Сверчок
Часть II
Коллежский секретарь
57
У Никиты Всеволожского
Ах, эти уж 20-е годы!
Годы явных и тайных сообществ!
Арзамас, Союз Благоденствия, Зеленая лампа!
И важные уставы и параграфы!
Итак, § номер такой-то.
В разговорах о учебных предметах:
1) Превозносить полезное и изящное, показывать презрение к ничтожному и вооружаться против злонамеренного.
2) Показывать необходимость познаний для человека, всю низость невежества и различие учености от истинного просвещения.
3) Обращать внимание на состояние и ход нынешнего просвещения.
4) Объяснять потребность отечественной словесности, защищать хорошие произведения и показывать недостатки худых.
5) Доказывать, что истинное красноречие состоит не в пышном облечении незначащей мысли громкими словами, а в приличном выражении полезных, высоких, живо ощущаемых помышлений.
6) Убеждать, что сила и прелесть стихотворений не состоит ни в созвучии слов, ни в высокопарности мыслей, ни в непонятности изложения, но в живости писаний, в приличии выражений, а более всего в непритворном изложении чувств высоких и к добру увлекающих.
7) Что описание предмета или изложение чувства, не возбуждающего, но ослабляющего высокие помышления, как бы оно прелестно ни было, всегда недостойно дара поэзии.
Обращаясь к друзьям по обществу "Зеленая лампа", я писал:
Здорово, рыцари лихие
Любви, Свободы и вина!
Для нас, союзники младые,
Надежды лампа зажжена.
Собирались мы у Никиты Всеволодовича Всеволожского. Всеволод Александрович Всеволожский, папашка Никиты был несметно богат, владел землями, крестьянами, домами, имел крепостной театр. В его имении Рябово гостили композиторы А. А. Алябьев и А. Н. Верстовский. Его петербургский дом на Екатерингофском проспекте всегда был полон гостей, но числился этот дом за княгиней Е. М. Хованской, сыгравшей роковую роль в жизни этого семейства. По выражению Никиты, связь его отца с этой женщиной наложила "печать позора" на всю семью. Княгиня Екатерина Матвеевна Хованская славилась в Петербурге красотой. Отец Никиты еще при жизни жены вступил с нею в связь, которая продолжалась четверть века до его кончины в 1836 году. Хованская пыталась добиться развода с мужем, не дававшим на это согласия. Она писал жалобы самому царю, называя Всеволожского "обольстителем". Не получив развода, пожертвовав честью и бросив шестерых детей, она после смерти жены Всеволожского поселилась в купленном специально для нее доме на Екатерингофском проспекте, приняв на себя дела всего семейства Всеволожских. В 1825 году Никита Всеволодович вознамерился смыть пятно, нанесенное чести семейства, женитьбой на дочери Хованской - Варваре Петровне.
Мне была хорошо известна семейная история Всеволожских. В отрывках и планах моего неосуществленного романа "Русский Пелам" нашла отражение драматическая семейная хроника Всеволожских. В заметках я писал. "Характеры. Отец и его любовница. Дом Всеволожских. Мать его княгиня Хованская расточает деньги Всеволожского".
Приходившие к Никите друзья рассаживались за столом, освещенным лампой с зеленым абажуром.
Открытым сердцем говоря
Насчет глупца, вельможи злого,
Насчет холопа записного,
Насчет небесного царя,
А иногда насчет земного.
Зеленый цвет - символ гражданской надежды - был одновременно связан и с символом масонских лож, но лишь те из "лампистов", которые входили в "Союз благоденствия" (Ф. Н. Глинка, С. П. Трубецкой, Я. Н. Толстой), знали о существовании "Зеленой книги" (по цвету переплета рукописи), содержащей устав этого тайного общества.
В Петербурге знали, что Никита Всеволодович Всеволожский принимает гостей по субботам, так как в этот день обычно не было спектаклей в театрах. Но участники кружка "Зеленая лампа" ни разу не собирались в субботний вечер. Время для дружеских встреч в узком кругу не было точно определено. Сходились в разные дни, раз в две недели, и всего таких встреч состоялось двадцать две. Собирались обычно поздно вечером, после спектаклей. При этом строго соблюдалась конспирация, выдерживался определенный ритуал: каждый из "лампистов" носил перстень с опознавательным знаком - изображением лампы.
