ГЛАВА 3
- Ты снова вовлёк меня в ту же самую некрасивую историю, – упрекнула Анна, едва они пришли в себя после перехода. Они притормозили на самом краю пустыни, под прикрытием величественного бархана. – Я становлюсь с тобою профессиональным бандитом.
- Собственно, ты им всегда была, - попытался пошутить Андрей, но Анна не улыбнулась. – Извини, мне, правда, жаль, что они оказались столь несговорчивы, я не хотел бойни.
- Ты не боишься, что нас снова будут искать?
- Не боюсь. Времена для Всемирья, мягко говоря, сложные. Внутренняя война может сильно поубавить его силу. Маленьким мирам будет не до их маленьких проблем: возможно, грядёт мобилизация.
- Ты называешь это маленькой проблемой? Нашьямал-Радж, конечно, не так давно стал важным звеном культурной цепочки, но в Мирах даже в военное время найдутся Дежурные Следопыты, которые возьмутся за это дело.
- Плевать. Они не успеют ухватить нас за хвост. Война не позволит. Мы постоянно будем просачиваться сквозь мельчайшие щели, и просыпаться у них сквозь пальцы.
- Тебе на всё плевать. Оказывается, тебе плевать и на Иномирье, - с удивлением сказала Анна. – Зачем же тогда ты боролся за него с Суггером? Почему не вернулся на родину, позволив ему спокойно уничтожить Инмир? Что тебе до тех миллионов, которые населяют миры?
- Не провоцируй семейную ссору, детка, - Андрей взял Анну за плечи и притянул к себе, властно запрокинул её лицо и заглянул в глаза. – Мы никогда не станем той почтенной супружеской четой, которая варится в месиве мелких ссор, бытовых неурядиц, взаимных обид, разборок и самокопания. Мы рождены для большего. Нам нужно беречь друг друга и не опускаться до обвинений. Что касается Суггера… - он усмехнулся холодно и отпустил её. – Суггер был гением. И дураком. Он пошёл по пути банального уничтожения. А мог бы стать диктатором. И я не уважаю его за это.
Анна замолчала, закрыв глаза.
- Где мы сейчас?
- Солонг, девочка. Мы в Солонге, Ани. Придётся тебя приодеть – у меня припрятано тончайшее бомбейское сари, чтобы закрыть твои стройные ножки, и платок из Пхуня – они будут тебе к лицу. Немного эклектично, но в духе Солонга, и для туристок там всегда делают исключения. Главное, чтобы были прикрыты ноги. Уверяю, ты будешь в восторге от Солонга.
- А ты ненасытен, Андрей. Кинжал у тебя. Зачем тебе продолжать грабить миры перед войной?
- Из чистого любопытства, - усмехнулся Андрей. – А тебе не любопытно побывать в этом красивейшем уголке?
- И за чем мы явились на этот раз?
- За нефритовым пальцем.
- Что ещё за диковина? Она настолько ценна?
- Пока не знаю. Насчёт особой ценности Информаторий Изнанки молчит, Артамону не удалось найти сведения. Только то, что я уже знаю. Надеюсь, мы добудем их на месте – когда ему придёт время включиться.
Анне пришлось навернуть на себя сари и прикрыть голову платком – они действительно были хороши: тончайший шёлк бирюзового оттенка со стилизованными золотистыми хризантемами оттенял цвет её глаз и загоревшую в «медовый месяц» кожу. Несколько портили вид выглядывающие из-под сари спортивные сапожки из новейшего материала, который позволял одинаково легко переносить и зной, и мороз. Анна напрасно крутилась, пытаясь оценить свой вид.
- Если ты желаешь себя увидеть, то смотрись в мои глаза, - серьёзно сказал Андрей. – В них ты увидишь всё: и красоту своих глаз, и дивную фигурку, и рельефные мышцы, и оригинальное сочетание цвета сари и цвета лица. А ещё ты увидишь в них отражение моей любви. Ну, рванули в столицу столиц атеистов Инмира?
- Почему атеистов?
- Потому что только остроумные атеисты могут исповедовать сразу все существующие религии.
- Но для чего им это?
- Для полноты жизни, - пояснил Андрей серьёзно. – Просто так веселее жить…
…Весь мир напоминал весёлый, яркий базар или ярмарку, расположившуюся в оазисе в сердце пустыни. Правда, оазис был, собственно, величиной с мир, а пески окружали кромку его садов и полей полосой не более пятидесяти-семидесяти километров, но ощущение благословенного оазиса посреди золотой пустыни культивировалось и поддерживалось солонгцами свято.
