Осторожно, челос!
Глава 1.
Лека.
Судьба нас с Валерой свела в небольшом дальневосточном городишке под названием Бикин, куда мы приехали молодыми специалистами: он окончил железнодорожный, а я политехнический институт. И соответственно он работал в местной путеремонтной организации, а я просиживал свои молодые годы в одном из кабинетов Бикинского райисполкома. Кроме этого я иногда писал небольшие заметки для здешней газеты «Бикинский коммунист». А еще по вечерам занимался в студии бального танца Бикинской трикотажной фабрики. Там мы и познакомились.
Валера – это было его, так сказать, официальное имя. Для друзей-приятелей он был Лека.
С одной стороны это какой-то парадокс, нелепое несоответствие, когда здорового, физически развитого парня, а именно таким был мой новый друг (кроме нескольких лет занятий танцами у него за плечами были еще довольно серьезные успехи в карате) почему-то как малого ребенка зовут уменьшительно-ласкательным детским именем.
С другой стороны, это стремление называть взрослого человека детским ласковым именем вполне органично, потому что идет от любви, и других теплых чувств, которые проявляются таким парадоксальным способом. Так бывает, когда у одного человека по отношению к другому возникает большая-большая симпатия. И вот она, эта симпатия копится, копится, увеличивается в размерах и ей надо как-то излиться, выплеснуться. Вот она и выплескивается в такой, на первый взгляд, противоречивой форме. Отсюда все эти «Лека, Игоречек, Настенька и Аннушка».
Надо отметить, что внешность у этого всеобщего любимца, была совершенно простая и обычная, не был он красавцем-симпатягой. Но зато была какая-то внутренняя глубинная привлекательность, которая просто пленила и очаровывала.
Лека уже несколько лет – еще со школьных времен и все институтские годы -- занимался танцами, я же только-только начинал осваивать этот вид пластического искусства. И у меня, конечно же, ничего толком не получалось. Мало того, что не удавалось запомнить движения и их последовательность , но еще более не удавалось обрести внутренний огонь, темперамент. Мой новый друган конечно же мне во всем помогал: где словом, где жестом, где… ребром ладони по спине. Вот здесь стоит поподробнее.
Дело в том, что у меня на тот момент совершенно испортилась осанка. А что поделать? Малоподвижный образ жизни, сидячая работа, да и почитать, знаете ли, любил лежа на диване. Все это дало свои результаты. Я сутулился! Сутулился когда сидел, когда стоял, сутулился, когда шел, когда бежал. Сутулился даже во время танца, что со стороны, по словам Валеры, выглядело совершенно нелепо. Он постоянно меня одергивал: «Че горбатишься, как старик?», «Держи спину прямо.» или просто восклицал: «Спина!» Но я продолжал сутулиться, особенно в те моменты, когда забывал контролировать себя. И если, допустим, во время танца я еще хоть как-то держал выправку, то во время пешей прогулки, когда идешь и о чем-то размышляешь или разговариваешь с интересным собеседником, то об осанке забываешь напрочь. Так вот идем мы как-то с Валерой на день рожденья его партнерши Оли Шельпяковой и вдруг я получаю сильный и резкий удар по сгорбатившейся спине, прямо между лопаток. Поначалу я просто опешил и даже не от боли, а от недоумения и негодования .
Дело даже не в том, что я противник какого либо насилия и физического, наверное, в первую очередь. Насилие, даже самое малое вызывает внутри меня какое-то внутреннее отторжение, категоричное неприятие. Не знаю, как объяснить, но даже дружеское похлопывание по плечу мне неприятно. В общем, не люблю, когда кто-то кого-то бьет, тем более не люблю, когда бьют меня. И эта моя причуда была прекрасно известна Валере. Не раз мы эту тему обсуждали. И тут вдруг мне прилетело, да надо отметить неслабо прилетело. Вдарил он со всей своей каратистской резвостью и хлесткостью. У меня аж в глазах потемнело, но удар сдержал. И стою весь такой негодующий, смотрю на него. А он тоже стоит, смотрит мне в глаза и ни чего объяснить не может.
-- Лека, я все понимаю и спасибо тебе конечно, но не надо прошу тебя не надо! Пусть я буду горбатым, но не надо этого. Не люблю!
Из его объяснений я понял, что он и сам не может понять, как это все произошло, какое завихрение в мозгу подвигло его на это дело. В общем, это был не совсем осознанный порыв . И эти порывы—экзекуции несмотря на мою просьбу, продолжались ибо я по-прежнему иногда неосознанно сутулиться, а мой друг по-прежнему продолжал меня за это неосознанно дубасить. Хоть удары с каждым разом становились все сильнее и сильнее, но зато сутулился я, наоборот, с каждым разом все меньше и меньше – видать эти удары были еще и своеобразными сеансами мануальной терапии по вправлению позвонков.
Кроме того, я понял, что совершенно неправильно говорить, что «мой друг меня бъет». Надо говорить «судьба меня бьет» и бьет с помощью своего орудия. В этом конкретном случае таким орудием оказался мой друг Валера. Он просто-напросто слепой исполнитель воли судьбы или Человек -- орудие судьбы, сокращенно челос. В повседневной жизни в роли челосов выступают очень близкие нам люди. И именно самые близкие, самые любимые люди иногда бессознательно, иногда не совсем осознанно бьют нас, бьют как на физическом так и на ментальном уровне. Но, это не они наносят удары, это удары судьбы, это судьба бьет и бьет беспощадно, бьет безжалостно, в конце концов пока ты чего-то не поймешь… Ну а если не поймешь то тогда придет Аннушка – она еще тот челос, с ее помощью судьба уже бьет убийственно.
***
Фамилии и имена не изменяю, мне кажется, что если в этом откровении что-то изменю, то все будет как-то не так, надеюсь, мои друзья, мои мудрые друзья меня поймут.
Продолжение скоро будет.