Свою жену - Галю, сфотографировал Жора. И мою маму тоже.
Отчётливо помню те минуты, когда он хлопотливо расставлял свои вспышки на треногах; измерял пространство экспонометром и тщательно выстраивал кадр. Отличная, гдровская фототехника порхала в его руках. Коричневые, кожаные чехлы, цилиндрические коробочки для объективов, пружинный троссик, чёрный бархат, средний формат, 24 на 36, свема, тасма, кодак и орво...
На деревянном кресте, билась на холодном ветру залитая в пластик, Галина фотография. И Жора, тоже был рядом - мертвенно оттиснут на черном камне.
А в километре кладбищенских пространств от них, улыбалась мама.
Я стоял посередине и пока самолеты у меня над головой с рёвом набирали высоту, и уходили в низкое небо, я думал о том, что фотографируя окружающих, нельзя забывать о том, что из каждого твоего объектива, в мир живых, выглядывает только смерть.