Солонгцы и впрямь жили весело, и почти каждый день являл для них празднество. Восточные красавицы танцевали на коврах, брошенных прямо посреди маленьких и уютных площадей. По стенам домов вились лианы с гроздьями цветов и плодов, забираясь на крыши с кормушками, где их лениво поклевывали сытые птицы. На изящных мостиках через каналы, соединявших две реки Солонга, текущие к бирюзовому морю, покачивались гирлянды китайских фонариков, с бортиков свешивались вниз каскады вьющихся растений, растущих в специальных горшках. В скверах располагались кафе, рестораны и гостиницы с садами на крышах, где играли маленькие оркестры. В лавочках с наслаждением, закатывая глаза, расхваливали свой товар торговцы. Покладистые лошадки-пони, наполовину кибернетические – генетический эксклюзив Солонга и его символ – таскали пассажиров и грузы, изящно обходя прилавки, танцоров, изваяния многочисленных богов, стоящие прямо на улицах, причудливо сформированные деревца и уличные киноафиши, вещающие новости прямо из Кольца. На каждой улице располагалось сразу по нескольку миниатюрных Святилищ и Храмов – в рядок, чтобы удобнее было переходить из одного в другой, и каждый Храм был богат и украшен цветами. А специальные площадки, где давали концерты, соревнуясь в мастерстве, сказители и менестрели, никогда не пустовали.
Но самой занятной достопримечательностью на Солонге были «общие Храмы», где прихожане молились сразу множеству божественных сущностей – Христу, Аллаху, Будде, «Великой Обезьяне» и разнообразным языческим божествам. Храмы представляли собою весьма эклектичные сооружения, конгломерат различных архитектурных стилей, и такими же являлись и внутри. Благодаря политеизму, после очередной переписи, проведённой Духовной Академией Союза, в Солонге жителей оказалось в несколько раз больше реального.
Столь необычная для большинства Иномирья веротерпимость и любвеобильность сделали бы Солонг лакомым кусочком для туристов, чьи потоки только способствуют укреплению мира. Но – увы, Солонг на заре реконструкции отказался от вступления в Союз, затем отказался вторично – когда Союз уже окреп и оформился, и теперь находился в стадии раздумий на ту же тему после третьего – и последнего – предложения о присоединении. А это значило только то, что Солонг хорош лишь для экстремалов, которые по собственному согласию лишали себя союзной защиты. И таких находилось немало – ежегодная ярмарка собирала на Солонге изрядное количество «диких» туристов. Многих, как ни странно, привлекали выдающиеся мастера-татуировщики – кому, как не им, было знать в совершенстве обрядовые рисунки всех времен и народов, которые порою причудливо переплетались в одном полотне, рождая в искусстве «единую религию».
Одновременно с обдумыванием в Совете Солонга зрела мысль о создании альтернативного Кольца под своей эгидой. И несколько дружественных сопряженных миров уже дали своё согласие – таким образом, сформировался бы огромный единый мир из нескольких областей, объединенных как терминалами, так и сплошной проходимостью. Но война грозила разрушить сие начинание.
Анне любопытно было бы побывать в одном из знаменитых Храмов Солонга. Однако Андрей равнодушно миновал все Главные Храмы, направляясь в дальний конец города Солонга, где тянулись жилые кварталы и музеи.
- Нам сюда, - сказал Андрей, указывая глазами на дверь, ведущую в музейный квартал. Эту дверь сама Анна и не разглядела бы, шагая по улице, идущей под пальмами вдоль невысокого узорчатого монолита, составленного глухими стенами светло-жёлтых и белых домов и расписанного цветными фресками на бытовые темы. Потому что дверь была искусно вписана во фреску, изображавшую торговца медной и серебряной посудой у входа в лавку. Изящная ручка большого серебряного кувшина являлась по совместительству настоящей дверной ручкой, утопленной в стену. Если не знать этого заранее, ни один турист не сумел бы войти в музейный квартал с тыла.
Они оказались в длинном и извилистом коридоре меж домов, который вывел их в обширный внутренний двор с фонтаном, буйной растительностью, множеством ярких цветников и альпийской горкой в середине. Во двор выходили окна и прозрачные балконы административных зданий и жилых зданий для служащих. Из открытых окон попеременно доносились детский смех, крики попугаев, собачий лай и пение на языках, незнакомых Анне. На пригорке неподвижно сидел павлин, распластав во всей красе искристый хвост, его подружка, не обращая на него внимания, деловито клевала что-то из кормушки. По дорожкам между клумбами на велосипедах гонялись друг за дружкой смуглые мальчик и девочка лет пяти-шести. Следом за ними сосредоточенно семенила пятнистая такса.
