Чик, после случайной встречи с Чипом, заподозрил того в тёмных делах и сразу же направил свои стопы в сторону резиденции сюзерена. Хорёк полагал, что несёт важную для вождя весть. Прибежал к главной пещере, изрядно, запыхавшись. Спешил, потому что делал государево дело. К его разочарованию, вождь и его охрана ещё почивали. По той банальной причине, что на улице было очень рано. Волонтёр, в нетерпении, затоптался на месте. Будить сюзерена не решился. Ибо, тот, спросонку, будучи раздражённым от недосыпа, мог повести себя в русле, для хорька не совсем приемлемом. Тогда существовала вероятность того, что вождь вообще не получит, важную для него, информацию. Или получит, но не скоро.
Раскинув немного мозгами, волонтёр благоразумно решил подождать пробуждения вождя. Хотя знал, что Чип время зря терять не станет, и за ним нужен глаз да глаз. Ибо Чип был, подозрительным для власти, человеком. У него имелось основание не любить сюзерена, за непопулярные, но так нужные для укрепления власти, реформы.
Однако тайный агент вождя в ожидании аудиенции с ним, томился недолго. Ему повезло: рядом с резиденцией сюзерена оглушительно каркнула крупная, носатая птица. Вождь пошевелился. Птица каркнула ещё раз и небрежно улетела.
Вождь с трудом разлепил свои водянистые глаза. Недовольно повёл взглядом. Случайно зацепил им своего волонтёра. Протёр глаза волосатыми кулаками. Широко зевнул, обнажив два ряда редких, жёлтых зубов. Крякнув, оторвал свою массивную спину от подстилки. Сел. Спать ему больше не хотелось. Истеблишмент, в это время, ещё продолжал безмятежно почивать.
Хорёк робко к нему приблизился. Сюзерен лениво, но строго отреагировал:
- Ну?
Хорёк подошёл ближе и верноподданнически склонил голову.
- Я только что видел охотника Чипа.
В ответ последовало:
- Ну?
Хорёк пояснил:
- Он друг Чака!
И снова услышал неопределённое:
- Ну?
«Он или не проснулся ещё, - подумал волонтёр, - или совсем не в теме».
- Он может знать, где Чак.
Вождь равнодушно посмотрел сквозь Чика.
- Чак? Что ты несёшь? Чака ещё вчера загрыз клыкастый, или какой другой зверь.
Тайный осведомитель посмел возразить:
- А если не загрыз?
Вождь ухмыльнулся.
- Как это не загрыз? Кач и Кич лично привязали Чака к дереву.
Хрипло рассмеялся:
- На ужин клыкастому. Думаю, у того получился славный ужин!
Хорёк упорно гнул свою линию.
- Они видели, как его загрыз клыкастый?
Вождь прикрыл веки. Воды во взгляде стало меньше.
- Нет. А зачем им это видеть? Всё и так ясно!
Чик возразил ещё раз:
- Ничего не ясно. Его мог отвязать его друг, Чип, после того, как Кач с Кичем ушли.
Сюзерен насторожился:
- Действительно, мог…
Хорёк продолжил:
- Потом они могли уйти в лес.
Вождь стал на свои брутальные ноги.
- Могли…
Вдруг, встрепенулся.
- Почему так говоришь?
Тайный информатор приступил к главному.
- Я встретил Чипа. Сегодня, на опушке. Он выходил из леса, когда солнце ещё не взошло.
Сюзерен пожал плечами: до него пока не дошло, к чему клонит его осведомитель.
- Ну и что? Он был на охоте.
Хорёк немного опешил от недогадливости сюзерена. Он полагал, что сюзерен умнее.
- Как, ну и что. На охоту идут, заходя в лес, а не выходя из него.
Подумав немного, добавил:
- Хотя, на охоту в такую пору вообще никто не ходит. В лесу ещё темно.
До сюзерена, наконец, дошло, о чём идёт речь. В его водянистом взгляде проклюнулась мысль.
- Точно, темно. А что он там, тогда, делал?
Хорёк озабоченно поскрёб свой затылок.
- Не знаю. Но он, точно, не охотился.
Вождь совсем вошёл в тему:
- Откуда знаешь, что не охотился?
Чик выложил свой главный козырь.
- У Чипа не было копья!
Водянистые глаза немного помутнели. В них закралось подозрение.
- А ты не врёшь насчёт копья?
Чик уверенно выкатил свои мышиные глазки.
- Я вижу хорошо!
Чап несколько раз прошёлся туда-сюда, размышляя.
- Тёмный он, этот Чип…
Остановился прямо перед тайным агентом.
- Иди, и не спускай с него глаз. Только веди себя незаметно. Придёшь и расскажешь, что увидел.
