ПОСЛЕ ВОЙНЫ В ГЕРМАНИИ БЕРЛИН
Кончилась война, «С войной покончили мы счёты». Но на нас, молодых солдат, продолжение этой песни: «Бери шинель, пошли домой», не распространялось. Нам предстояло терять свою молодость на чужой земле. На земле побеждённого врага. Целых четыре года. Особенно тяжёлым был последний, четвёртый год. А был он «особенно тяжёлым» не только потому, что эта служба тянулась так долго, но и потому, что по ходу демобилизации служивших в Германии солдат моего года рождения, задержали ещё на целый лишний год. Произошло это из-за ухудшения отношений между бывшими союзниками в войне, в основном, между СССР и США. Впечатление было такое, что воевать собирались друг с другом. А нам так домой хотелось. Мы знали, что мои ровесники, служившие на своей территории, были демобилизованы.
Только уже потом, когда я прожил месяц дома, в своей деревне, в колхозе, с которого почти все возвращающиеся с войны солдаты уезжали на разные стройки, я пожалел, что не остался на сверхсрочную службу. Но это так, к слову. То совсем другая тема. Здесь я вспоминаю ту Германию, какую видел те четыре года после войны. Пока шли бои на улицах Берлина, пока мы, преодолевая баррикады и сопротивление врага, продвигались к центру города, мы совсем не обращали внимания на царившие вокруг нас разрушения. Не до того было. А вот когда настало мирное время, мы на Берлин начали смотреть уже совсем другими глазами. Теперь эти разрушенные дома ничем нам не угрожали.
Теперь мы спокойно могли смотреть на эти разрушения в Берлине и сравнивать с разрушенными нашими городами. Особенно мне запомнился Минск, почти полностью разрушенный войной. Говорю правду, мы там, в Берлине, совсем не злорадствовали. Не говорили, что так тебе, «логову фашизма», как часто тогда называли Берлин, и надо. Что, вот мы тебе отомстили. Этого не было, хотя, я думаю, нельзя было и того осуждать, если бы у кого из нас и появились вдруг такие мысли.
Проходя или проезжая по улицам Берлина, мы видели женщин, стариков и подростков, которые каждый день выходили на уборку улиц, видели, с каким трудом и усердием они передают из рук в руки кирпичи. И с каждым днём этих кирпичей на улицах Берлина становилось всё меньше, всё свободнее можно было ходить и ездить по улицам города. Сейчас, в Берлине чистота и порядок, это немцы любят, ничего не скажешь. Правда, доходят слухи, что бывают и там довольно крупные «беспорядки», какие тревогой отзываются в моей душе, в душе солдата той войны. Я имею в виду появление на улицах Берлина фашистской свастики. То ли, как ностальгия по прошлому, то ли, как коварная мечта о будущем.
Тревожит и то, что свастику выставляют эти новые «любители чёрных крестов» не только в городах Германии. Хотя в самой Германии свастика официально запрещена, и это уже радует.
А много ли на земле таких «любителей чёрных крестов»? Так вот, пусть они почитают эти краткие мои воспоминания и посмотрят на эту картинку. Это фотография берлинской улицы Обервалштрассе в первые дни после войны, фото Г. Петрусова.
К месту будет и такая выдержка из одной статьи в интернете о послевоенном Берлине:
«В городе выходила единственная, издававшаяся по советской лицензии, газета «Теглихе рундшау», которая печатала фотоснимки этих развалин Берлина, сопровождая их словами Гитлера 1935 года: «Через десять лет Берлин станет неузнаваем».
Что ж… 10 лет прошли… Он стал «таким»… До неузнаваемости страшным мёртвым городом».
Октябрь 2013