Ребятишки с весёлым смехом объехали пришельцев, с любопытством оглядели их, покивали головой в знак приветствия, сложив руки лодочкой и позвякивая серёжками, и покатили дальше. Их смех рассыпался по аллейкам серебристыми колокольчиками. Картина дышала покоем и миром – как, собственно, и большинство счастливых, богатых и самодостаточных миров.
Не задерживаясь, Андрей потянул Анну дальше – в следующий узкий проход, который выводил в другой квартал, прямо к стене Главного Музейного корпуса. Но они не успели войти внутрь - к ним уже спешил с противоположного конца коридора высокий полный мужчина в белой рубахе с вышивками и чалме, на которой сиял алый иероглиф – знак принадлежности к администрации. Тот же знак, только из золота, свисал из его уха – а это свидетельствовало уже об особом статусе среди административных работников. Попутно он стряхивал с усов крошки сладкого десерта и оправлял чёрные шелковые шаровары.
- Добро пожаловать в Музейный Лабиринт Солонга! – приветствовал их служитель и представился, сложив руки лодочкой, беспрестанно кланяясь и пряча взгляд за косматыми бровями: - Главный Смотритель Шаши Ахмат-бей к услугам дорогих гостей. Я вижу, вы тут не впервой, хотя ваши лица мне незнакомы.
Андрей и Анна также поклонились несколько раз.
- Я – Андрей Воронов, я бывал здесь не единожды с различными приватными поручениями, а вот моя спутница Анна Руденко здесь впервые, - ответил Андрей, когда приветственный ритуал исчерпал себя. - Нынче мы – просто гости, и Анна будет счастлива, если вы покажете нам основную экспозицию.
Они медленно продвигались по прохладным переходам. Любовались мозаичными иконами и коврами, многочисленными Буддами, тотемными колоннами в виде различных животных и птиц с человеческими головами, или людей с головами зверей и птиц, цветочными садами, искусно вырезанных из полудрагоценных камней, росписями и каменным кружевом, которые были куда ценнее многих драгоценностей, ибо являлись чрезвычайно древними, и многим-многим другим. Шаши показывал им витрины с древнейшими клинками и гобеленами, фигурками богов, одеждой и всевозможными изделиями из драгоценных и полудрагоценных камней и сплавов – от шкатулок до диадем солонгских цариц. И ещё множество других предметов искусства и культа.
- Моя подруга - специалист в области ритуальных предметов, и особенно любит изделия из нефрита, - сказал Андрей. – Она не прочь приобрести что-либо из вашего фирменного нефрита.
- Конечно, конечно, дорогие гости. У нас имеется сувенирная лавка – специально для любителей, ценителей и знатоков – на любой вкус. Всё из натуральных самоцветов и драгоценного дерева. И из нефрита, конечно же.
- Я слышал, глубокоуважаемый Смотритель, время от времени вы устраиваете аукцион по распродаже изделий Солонгских мастеров – древних и нынешних.
- Только нынешних, дорогой гость, только нынешних – древние ценности на музейных полках. Но вы опоздали – аукцион бывает раз в год, зимой. А нынче весна.
- Не страшно, – улыбнулся Андрей. – Возможно, мы подберём какую-либо фигурку из того, что есть или осталось ненужного в запасниках. Возможно даже, это будет не фигурка, а часть её. Например, палец…
Глаза Шаши сузились и совсем пропали в пухлых щеках.
- Вы попали сюда не через туристический терминал, - произнёс Шаши, продолжая любезно улыбаться. – Я могу приказать схватить дорогих гостей как диверсантов Дыгобасыры.
- Да, глубокоуважаемый Ахмат-бей, вы правы, мы явились не через терминал. Мы – Ходоки, но не диверсанты Огаи-Кыра. Мы – сами по себе, и почитаем войны и разрушения за самые бессмысленные деяния.
- Что же дорогим гостям угодно в столь дальнем уголке?
- Хитрить и юлить не в моём характере. Мне нужен один из древних раритетов, находящихся в запасниках музея. Так называемый Нефритовый Палец, - прямо ответил Андрей.
- Дорогим гостям дали неверную информацию. Таких раритетов нет ни в музее, ни в его запасниках.
- Дологат Полярная Звезда не могла мне солгать – ведь я, как-никак, её бывший босс.
Воцарилось молчание.
- Так как же, глубокоуважаемый Ахмат-бей?
