроба, в одном из которых Елсаев с удивлением обнаружил лежащего Шпакова. Сам сдох? Руслан Константинович на миг обрадовался, но тут же увидел, что второй лежалец, бритый наголо старикан, повернул голову и состроил приветственную гримасу, обнажив металлические зубы. Значит, и Шпаков тоже может быть жив.
- Вот, полюбуйтесь, - Великий показал на старика. – Доставлен к нам из тюрьмы; комиссовали как дурачка. Норовил залезть в мусорную урну, всех окружающих называл «петухами» и «свинячьими помоями». Ну, как такому в общей хате жить? А у нас прошел реабилитацию, вырос над своими страстями и недугами.
- В гроб-то зачем? Живого человека? – спросил Елсаев, чтобы поддержать разговор.
- Вот тут вы ошибаетесь. Он мертвец. Каждый человек, погрязший в мирском, суетном – это мертвец. И только тут он обретает истинный смысл жизни, достойный человека. То есть, рождается. Понимаете? Мертвец, встающий из гроба – символ человекорождения. И звать его теперь «В Гробу Рожденный». Для новой жизни – новое имя.
Пока Великий говорил, Елсаев пристально наблюдал за лежащим в гробу Шпаковым и пришел к уверенности, что клиент жив. Его следовало добрать, и Роман Константинович прикидывал в уме, как это сделать.
- Устали? – участливо поинтересовался Великий.
- Не беда, всё очень интересно, - ответил Елсаев.
Они сидели в кабинете главы социетария. Только что подали чай – черный, в черных кружках на фиолетовой скатерти, и только кусочки сахара были белыми. Над рабочим креслом Великого висел портрет человека в квадратных старомодных очках с роговой оправой. Елсаев где-то видел его раньше, но не мог вспомнить, где. То ли это был какой-то советский академик, или артист, или еще кто.
- Это Андрей Романович Чикатило, я считаю его своим учителем, - объяснил Великий, угадав немой вопрос гостя, - Правда, он был педагогом, а я медик, но он тоже улучшал человеческую породу, хотя и другими способами. С трудными подростками работал эффективно, по своей методике. Но его поймали и казнили по ложному оговору.
Великий размешал сахар ложечкой и положил ее на место, ожидая, пока остынет чай.
- Время было страшное. Сколько достойных людей извели в те годы! Виктор Цой якобы погиб в автокатастрофе. Отец Александр Мень убит, убийц не нашли. Тальков таинственно застрелен. Чикатило казнен. Но правда все равно выплывает, и сейчас мы его называем «Великий Учитель». Раньше я хотел посвятить себя восстановлению исторической правды, собирал материалы и думал об основании новой научной дисциплины – чикатилологии, научного чикатиловедения, изучению духовного наследия.
- Мертвецы как символ нового человечества. Чикатило, - вслух раздумывал Елсаев.
- Вы немного заблуждаетесь, - предваряя его мысль, ответил Великий. – Планировалось в свое время создать нового, советского человека. С новой моралью и прочим. Чикатило это, собственно, и есть результат этих усилий. Полетел в космос. Пошел с детьми в газовую камеру. Понимаете, фашисты его узнали и сказали, что он может быть свободен. Но Чикатило отказался бросить детей и погиб вместе с ними. Помните: «он сказал «поехали!» и взмахнул рукой»? И зашел в газовую камеру.
Великий вздохнул и сделал глоток.
- Но есть способ лучше! Зачем умирать, когда можно жить? И я здесь работаю над этим. Здесь создается новый человек на новых принципах – не смерти, но жизни.
- Можно, я останусь на какое-то время? Это же феномен, его нужно изучить, - попросил Елсаев, включая подхалимские нотки.
Он твердо помнил, ради чего сюда явился.
- С большим удовольствием, уважаемый мой мастер пера, - согласился Великий, и глаза его вдруг забегали, - Я сейчас… Мне сейчас нужны статьи… В нужном контексте… Я готов.
- Сколько вы готовы? – спросил Елсаев, сразу поняв, о чем идет речь.
- Три тысячи.
- Рублей?
- Долларов.
- Черньё, - важным голосом сказал В Гробу Рожденный, - На воле бельё. А здесь черньё.
Ошалелый Шпаков, очнувшись, обнаружил себя лежащим в гробу и осматривал его черное убранство, служащее постелью. Неужели и впрямь умер?!
- Умер ты, - подтвердил В Гробу Рожденный, - Здесь ад. Попал за грехи. За пьянство. Вылечат тебя.
И снова полузабытье, плавающий в глазах мир, снова то самое безучастное женское лицо.
- Ты. Меня. Понимаешь? – с расстановкой, металлическим голосом робота вопрошало оно, когда Шпаков выныривал из горячечного в реальный мир. – Ты. Хочешь. Пить?
Бутылка грубо утыкалась Роману в лицо, из горлышка несло водкой.
- Мууууу… Мыыыы… - мычал Шпаков и мотал головой в знак отрицания.
Придя в себя после процедур, Шпаков вдруг вспомнил о том, что в самый первый раз кто-то назвал имя Настя и, наверное, так и зовут обладательницу знакомого лица.