Положил свою тяжёлую руку на худосочное плечо осведомителя.
- Понял меня?
Плечо осведомителя хрустнуло и прогнулось.
- Понял!
Вождь обнажил в улыбке свои редкие зубы.
- Тогда, беги!
Хорёк уже вознамерился было исполнять приказание, когда сюзерен притормозил его.
- Постой!
Протянул ему кость с остатками мяса. По-отечески сказал:
- Возьми. Подкрепишься в дороге. Заслужил.
Хорёк с благодарностью принял роскошный подарок и, счастливо улыбаясь, бросился исполнять важное поручение сюзерена.Когда он подкрался к дальним пещерам, то увидел странную картину. Народ, вытянувшись цепочкой, углублялся в лес. В голове цепочки шёл Чип. Если бы с ним шли только охотники, то факт этот не вызвал бы никакого удивления. Подумаешь, люди собрались поохотиться на мамонта. Обычное дело. Ошеломило то, что вместе с охотниками уходили с насиженных мест женщины, старики и дети. И набралось такого народа порядочно…
Изумлённый агент вождя, скрытно примкнул к хвосту колонны. Он, вначале, не понимал сути происходящего. Однако по истечении некоторого времени, догадался, в чём тут дело. Народ, оказывается, уходил в чужие края. И уходил он, неблагодарный, от демократичной власти Чапа.
У Чика возникло острое желание, тотчас, побежать к сюзерену и всё ему доложить! Но передумал. Мог потерять след. И тогда грозили нехорошие последствия уже ему самому. Ни сахарной кости, ни редкозубой улыбки уже не будет. В лучшем случае его наградят пинком, а в худшем – тюкнут дубиной по темечку.
Маленький и юркий, Чик был ещё и очень хитрым. Не зря же его прозвали хорьком. Он крался всего в шагах тридцати от хвоста колонны, и всё время держал ушки на макушке. Быстры и остры были на глаз охотники, замыкавшие процессию, зорко смотрели они за тем, что творилось у них за спиной. Ни зверь, ни птица не могли быть не замеченными их охотничьим глазом. Однако хорёк всё время умудрялся оставаться невидимым. Он крался за ними, искусно прячась среди листвы и ничем себя не выдавая. Радовался, что обвёл вокруг пальца охотников и Чипа.
Но радовался не он один. Неслышно крадущаяся за ним, клыкастая кошка, тоже радовалась, что скоро позавтракает.
Процессия прошла изрядную часть пути. Солнце висело в небе уже довольно высоко. Начинало припекать. Хорёк продолжал умело играть в прятки с охотниками. А клыкастый зверь, в свою очередь, играл в прятки с ним. Он любил охотиться за двуногой добычей. Но, в последнее время ему, по какой-то причине, не везло. Дважды он хотел полакомиться двуногой поживой, однако всякий раз терпел фиаско. Первый раз это двуногое было пухленьким созданием, с большими глазами и звонким голосом. А второй раз подвернулась под горячую лапу сразу целая пара. Один был длинный, но тощий, а другой – короткий, то толстый. И в первом и во втором случае он мечтал славно отобедать. Не сложилось. Перед трапезой почему-то засыпал. И что обидно, отходил ко сну в самый неподходящий момент.
Теперь он вознамерился откушать в третий раз. Выпал идеальный случай. Лучше просто не бывает. Идёт по дикому лесу худосочный двуногий, и всё время прячется среди листвы. Этот несчастный думает, что может остаться для меня незаметным. Какой глупец!
Клыкастый подкрался ближе и прижал уши. Глаза его упёрлись, в тощую спину двуного существа, не мигая. Могучие лапы напружинились и резко бросили гибкое тело вперёд. Зверь взмыл в воздух и… снова уснул! Его расслабленное тело мешком плюхнулось в шаге от добычи…
Неожиданно, хорёк услышал за своей спиной глухой шлепок. Он мгновенно оглянулся, и его мышиные глазки мигом сделались, как у суслика. В шаге от него лежала огромная кошка. Зверь, страшнее которого не бывает на свете. Её могучие, пушистые лапы, с жуткими когтями, неуклюже разъехались в стороны. Глаза закрыты. Над жёлтым клыком нервно дёргался ус. Кошка почему-то спала.
У Чика мгновенно отнялись ноги. Он сел на нечто податливое. И тут же с ужасом почувствовал, что сидит на, замаскированном травой, строящемся термитнике.