- Ответ мой один – нет. Не тратьте попусту драгоценное время, дорогие гости. Ритуальные объекты миров не являются предметами купли-продажи.
- Я заплачу дорого, очень дорого.
- Что у вас есть такого, чего нет у меня? И что вы имеете предложить? – поинтересовался Ахмат-бей Шаши с долей презрения и без капли любопытства. – Мы не нуждаемся ни в чём. Наш мир богат.
- Вам кажется. Ещё как нуждаетесь - и срочно.
- Завалящий фабрикатор первой модели, способный лишь на никому не нужных развратных девиц из пластика? Или мешок с бриллиантами высшей пробы? Так и это у нас в Солонге имеется.
- Нет, совсем другое. Принципиально. – Андрей наклонился к Шаши и понизил голос. – Информацию о войне, почтеннейший Ахмат-бей.
- Нашли, чем удивить, дорогой. Такую информацию и я могу получить в информ-бюро.
- Вы меня не поняли, достопочтенный Ахмат-бей. Я продам вам информацию о продвижении войска Дыгобасыры, которое пройдёт как раз по касательной к Солонгу. И об этом не знает никто.
- Это шантаж! – Шаши побагровел, жилки на лбу набухли.
- Нет, честный договор. Я мог бы просто залезть в Святилище и украсть Палец, но я пришёл с взаимовыгодным предложением, ибо я симпатизирую Солонгу. Так как?
Теперь Шаши побледнел и покрылся капельками пота, но не потерял выдержки.
- Мы имеем связь с дружественными сопряженными мирами, везде царит спокойствие. Намечено образование триады – объединение с Майтарраном и Аравией, наше содружество крепко, и миры сильны...
- Войско Огаи-Кыра пройдёт вплотную к вам через Майтарран – миру придёт конец, триаде тоже.
- Серьёзное заявление, - нахмурился Смотритель.
- Уж куда серьёзнее.
Они помолчали. Какая-то незримая черта была преодолена, и они перешли на упрощенный новояз, обходящийся без титулований и замысловатых обращений.
- Ты не похож на прорицателя или союзного прогнозиста. Скорее всего, вор-хакер. Чем ты докажешь истинность твоих сведений, иномирец?
- Мне не резон заниматься воровством. Мой компас – внутри меня, Ахмат-бей. Само моё неожиданное появление на Солонге, минуя терминалы, да ещё со спутницей, должно говорить тебе о многом. Ведь я не простой турист, как ты уже заметил, я прохожу сквозь миры напрямую, минуя терминалы и Перекрёстки. Я чувствую направление негативных линий, и у меня есть компас Первостранника. Я могу увидеть то, что не сумеют увидеть твои гадалки и провидицы.
- И какой же выход ты можешь нам предложить? – наконец сказал Шаши после долгого раздумья.
- Выход один – срочно присоединиться к Союзу и потребовать… вернее, попросить от Кольца защиты мира и его бесценных сокровищ общемировой культуры. Особый запрос можно послать в Духовную Академию – её Совет не просто ходатайствует за неприсоединившиеся миры, но и самым активным образом помогает в построении защиты. Или в эвакуации – смотря, что целесообразнее. Я же в свою очередь отправлю ходатайство в ЕВУ. И ещё от себя скажу тебе, Ахмат-бей. Свяжись с соседями – и предложи им руку помощи. Пускай майтарранцы эвакуируются в Солонг – мир станет крепче и сильнее, а Майтарран превратится в заградительное укрепление.
- А я скажу так – ты явился в мир баламутить народ и нести ложные пророчества. Ты думаешь – наши друзья пойдут на уничтожение собственного мира? И где доказательства того, что войска пойдут именно этим путем?
- Тогда смотри, - усмехнулся Андрей, и визуализировал перед Шаши тайные сводки Генерального Штаба ВСЕВСа, в которых шло обсуждение внесоюзных миров – какой из них стоит защиты, и какой следует отдать на растерзании вражеской армии. Ибо эвакуировать все бесчисленные миры, оказавшиеся под угрозой, нереально, и предпочтение отдавалось мирам, изъявившим желание внести вступительный взнос и войти в Союз. Упомянули Солонг, которому в своё время тоже было сделано предложение, но гордый и независимый мир медлил, уверенный в том, что его святыни оберегут его в любом экстремальном случае – тем более что он явился инициатором создания альтернативного малого Кольца. Затем Андрей переключился на малоизвестные и тоже секретные съёмки войска Дыгобасыры, которые двигались самым прямым путем, охватывая миры широким фронтом – а это было весьма впечатляющим зрелищем, ибо Майтарран и Солонг находились прямо по левому флангу. Лишь одна Аравия стояла немного в стороне, но это означало лишь то, что её ресурсы в данный момент не привлекают Шамана, что её не сметут с лица Иномирья, а используют как запасной вариант.
