Повесть Антона Черного "Лето всегда кончается" заметно распадается на
две линии. Одна - это Мемешка с компанией и вторая - его бабушка Марта. Линии
развиваются совершенно независимо друг от друга, а пересекаются только
потому что бабушка и внук - семья, причем семья не по родству, а волей
судьбы. Для мальчишки это незыблемая вещь, он не мыслит себя без
бабушки, даже впадает в панику при мысли, что ее лишится. Детская часть
для меня не так интересна, как взрослая. А бабушка очень странная, малого
внучка сударем называет, да еще о Боге рассказывает. Чем-то она
напоминает мне мою свекровь, дворянку по происхождению. А вот линия Тани
Непейки с ее новой квартирой ну никак с бабушкой не связана. Просто в
рамках повествования происходит восполнение всех человеческих потерь: кто
чах в старой квартире - получил новую. К малохольной Рите вернулся
потерянный муж, который погибшим числился. И только благородный Березин
не нашел следов маленького брата, снятого с эшелона. Без сомнения, автор
сострадает людям и пытается вернуть им утаченный покой, показать жизнь в ее
гармоничных, а не только трагичных моментах. Такое восприятие реальности мне
родственно. Хотя если честно, я ждала от Антона Черного чего-то более сложного.
Так что безмерное удивлеие сопровождало чтение этой повести.
Вторая повесть «Промежуток» совсем другая, она с первой никак не связана. Просто эти жители той же Вологды. Хотя Валерий Непейко мелькал в впервой части, во второй он станосится центром повествования, в обеих повестях читатель поневоле обращает внимание на время действия. Конечно, и приметы времени там присутствуют, и вообще деталей так много можно прямо сказать - это физиологичесий очерк, тем он и ценен.
Но в обеих повестях есть еще и простраство, окружающее героев. В первой части оно не сосредоточено только на Вологде. Оно охватывает и Питер. При разговоре Марты и ее гостя постоянно ощущаем множество людей – и которое окружало героиню, когда ее сняли с поезда – тогда, во время войны. И теперь, во время открытия памятника. И те, кого продолжают искать теперь. То есть пространство повести шире описанного.
Во второй повести это пространство уже описанного. Потому что герой, сосредоточен на водке и ее последствиях. Как-то зациклен на самом себе. Ну, да, он сочуствует приятелю журналисту, но то, о чем думает, достаточно узко, если он думает вообще – замыкается на нем же. То, о чем думает Марта, героиня первой части гораздо шире одной личности. И потому первая часть приобретает даже гражданское звучание.
Две части написаны разным языком. Язык первой части – почти интеллигетский, если не сказать интеллигентный. А язык второй части – как будто язык низов. Меня это не коробит, меня это озадачивает. Возможно, на автора подействовал временной разрыв между двумя произведениями. А возможно и не надо сравнивать. Это самостоятельные, отдельные тексты. Только автор сам обозначил их как части. Но поскольку автор источник, то я, как читатель, его слушаю.
Наверное, Черный до сих пор в поисках вологодского текста, за что он и поругивает Мелехину. И он тоже устремился этим мифом вологодскости которого в реальности нет.
Заслугой автора считаю создание образов русских людей, не хочется говорить – русских алкашей. Надеюсь он не хотел перещеголять Веню Ерофеева. Переход Черного из поэтов в прозаики безусловно явление. И оно обусловлено большим внутренним поиском и трагедиями как личного, так и общественного характера. Я наблюдаю скачки творчества Черного довольно давно. Организовывала презентацию его первых книг. Сегодня передо мной не мальчик с развевающимися кудрями, хулиган и озорник. Это серьезный человек, заслуживающий самого серьезного разговора.