Раздражённое термитное воинство мгновенно перешло в атаку на его убогое тело, которое посмело так беспардонно разрушить их общий дом. Вскоре он весь, от пяток до макушки, покрылся толстым слоем обозлённых насекомых. Но это было ещё полбеды. Только когда они, все вместе, одновременно, начали работать своими челюстями, тогда началась беда настоящая. Нестерпимая боль и зуд вызвали у хорька непреодолимое желание возопить! Но вопить было нельзя. Никак нельзя!
Лазутчик вождя вскочил, как ошпаренный, и, что было мочи, рванул от развороченного муравейника. Он даже успел забыть о большой, страшной кошке, которая безмятежно почивала за его спиной. Нынче главной напастью для него стали муравьи. Он нёсся за уходящей колонной, яростно стряхивая с себя назойливых насекомых. С открытой поверхности тела он, вскоре, их сбросил. Осталась нетронутой только та его часть, которая была одета в пещерный костюм. Ему казалось, что озлобленные термиты свирепствовали более всего, именно там, под костюмом. Недолго думая, он сорвал с себя пещерное платье и дальше продолжил свой героический путь уже в адамовом платье. Всё его, тщедушное тело горело, как в огне. А припекавшее солнце и пот лишь усиливали эффект от укусов мстительных насекомых. Ему снова так хотелось заскулить, так хотелось. Но скулить было себе дороже. Если услышат охотники, то ему сразу станет не комильфо.
Стиснув зубы, и поминутно скребя неухоженными ногтями свою покусанную плоть, он продолжил преследование. Возвратиться не мог, хотя, так хотелось. Боялся сразу двоих: клыкастого и вождя.
Однако его мученья вскоре закончились. Неожиданно для него. Последние муравьи, наконец, оставили его бренное тело, а соплеменники вышли на широкую, залитую солнцем, поляну. Потянуло приятным ветерком. Его потное, зудящее тело ощутило блаженную прохладу. Он, тихой сапой, отошёл в глубину поляны, подальше от возрадовавшихся соплеменников и притаился за одним из кустов. Оделся и принялся наблюдать.
То, что тайный агент увидел, несказанно удивило его. А он узрел сразу двух, улыбающихся во весь рот, покойников. Тех самых Чака и Чару, которых недавно съел клыкастый зверь. Чик ожидал что угодно, только не это. Выходит, что вождь пребывал в глубоком заблуждении. Ай-ай-ай, как нехорошо!
Присев в густой траве, лазутчик вождя продолжил своё наблюдение за радостной встречей вчерашних «покойников» с фрондирующими соплеменниками. В первую очередь, это были матери Чака и Чары. Они вначале, молча, повисли на шее своих ненаглядных чад, а после громко разрыдались. Но рыдали недолго. В целом же народ непрерывно галдел, пребывая в приподнятом настроении. Но усталость и полуденная жара делали своё дело. Народ, вскоре, приутих и предался полуденной фиесте. Только Чип, Чак и Чара продолжали ещё о чём-то балагурить…
«Всё ясно, - подумал Чик, - пора возвращаться к вождю. Вождь мудр. Вождь рассудит!»
Чик и увидел и открыл для себя очень многое. Он убедился в том, что взбунтовавшийся пещерный люд обосновался в хорошем месте. Здесь много дичи и других даров природы. И квартирный вопрос, скорее всего, перед ними тоже не стоял. Иначе, зачем срываться с насиженного места! Но самое главное, вождём отколовшегося люда, как видно, может стать выскочка Чак. И всё это безобразие при легитимном вожде? Какая невиданная наглость!
Разведав, что нужно, Чик, с чувством глубокого удовлетворения вознамерился отправиться в обратный путь. С тем, чтобы уже к вечеру, доложить вождю о скорбных делах.Правда, Чика смущала возможная, новая встреча с клыкастым зверем. И смущала сильно. Ведь тот может возобновить попытку с прыжком, в надежде на удачу. С него станется. И, тем не менее, Чик решил рискнуть. Кто не рискует, тот не лакомится сахарной костью, великодушно пожалованной вождём. А ещё, это был, в конце концов, его гражданский долг. Долг перед свободой и демократией, олицетворением которой являлся лично вождь. Ради таких пещерных ценностей можно было, даже, залезть на дерево, спасаясь от клыкастой кошки и просидеть там, голодая, пока та не уйдёт восвояси.
Мстительно взглянув, на улыбающуюся троицу, он двинул в обратный путь. Неожиданно из соседнего куста раздался зычный, мужской голос:
- Ч – а – к!
Чик мигом впрессовал голову в плечи. Испуганно посмотрел в сторону странного куста. Из его недр выпорхнула небольшая птаха, и устремилась к облакам.
Лазутчик вождя пробормотал побелевшими губами:
- К - какая голосистая! И откуда только имя Чака узнала?