Теперь смуглый Шаши был бледен, как мел. И всё же он владел собой.
- Это спекуляция, уважаемый гость. Жизненно важная информация не имеет права продаваться. Мне нужно связаться со старейшинами Солонга и Советом Миров.
- Не стоит. Это займёт слишком много времени, уважаемый Смотритель. И это не в моих интересах. И я прекрасно осведомлён, что ты уполномочен принимать решения по вопросам музея единолично, Ахмат-бей. От утраты одного артефакта мир ничего не потеряет, уверяю тебя.
- Как знать. Ты ведаешь, в чём суть Нефритового Пальца?
- Да, Шаши-Смотритель. Палец всегда указывает в одном направлении – в направлении местонахождения Единого Творца. Именно это направление и интересует меня.
Ахмат-бей покачал головой: - Не то ты задумал, Андрей Воронов, не то. Оскорбление Единого Бога ещё никому не приносило счастья, но всегда жестоко каралось. А домогательство является оскорблением. Нефритовый Палец когда-то оставил здесь Первостранник, решивший покаяться, и он входит в сонм тех святынь, на которых зиждется Солонг.
- Тем более, согласись, преемник Первостранника имеет на Палец больше прав, чем Солонг. А солонгцам не мешало бы стать более гибкими и научиться меняться.
- Идёмте, - сказал Шаши и повёл их в узкое боковое ответвление, куда-то вглубь и вниз. Они шли долго, около часа. Они видели, как меняется камень, из которого были сложены строения, меняются фрески и изваяния – они становились всё более и более древними. В нижнем коридоре от многих изваяний остались руины, но и они благоговейно охранялись. Шаги отдавались со странным гулким эхом – словно камни переговаривались между собою на древних языках. Современные беспроводные светильники превратились в свечи и факелы, пахло пряным дымом из благовонных курильниц, существа на фресках постепенно переставали быть людьми, превращаясь в животных-метаморфов. Этот древний подземный Храм, объятый сверху нынешними постройками, являл собой святая святых Солонга, ибо Боги почитались тут куда больше Терминалов, вокруг которых в большинстве миров были воздвигнуты Храмы современности.
Наконец Ахмат-бей остановился перед белой нефритовой дверью и знаком приказал им остановиться. Он зашёл внутрь святилища один.
Андрей и Анна долго дожидались в прихожей перед закрытой дверью тайного хранилища, пока Ахмат-бей стоял неподвижно, прощаясь с реликвией и тихо читая молитвы на нескольких языках, Анна – почтительно, и Андрей – едва скрывая ликование в смиренном терпении. Потом Смотритель вышел из святилища, умиротворённый и суровый одновременно. «Тяжело ему пришлось», - передал Андрей Анне. – «Древние божества несговорчивы, уговаривать их и просить прощения - потом выйдет боком. Зато солонгцы теперь очнутся от своей сонной жизни, зашевелятся, перестанут рассчитывать только на реликвии и задумаются о пользе Союзного Кольца – глядишь, и сберегут свой уникальный мир».
Смотритель протянул руку – на коричневой ладони лежало бело-голубое изваяние Нефритового Пальца - безделушка размером с человеческий, с длинным заострённым ногтем, который, благодаря скрытому механизму, мог вращаться вокруг оси и отгибаться в любом направлении. Палец имел эластичные сочленения, был полым и покрытым тончайшей резьбой – иероглифами заклинаний. Он крепился к гибкому металлизированному ободку, вплавленному в камень, и весил изрядно. Его можно было надеть на палец, можно было носить на шее.
Андрей подумал мимоходом, что Нефритовый указатель хорошо бы надеть на палец Анне – этакое прелестное модное украшение, с которым можно смело появиться на самых престижных вечеринках и балах, ибо нынче в Союзе мода на всё этническое и на редкие диковины странных миров, в том числе – на знаки перерожденцев. Вот и Северра поначалу взлетела на гребень славы благодаря своей необычной принадлежности миру авесов, а затем уже – благодаря редчайшему дару. Даже в Иномирье «встречают по одёжке», как говорится на Земле…
- Ты понимаешь, Воронов, что я не имею права даже разговаривать с тобой об основополагающих реликвиях мира?
