Donum fatorum*
Вила Рика
18 августа 1751 года
«Милостивый государь!
Прошу Вас извинить меня за беспокойство, доставляемое Вашему Сиятельству, но сложившиеся обстоятельства вынуждают меня незамедлительно обратиться к Вам.
Сообщаю радостную новость: 3 августа этого года в небольшой реке близ имения Ларанжейрас, принадлежащего Вашему Сиятельству, было найдено золото.
Как того требует закон, о находке я сразу же сообщил в интендантство Вила Рики.
Десятого августа старший инспектор по поручению главного интенданта прибыл на месторождение, сделал надлежащие измерения и произвел раздел. Мне, имеющему честь представлять интересы Вашего Сиятельства, было предоставлено право выбрать два участка, которые господин инспектор называет датами, потому что каждый из них имеет свой номер. Согласно требованиям устава 1702 года, размер дат был определен в соответствии с количеством рабов, принадлежащих Вашему Сиятельству. Поскольку их число превышает 12, господин инспектор объявил, что протяженность каждой даты должна составить 30 саженей (для Вашего удобства поясню, что одна сажень в Бразилии равна 5,5 метрам). Выбранные мной даты располагаются непосредственно в том месте, где было обнаружено золото.
Еще одна дата отошла португальской короне. Три другие достались нашим соседям: Инасиу Алвесу де Силве, Карлосу Перейре и Сержиу де Мело, которые тоже заявили интенданту о своих претензиях на участие в разработке месторождения. Однако сделали это после меня. Размер их дат также был установлен по количеству рабов. В силу того, что каждому из наших соседей принадлежит не более 12 невольников, на каждого раба было выделено по 2,5 сажени.
В тот же день прошла лотерея: имена всех троих претендентов были написаны на бумажках, которые свернули и положили в горшок. Затем один здешний мальчик по очереди достал их и прочитал имена будущих владельцев дат. Первым был Сержиу де Мело – ему достался участок рядом с одним из выбранных мною для Вашего Сиятельства. Затем мальчик вынул записку с именем Инасиу Алвеса де Силвы – он получил дату, следующую за участком Сержиу де Мело. Последняя дата отошла Карлосу Перейре.
Наши имена и сведения о выделенных нам датах господин инспектор занес в особую книгу, вписав туда число, когда участки были распределены. Я приложил все усилия, чтобы объяснить господину инспектору, что земля, на которой было обнаружено золото, принадлежит Вашему Сиятельству, а следовательно, право на часть месторождения имеете Вы, а не я. Однако он слушать меня не стал, заявив, что золото нашел я, а значит, даты полагаются мне, и добавив, что я лишусь их, если откажусь от разработки или начну ее позднее, чем через 40 дней.
Приношу Вашему Сиятельству извинения за причиненное неудобство, но я буду вынужден использовать средства, необходимые для начала добычи золота прежде, чем получу Ваш ответ.
Кроме того, не сочтите за дерзость следующую просьбу, но я прошу Вас как можно скорее посетить Ваши бразильские владения. Присутствие Вашего Сиятельства в Бразилии является необходимым условиям для того, чтобы переписать на Ваше имя даты, которые по праву принадлежат Вам.
Вашего Сиятельства покорнейший слуга,
Тьяго Невес»
Это письмо переслал нам из Лиссабона Грегорио душ Сантуш, управляющий особняком де Менезеш. Адресовано оно было графу Николау.
Бразильское золото, «даты», «интендантство», «господин инспектор»... все это показалось мне чем-то бесконечно далеким и даже неправдоподобным. Вместе с тем, представив себе бескрайние бразильские леса и равнины, я ощутил безотчетное желание увидеть их своими глазами. Впрочем, тогда я быстро отогнал от себя эту мысль.
Вскоре я передал письмо Анне. Прочтя его, кузина очень удивилась:
– Отец никогда не говорил мне, что у него есть имение в колонии... Но если то, что здесь написано – правда, все это очень занятно, не так ли?
– Занятно … – повторил я, улыбаясь выбранному Анной слову.
– Как же нам теперь поступить? – спросила кузина, глядя мне в лицо небесными
серо-голубыми глазами.
– Пока не знаю, моя птичка.
Только тогда мы обратили внимание на Зизи, которая несколько минут назад вошла в комнату с тарелкой фруктов для Анны. Когда, полакомившись свежими абрикосами, кузина села за клавесин, ее няня подошла ко мне:
– Простите меня, господин Паулу, – шепотом сказала Зизи, – я не хотела
подслушивать, но, когда я вошла, вы говорили с госпожой Анной о бразильской усадьбе господина Николау. Я знаю кое-что об этом.