Троица мгновенно стёрла с лица улыбку и навострила уши. Острые охотничьи глаза неподвижно уставились в сторону таинственного источника звука. Установилась напряжённая тишина. Чак сделал несколько крадущихся шагов вглубь поляны. Чип, сжимая копьё, последовал за ним. Чаку голос был не знаком, и это обстоятельство его несколько напрягало.
Чик почувствовал, что запахло жареным и надо бежать, пока не поздно. Он распрямил дрожащие ноги и, согнув, в три погибели, свою спину, двинулся в сторону леса. Макушка его испуганной спины, на фоне разморенной травы, почти не читалась. Ему уже казалось, что спасение близко.
Однако, где-то рядом, снова раздался густой, мужской баритон:
- Ч – а – а – к!
Молодой охотник, к которому так настойчиво взывал незнакомый голос, таки заметил подозрительное движение в траве. А когда подозрительное движение мельком приподняло испуганную голову, то охотник резко прибавил хода.
Агент вождя, осознав, что обнаружен, рванул к лесу, уже не прячась. Чик бросился ему наперерез.
Чак грозно предупредил лазутчика вождя:
- Хорёк, стой!
Чик остановился. Понял, что не уйти. К нему подбежали его вооружённые и мускулистые преследователи. С двух сторон, сразу.
Чип задумчиво спросил у Чака:
- Кто же, всё-таки, кричал?
Простодушный Чак изумился.
- Как это кто? Чик! Больше некому!
Чип засомневался:
- Зачем ему выдавать себя?
Чак захлопал глазами.
- Действительно, зачем?
Его друг продолжил:
- А потом, у Чика тонкий голос.
Чак рассмеялся.
- Не скажи. Когда прижмёт, то не так закричишь. Впрочем, это мы сейчас проверим.
Зафиксировался своим твёрдым взглядом на бегающих глазках хорька.
- Это ты звал меня?
Хитрый посланник вождя изготовился к словесной дуэли. И только к ней. О физическом сопротивлении не могло быть и речи. Чак легко поломал бы десяток таких типов, как хорёк, глазом не моргнув.
Он начал вертеться, как уж на сковородке.
- Я!
Простодушный Чак спросил:
- Зачем?
Чик бодро ответил:
- Чтобы остаться с вами!
Чип ему не поверил. Он подозрительно посмотрел хитромудрого хорька.
- Позови Чака ещё раз!
Хорёк продолжал изворачиваться.
- У меня сорвался голос. Теперь я так не позову.
Чак нахмурился. Перевёл своё копьё в боевое положение.
- У меня позовёшь!
Тайный агент сюзерена скукожился. Затравленно оглянулся: отступать было некуда. Вложил все свои силы в голосовые связки.
- Ч – а – а – а - к!
Получилось невзрачно. Тонким фальцетом. Охотники озадаченно переглянулись. Чип уверенно вынес вердикт:
- Кричал не Чик.
Чак в изумлении выкатил свои бойкие глаза.
- Тогда, кто?
Чип задумчиво покачал головой.
- Не знаю…
На помощь растерянным охотникам пришёл хорёк. Хитрец надеялся, что щекотливая ситуация вокруг его сомнительной особы разрулит сама собой.
- Я знаю, кто кричал!
Чак повёл бровью в его сторону.
- Кто?
- Кричала малая птичка. Она сидела на соседнем кусте. Я видел, как она улетела!
Будущий вождь побагровел от возмущения.
- Эту сказку о птичке расскажешь своему вождю. Если, конечно, он тебе поверит. А здесь умные люди! Ты понял?
Чип испуганно кивнул.
- Понял.
Чак положил свою тяжёлую руку на худосочное плечо лазутчика.
- Почему пришёл без приглашения?
Чик продолжал юлить.
- Прогуливался…
- Так далеко?
- Погода хорошая…
Их диалог прервал рассудительный Чип.
- Он следил за нами. Его послал Чап.
Чак вспылил.
- Ах ты, хорёк вонючий! Я тебя сейчас прихлопну!
Тайный агент вождя съёжился. Чип за него вступился.
- Отправлять его к предкам рано. Но и отпускать к вождю не следует. Будет плохо. Вождь не должен знать, где находится наше становище.
Чак отпустил плечо дрожащего лазутчика.
- Тогда, что с ним делать?
- Его надо запереть в маленькой пещере. На время. А вход завалить большими камнями, чтобы не убежал.
Чак ткнул, провалившегося разведчика, в спину.
- Иди!
И охотники пошли искать подходящее место для заточения первого пещерного политзаключённого.
Чип, по дороге, всё время задавал себе один и тот же вопрос:
- Кто же, все-таки, звал Чака? Кто?
Но ответа так и не нашёл…