- Понимаю, Ахмат-бей. И благодарю от всей души за самопожертвование. Спаси тебя Бог. Я знаю, что именно ты навлек на себя со стороны Старейшин. Но ты сделал это ради своей колыбели. Я замолвлю за тебя словечко, когда увижусь с Творцом.
- Дай Господь, - пробормотал Шаши ему вслед. – Но мои деяния – это мои деяния, мои грехи – это мои грехи…
…..
Пути Иномирья и дороги Первостранника неисповедимы. И не напрасно владеющие ключом к переходам мечтали избавиться от своего нечаянного дара, ибо, несмотря на долгую жизнь без травм и болезней, был их путь печален и полон потерь. И Андрей, думавший с презрением о своих нерасторопных предшественниках, предчувствовал возможность непредвиденных случайностей, что для Иномирья самое заурядное явление. И он усиленно двигался к овладению «техникой Первостранника», если так можно выразиться. И вот – ещё одна осечка, уже вторая в ряду многих.
…Итак, тоннель выплюнул их прямо в грохочущий водопад высотою почти в пять-шесть сотен метров. Мощно бьющие струи и неожиданность их появления, оглушительный рёв воды - Анна мгновенно захлебнулась и оказалась оторвана от спутника.
Спасительный поток энергии Первостранника тут же подхватил Андрея и понёс по диагонали прочь от водопада, а затем горизонтально реке вдоль ущелья. А Анна, кувыркаясь, полетела в бездну вместе с бурлящей водой, словно сбитая на лету мошка. Андрей видел, что поначалу она пыталась сгруппироваться, чтобы выскочить из-под ломающих кости струй, но тактика оказалась неверна, а напор был слишком силён. Андрей успел уловить лишь то, что струя с силой ударила её в спину, она потеряла сознание, её завертело волчком - и она исчезла из виду.
Он с трудом притормозил, приказав программе кристалла задержаться в данном мире, и когда Кристалл погас и перешел на сберегающий режим, развернулся и помчался в обратном направлении, к водопаду, на остаточной энергии переброса. Он тщательно обыскал окрестности, просканировал воду. Он даже пытался нырять, напрягая собственные «сканеры» – наследие Изнанки, где бесплотные души, сущности-слепки, общались с помощью этих энергетических чувствительных образований. Но нигде не нашел даже следа утонувшей женщины. Если бы её вода унесла в том же направлении, в каком летел Андрей, он непременно уловил если не след ауры, то хотя бы мелькания необычного цветового пятна в воде – но, похоже, его не было во всем мире.
Зато он успел окинуть беглым взглядом новую ячейку – и это не принесло ему утешения. Мир представлял собою многоярусную гору, с которой бежала река, обрываясь мощными водопадами с каждого яруса, и состоял он лишь из воды и камня, да небольшого количества водяных и прибрежных растений. Неужели её успело затянуть на дно и унести, незамеченной, на последующие ярусы? Но это невозможно – он летел в том же направлении куда быстрее течения!
Андрей пал на камни у самой кромки воды и с яростью обрушил кулаки на валун, превратив его в песок, и потом, впервые за всё прошедшее время, зарычал, погрузив лицо в гальку.
А когда, через пару мгновений, Андрей поднял глаза, бодрый и полный энергии, чтобы ускориться и рвануться вдоль по реке, то увидел прозрачные шары со зрачками внутри. На него с валуна смотрело водяное существо – его неопределенных очертаний тело пряталось в воде и сливалось с нею, а глаза на длинных студенистых щупальцах лежали на камне, возле которого рухнул Андрей. Первым порывом Андрея было схватить мерзкое щупальце и сдавить его как можно сильнее, а потом заставить существо открыться – Андрей чувствовал, что хозяин мира-водопада должен знать, куда делась Анна. Но он удержался от яростного порыва и попытался установить с существом мысленный контакт. К удивлению, контакт удался – существо, по счастью, достаточно продвинулось к очередному этапу в антропоморфной эстафете, хотя внешне продолжало оставаться водяным метаморфом.
- Приветствую тебя, хозяин. Кто ты и как называется твой мир? – задал Андрей полагающийся вопрос сначала на общем новоязе, затем повторил на специальной радио-лингве, разработанной Союзными математиками, лингвистами и радиоэлектрониками для редких и особенно алиенарных миров. Глаз покачался на шарнире и сменил несколько цветов – от сероватого до фиолетового. Потом Андрей услышал в голове монотонный голос, лишенный окраски: это ответные радиосигналы расшифровывались его фантомными чипами и подавались прямо в мозг, переведённые с языка видеомыслей на обычный общесоюзный язык.
