"Я ведь, друзья мои, пишу о природе, сам же только о людях и думаю". (М.Пришвин)
Мои зарисовки о природе не пользуются популярностью среди тех, кто регулярно пишет «посты». За редким исключением. И я не в обиде за них. Мало ли какие причины руководят ими! Быть может, мои тексты не представляют для комментаторов никакой эстетической ценности. И тогда мне следует подумать о том, какие нужно находить средства, чтобы заинтересовать читателя, захватить его воображение. Быть может, сайт, на котором я расположился в данный момент, имеет ту группу читателей и блогеров, которым не по их нынешнему расположению рассудка тонуть в «эстетике чувств». Тяга к политической, экономической злободневности, к событиям общественной жизни так высока и кажется такой необходимой, что любая художественность воспринимается комментаторами как отклонение от нормы.
Однако я упрямо выставляю на сайте свои зарисовки о природе, хотя знаю, что они, тексты, подобные моим, за пределами интересов нынешней публики, у которой серьёзнейшим образом размыто желание познать мир через художественность. И мне даже трудно осмыслить такое явление: оно достоинство, родившееся под запросами времени, или недостаток, говорящий о вымывании из сознания современных индивидов запроса на эстетику?
Понятно было бы, что отвергаются мои, наверное, графоманские миниатюры. Но я с горечью наблюдаю, что у нынешнего читателя нет такого ошеломляющего запроса и на писателей, которые создают произведения, имеющие несомненную эстетическую ценность и общественно-политическую значимость.
Традиционный стиль русских писателей-классиков всегда был узнаваем тем, что творцам шедевров свойственна была, помимо других важнейших вещей, ОПИСАТЕЛЬНОСТЬ. Но эта была та описательность, которая несла в себе эстетическую функцию высшей пробы. Художественной литературой является, по мнению Ю.М. Лотмана, «всякий словесный текст, который в пределах данной культуры способен реализовать эстетическую функцию».
Я констатирую теперь, хотя бы и на внимании к моим текстам, полным описательности, что современному читателю, за исключением редких любителей русской прозы, описания ни к чему, особенно пейзажные зарисовки. Им нужна горячая публицистика, памфлетное слово, необычные явления нашей «свинцовой действительности», «желтоватые» политические и прочие картинки нашей истории, «вытворяемой» политиками здесь и сейчас. Это горькая данность, которую надо учитывать, но едва ли соглашаться с нею.
Должен с горечью говорить, что современный русский обыватель отверг русскую классическую литературу, где и в пейзажных зарисовках, вносимых великими авторами в текст, всегда наличествовала дума автора о человеке. Вот только один пример из «Тихого Дона», чтобы им заменить никчемность газетных баталий о сущности бытия:
«…Степь родимая! Горький ветер, оседающий на гривах косячных маток и жеребцов. На сухом конском храпе от ветра солоно, и конь, вдыхая горько-солёный запах, жуёт шелковистыми губами и ржёт, чувствуя на них привкус ветра и солнца. Родимая степь под низким донским небом! Вилюжины балок, суходолов, красноглинистых яров, ковыльный простор с затравевшим гнездоватым следом конского копыта, курганы, в мудром молчании берегущие зарытую казачью славу… Низко кланяюсь и по-сыновьи целую твою пресную землю, донская, казачьей, не ржавеющей кровью политая степь!»
Одна моя читательница и значимый блогер на сайте успокаивает меня, когда я вскользь посетовал на невнимание читателей к моим зарисовкам о природе:
«Вы очень требовательны к себе, Михаил. И это хорошо. Но не стоит думать, если нет или мало отзывов, то и не следует писать и выставлять свои публикации здесь, на сайте».
Нет. Я не отрекусь от того, в чем испытываю жадную потребность. М.М. Пришвин в своей замечательной сказке-были «Кладовая солнца» признался: "Я ведь, друзья мои, пишу о природе, сам же только о людях и думаю".
Жаль только, что мне вряд ли ( не сочтите за кокетство) удастся достичь хотя бы подножия вершин, на которых до сей поры сияют и во веки веков будут сиять имена великих русских писателей, постигших благодаря природе непостижимое в душе человеческой..