- Ну , так тому и быть! Чё мудрствовать кудрями? Чему быть, то надо раскусить.
С этими словами Владимир перекинул одежду Сергея в Нинину лодку , столкнул свою в воду и бреющим взмахом весла выплеснул на них своё восторженное удивление. По тому, как Сергей невольно протянул руки и заслонил собой от брызг Нину, а та так же испугалась, невольно шагнула навстречу и на мгновенье прижалась к нему, Владимир понял, что сегодня солнце не только подарило всем ласкающий вечер, но , видно, днём как-то вкусно разогрело ту "лепешку" и дало им откусить.
Под большущим чёрным, древним чугуном тлели осколки солнечнго заката Из-под перевёрнутой такой же чёрной сковороды, надетой на чугун, как берет наискосок , кудрявился дымок. Он шаловливо хлопал их ресницами , щекотал ноздри и выманивал во рту вкусную слюну. Рядом в прозрачной дымной мантии сидел дед-колдун, с шевелюрой и бородой, такими же прокопченными, как чугун.
- Ты сегодня, как всегда… Но не с одной добычей. Знатный хариус. Давно такого не имала. Никак, он подсобил?
Дед, прищурив глаз, кивнул в сторону Сергея и "взвесил" на ладони рыбину :
- В аккурат по брюху чугуну. С чревом коптить, а -ли без? Прозапас, или щас слопаете?
- Щас! Сейчас, Фролыч! - Нина обняла деда, уткнулась в его шевелюру - и чтоб был такой же дух, как от этой головешки. Твоей "стрелке-звездочке" времени в- обрез. Упадёт на ротонду как-раз к сроку доставать из чугуна. Я почищу и подсолю, а Сергей Иванович пусть стружечек яблоневых настругает. В чугун подсыплем пару горсточек. Веточки мои ещё есть?
- Нинушка, я, ка- быть чуял , под гору шастал тот- он раз и за пазухой одьховых припас. Эконадзор прозевал, как я веточки срезал. А, может, простил старику...
- Простил, простил! Как не простить? Им понравилась картина моего студийца, где ты вот так "коптеешь" на берегу..
.
Пока стругал веточки, пока Нина чистила, надрезала и натирала солью рыбу, пока по небу "падала", отсчитывая положенное время копчения,"звездочка-стрелочка", Сергей молча ругал себя. Как он сразу сам не опознал этот запах? Ведь, со своим дедом они так же коптили улов из этой , почти- ручья, речки. Центрнет стёр, как файлы, детскую память. А этот дед говорит по-старому, как его дед. Память у Фролыча не трогали. К какой категории пенсионеров отнесли деда- к "пособникам прогресса " или к "чемодану без ручки"? Центрнету от каждого нужен прок. А чем его "прок" измеряется? Этой копченной рыбкой? В эмотеках полно всякой, прокопченной по новейшим рецептам и технологии, нейтрализующей вредные факторы копчения, с отменным запахом и вкусом... Нет... Не этот прок. .. Полинявшая альпинисткая палатка... Треснувший хохломской бочонок с солью... и этот, дремлющий на пне старый кот с обгрызынными когда-то в мартовских боях ушами... А у берега – комфортный катамаран с каютой на солнцезарядной электростатической подушке!... Фролыч не так прост. Не каждому дано право иметь здесь такое судно и выплывать за пределы округа, чтоб «нарезать ольховых веток». И Нина с ним дружит. Какой ей и ему от этого прок?
Такой же вопрос задал Владимир, когда они после обсуждали ловкость, "находчивость" - в буквальном смысле! - Нины и он, причмокивая,съел "загорелый, как бедра твоей русалки," хвост хариуса. Они вместе стали наводить справки в Бионете, кто такой Фролыч и какая связь его с Ниной.Только, высказав по настоянию Владимира в секретный отдел его подозрений о необычном интересе Нины к "изделию" и о её дружбе со стариком, выяснилось: Фролыч - выдающийся учёный в области парапсихологии, исследований биосферы, влияния на неё урбанизации. Будучи одним из братьев эмигрировавшей из здешних мест Степаниды (известной на Западе ваятельницы) ,получив образование и став известным учёным за границей, он сотрудничал с нашей разведкой. Пора пришла , тайно переселился в Россию на родину своих предков, тосковавших по ней, прививших ему в детстве дорогие обычаи и навыки. Спрятали в Центрнете от преследователей, изменив его внешность и фамилию. Нина - внучка одного из двоюродных братьев Фролыча. Знает о нем только она. А почему ныряла за браслетом, рассказала Владимиру, зная, что ему Сергей рассказал всё.
А пока завитушки, локоны и пряди из чугуна, как дым из волшебной трубки колдуна в старинном кинофильме «Золушка», акварельными прозрачными мазками накладывали сумерки ночи на всё вокруг и ... на его вопросы.
Только кисти её рук в свете фонарей с того берега светлыми штрихами обнажали реальность: счищали лучом ножа искры чешуи; алмазили крупинками соли и нежно укладывали на решетку в чугуне , будто ко сну ребенка, оголенное тельце хариуса... Ладони... тёплые, нежные...