- Я – хозяин, ты правильно определил меня. А кто ты, гость Водяницы?
- Я – случайный путник, и я несчастный путник.
- Отчего же несчастный?
- Я только что потерял спутницу. Свою любимую. Ты знаешь свой мир. Куда она могла деться? Ты не поможешь мне, как любезный хозяин – усталому гостю, отыскать её? – тщательно формулируя фразы, передал Андрей.
- Ты не мог её потерять. Она никуда не делась. Она здесь, в моём жилище. Разве ты не видишь?
- Нет, я не могу увидеть сквозь толщу воды в твоем мире.
- Тогда я помогу тебе увидеть. Иди за мной.
Существо стекло с валуна, и в реке образовалось завихрение, бурун потёк вспять, и Андрей поспешно ринулся вдоль берега за буруном. Почти у самого подножия водопада бурун остановился, образовав воронку. Затем из неё сформировался водяной столб, из столба вылупилась карикатурная человеческая фигура из воды, и эта водяная фигура шагнула на берег.
- Смотри же на мою сокровищницу.
Андрей расслабился и впустил в себя поток видеомыслей, которые визуализировал перед ним Водяной. Андрей увидел, что водопад выдолбил в каменном ложе глубокую впадину-чашу, и что самое дно чаши представляет собою объёмистую воздушную полость, состоящую из слепленных в один ком пузырей-ячеек, и каждая ячейка содержит какое-то существо, попавшее под водопад случайным образом. Он увидел насекомоподобного человека в панцире, с оторванными лапами и со щупальцами вокруг щели рта. Увидел доггера и ещё каких-то перерожденцев, и даже подростка-авеса, лёгкого и хрупкого, с рыжеватым хохолком и переломанными крыльями. А в самом центре он увидел Анну. Он ожидал и страшился увидеть на её лице смертельный ужас, гримасу боли и отчаяния. Но, как ни странно, не было ни того, ни другого. Она походила на спящую царевну в хрустальном гробу, с лицом прекрасным и умиротворенным… Пузыри, придавленные столбом кипящей воды, каким-то чудом не лопались, а сохранялись неповрежденными. Андрей понял, что эта область оберегается стазисным полем. Значит, единственный выход – это возврат по временной оси назад, в точку прорыва…
Видение прервалось, и Андрей вернулся назад. Он обернулся к Водяному, полный гнева и печали.
- Ты вернёшь мне мою спутницу?
- Зачем? Она уже не твоя. Она моя. Как и все прочие гости.
- Что мне сделать, чтобы ты отпустил её? Она не нужна тебе. Она не может жить в воде. Что тебе проку от спящей женщины, которая никогда не оживёт?
- Она красивая. Я буду любоваться ею, - и Водяная фигура преобразилась в женскую. Конечно, такое приобретение могло бы быть полезным для жителя Водопада, оно двигало бы его по пути антропоморфности, и кто знает, не родилось бы однажды, в своё время, в мире-водопаде человеческое племя?
- И как долго она будет лежать здесь?
- Она будет жива, пока жив я.
- Ты вернёшь мне мою спутницу. Иначе я разнесу твой мир в клочья, – с тихой угрозой проговорил Андрей и сжал кулаки.
- И тогда тем более её не получишь, - водяная фигура на миг стала многоцветной, словно радуга в брызгах просвеченного солнцем водопада – и вновь потеряла цвет, став прозрачно-серой.
- Я вскипячу твой водопад с тобою вместе!
- Что ж. И это интересно. Творец упоминал о возможности подобной смерти. Но и после того, как мир скроет туман, я буду продолжать жить в тумане, ибо стану им. Но прежде я раздавлю тебя, - и вода в реке начала подниматься вверх плотной и непоколебимой стеной, и вот нависла над Андреем и застыла, словно стеклянная.
Андрей снова раскрошил камень, сжав его в ладони. Но Водяной Хозяин – не камень, воду не раздавишь в руках – она просочится сквозь пальцы. «Кажется, я здесь застрял. А если война вдвинется прямо сюда? Справится ли Водопадный с Гидрой?» И он возобновил переговоры, описав вкратце ситуацию в мирах и близящуюся войну.
- Что такое война? – спросил Водяной, стена опала, и его фигура снова начала менять форму, становясь чем-то вроде жука-плавунца.
Андрей мысленно послал Водяному несколько военных картин, делая упор на исполинскую Гидру величиною в целый мир, которая двигалась по мирам и сквозь миры, не зная, что такое Терминалы и Тоннели, не обращая внимания на защиту и барьеры.