Садясь за круглый стол, участники заседания облекались в красные фригийские шапки-колпаки.
Вот он, приют гостеприимный,
Приют любви и вольных муз,
Где с ними клятвою взаимной
Скрепили вечный мы союз,
Где дружбы знали мы блаженство,
Где в колпаке за круглый стол
Садилось милое равенство...
Репутация молодых повес содействовала конспирации. Интересно, что на следствии В. К. Кюхельбекер признался, что был приглашен вступить в общество "Зеленая лампа", но не захотел по причине "господствующей будто бы там неумеренности в употреблении напитков".
Общество "Зеленая лампа" насчитывало около двадцати членов: Н. В. Всеволожский, Я. Н. Толстой, Ф. Н. Глинка, С. П. Трубецкой, А. Д. Улыбышев, А. А. Токарев, Д. Н. Барков, Д. И, Долгоруков, И. Е. Жадовский, Н. И. Гнедич, П. Б. Мансуров, Ф. Ф. Юрьев, В. В. Энгельгардт, А. Г. Родзянко, М. А. Щербинин. Бывали здесь А. А. Дельвиг, П. П. Каверин, А. В. Всеволожский.
Я до конца не знал истинного характера общества. Друзья опасались вовлекать меня в политические предприятия. "Овцы стадятся, а лев ходит один", - сказал обо мне Ф. Глинка. Но характер собраний в "Зеленой лампе" не мог не отразиться на моем мировосприятии.
Я исторгал вольнолюбивые стихи.
Я читал лампистам стих навеянный известием о революции в Испании.
Мне бой знаком - люблю я звук мечей;
От первых лет поклонник бранной
Славы, Люблю войны кровавые забавы,
И смерти мысль мила душе моей.
Во цвете лет свободы верный воин,
Перед собой кто смерти не видал,
Тот полного веселья не вкушал
И милых жен лобзаний не достоин.
"Зеленая лампа" воспринималась современниками как сугубо литературное общество. А между тем литературные занятия общества "Зеленая лампа" имели и политическую окраску. Параграф девятый книги первой устава "Союза благоденствия" гласил: "Союз всеми силами попирает невежество и, обращая умы к полезным занятиям, особенно к познанию отечества, старается водворить истинное просвещение". В 1819-1820 годах "Зеленая лампа" стала одной из самых главных литературных ячеек "Союза", где средствами литературы пропагандировались декабристские идеи.
На заседаниях "Зеленой лампы" было прочитано более ста произведений. Из сорока известных сочинений большинство принадлежат Я. Толстому. Приведу пример одного такого заседания, на котором я присутствовал.
Итак, читалось:
1) Стихотворения Дельвига «Фанни» и «К мальчику».
2) Статья Улыбышева «Conversation entre Bonaparte et un voyageur anglais».
3) Басня Жадовского «Орел и улитка».
4) Стихи Д. Долгорукова «Романс» и «Размышления при смерти г-на Б—ва».
5) Стихотворение Я. Толстого «Завещание».
Читались в обществе вольнолюбивые стихи, обсуждались отчеты о репертуаре петербургских театров и сочинения исторического характера. "Союз благоденствия" рассматривал занятия историей как средство, укрепляющее патриотизм. Я. Толстой составил "Список знаменитых деятелей древнего периода русской истории", С. Трубецкой подготовил библиографию литературы по русской истории. За время существования общества Я. Толстым были написаны очерки о К. Минине, Святославе, Н. Всеволожским - об Олеге, Аскольде и Дире, Владимире, богатыре Ушлювице, Рогнеде, Ярополке. Историческим замыслам "лампистов" не суждено было полностью осуществиться: "лампа погасла". Против имени Никиты Всеволодовича Всеволожского в "Алфавите членам бывших злоумышленных тайных обществ" стояла запись: "...по показанию кн. Трубецкого, Бурцова и Пестеля был учредителем общества Зеленая лампа..."