- Нина, а правда, на картинах известных мастеров часто присутствует не только то, что изображено?
- Вы хотите сказать - завуалированная информация в виде символов, букв, цифр? Не видимых с первого взгляда. А когда увиденных, то принимаемых зрителем, как щелчок, включающий его воображение? – неожиданно чётко, категорично спросил Фролыч и продолжил, как лектор:
- Ведь, Вы, Сергей ,только -что, следя за руками Нины, вообразили их, ну предположим, крыльями порхающей бабочки, и приняли это как подсказку в поиске подходящего определения достоинств её рук, более того, достоинств самой...
-Ой, не надо, Фролыч! Сергей Иванович о другом!
Нинина улыбка и извиняющийся взгляд с кивком в сторону старика, мол, не слушай чудака,не отвлекли Сергея от домогавшихся к нему вопросов, требующих, как обычно, включить браслет и получить точные ответы .
Его озадачил контраст облика простого старика Фролыча с непростыми рассуждениями о воображении.Рука потянулась тронуть браслет и пристальным взглядом на эти смоляные без единой просединки бороду и шевелюру спросить в Бионете, кто же этот старик, но Нинина ладонь накрыла браслет:
- Это потом.! – и в сторону Фролыча – Наверно, Сергей Иванович имеет ввиду сюжеты в предидущих, скрытых слоях картины. Под загадочной улыбкой Моны Лизы рентген обнаруживает очень даже банальную, можно даже сказать, пошленькую улыбку обольстительницы. А «Чёрный квадрат» Малевича!? И чего только не было сначала «намалёвано» на квадратике холста! И не на одном авторском экземпляре «Квадрата»! Каждый художник хочет, чтобы зритель не только увидел увиденное глазами автора, но и познал его отношение к изображенному. Автор, сам того не зная, старается поведать и о своём состоянии в процессе создания произведения, поэтому он накладывает на холст слои изображений и ими, как страницами дневника, накрывает, прячет, сохраняет свои переживания, размышления, назидания… И чёрный цвет, как символ поглощения всего и вся, даёт каждому зрителю по своему уразумению вообразить этот процесс.
- Нет, Нинушка, Ты не о том. Ты о творческом процессе, о следах поиска выразительных решений, оставляемых на полотне автором. А Сергей – об информации, оставляемой на картине самим изображаемым объектом или окружающей его обстановкой. Как это происходит? Не известно. Но факты запечатления, записи окружающей обстановкой событий, вплоть до аудио и видео, есть. Когда-то в журнале «Наука и жизнь» сообщалось, как японцы сканировали разными излучениями толщи египетских пирамид и при расшифровке осцилограмм на одной из них обнаружили гармонику, характерную для человеческой речи. Озвучили. Лингвист перевёл с древнеегипетского спор двух рабов - в какой коридор тащить плиту. Спор закончился решением сходить на обед и потом… До сих пор не могут повторить тот случайный спектр излучений, позволивший сканировать слои мгновений в толще камня или пыли на нём и воспроизвести ту аудиозапись…
- Да, да!... Простите, уважаемый…
- Фролыч. Так и зовите. Вы хотите сказать, как те два раба, "не пора ли отведать рыбки?" Вот и Мурзя трётся об ногу – зубов нету, сырую жевать нечем... Как до него доходит, что она готова? А? Наверняка, коты могут разглядеть все слои, как рентген под "Джокондой", под всеми квадратами… и любыми многоугольниками наших поступков,следы наших болячек, наших судеб.
..
Мурзя лапкой прижал брошенный ему кусочек рыбы и с явной досадой, дергаясь от горячего, не то обгладывал, не то обсасывал мякоть с хребта. Сергей со своей порции съел прокопченную шкурку, отделил несколько кусочков мякоти, удалил мелкие косточки, подул и предложил коту на ладони. Тот благодарно потерся об неё заскорузлым ухом и принял подношение.
- Ой, Серёжа! Простите - Сергей Иванович. Вы же испачкали свою рубашку! Косточки и капли жира попали. Мурзика пожалели, а сам, ой, сами... Встаньте, пожалуйста, сюда. Здесь посветлее.
Нина подошла, расстегнула пару пуговиц рубашки на Сергее, проникла одной ладонью за пазуху, а другой с горкой соли деловито прижала к ней ткань по месту пятна и стала растирать...
Каждое касание, каждый толчок в грудь её ладонью, будто точки-тире азбуки Морзе наполняли его неожиданной, не известной до сих пор информацией о его теле. Оно вдруг закусило узду сознания, наполнилось жаждой и окунулось с головой в речку нежности и не хотело выныривать.Вспомнил! Похоже на поглаживание маминых ладоней, но те - только по спине, а тут не только по всем закоулкам тела, но и внутри него. Дух захватывает...
Сергей обнял Нину и она его, забыв, что может своми ладонями оставить пятна, но уже ни чем и никогда, ни кем потом, не стираемые.
Мурзя успел трижды потереться об их каждую ногу во время не подчиняющегося цифре поцелуя.
***.