- Это интересное существо станет моим гостем. Я помещу её в стазисный пузырь.
- Оно уничтожит твоих гостей. Оно заполнит собою твой мир целиком и полностью, отравит тебя своими выделениями и уничтожит тебя тоже или сделает безгласным рабом, уничтожив возможность мыслить и совершенствоваться. Ибо вы вдвоем не уживетесь и не уместитесь в одном мире. Гидра может быть только одна – так сориентировали её создатели. Если ты не отпустишь мою спутницу – ты лишь зря загубишь её.
- Что ты будешь делать, если я не отпущу её?
- Я всё равно спасу её, отпустишь ты или нет.
- Ты не понимаешь, что я не желаю никому вреда. Ты не сумеешь её спасти. Она утонет, как только ты попытаешься вытолкнуть стабилизирующий пузырь, который тут же лопнет. Но даже если пузырь не лопнет, она умрёт на суше, ибо у неё переломаны кости.
- Я спасу её, - упрямо повторил Андрей. – Я сумею. Ты поможешь мне, Водяной Хозяин? Я уведу её подальше от войны и вылечу. А тебе посоветую подумать над тем, что ты будешь делать, если Гидра вдвинется в твой мир.
Водяной помолчал. Жук превратился в человека. Человеческая фигура, сотканная из мириад брызг, пульсировала, и сложившие её струи хаотично двигались внутри водяного тела, бурлили и изредка выбрасывали фонтанчики радужных и колючих брызг.
- Ко мне ни разу не попадало существо, которое желало бы спасти того, кто угодил в Водопад, - наконец, сказал Водяной. – Все они, - он указал прозрачной рукой на свой подводный паноптикум, - были одинокими, их некому было жалеть и некому спасать. Я никогда не знал, что такое «спасти». Я не буду тебе мешать. Спасай её, гость. Следи за моими движениями – я отключу стазис, лови момент. А сам буду думать над спасением Водопада.
- Благодарю тебя, Хозяин Водопада, - Андрей поклонился. – Я желаю тебе удачи, и буду просить Творца о спасении.
Потом Андрей окутался защитным плащом, постаравшись окружить себя более объёмной воздушной прослойкой, и нырнул в чашу, заставляя перстень направленным потоком проталкивать воздушный пузырь как можно глубже, к самому дну впадины. Он старался задержать дыхание насколько возможно долго, чтобы сохранить воздух для Анны. Он плавал вокруг пузыря, с трудом преодолевая давление воды, и с тревогой непрерывно контролируя количество остающейся энергии.
Потом вдруг из каменного дна, прямо под ним, выдавился газовый пузырь, вода забурлила вокруг. И он увидел, как капсула с Анной оторвалась от конгломерата пузырей и вместе с ним начала всплывать к поверхности по диагонали – одновременно вверх и в сторону, подальше от основания водопада, к самому спокойному и медленному участку реки.
«Ну, храни нас Великая Созидающая Сила!» Если бы Андрей был верующим, он вспомнил бы сейчас все существующие молитвы о спасении и здравии, вспомнил всех богов – больших и маленьких, и в первую очередь – Главного Творца. Но он только стиснул зубы и, ускорившись, одним целенаправленным усилием объял стазисный пузырь, в котором спала Анна, в тот самый момент, когда Хозяин аннулировал стазис, а затем на миг опять свернул пространство-время – для того, чтобы тут же, после выхода на поверхность, повернуть время вспять.
И снова - Андрей ощутил прикосновение Водяного, и послал ему благодарственный и прощальный привет.
Время совершило оборот и пошло в обратном направлении – все быстрее и быстрее, как можно быстрее… Андрей и Анна вернулись в то краткое мгновение, когда прямо из Солонга они шагнули в Вечный водопад.
…В памяти Анны не осталось воспоминаний о недолгой коме. Память о ней свернулась в крохотный комочек, закапсулировалась и закрылась непроницаемой завесой, доступ сквозь которую был возможен лишь с помощью Воронова. Для неё очередной переход остался в памяти кувырком в бездну на планерике-вездеходе, на гребне ревущей волны – просто очередной мир, проскоченный транзитом в обнимку с Вороном. А сколько подобных экстремальных «упражнений» пришлось ей проделать во время учёбы в рейнджерской школе ЕВУ и в свадебном путешествии с Андреем Вороновым. Да и ограбление Храма на Пандоре можно было отнести к числу непростых приключений.
Ну, а Андрей ни словом не обмолвился о том, что произошло в реальности. И они без передышки продолжили путь в том мире, в который их выплюнул новый виток. А что ещё оставалось делать?