- Кому Настя, а кому Великий Податель Священных Благ, - вмешался в его размышления В Гробу Рожденный и указал рукой на пузырек со знакомой субстанцией фиолетового цвета.
Шпаков вдруг поймал себя на мысли, что он больше не думает о спиртном и вообще, лучше соображает. У нее нет одного уха! Настя носила прическу, закрывающую уши, но в прошлый раз Роман углядел данный дефект.
- Ухо отрезал муж, - пояснил В Гробу Рожденный. – Большая скорбь в ней. Избил муж. Из-за этого ребенка потеряла. Муж офицер. Хотел посадить в тюрьму. Не клевещите на офицера. Здесь спасается. Настя умерла. Родился Великий Податель Священных Благ.
Руслан Елсаев рассматривал висящий на стене портрет Чикатило. Как добраться до Шпакова, он пока не придумал, да еще и надо было отрабатывать легенду журналиста и обещанные три тысячи долларов - что-то писать в качестве наброска статьи. Письменной речью Руслан Константинович владел плохо, путал «-тся» и «-ться», не владел пунктуацией и вообще не умел связно выразить на бумаге свои мысли.
- Как продвигается ваш репортаж? – поинтересовался Великий.
- Двигается. Все будет. В срок.
Руслан Константинович подумал, что один срок он недавно уже нарушил, хотя тоже обещал. Вспоминать об этом было неприятно. Чикатило с портрета по-учительски укоризненно глядел из-под очков, как на школьника-двоечника.
- Иногда в этот унылый мир приходят люди, напоминающие о том, КАКИМИ мы были задуманы, – сказал глава социетария, заметив, что Елсаев разглядывает портрет, - Я вас уверяю, мы не были задуманы как хомячки, погрязшие в кредитах и сериалах. Что вы об этом думаете?
- Бабло. Бабки все решают.
Роман Шпаков видел во сне холодный день поздней осени. С серого неба падали на серую землю снежинки, и тут же таяли. В тот день ворота социетария с лязгом разверзлись, и все вокруг смогли заглянуть внутрь, в безмолвную черную пустоту ада. Лишь много времени спустя ад ожил. По мрачному ноябрьскому городу молча шли мрачные колонны в фиолетовом, перемежаемые болванами в черном. Болваны несли в руках колья. Колыхались фиолетово-черные знамена. Несли портрет Великого Учителя в парадном убранстве. Великий ехал в колеснице с сооруженной на ней трибуной. На трибуне черной краской был старательно выведен лозунг «Каждому свое», а в колонне несли еще один – «Смерть это жизнь». Шествие остановилось возле группы рабов, узнаваемых по желтым повязкам на одежде – нерадивые граждане, провинившиеся кредитными и коммунальными долгами, уныло копали траншею.
- Я пришел дать вам свободу! – возвестил с трибуны Великий, - Вы больше никогда не будете…
Шпаков не слышал того, что было сказано дальше. Словно перемотав кинопленку, он переместился во времени чуть вперед. Перед ним на кольях сидели люди в черных масках и камуфляже, похожие на тех, что лишили Шпакова работы. Возможно, даже те же самые. Роман повернулся в другую сторону. Над зданием администрации развевался фиолетово-черный флаг, а из окон болваны выбрасывали людей. Видимо, это были виновники каких-то прошлых бед. Гроб на колесиках въезжал по пандусу на крыльцо – В Гробу Рожденный водворялся на новое место. «Хорошо, удобно сделали. Проект «Доступная среда», - подумал Шпаков и проснулся.
- Будущее видел ты, - пояснил В Гробу Рожденный, - Тесен ад. Наружу просится. В мир.
Роман впервые за долгое время чувствовал себя хорошо. Больше не болела голова, не хотелось выпить, и вообще, не беспокоили никакие проблемы. В гробу он ощущал себя беззаботным и почти счастливым. Наверное, впервые с самого детства. А сегодня даже луч солнца пробился снаружи и слегка освещал мрачное фиолетово-черное убранство социетария. Шпаков вдруг заметил то, что в аду никто и никогда не улыбается, не бывает смеха, шуток. Все, вплоть до самых элементарных вещей – замены чернья, перестановки стульев, открывания и закрывания дверей, делалось со звериной, убийственной серьезностью, как некий сверхважный ритуал. Вот и сейчас Настя величаво развернулась к Роману и немигающе уставилась с холодным выражением лица.
- Священные блага вывели тебя из животного состояния в человеческое, - заявила она, продемонстрировав знакомый уже флакон с темно-фиолетовой жидкостью, - Священные блага от Великого.
- Мне и вправду хорошо, - ответил Шпаков, впервые вступая в диалог.
- Выбор ждет тебя завтра. Завтра сделаешь выбор.
- Какой выбор? – не понял Шпаков.
- Великий выбор.
Крышка гроба захлопнулась, и снова стало темно.
- Готов покойничек, - приглушенно слышался снаружи голос В Гробу Рожденного.
Гроб на секунду приоткрылся, и Настина рука вбросила внутрь смартфон.
- Чтобы до завтра не скучал, - пояснила снаружи Великий Податель Священных Благ и снова опустила крышку.