– Что ты знаешь, Зизи? – тихо спросил я.
– У господина Николау действительно было поместье в Бразилии. Поговаривали, что он выиграл его в карты. Я сама этому не верю, но как знать… Все бывает. Господин никому не говорил об этом поместье. Большого дохода оно ему не приносило. Сеньор Николау пытался его продать, но покупателей не нашел... Все это господин сказал мне однажды в годовщину смерти Элизабет. Он редко бывал пьян, но тогда выпил лишнего, бедный господин. Как он тосковал без сеньоры Элизабет. Царствие ей Небесное!
– Да... А больше Николау ничего не говорил о бразильском поместье?
– Нет, нет, господин Паулу, – ответила Зизи.
Я поблагодарил ее, и она вышла. Анна, увлеченная исполнением сонаты Скарлатти, нас не слышала. Когда она закончила играть, я передал ей то, что узнал от Зизи, не упоминая об обстоятельствах, при которых Николау рассказал служанке о бразильском поместье. Услышанному Анна поверила, поскольку не сомневалась в том, что Зизи не станет нас обманывать.
Чтобы удостовериться в том, что Николау принадлежало имение в Бразилии, я написал юристу, прежде ведавшему его делами. Тот подтвердил, что граф де Менезеш в 1745 году приобрел имение Ларанжейрас, расположенное в бразильской капитании Минас-Жерайс. Согласно копиям документов, приложенным к письму, сделка купли-продажи была совершена между Николау Лоуренсо де Менезешем и неким Антонио де Фигейредо в Лиссабоне. Сомнений в существовании Ларанжейрас у меня больше не оставалось.
Желание побывать в Бразилии вновь посетило меня, но теперь из смутного и мимолетного превратилось в отчетливое и почти неотступное.
Нет! Не богатство манило меня. Мы с Анной не нуждались в средствах. Николау оставил ей огромное состояние. Мое будущее было достаточно определенным: через два года я мог получить диплом бакалавра и начать адвокатскую практику. Работа приносила бы мне удовольствие и неплохие деньги. Однако меня влекла жажда свободы, жажда приключений. Бразилия виделась мне далеким неизведанным миром, представлялась яркой звездой, таинственный блеск которой звал меня за собой…
Я передал кузине все, что сообщил мне юрист. Вместе мы еще раз прочитали письмо из Ларанжейрас, и тогда Анна, к моему удивлению, предложила:
– Паулу, а ведь ты мог бы поехать в Бразилию вместо отца.
– А как же ты?
– Я вернусь домой, в особняк де Менезеш и буду ждать твоего возвращения.
– Нет, Анинья. Это все фантазии.
На следующий день, после занятий я рассказал Андре о нежданном письме из-за океана и обо всем, что с ним было связано.
– Вот это новость! – удивился Андре. – И что же ты будешь делать?
– Напишу Тьяго Невесу, господину, от которого мы узнали о бразильском поместье, что граф Николау де Менезеш умер, а вместо покойного поехать в колонию никто не может.
– Паулу, неужели ты так просто откажешься от золота?
– Андре, ты знаешь, я не могу оставить Анну одну.
– Понимаю, но ты мог бы отвезти ее в Серран, к своим родителям.
– Нет, друг мой, Анна привыкла к городской жизни, и если надолго останется в
нашей глуши, то начнет тосковать.
– А если вернуться в Лиссабон? Наверняка, у Анны есть родственники в столице.
– Родственники у нее есть, но очень дальние, – ответил я, подумав о герцогах де
Норонья. – Я их почти не знаю.
Наступила небольшая пауза, после которой Андре сказал:
– Если ты не против, Тереза и я могли бы позаботиться об Анне во время твоего отсутствия. Тереза каждый день будет навещать ее в Лиссабоне. А я каждую неделю буду писать Анне отсюда, из Коимбры, и если будет нужно, без промедлений приеду к ней.
– Спасибо, друг! Но, прежде чем принять решение, мне нужно подумать.
– Конечно, Паулу! Но если нужна будет наша помощь, ты всегда можешь на нас рассчитывать.
Несколько дней спустя я и кузина стали готовиться к переезду в Лиссабон. Зизи хлопотала, собирая вещи Анны. Для одних платьев понадобилось пять сундуков. Анна складывала в короба книги, шкатулки с украшениями, снимала со стен вышивки, повторяя, что ничего не должно потеряться. С особым вниманием она разбирала и укладывала в сундук свои нотные тетради.
Мне, конечно, не хотелось прерывать обучение, но я был уверен, что смогу продолжить его, как только вернусь из Бразилии. Покидая Коимбру, я не сомневался, что в октябре следующего года мы снова приедем в город студентов.
* Подарок судьбы (лат.)