Вернувшись на яхту, Марина села напротив большого овального зеркала над туалетным столиком и уставилась на свое отражение. Да, она хорошо выглядит благодаря усилиям косметологов, массажистов, тренеров по фитнесу и йоге, правильному питанию и здоровому образу жизни. Но все равно ей сорок лет и никуда от этого не деться! Вот уже в уголках глаз появились едва заметные «гусиные лапки», а овал лица уже не такой четкий. Она провела пальцами под подбородком… У нее дочь Алиса всего на три года младше Мигеля уже целый год учится в Лондоне. Она – взрослая тетка, годящаяся ему в матери.
После разговора со старой подругой в душе остался неприятный осадок. Почему же Мигель ни разу не заикнулся о деньгах? Но, как говориться, незнание закона не освобождает от ответственности. Это просто она, дожив до середины жизни, так и осталась наивной и неискушенной в этих играх. Даже смешно! А он, скорей всего, с самого начала был уверен, что зрелая состоятельная дама из далекой северной страны знает все правила… и расценки. Боже мой, расценки! Какое мерзкое слово. И разве его можно применить к тому, что происходит между нею и Мигелем?
Марина со вздохом достала из ящика туалетного столика свою сумочку и открыла кошелек. Хватит ли этой наличности? Основные деньги у нее на банковских картах. У нее же просто язык не повернется спросить, куда и какую сумму перевести!
Она вышла на палубу и позвала капитана.
- Санчес, завтра утром отплываем, - сказала она.
- Слушаюсь, сеньора.
Ну, вот и все. Осталась одна ночь, только одна ночь. И похожий на спустившегося с Олимпа юного бога черноглазый танцор сальсы останется в прошлом. От этой мысли тоскливо сжалось сердце, но Марина взяла себя в руки. Все правильно, все так, как должно быть. Она же не может остаться здесь навсегда. Значит надо уезжать. А долгие проводы, как известно, лишние слезы.
Она не пошла вечером на набережную, чтобы смешаться с толпой любопытных зрителей и на песчаной площадке перед террасой бара со странным названием «Морской черт» тайком наблюдать, как танцует божественно красивая пара самый чувственный, самый эротичный в мире танец бачату.
Он пришел вечером, как всегда, когда солнечный диск золотой монетой наполовину опустился в чернеющую прорезь горизонта, утягивая за собой узкую дорожку расплавленного золота. Загорелый и счастливый, одетый в любимые шорты и красно-жёлтую, цветов каталонского флага, майку, заявил с порога:
- Я принес тебе подарок! – и опустился на корточки возле ее шезлонга, что-то пряча в руках. На губах его играла лукавая улыбка.
- Подарок? – удивилась Марина, с тоской в сердце замечая, каким счастьем светится его лицо.
- Да. Я нашел его на берегу. – И протянул ей что-то на раскрытой ладони. – У нас его называют подарком морского черта.
На ладони лежал светло серый, плоский, отполированный морем камень размером с детский кулачок в форме сердца и с овальным отверстием посередине.
- Говорят, морской черт забавляется, проделывая в камнях дырки, и подкидывает их людям, как талисманы. Видишь, он похож на сердце. Я дарю его тебе, он будет охранять тебя от бед и несчастий.
Марина взяла в руки необычный камушек, впитавшей тепло ладони Мигеля, и посмотрела на свет сквозь небольшое отверстие.
- Это сердце ранено, Мигель, как будто пробито пулей… Я его сохраню. У нас тоже считается, что такие камни приносят удачу, но называют их «куриный бог».
В эту ночь он был необычайно нежен и ласков. Будто еще вчера сжигавший его изнутри огонь страсти притих и горел спокойно и ровно, согревая и оберегая. Они двигались медленно, плавно, словно танцевали дивный, эротический танец, вслушиваясь в плеск волны за бортом и тихую мелодию счастья, непрерывно звучавшую в их истомленных лаской телах.
- Te quiero, - шептал он, покрывая легкими и нежными, как касания трепещущих крыльев бабочки, поцелуями ее грудь, шею, лицо. – querida.
- Что это значит, Мигель? Скажи по-английски.
- Нет, - упрямо мотнул головой, - не скажу.
- Почему?
- Английский плохой язык, им нельзя выразить все.
- А на каком языке можно? Только на испанском?
- Ну, может быть, еще на итальянском.
- Все равно скажи, Мигель. Я хочу понять смысл.
- Чтобы понять смысл слова не нужны. Попробуй почувствовать. – Он чуть-чуть отодвинулся, взял ее руку, поцеловал кончики пальцев, а потом приложил к своей груди. – Чувствуешь?..
Под ее рукой в глубине его тела ритмично билось сердце. И ладонью она чувствовала его упругие пульсации, которые, как волны, вдруг потекли по ее руке вверх, охватывая все ее существо, сливая в едином ритме с его существом. «Те кьеро» - повторил он и сердце забилось сильнее. К глазам подступили непрошенные слезы, и она, убрав руку, прижала его голову к своей груди, зарывшись пальцами в густые шелковистые кудри.
- Ах, Мигель, Мигель, какой же ты хороший, какой замечательный, - голос дрогнул и осекся.
- Что случилось, керида? – поднял голову и с тревогой заглянул в ее глаза. – Ты сегодня какая-то странная, грустная. Что-то произошло? Скажи!
- Ничего, Мигель, ровным счетом ничего. – Тянуть дольше не имело смысла. Он все равно все чувствовал, улавливал чуткой душой каждую ее эмоцию, каждое движение ее души. – Просто завтра мы отплываем. Пора возвращаться.
Он резко сел. В темноте странно мерцали его глаза.
- Уже завтра? Так быстро… - голос будто охрип.
- Я же не могу оставаться тут вечно. Мне нужно наконец разобраться со своими отношениями с мужем, навестить взрослую дочь в Лондоне. У меня куча дел, Мигель, и откладывать их уже нельзя.
Он обхватил руками свои колени и сгорбился, словно ему стало вдруг холодно в этой душной, южной июльской ночи. Через невыносимо долгую, мучительную минуту произнес тихо и жалобно, почти умоляюще:
- Останься, керида, побудь еще немного со мной.
И Марине показалось, что он переигрывает, изображая безнадежно влюбленного. Она поднялась с постели, накинула халат, зажгла лампу над кроватью и решительно направилась к столу.
- Вот, Мигель, возьми, это тебе, - протянула к нему зажатую в ладони пачку купюр. – Я очень благодарна тебе за все…
Он так дернулся, просто отпрыгнул от денег, как дикий зверь от капкана, и поднял на нее черные безумные глаза.
- Ты что?!
- Мигель, возьми это в знак моей благодарности. Мне было очень с тобой хорошо. Я буду помнить каждую минуту, проведенную с тобой…
- Замолчи! – выкрикнул он и вскочил с кровати.
Он хватал с пола свою одежду, натягивал ее на себя, не обращая внимания на треск рвущейся ткани, и каждое его движение было резким, дерганным, как движения раненного зверя. А она так и стояла, протянув руку с зажатыми в ней деньгами.
- Мигель, куда ты?.. – пробормотала растерянно, не понимая, что происходит.
Он метнулся к двери и уже на пороге, повернув в ее сторону лицо с горящими темным огнем глазами, процедил сквозь зубы, будто сплюнул себе под ноги: «Дура!» И ушел, громко хлопнув дверью. Марина опустилась на край кровати и уронила голову в ладони. Никому ненужные хрустящие бумажки веером разлетелись по кровати.
http://proza.ru/2019/10/16/1469