Шпаков наугад ткнул сенсорную панель. По экрану поползли титры: «Приключения Электроника».
Руслан Елсаев принял решение еще вчера вечером. За четыре дня ему надоело в социетарии. Неустойка за просрочку ликвидации клиента продолжала капать, а разыгрывать из себя журналиста он больше не хотел. В общем, директор ООО «Киллер» решил не гнаться за обещанными Великим долларами, а кончить Шпакова и уйти. С утра он разведал схему помещений, разработал путь отхода, затем, не привлекая лишнего внимания, подогнал машину поближе к нужной двери. Акцию наметил на восемь вечера, чтобы успеть домой к началу сериала «Ликвидация». Но ликвидация не задалась. Как только Елсаев вошел в комнату с гробом Шпакова и потянулся за пистолетом, так на него набросились сзади, накинули на голову черный мешок. Не успев понять, в чем дело, Руслан Константинович обнаружил себя закованным в наручники.
- Бесполезен, - сказала Настя.
- Бог его бабло, - согласился В Гробу Рожденный.
Болваны вытащили Елсаева в коридор и пристегнули к батарее.
Шпаков проснулся утром и вышел из гроба. Настроение было прекрасным. И только В Гробу Рожденный куда-то исчез. Решив пойти его поискать, Роман вышел в коридор к окну, глядящему на внутреннюю площадь социетария, которая когда-то была игровым полем для футбола. Сейчас там стоял флагшток с фиолетово-черным знаменем, и вокруг собирались люди.
- Все здесь. Тебя только ждем, - услышал Шпаков знакомый голос, доносящийся снаружи.
Он вышел на площадь. Был солнечный и теплый весенний день, непривычный после мрака недр социетария. К удивлению Шпакова, В Гробу Рожденный спокойно стоял возле своего гроба, а не лежал в нем.
- Символ. Новой жизни человек, - пояснил он, не дожидаясь вопроса, - А это не человек!
В Гробу Рожденный указал пальцем. Рядом на цепи, словно пес, сидел Елсаев. Он был в наморднике. За ним присматривали несколько болванов.
- Избавлен ты от недуга, и выбор должен сделать сейчас, будучи в здравом уме и твердой памяти, - раздался голос Великого.
Шпаков вспомнил слова Насти, сказанные ею вчера. Она стояла тут же, обращенная к Роману в профиль, и неподвижно смотрела куда-то вдаль, в одну точку. Рост у Великого Подателя Священных Благ был невысок, поднятый воротник смешно скрывал шею.
- Возможность выбора отличает человека от скотины. И даже выбрать жизнь скота, вот как этот, - Великий пнул Елсаева, тот по-песьи взвизгнул, - Можно только изначально будучи человеком.
«Каждому свое» - нависал сверху плакат, и Великий Учитель тоже был здесь, он испытующе глядел с портрета.
- Выбирай! – сказал Великий, и один из болванов протянул Шпакову пистолет.
Оружие было тяжелым, со штампом «ООО «Киллер» на рукоятке и инвентарным номером. «Ты человек. Ты человеееек», - заиграла вдруг в голове музыка из кинофильма про Электроника, который Роман смотрел накануне. Этой песней заканчивался фильм. И сейчас тоже что заканчивалось в его жизни.
- Я вам заплачу! Я хорошо заплачу! – визгливо закричал вдруг Елсаев.
Роман выстрелил. Потом опустил руку, отдал болвану ставшее ненужным оружие. Посмотрел под ноги. Бывший директор ООО «Киллер» Руслан Константинович Елсаев лежал вниз лицом, разбросав в стороны конечности, похожий на букву «Х». «Ты человеееек», - продолжало играть в голове.
- Выбор сделан. Нет больше болезни, и нет больше страха, - заключил Великий, - Ты свободен.
- Роман Шпаков умер. Родился Великий Благую Весть Приносящий, - сказала Настя, - Звать тебя теперь так.
- Какую весть? – не понял Роман.
- Пойдешь ты и расскажешь всем о великом, виденном здесь.
- Не бойся ничего, - добавил Великий, - Скоро и мы придем. Время близко.
И Шпаков вспомнил сон, виденный в ночь на вчера. Будущее? Настя, ничего не говоря больше, показала рукой в сторону ворот. Роман зашагал на выход, и солнце светило ему вслед, и, не переставая, звучало в голове «Ты человек, ты человек». В проеме ворот с надписью «Каждому свое» бывший Роман Шпаков, а ныне Великий Благую Весть Приносящий, остановился и обернулся, чтобы бросить последний взгляд на социетарий. Настя так и стояла, глядя ему вслед, вытянув вверх руку не то в приветствии, не то указывая верный путь, и выражения лица ее не было видно, так как стояла она против солнца, лишь поток лучей вырывался из-за ее головы, будто нимб. «Несущая свет», - подумал Шпаков, закрывая за собой ворота.
- И ад последует за ним, - сказал В Гробу Рожденный, - И ад наступит на земле. Ибо это справедливо.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2019
Свидетельство о публикации №219092400025
http://www.proza.ru/comments.html?2019/09/24/25