Машина врезалась в облако пыли и, недовольно ворча, прорезала его, местами пробуксовывая в песке. Занесло же! Третья буря за два дня. Такими темпами до Колманскопа не добраться!
Сан Жи, Хасима, Гэри - заброшенные города, о которых столько всего болтают, что уже трудно разобраться, где правда, а где сильно приукрашенная выдумка. Да правды-то в этих историях ни на грош. Правда... Слишком больно... Оставить дом... Старина Зеф до сих пор каждые выходные мотается за тридевять земель - никак не расстанется с теми развалинами, что лет 200 назад были семейной дачей, в которой всегда было шумно и весело... Было...
Впереди наконец прояснилось. Показались смазанные барханы. Один, второй, третий. Машина остановилась у самой большой насыпи. Дверь со страшным скрежетом отворилась, выпуская Грека.
Шаркая и загребая ногами он обошел кучу песка. Отошел. Придирчиво оглядел горку сквозь узкую прорезь платка, которым была небрежно замотана голова. Затем он достал из багажника машины огромную мохнатую метлу и принялся за работу. Через полчаса клубы горячего песка осели, а Грек склонил голову набок, оценивая результаты.
Перед ним стоял дом. Вернее то, что раньше определенно было человеческим жилищем. Пустые глазницы окон, зияющая пасть от вырванной с корнем двери. Пустыня не знает жалости. В брошенном каркасе стен поселился вездесущий песок. Ни намека на жизнь или боль. Только песок.
Грек достал с заднего сиденья машины три тяжеленные коробки и по одной оттащил их к ближайшей стене.
Снял крышки, достал распылители и....
Расплавленный диск солнца уплыл за горизонт. На пустыню упала чернота. Грек закурил и включил фары своего драндулета. Еще один дом. Еще одна стена. Еще одна история...
Мига всегда мечтала жить под крышей. Сияющими августовскими ночами в детстве она смотрела в ночное небо и следила за падающими звездами. Дотянуться бы до одной, схватить рукой, наряженной в белую шелковую перчатку, и положить в большущую пузатую банку. И звезда светила бы ей вместо лампы... И, глядя на нее, можно было бы каждую ночь загадывать по новому желанию...
Поэтому она сразу согласилась на этот захудалый пыльный чердак в обшарпанной пятиэтажке. Выше только небо. О лифтах тут не слышали. Литые перила, позеленевшие от старости, местами были выдраны с корнем, а дикий виноград нагло, по-хозяйски стучался в окна и лез сквозь щели. Но зато Мига видела море. Бывший квартирант оказался художником. Он разрисовал стену заброшенного дома напротив. Так что от него в наследство жильцам достался вид на морское побережье. Круглые разноцветные радостные дома, солнце - краски не смывались и не тускнели вот уже несколько лет.
Мига любила смотреть на этот странный нарисованный городок на закате, когда лучи красного солнца, казалось, охватывали неистовым пламенем все строения и картина становилась объемной и реальной... Вот бы поселиться в таком доме! И повесить в нем люстру с пойманной августовской звездой...
Бывший квартирант расплатился с хозяевами и исчез. Соседи говорят, что просто однажды вечером он сел в свою дребезжащую колымагу и заскрипел на ней в закат. Теперь и закат, и таинственный город остались в полное распоряжение Миги. Иногда ей казалось, что в окне круглого дома загорается теплый свет. Но, конечно, это все ей только казалось.
Правда, однажды, кто-то дорисовал на картине мужскую фигуру. Жилец смотрел из глубины помещения в окно прямо на Мигу. Потом на картине появились чайки. А затем в одном из окон кто-то заботливо пририсовал тонкие занавески. Новые детали появлялись редко. Раз в месяц. Миге несколько раз казалось, что по ночам кто-то подъезжает к стене. То ей слышался рокот мотоцикла, то тихое шуршание велосипеда, а то грузное шипение колес какого-то здоровенного грузовика. Но разглядеть ей ничего не удавалось - фонарей во дворе уже давно не было. Только однажды кто-то включил фары, видимо, чтобы рассмотреть свою работу. Но свет быстро погас и в ночи виднелся только красный огонек сигареты. Но и он скоро стих.
А на картине в тот день появились песчаные барханы...
Миге снились города. Пустые, безлюдные, одинокие. По ночам ветер носился от одного города к другому, разнося их истории по всему свету. Иногда обрывки этих рассказов повисали на ветвях деревьев, путались в ногах случайных прохожих и сгорали в пламени костров. Однажды песня старого города упала в краски бродячего художника. И он выплеснул ее на первую попавшуюся стену. Так песни брошенных городов полетели по миру. Через краски и мечты. От стены к стене...
Миге снился удивительный сон. Про город в песках. А где-то в пустыне одинокому городу снился маленький чердак. И горящая звездочка в тонких руках в шелковых перчатках.